«Так то – раньше!» – мог бы возразить Мишка, если бы услышал этот разговор. А теперь он даже свой разрешённый час за компьютером потратил не на игры, а на поиск сайтов про Северную Америку и индейцев. На одном оказалась подборка старинных фотографий, и Мишка долго рассматривал чёрно-белые портреты, большей частью мужские. Индейские воины были запечатлены в причудливых одеждах с орнаментами и бахромой, в головных уборах из перьев, у всех были длинные волосы, у некоторых на шее висели ожерелья из нескольких рядов бусин. Мысль о том, что это всё не рисунки, а фотографии реальных людей, живших больше века назад, добавляла очарования и разжигала любопытство.
Вечером, когда мама пришла в комнату пожелать детям спокойной ночи, Мишка спросил:
– Мам, а ты правда знаешь, что такое томагавк и этот… вигвам?
– Конечно, знаю, – ответила мама. – Томагавк – это такой боевой топор, а вигвам – это жилище индейцев. Вроде шалаша, только большой.
– А откуда ты это знаешь?
– Как откуда? Из книжек, из фильмов. Когда я училась в школе, мы с подругой очень любили истории про Дикий Запад. «Зверобой», «Последний из могикан» – всё это книги моего детства.
– Интересные? – вскинулась Люда.
– Конечно, это же приключения.
– А в школьной библиотеке они есть, как ты думаешь?
– Они и дома есть, – улыбнулась мама. – Поискать надо.
– Ой, мамочка, давай завтра поищем! А то я уже все свои книги перечитала.
– Хорошо, Люда, поищем. Завтра. А теперь – спать!
– Подожди, мам, а фильмы? – спросил Мишка, который не разделял горячей любви сестры к чтению. – Про индейцев. Ты сказала, они есть.
– Фильмы? – мама задумалась. – Те, которые я в детстве смотрела, сейчас редко показывают, они и тогда уже довольно старыми были. В интернете есть, наверное.
– А как называются?
– Да я не помню. Ну там… Чингачгук какой-нибудь. Знаешь, если тебе уж так интересно стало, наберёшь «фильмы Гойко Митича» и точно полный список получишь.
– Кто такой Гойко Митич? – снова вмешалась Люда.
– Актёр. Самый знаменитый индеец своего времени.
– Настоящий индеец?! – воскликнул Мишка.
– Нет, конечно, – засмеялась мама. – Но он блестяще изображал их в кино. Так, ну всё, дорогие мои индейцы, пора спать! – она поцеловала обоих, поправила им одеяла и ушла.
На следующий день была перевёрнута вся домашняя библиотека, а также «книгохранилище» на антресолях. Вместе с «Последним из могикан» и «Зверобоем» там обнаружились «Белый вождь», «Следопыт», «Всадник без головы» и «Оцеола, вождь семинолов». Всё это богатство Люда радостно утащила к себе.
Папе пришлась по вкусу идея найти и пересмотреть все старые и такие любимые в детстве фильмы о храбрых апачах и дакота, и на ближайшие вечера семейный досуг был устроен.
Когда Мишка снова пришёл к Василию Дмитриевичу, ему не терпелось похвастать, сколько всего он успел узнать за три дня. Однако учитель встретил его строго и сдержанно, будто и не было никогда дружеской беседы за чаем, и Мишка забеспокоился. Вдруг Василий Дмитриевич передумал и не станет больше ничего ему рассказывать? Тогда зачем он так старался, решая примеры? Ведь был же уговор!..
– Так, посмотрим, что тут у нас, – сказал учитель, открывая Мишкину тетрадь. – Ага… так-так… Замечательно. Что ж, молодой человек, вы не безнадёжны.
– И… ошибок нет? – с надеждой спросил Мишка.
– Ни одной. Скажи, Миша, тебе здесь всё понятно?
– Да вроде…
– Я рад. Тогда пойдём дальше.
Начался урок. Василий Дмитриевич объяснял очень хорошо, гораздо лучше Суслика, Мишке действительно было всё понятно, но думал он о другом. Неужели учитель не сдержит слова? Вдруг он забыл? Ведь Мишка наверняка не единственный его ученик, может, он ещё кому-нибудь рассказывал про свою коллекцию, и теперь не помнит, кому именно…
– Михаил!
Мишка вздрогнул. Василий Дмитриевич смотрел на него поверх очков.
– Михаил, если ты сейчас меня не услышишь, сомневаюсь, что следующее домашнее задание тебе удастся так же хорошо.
– Извините, – пробормотал Мишка.
– Умение полностью сосредотачиваться на том деле, которое выполняешь в данный момент, позволяет добиваться наилучших результатов, запомни это, – сказал учитель.
Мишка вздохнул. Попробуй тут сосредоточься… Но, разумеется, он кивнул и принялся читать условие задачи.
По окончании занятия, когда Мишка твёрдо уверился, что никаких рассказов ему больше не светит, и уже собирался уйти, Василий Дмитриевич вдруг спросил:
– Ты сегодня куда-то спешишь?
– Нет… никуда, – ответил Мишка. – А что?
– Ну как – что? – учитель снял очки и улыбнулся. – Ведь у нас был уговор: ты решаешь примеры без ошибок, а я рассказываю тебе про индейцев. Свою часть ты выполнил, так что, если ты не торопишься, можем продолжить беседу.
Мишка просиял.
– Я никуда-никуда не тороплюсь, Василий Дмитриевич!
– Замечательно! Тогда – чай.
За чаем Мишка похвастал, что он уже слышал о тропе войны и про вигвам теперь тоже знает.
– Ты знаешь, что это жилище, но вряд ли правильно его представляешь, – остудил Мишкин восторг Василий Дмитриевич. – Впрочем, не удивительно.
– А как надо его представлять?
– Видишь ли, слово «вигвам», как и слово «томагавк», настолько широко известно, что нам кажется, будто все индейские хижины назывались именно так. А между тем вигвам – это жилище лесных племён, обитавших на севере и северо-востоке Америки. Это шалаш с каркасом из веток, покрытый корой деревьев или циновками из травы и листьев. Он имеет куполообразную, то есть круглую форму. А те островерхие палатки-конусы, которые, как я полагаю, ты себе воображаешь, называются типи. Они были свойственны племенам Великих Равнин…
Так оно и повелось. Мишка ходил на уроки дважды в неделю, и, если он выполнял домашнее задание без ошибок, Василий Дмитриевич непременно рассказывал удивительные истории: о священных Чёрных Холмах и войне за них, которую вели индейцы с войсками Соединённых Штатов; о великих вождях Ташунка Витко, Татанка Йотанка, Макпийя Лута; о Битве Ста Убитых и битве при Литтл-Бигхорн; он рассказывал легенды и предания индейцев, рассказывал об их мирной жизни, обычаях, традициях, верованиях. Ради этих бесед за чаем Мишка занимался так усердно, что вскоре стал получать за школьные контрольные работы твёрдые четвёрки, а потом и пятёрки.
Однажды, после пятого или шестого урока Василий Дмитриевич спросил:
– Миша, скажи, как ты относишься к собакам?
– Хорошо, – ответил Мишка. – У нас, наверное, была бы своя собака, если бы не мамина аллергия.
– Вот как… Что ж, значит, я могу больше не запирать этого товарища?
Василий Дмитриевич открыл дверь в соседнюю комнату, и оттуда выскочил большой серый пёс. Он радостно повертелся вокруг хозяина и немедленно отправился обнюхивать гостя. Мишка без всякой боязни потрепал зверя по загривку и поинтересовался, как его зовут.
– Его зовут Верный, – ответил Василий Дмитриевич. – Полагаю, вы подружитесь.
Они действительно подружились. Василий Дмитриевич охотно разрешал ученику возиться с собакой, и Мишка полюбил Верного. Пёс тоже по-своему к нему привык, встречал в прихожей, виляя хвостом-колечком, и даже порой слушался, когда Мишка велел ему сидеть или лежать, или просил дать лапу.
Именно с Верного и началась ещё одна удивительная история. Случилось это уже летом, незадолго до Мишкиного одиннадцатого дня рождения.
На окраине города, там, где рукой подать до леса, в одном из маленьких деревянных домов, похожих на деревенские, жила Надежда Фёдоровна. Эта бодрая восьмидесятитрёхлетняя старушка приходилась Мишке и Люде прабабушкой. Все в семье её очень любили, ласково называли «бабулей» и часто навещали. Переезжать из своего домика к детям или внукам она наотрез отказывалась.
Ребята подолгу гостили у бабули Нади каждое лето. Других детей по соседству не было, но брат с сестрой не скучали. Они помогали по дому, катались на велосипедах и играли в прятки в старых полуразрушенных домах, что в общем-то строго запрещалось. Когда приезжали бабушка Катя и дедушка Митя или папа с мамой, они все вместе гуляли в лесу. Ходить туда без взрослых детям также строго-настрого запретили, потому что «не деревня всё ж таки, мало ли кто тута шастает».
Однажды Мишка и Люда играли в «поиск сокровищ». Люда спрятала «сокровище» и оставила брату подсказки, а Мишка их разгадывал, чтобы найти спрятанное. Потом предполагалось поменяться ролями. Игра была в самом разгаре. Мишка решил уже добрую половину Людиных ребусов и вот-вот должен был отыскать клад. Очередная подсказка привела его на чердак одного из ближайших заброшенных домов, давно и тщательно обследованных втайне от взрослых. Мишка знал там все укромные уголки и не сомневался, что «сокровище» окажется запрятанным в старом ящике возле чердачного окна. Уже открывая ящик, Мишка глянул в оконный проём, где давно не было стекла. Окно выходило на узкую улицу, по которой изредка проезжали машины, а собаки на тротуарах встречались чаще, чем люди. Вот и сейчас мимо дома деловито трусила пушистая лайка, и здесь не было бы ничего странного, если бы только эту лайку не звали Верным.
Мишка совершенно точно узнал своего пушистого приятеля. Он высунулся в окно почти по пояс, но нигде в обозримом пространстве не увидел Василия Дмитриевича. Привлечь внимание пса надо было немедленно, иначе он убежит, и Мишка закричал прямо с чердака:
– Верный! Верный!
Пёс обернулся, и, безошибочно определив, откуда его позвали, задрал морду, радостно гавкнул и завилял хвостом. Да, да, мол, я тебя узнал.
– Верный, ты никуда не уходи, я сейчас! Сейчас спущусь! – крикнул Мишка, но вспомнив, что с собаками надо разговаривать по-другому, попытался чётко скомандовать: – Верный, сидеть!
К его удивлению, пёс послушно сел. Мишка бросился вниз, размышляя на бегу, что делать дальше. Василий Дмитриевич никогда бы не пустил Верного гулять по городу просто так, без поводка. Значит, пёс потерялся. Значит, надо его поймать и вернуть хозяину. И сделает это Мишка сам! Во-первых, потому что учитель очень обрадуется и будет ему благодарен за возвращение своего любимца, да и вообще – это просто хороший поступок. Во-вторых, потому что придётся проехать с собакой через полгорода. Мишка представил, как люди на улице будут на него смотреть и, само собой, считать, что он – хозяин такого красивого пса. Здорово же!
Правда, вслед за этим Мишка успел подумать и о том, что настоящего собачьего поводка у него нет, а какую-нибудь пустяшную верёвку Верный запросто порвёт. И слушается Мишку он, только если сам захочет, так что ехать с ним в автобусе, а потом ещё идти несколько кварталов будет трудновато.
В этой последней мысли Мишка уверился, когда выскочил на улицу. Верного на месте не оказалось. Повертев головой, Мишка увидел его в паре десятков метров, пёс бежал по дороге, изредка оглядываясь.
– Верный, стой! – закричал Мишка и побежал следом. Но Верный, не иначе решив, что с ним играют, задорно гавкнул, припустил со всех ног и вскоре скрылся за поворотом. Мишка – за ним. Он постоянно звал собаку, поэтому даже не услышал, как его окликнула сестра.
Улица, на которую свернул беглец, была крайней, за ней начиналась роща. Мишка пробежал по дороге до самого конца, но Верного и след простыл. Опечаленный, Мишка повернул домой. «Надо хотя бы позвонить папе с мамой и попросить, чтобы они сказали Василию Дмитриевичу, где была его собака», – подумал он.
– Знаю, куда убежал твой пёс, – сказал вдруг кто-то позади Мишки. Он вздрогнул и оглянулся. Рядом стояла женщина в длинном платье, полностью седая, но ещё не очень старая. Волосы её были заплетены в две косы, перекинутые на грудь, по рукавам платья от ворота до запястья тянулся узор из квадратов и треугольников. Мишка никогда её прежде не видел, хотя на здешних окраинных улочках все знали друг друга, как в деревне. Сразу вспомнились пугающие истории бабули Нади – про цыганок, якобы похищавших маленьких детей. Но, во-первых, он уже не маленький, а во-вторых, женщина была совсем не похожа на цыганку.
– Знаю, где искать собаку, – повторила она.
– Где? – быстро спросил Мишка. Женщина внимательно оглядела его и ответила:
– Далеко. Если ты готов идти, я укажу тебе путь, если нет – возвращайся домой.
Мишка тут же забыл про цыганок, про любимое бабулино «мало ли кто тута шастает» и про все запреты. Он понял, что его ждут приключения! Взаправду, а не на экране телевизора. Поэтому, не раздумывая ни секунды, решительно кивнул:
– Да! Я готов!
Женщина в свою очередь степенно кивнула, принимая Мишкин ответ, затем указала на тропинку, ведущую в рощу.
– Пойдёшь туда. Всё прямо и прямо, никуда не сворачивая. За рощей начнётся сосновый бор. Возле самой старой сосны повернёшь направо и вскоре выйдешь на вершину холма. У его подножья течёт река. За той рекой ищи свою собаку.
Мишка проследил взглядом тропинку. Он знал эту рощу, но не помнил за ней никакого соснового бора. И река текла совсем в другой стороне.
– А как я узнаю самую старую сосну? – спросил он, но ему никто не ответил. Он обернулся. Загадочная женщина исчезла так же внезапно, как и появилась.
Мишке стало страшновато. Самую капельку. И чуть больше – любопытно. В конце концов он рассудил, что в любой момент сможет повернуть назад, если совсем уже забоится. Но попытаться отыскать Верного всё-таки надо. «Была не была!» – подумал Мишка и побежал по тропинке в лес.
Чудеса начались ещё прежде, чем окраинные дома скрылись за деревьями.
Рощица была местом хоженым, и тропинки там разбегались во всех направлениях, но сейчас они пропали. Все кроме одной, той самой, по которой шёл Мишка. Она уверенно вела его всё дальше и дальше в лес.
Если бы дело произошло вечером, наверное, Мишка всё-таки испугался бы. Но вокруг звенело яркое летнее утро, солнце светило сквозь листву, щебетали птицы, и даже до обеда было ещё далеко. Поэтому Мишка спокойно шагал вперёд.
Мало-помалу лес менялся. Исчезали заросли кустов, деревья становились выше, их кроны – гуще, всё чаще стали попадаться сосны, и наконец Мишка в самом деле очутился в сосновом бору. Запах там стоял такой, что у него даже голова закружилась. Пахло хвоей, смолой и ещё чем-то, чему Мишка не знал названия. Он шёл, глазел по сторонам и шумно втягивал воздух, наполненный лесными ароматами. Ему нравилось дышать горьковатой свежестью, нравились высокие рыже-серые сосны, похожие на колонны неведомого лесного дворца или на мачты кораблей. На память пришло однажды услышанное выражение «корабельная сосна». Сейчас, глядя вверх на ровный, без малейших изъянов ствол, он понял, какая она, корабельная сосна. Прямая, как по линейке нарисованная, и высокая-высокая, уходящая в самое небо… Ух!
Мишка спохватился, когда тропинка потерялась в траве, и вспомнил, что ему нужно отыскать самую старую сосну. «Как же я её найду? – подумал он. – Самая старая, это значит – самая высокая? Или самая толстая?» Но все сосны вокруг казались ему одинаковыми. Мишка вздохнул и отправился дальше, на всякий случай решив пока никуда не сворачивать, а идти всё прямо и прямо.
Он прошёл шагов пятьдесят или шестьдесят, когда среди деревьев, и так росших не очень густо, наметился широкий просвет. Там оказалась просторная светлая поляна, а посреди поляны… Мишка в первый же миг понял, что это она! На поляне росла сосна. Нет – Сосна! Огромная, раскидистая, совсем даже не корабельная. В нескольких метрах от земли её ствол разделялся натрое, и каждый из этих трёх стволов по толщине не уступал любой другой сосне в лесу. С одной стороны ветви с длинной мягкой хвоей свешивались низко, Мишка даже мог их достать, правда хорошенько подпрыгнув. На другой стороне до самых нижних веток не дотянулся бы и спортсмен-баскетболист.
Мишка обошёл дерево кругом, гладя шершавую кору. Почему-то захотелось поздороваться, и он шёпотом сказал Сосне «здравствуйте». Все страхи, даже самые смутные, прошли. Загадочная женщина сказала правду, всё было: и сосновый бор, и старая Сосна. Значит, и остальное получится, и Верный отыщется! Мишка встал перед деревом с той стороны, откуда пришёл, повернулся и зашагал направо.
Спустя некоторое время лес расступился, и Мишка очутился на открытой вершине большого пологого холма. Заросший травой склон плавно спускался к реке. На противоположном берегу над деревьями поднимались едва заметные струйки дыма. Наверное, там какой-нибудь дачный посёлок, решил Мишка. Должно быть, туда Верный и убежал.
Моста на реке не было, и Мишка немного этому огорчился. Вдвоём с папой он бы запросто переплыл на другой берег, а вот в одиночку было боязно. Однако Мишка уже окончательно поверил словам таинственной незнакомки и решил пока не отчаиваться. Надо сначала спуститься, там видно будет.
Когда он вприпрыжку побежал вниз, из-за деревьев на другом берегу показался всадник. Мишка даже приостановился от удивления. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-то в окрестностях города ездил верхом. Разве только в парках, где катают за деньги. Но этот явно не катался, а ехал куда-то с определённой целью. Он направил коня через реку вброд и затем вверх по склону холма. Мишка шёл навстречу и мог как следует его разглядеть. Удивления только добавилось. Всадник был мальчишкой лет пятнадцати, хотя назвать его вслух «мальчишкой» язык не поворачивался. Крепкий, широкоплечий, он сидел верхом без седла, цепко обнимая коня ногами в мягкой кожаной обуви, очень похожей на мокасины, как представлял их Мишка. Простые штаны не то из грубой ткани, не то из кожи довершали наряд парня. Сверху по пояс он был раздет, прямые чёрные волосы падали на плечи. Судя по всему, в таком виде он разгуливал часто, потому что всё его тело покрывал ровный густой загар. Мишка так сумел загореть только однажды, на юге.
Незнакомец тоже разглядывал Мишку, пристально и спокойно. Когда они поравнялись, он остановил коня и ещё некоторое время молчал. Молчал и Мишка. Он тоже на всякий случай остановился, но сомневался, стоит ли начинать разговор. Парень был старше, от таких не знаешь, чего ждать.
– Кто ты? – спросил наконец всадник.
– Я – Мишка… – ответил Мишка, слегка растерявшись. И, подумав, добавил: – Я из города.
Парень посмотрел на холм и покачал головой. В его взгляде мелькнула подозрительность.
– Ты лжёшь, – сказал он. – Город в другой стороне.
Мишке стало не по себе.
– Не вру я! – запротестовал он. – Ну… может, у вас тут ещё какой-нибудь город есть в другой стороне. Но я не вру! Я собаку ищу.
– Твоя собака потерялась в городе? Почему ты ищешь её здесь?
– Мне сказали, что я найду его за рекой. Его зовут Верный. Серый такой, лайка… Ты не встречал?
