Настасья "Путь сокола"

Тут подошёл воевода с братом и очень удивился, узнав меня. Но больше всего, как мне показалось, их заинтересовал мой парус.

Как ни в чем не бывало, отвесила земной поклон, сказав:

– Здрав будь, воевода, и ты, брат его. Видно, настал мой черёд у вас гостить.

– И ты здрав будь, путник, – серьёзно ответил Ратибой склонив на миг голову. Его брат лишь слегка кивнул, еле сдерживая улыбку. – Куда путь держишь?

– Куда путь держу, про то сама не ведаю. Дозволь отдохнуть у тебя в крепости.

Ой, что творилось у меня в душе, не передать словами. Страх одолел такой, что я думала: провалюсь сквозь землю. Что же будет дальше? В тот же миг мой разум стал собранным и ясным, дабы не поддаваться чувствам.

Ратибой спокойно велел следовать за ним. Я шла, озираясь по сторонам, ведь до этого не была в больших поселениях и не знала, чего ожидать.

Крепость Ратия оказалась довольно большой, судя по деревянному частоколу, которому не видно было конца. На забрале и у ворот стояли стражники, которые досматривали всех. Войдя внутрь, увидела торговые лавки, в которых продавали всё, что хочешь, и избы, где жили простые люди.

Засмотревшись на изобилие товаров, я не заметила, как мы подошли к ещё одному частоколу, где около калитки стояли только часовые. Мой верный пес, как и сокол, вёл себя спокойно, а значит, и мне надо успокоиться. Воевода пригласил меня в дружинную избу, где я увидела женщину. Как потом выяснилось, это была его жена.

– Ну здравствуй, Владимира! – сказал с улыбкой воевода. – Так значит ты решила отправиться в путешествие?

– Да, решила свет посмотреть и, если получится, узнать что-то про свой род, – ответила я и подумала: «Может, зря доверилась постороннему человеку?». Но потом решила: раз его заинтересовал мой парус, то чем Чур не шутит, может, что-то да подскажет.

– А что ты про себя знаешь? Расскажи, вдруг поможем чем? – улыбнулась женщина, и мне почему-то захотелось выложить всё, но осторожность взяла своё.

– Мои родители погибли, спускаясь на струге вниз по Просе. Бабушка сказывала, что в один из дней дед поплыл вверх по Просе, где на отмели ставил сети, и увидел струг, который, сев на мель, легонько завалился набок. Подплыв, он стал кликать людей, но на струге было тихо. Не дождавшись ответа, дед пошел домой за веревкой. На отмели было глинистое дно и глубина по колено, поэтому деду пришлось вспоминать молодость и лезть по веревке. На палубе были тела воинов. Среди шести великодворских оказалось трое незнакомых. Вся палуба напоминала поле битвы: ломаное оружие, расколотые щиты, стрелы, дыры от топоров. Сразу было понятно, что на струг напали. С незнакомцев дед снял все доспехи и, скинув тела в реку, стал осматривать дальше. Один воин лежал на люке, поэтому дед первым делом полез туда. Спустившись, он увидел мертвую девушку, которая прижимала к себе младенца. Не долго думая, взял ребенка, и оказалось, что он живой, только без сил. Аккуратно завернув его в найденную тряпку, отнес его в избу и пошел обратно на струг.

Вернулся дед поздно ночью и сказал, что девушка, скорее всего, была ранена и умерла самой последней, поэтому ребенок остался жив. Помимо девушки с ребенком в трюме были сундуки. Один оказался пустым, и дед сложил туда всё, что снял с незнакомцев, а также оружие; и скинул все сундуки на отмель, потом выволок их на берег и перетаскал их содержимое в сарай. Воина, что лежал на люке, и девушку положил рядом. Около них разместил воинов и поджёг струг.  Парус был на этом струге. Бабушка его подлатала, уменьшила, и теперь это мой оберег на воде. С тех пор они меня растили. И вот два лета назад их не стало. Дедушка оберег отдал, – ответила я и показала топор Перуна.

Лицо воеводы вдруг стало напряжённым, и он переглянулся с супругой. От их взглядов я почему-то налилась краской, и мне захотелось просто убежать, спрятаться. «А вдруг, – испугалась я, – мой род что-то его роду сделал плохое, и сейчас мне придется за это отвечать?». От этих мыслей меня вжало в скамью. Всё думала, куда себя деть, а воевода показал брату на дверь, и они вышли. Немного успокоившись, я отрезала несколько кусочков мяса и пошла угостить Белого, который лежал на крыльце и сокола, сидевшего на крыше избы. Все то время, что я ожидала возвращения воеводы, его жена смотрела на меня с сожалением, и от этого кусок не лез в горло. Вскоре братья вернулись, и Ратибой сказал:

– Если хочешь, оставайся пока у нас отроком, бою поучишься. Жить будешь наверху в горнице, Сандалор тебе все объяснит.

– Санда… кто?  – собралась было переспросить, но посчитав это не уместным, поблагодарила за предложение и пошла в лодку за вещами.

День подходил к закату, когда ко мне зашёл, постучавшись, пожилой воин. Он был крепкого телосложения несмотря на свой возраст, и по лицу было понятно, что прошёл не одну битву и многое пережил. Его одежда состояла из простой рубахи с воротом на завязках и портов с сапогами. Он сел напротив и стал задумчиво меня рассматривать. Густые усы и борода почти скрывали губы, поэтому было сложно понять его чувства, но вот глаза… у меня сложилось ощущение, что он может говорить одними глазами, не раскрывая при этом рта, и его все поймут. Не смотря на небольшие морщины, которые скрывали шрамы, он выглядел моложе, чем я представляла. Хотя я рассчитывала увидеть старика лет под семьдесят, на деле ему еще и шестидесяти не было.

– Ну рассказывай девица, как тебя угораздило-то в мужских портах начать бегать? – и, наткнувшись на дерзкий оценивающий взгляд, усмехнулся в усы.

– Воевода мне поведал твою историю, и я могу тебе помочь. Но пока что буду твоим наставником, тебе нужно многому научиться.

– Скажи, Сандалор – это прозвище или звание?

– Это имя, несмышлёное ты дитя, я готт! – строго, но как-то по-доброму ответил он, что мне стало немного стыдно.

– Да? а с виду приличный человек… Что означает это имя?

– Оно переводится как «истинный волк»

– Ну насчет истинного волка я бы поспорила, скорее матёрый медведь.

Наставник улыбнулся и потрепал по макушке как малое дитя.

Тем временем воевода с братом и женой сидел у себя. Мстислав всё никак не мог взять в толк, что так смутило и одновременно насторожило его старшего брата.

– Что случилось-то? – наконец спросил он.

– Помнишь, когда мы отплыли обратно, я сказал, что в ней есть что-то знакомое? Теперь, когда увидел этот парус и оберег, у меня появились догадки. Но надо всё равно за ней понаблюдать, поэтому и оставил её в отроках.

– Уж не думаешь ли ты, мой названный брат, что она имеет какое-то отношение к твоему роду? – удивился Мстислав. И по выражению лица брата он понял, что в чём-то прав.

– Я пока ни в чём не уверен. Но было что-то знакомое в её движениях, когда она держала нас на прицеле, – задумчиво ответил Ратибой.

Ещё никто тогда не знал, что та встреча около одинокой избы – это начало новой нити, которую начинает плести богиня Судьба. А пока я постигала воинское искусство наравне с другими отроками.

Становление

Отдохнуть с дороги толком не смогла, мой наставник объяснял, какие здесь правила и что можно делать, а что нет.

Поутру, услышав рог, сразу же надела порты и выбежала во двор, забыв, что на мне одна рубашка. Если бы была парнем, это бы не бросилось в глаза, но всё-таки я девушка. Только у двери я сообразила, что надо было надеть сверху хотя бы чехол, и пришлось вернуться. После чего быстро пошла на поле, где наставник продолжил обучать меня. Очень радовало, что не дают поблажек, и наравне со всеми прыгала в реку и бегала около костра. Если бы не коса – ну точно парень.

В свободное время осматривала окрестности, и оказалось, что Ратия действительно большая. У самой крепости только одни ворота с калиткой и подъёмный мост с задней стороны. С севера и юга в частоколе, что вокруг посада, находились сухопутные торговые ворота, а с запада – речные. Выйдя за ворота, увидела небольшое поле, которое окружало всю крепость, а за ним лес. В посаде, в конце недели, устраивали вечерни. Девушки приходили нарядные и с рукоделием, надеясь привлечь жениха. Я приходила как обычно – с заготовками для стрел и, сидя в сторонке, спокойно занималась. Мне не для кого было рядиться, а рукоделия и в горнице хватало, поэтому делала наконечники для стрел и перья.

Первое время на меня все посадские смотрели с удивлением, а девушки с осторожностью, но, когда поняли, что я не собираюсь отбивать женихов, успокоились. У старейшины были две дочери и три сына, старшая уже два года как была замужем, а среднюю, Душку, он надеялся выдать за Мстислава, ведь она первая красавица в деревне. Как ни вертелась она около него, ни пела и ни плясала, он оставался холоден.

Когда дело дошло до тренировки с оружием, на моё обучение пришёл посмотреть сам воевода, и чем дольше он смотрел, тем более неловко мне становилось. Всё чаще стала замечать его на своих тренировках и не знала, радоваться или нет.

Живя и обучаясь плечом к плечу с отроками, я всё больше убеждалась, что никуда, скорее всего, отсюда не поеду. Здесь обрела братьев, Сандалор стал за отца родного, и даже воевода с его женой и братом, несмотря на странность в отношении ко мне, всё равно приняли тепло. Надо упомянуть, что я смогла наладить общение с женой воеводы – Славяной, – и она была рада помощнице.

Год пролетел незаметно.

Когда наступил день посвящения, я очень боялась, ведь принимать будут не только наши наставники, но и сам воевода с братом. Те, кто получат вместе с поясами наручи, станут витязями при воеводе, кто получит одни пояса – дружинниками.

Я думала, что спустя год привыкну и перестану бояться Ратибоя, но этого не случилось. Как была я для него «малой девкой», так и осталась. Можно даже сказать, что это стало моим прозвищем, когда воевода про меня говорил или обращался ко мне. Правда, без слова «девка», но всё же. Со временем привыкла, тем более, что он и обращался ко мне нечасто, больше наблюдал.

Когда мы сидели за столом, нас по очереди вызывал к себе воевода и задавал вопросы, проверяя смекалку. За это я не боялась, ведь, как уже говорила, умом обделена не была. Но испытание пошло не по плану, так как к воеводе присоединился, непонятно зачем, его брат. Хотя, как только Мстислав начал задавать вопросы с подвохом, я сразу смекнула, зачем он это делает, и, усмехнувшись, отвечала так же. За моей спиной даже стали слышны смешки. А вот за второе испытание мы с побратимами что-то переживали, ведь не каждый день встаешь в поединок против наставника.

Забыла сказать, что тех, кто не прошел хоть одно испытание, оставляли ещё на год, а этого никому из нас, а тем более мне, не хотелось. Когда осталась одна, стало как-то неуютно: а вдруг провалю или – того хуже – меня поднимут на смех? Хотя – кому поднимать? Всё время рядом был наставник, который успокаивал, и я вышла с высоко поднятой головой.

Во втором испытании мы должны были находиться в паре с наставниками, которые знали наши слабые стороны и давили на них. Таким образом проверялась наша готовность выдержать давление на чувства и мысли без потери боевых навыков.

Наверное, со стороны мы выглядели под стать друг другу, потому что лица моих побратимов повеселели. Мы взялись за плечи и, несмотря на то, что я была меньше ростом, первая стала выталкивать его, стараясь не попадаться на резкие и обидные слова. Он был сильнее, поэтому не стал выталкивать, а просто сдерживал. «Интересно, как долго она продержится?», – спросил шепотом Мстислав у брата. «Она не из тех, кто просто отступает», – ответил тот. «Может быть, может быть, но она точно из тех, кто не признаёт своих ошибок, даже если не права,» – добавил Мстислав.

Надо сказать, что Сандалор хорошо знал, куда надо бить, чтобы вывести меня из спокойствия. Он не старался применить какое-то движение, а нашёл упор и не позволял сдвинуть себя к краю. Я почувствовала, что на четвёртом или пятом выражении меня уже начали переполнять злость и обида. Хотелось закричать: «Да как ты смеешь?!», наговорить кучу не очень приличных фраз и, послав всех лесом, самой пойти куда глаза глядят. «Нет, я не могу вот так сдаться! Нельзя показывать слабость, я должна успокоиться!», – говорила во мне самоуверенность. Время шло, и мои силы были на исходе. Боковым зрением я уже видела, как воевода готовится поднять руку, чтобы остановить поединок.

Но, собравшись с последними силами, воспользовалась своим небольшим ростом, чтобы немного прогнуться назад. Сандалор, потеряв равновесие, начал наклоняться. Он смог удержаться, и я, воспользовавшись заминкой, выпихнула его ногу за черту. Воевода поднял руку, и мы еле разжали занемевшие пальцы.

Нас встретили одобрительными криками, и даже воевода, кажется, был доволен.

После этого нам дали отдых, чтобы подготовиться к последнему испытанию, которое будут принимать воевода с братом. Меня как всегда оставили напоследок, и поэтому успела лучше отработать движения. Вся эта суматоха немного освежила голову, и я перестала задумываться о том, что ждёт меня дальше.

Надо ли говорить, что все отроки прошли испытание? Когда очередь дошла до меня, я думала, что прямо тут и попрощаюсь со своей душой. Надела кольчугу, взяла боевой меч и щит. Не забыла и про защиту колен, локтей и пальцев, чем заслужила одобрительный взгляд наставника. Мстислав как обычно не удержал от язвительной фразы, когда я проходила мимо них: «Решила надеть всю имеющуюся броню? Смотри, как бы она не перевесила тебя!». Мои мысли были совершенно о другом, поэтому я молча вышла на поляну. Напрасно думала, что дадут подготовиться, как остальным.

Только я подошла, как Ратибой, а следом и Мстислав в легких кольчугах и шеломах, сразу же пошли в атаку, которую, наверное, только от испуга и отбила. Удары стали наноситься с разных сторон, и голова пошла кругом. Когда уже была на грани отступления, во мне что-то раскрылось. Почувствовала прилив сил, руки превратились в крылья, а меч в стальные перья.

Наверное, я начала сходить с ума, но в какое-то мгновенье, как гром среди ясного неба, прозвучал строгий приказ наставника «Остановись, дитя!»

В тот же момент я замерла, из трясущихся рук выпал меч, ватные ноги подкосились и, посмотрев мутными глазами вокруг, заметила, что зацепила и Мстислава, и Ратибоя.

Потом в голове загудело, и я упала. Очнулась в своей горнице, и поняла, что лежу на лавке, хоть обычно сплю на полу, а вокруг меня суетятся Славяна с Сандалором. На мой вопрос «Что случилось?» наставник лишь ответил, что, как поправлюсь, тогда и расскажет.

К вечеру я уже могла сидеть и разговаривать, и первыми, кто не смог избежать моих расспросов, оказались побратимы. По мере того, как они рассказывали, мне становилось всё больше не по себе.

«Получается, что, если бы наставник меня не остановил, я могла бы хорошо пройтись по воеводе с братом? Надо запомнить… на будущее», – подумала я и стала собираться к ужину.

Побратимы рассказали, что я была подобна птице и что даже воевода удивился.

За ужином я сидела как всегда с отроками и часто ловила на себе задумчивый взгляд Мстислава. Ратибой как-то отстранёно смотрел в пустоту, и я начала переживать, что очень неудачно ударила.

На следующее утро, как обычно, выскочила во двор, но вместо обычной разминки нас ожидало посвящение. Мы все очень переживали, а я больше всех, ведь неизвестно, в каком настроении воевода после вчерашнего.

Меня оставили как всегда напоследок, чтобы помучить. Думала, воевода специально это делает, ведь у него есть ко мне интерес, иначе он бы не изменился в лице, когда увидел оберег. Может, он знает что-то и готовит меня к этому? А может, просто хочет выбить дурь из моей головы?

Вот наконец-то все приняли посвящение, принеся клятву воина и очень гордились поясами, а мои братья – ещё и наручами. За всё время, проведенное в крепости, я подружилась со всеми отроками, но больше всего с готтом Вермандом, великодворцем Предславом, и сарматом Кимериусом, с которыми мы побратались, и я стала их сестрой. Они были всего на год старше меня и на голову выше. Кимериус носил такие же русые косы, как и Мстислав, только заправлял их за уши, отчего те смешно топорщились. Из серых глаз не исчезал озорной огонёк. Предслав тоже был не прочь пошутить, но в отличие от Кимериуса, который мог случайно перегнуть палку, знал меру. Короткие тёмно-русые волосы были вечно растрепаны, и он очень любил их ерошить, когда думал. Вермандо был самым спокойным и рассудительным из их троицы. Тёмные, почти черные волосы всегда собраны в небольшой хвост.

Когда очередь дошла до меня, то воевода почему-то не торопился вызывать. Вместо этого он велел мне и наставнику следовать за ним. Мы переглянулись и направились к выходу из крепости.

За то время, пока шли, я уже успела мысленно со всеми попрощаться… Но оставался вопрос: зачем нужен наставник? Когда мы вышли за ворота и направились в сторону леса, я совсем перестала что-то понимать. За переживаниями даже не заметила отсутствие Мстислава в течение дня, и, уразумев это, запуталась ещё сильнее.

Когда мы вышли на поляну, то заметила Мстислава с моим луком. Только мы подошли, он протянул мне лук, со словами:

– Ещё не разучилась им пользоваться? А то смотрю: лежит и пылится.

– Ну, не такой уж он и пыльный, в отличии от твоих онучей с поршнями*!

– Это не онучи с поршнями, а укороченные сапоги, в которых я хожу чаще, чем ты пользуешься луком!

– Ну это не повод не отряхивать их от пыли.

– Позже будете любезничать! – прервал нас Сандалор и, взяв два щита, протянул один воеводе. Мы с Мстиславом переглянулись, и он взял оставшийся щит, а мне дал стрелы. Увидев всего три стрелы, сразу поняла, чего от меня хотят. Сделала глубокий вдох, длинный плавный выдох, закрыла глаза, прислушиваясь.

Воевода с Сандалором и Мстиславом удалились в разные стороны, после чего я открыла глаза и пустила первую стрелу, потом опять прислушалась и выпустила вторую, то же самое проделала с третьей и осмотрелась. Когда «мишени» вышли из леса, то увидела, что все стрелы достигли целей. То есть, щитов.

Осмотрев попадания, воевода удовлетворительно кивнул и опоясал меня настоящим боевым ремнём, сказав: «меня зовут Шемяка», а Мстислав и Сандалор надели на меня кожаные наручи с тиснением в виде атакующего сокола и аккуратно завязали. «Интересно, за что мне это?», – мелькнуло в голове.

Когда мы возвращались, на нас во все глаза смотрели бывшие отроки. Ну ещё бы им не смотреть, ведь не каждый день ты видишь отрока, тем более девушку, в сопровождении воеводы с братом и наставника. Я шла впереди, держа в левой руке лук. С левой стороны висел меч на только что полученном поясе, а на руках красовались кожаные наручи.  Справа от меня шел Шемяка с щитом на правой руке, слева – Мстислав со щитом на левой руке, а за нами наставник нес щит за плечами. До сих пор не могу поверить, что стала воином. Наконец-то я дома! Ну его, это путешествие, лучше буду в витязях!

Боевое крещение

Днём нам велели собираться в свой первый поход. Меня, как обычно, не хотели брать, но братья упросили, и воевода согласился с условием: заниматься только готовкой и, если понадобится, лечением. Я сразу отправилась в свою горницу, чтобы собрать всё, что может пригодиться, не забыв про свой парус-оберег.

На следующее утро мы отправились в путь.

Мне выдали стёганый чехол, щитки и лёгкую кольчугу с шеломом «на первое время».

Сначала всё было спокойно, пока не увидели обломки струга и человека на них. Воевода сразу направил туда струг, и вскоре витязи затащили пострадавшего на борт. Он был без сил и до самой суши не вставал. Вскоре мы причалили к острову, и я сразу занялась приготовлением пищи.

Когда все собрались около костра, то зачерпнула ухи и подала воеводе. Он попробовал и одобрительно кивнул, после него и Мстислав, который как обычно съязвил:

– Не жалко травить нас? Вдруг мы ещё пригодимся?

– Ратибой и остальные, может быть, и сгодятся, а вот насчёт тебя… не знаю, – ответила я, и все, хихикая, стали есть по старшинству.

Вот настало время отдыха, и мы стали устраиваться на ночлег. Я решила заночевать напротив воеводы с братом, рядом положила свой лук и меч и укуталась в свой большой парус. Предслав, Кимериус и Вермандо расположились рядом со мной и сразу заснули, а вот мне сон не шёл, и я просто лежала с закрытыми глазами.

Среди ночи услышала шаги, которые от меня пошли в сторону воеводы. Открыв глаза, увидела незнакомца, у которого в руке блеснул нож. Ночь была лунная, и намерения человека сразу стали мне понятны. Сначала решила подождать, но увидела на ближайшей ветке своего крылатого друга, который пристально смотрел на меня. Заметив, что на него обратили внимание, он издал какие-то свои звуки, но я чётко услышала фразу: «Он его убьёт».

Подумав, что это сон, я хотела было лечь обратно, но человек с ножом не исчез.

С начала обучения у меня были только томары, ведь нужда охотиться самой отпала, поэтому носила только те, что могут хоть как-то пригодиться в битве. Тихо приготовив стрелу, взяла лук, и, когда человек замахнулся, спустила тетиву. Она попала прямо в руку, и нож, выпав, воткнулся в землю.

Тут же вскочил воевода и повалил незнакомца. Заметив меня с луком, он подошел и обнял, прошептав на ухо «Благодарю, соколица», после чего отдал мне нож в качестве трофея.

Нападавший оказался нашим спасённым. Остановили кровотечение, замотав ему ободранную руку, и устроили допрос. Выяснилось, что его нанял какой-то старик, чтобы он убил воеводу. После допроса решили оставить его «отдыхать» привязанным к дереву на острове, чтобы забрать на обратном пути, а сами отправились дальше.

Пока мы плыли, я всё пыталась понять, что произошло ночью. Если бы лишилась ума, то не смогла бы спасти воеводу, получается, что действительно могу понимать своего друга, а может даже и общаться с ним. Задумчивое выражение моего лица, кажется, начало смешить Мстислава:

– Я, конечно, слышал, что ты умна, но в действительности не видел и хочу призвать, мне это нравится, – заметил он.

Не успела я ответить, как дозорный крикнул, что впереди выжженная земля, и воевода велел править туда. Когда мы причалили, он приказал мне стеречь провизию, а сам, взяв половину витязей, пошёл «на разведку».

Пристроившись за одним из щитов на борту струга, я проверила меч, и, приготовив лук, стала рассматривать трофей. На вид ничем не примечательный обоюдоострый нож, но железная рукоять сделана очень искусно. Подумала и попросила Мстислава оценить его.