Настасья "Путь сокола"

– Это обычный нож, правда, очень хорошего качества. Может, отдашь его мне на хранение?

– Я тебе не доверю даже стрелы собирать за собой!

– Ты можешь пораниться, а мне потом отвечать за тебя перед братом, что не уследил…

– А зачем тебе за мной следить?

– Ты – лучник, а лучники в моём подчинении, поэтому и ответственность за тебя несу я.

– От этого ничего не меняется! Это мой нож, взятый в бою! И владеть им я умею очень даже неплохо! – и, забрав нож обратно, сделала пару простых движений перед носом Мстислава. Затем, спрятав в левый сапог, опять погрузилась в думы, пытаясь понять, почему слышу только сокола.

– В бою? Ну-ну… – усмехнулся он.

Услышав звон мечей и крики, мы стали готовиться к бою. Мстислав с ратниками встал перед стругами. Лучники укрылись за щитами, что висели на борту струга, положили около себя лёгкие щиты на случай ближнего боя, и расположившись поудобнее, приготовились к стрельбе. «Расчет на первый, второй! Первые по команде, вторые следом!» – скомандовал Мстислав.

Прислушавшись, поняли, что бой движется в нашу сторону. Стало очевидно, что витязи отступают в сторону струга нарочно, подводя противника под наши стрелы. Когда сеча вышла на открытое место и стрелы могли долетать, Мстислав отдал приказ, и каждый из нас начал прицельно стрелять в оговорённом заранее порядке. Так, чтобы ни на миг не оказывалось, что все выпустили по стреле, и полочки у всех луков пусты.

Нападавшие ожидали этого, и в нас полетели ответные стрелы.

Мы заслонились щитами, и не заставив долго себя ждать, ответили. Стрелы со стуком вонзались в щиты и борт струга, витязи бранились при ранениях, некоторые из них умудрялись вынимать стрелы из дерева и отправлять их обратно, сохраняя тем самым запас в своих колчанах. Пение тетивы, шипение пролетающих стрел нарушались тяжелым звоном с одиночным звуком разлетающихся колец кольчуги и глухими шлепками при попадании в тела. Рикошетившие от доспехов и щитов стрелы вели себя непредсказуемо, впиваясь куда им вздумается. Звуки падения и ругань вражеских лучников, вскрики раненых и стоны убитых дополняли затянувшееся сражение. Пока отстреливали лучников, Мстислав с оставшимися двинулся на помощь брату. Свежие силы были как нельзя кстати, и вскоре противник стал отступать.

Как только запас стрел в колчанах иссяк, мы взялись за оружие. Откуда во мне взялись силы для первого боевого крещения, я не знаю. Сначала было очень страшно убивать человека, но, когда дело дошло до этого, весь страх куда-то исчез, вместо него появилась боязнь не оправдать доверие воеводы.

Мечи блестели на солнце, на одного нашего витязя приходилось двое, а то и трое противников. Мне пришлось отбиваться сразу от двух нападавших. Битва оказалась жестокой, у всех кольчуги были не только в чужой, но и в своей крови. Многие враги спотыкались о тела своих же и падали. Я билась не хуже остальных, но в какой-то миг потеряла бдительность и оказалась открытой. На то, чтобы уйти от удара, уже не было сил, так что приготовилась умереть. Мстислав в последний момент, встав спиной ко мне, отразил смертельный для меня удар.

Когда всё закончилось, стала осматривать себя и ужаснулась: кольчуга с рубахой в крови, волосы растрёпаны, руки дрожат, а ноги еле держат. Ко мне тут же подбежал Кимериус и начал приводить в чувство. Воевода с дружиной осматривали напавших, а Мстислав с частью витязей пошёл собирать оружие и стрелы.

Придя в себя, напросилась с ними. Мне очень хотелось посмотреть, скольких убила. Когда стрелы были собраны, а раненые взяты под руки, мы сложили для погибших кроду и, предав их огню, пошли обратно. Я шла рядом с Мстиславом, как вдруг оступилась и тут же почувствовала резкую боль в правом боку. Вскрикнув, стала оседать, и последнее, что запомнила, были руки, которые бережно меня подняли и понесли.

Вдруг увидела бабушку с дедушкой. Они сказали, что ещё рано, у меня много интересного впереди. Мне показалось, что действительно нахожусь дома, рядом бабушка, и вот сейчас войдёт дед, и мы сядем за стол. Мне не хотелось понимать, что это всё у меня в голове, но я чётко слышала, что меня кто-то звал. И пришлось вернуться.

Очнувшись в своей горнице, увидела Предслава, который, заметив мое шевеление, позвал Славяну, а сам ушел. Еле открытые глаза отказывались работать вместе с сознанием. Единственное, что я смогла спросить: «Все живы?», – и опять провалилась в сон.

Неизвестно, сколько я была в забытье, скорее всего, несколько дней. Но когда сознание наконец-то прояснилось, увидела улыбающихся братьев и Сандалора. Всё тело болело. Еле повернув голову в их сторону, чуть слышно спросила:

– Что случилось?

– Один из поверженных из последних сил пустил стрелу в Мстислава. И попал бы, не оступись ты случайно. Мы хотели добить его на месте, но воевода велел связать и отвести в трюм, а Мстислав взял тебя на руки и понёс следом», – ответил Вермандо и дал отвар, приготовленный наставником. Сделав пару глотков, я опять провалилась в сон.

Как мне потом рассказали, я два дня была то тут, то там, и воевода с братом не находили себе места от переживания. Меня удивило такое поведение людей, которые всегда держали окружающих на расстоянии вытянутого меча, а некоторые не могли обойтись без едкого словечка.

На следующий день силы начали возвращаться, и Славяна принесла поесть. Тело продолжало ныть, и каждое движение отзывалось болью.

Кимериус положил мою голову себе на колени, и женщина стала аккуратно меня кормить. Тут в дверях появился Мстислав, и я ему улыбнулась, поняв, что всё с ним и воеводой в порядке. На большее сил пока не было. Усталое лицо Мстислава говорило о пережитом волнении, но держался он как всегда невозмутимо.

Он подошёл и поцеловав меня в лоб, прошептал: «Поправляйся, соколица, меня зовут Сагил», – и вышел.

Меня как водой облили, когда сказанное дошло до сознания. «Что бы это значило? Сначала воевода назвал меня «соколицей», теперь его брат. И почему у него такое странное имя? Ой, что-то будет, надо быстрее в себя приходить, а то пропущу всё самое важное и интересное».

Прошёл ещё день, и я стала потихоньку вставать, и даже удалось поесть. Правда, тело ещё болело, но уже могла ходить по горнице. Поняв, что на голове у меня веник вместо косы, я достала гребень и стала потихоньку пытаться расчесать. Когда меня за этим застала Славяна, она присоединилась, и мы быстро управились. Я завязывала уже ленту, когда пришел Вермандо и сказал, что все собрались на площади, и мне надо присутствовать. Мы переглянулись с Славяной и вышли вслед за ним.

Придя на площадь, сразу направились в сторону деревянного настила, который находился снаружи, правее ворот в крепость.

Он представлял собой пять рядов поперёк лежачих досок, плотно прилегающих друг к другу и прибитых гвоздями. Это полотно лежало на бревенчатом основании, которое, в свою очередь, было сложено по принципу избы. Он был высотой мне по шею, поэтому лестницу, видно, делали не хуже настила.

Шемяка сидел на деревянной лавке, рассчитанной на него и жену, но вместо неё на это место усадили меня. Славяна, как только привела меня, сразу удалилась, потому как не любила такие суды. Справа стоял Сагил, слева Кимериус с Предславом. Сначала привели покушавшегося на воеводу, и он тут же во всём сознался и раскаялся. Правда, имён заказчиков он не знал, и его увели. Следующим был разбойник, который в отличие от своего предшественника вел себя нагло и развязно.

– Почему ты сразу не сдох? – спросил воевода.

– Да сглупил я, надо было сначала с девкой развлечься, а потом уже идти убивать, – улыбаясь, ответил разбойник и похабно посмотрел на меня.

Я заметила, как воевода придержал Сагила, который хотел подойти к нахалу. В другом состоянии, наверное, удивилась бы такой реакции, но мне было не до этого.

– Ты осознаешь, что поступил подло? Хотя, чего еще ждать от таких невеж как ты…

– Нашей целью был Мстислав, а против девчонки я ничего не имею и с удовольствием затащил бы в кусты.

– Ты хоть понимаешь, на кого пасть открываешь? Мы бы тебя прямо там закопали, если бы не Ратибой, – не выдержал Сагил, и воеводе пришлось применить силу, чтобы удержать его.

– Эта смазливая девчонка даже драться толком не умеет. Если она так хороша, то пусть будет поединок, и в случае моей победы, я её заберу, – заржал негодяй.

– За такие слова я самолично открутил бы тебе голову, но твоей целью был Мстислав. Именно он и выйдет против тебя, а девушка пока не в состоянии биться, – зло ответил воевода, и Сагил, охотно вынув меч, пошёл к пленнику, которому развязали руки. Тот начал яростно растирать запястья, не спуская с меня похабного взгляда. Наконец, ему кинули отобранный ранее меч. Сагил встал между мной и разбойником, сложив руки на груди так, чтобы меч был вдоль плеча. Дав понять пленнику, что тот не туда смотрит. Он приготовился к своему любимому занятию: мщению! Но в этот раз не только за покушение на себя. Разбойник надеялся потянуть время, но Шемяка не дал ему этого сделать, сказав:

– Да свершится суд божий!

Сагил с разбойником одновременно пошли в атаку. Было видно, что разбойник слишком самоуверен, а Сагил двигался скупо и точно, с лицом неподвижным, словно окаменевшим. Обоим пришлось нелегко, но победа оказалась за Сагилом. Вытерев меч о поверженного, он подошёл ко мне, помогая подняться.

– Вот уж не думала, что из-за меня может случиться поединок, – подумала я вслух.

– Любой из твоих братьев встал бы вместо меня, – ответил Сагил и повёл к избе.

Если бы он только знал, насколько окажется прав!

Но тогда я списала перемену в нём на обычную благодарность, хоть всё и произошло случайно. Когда прилегла отдохнуть и подумать над произошедшим за эти дни, ко мне зашёл воевода, и сев рядом, сказал:

«Ты прости, но я должен был убедиться в своих догадках, поэтому взял твой оберег. Дело в том, что такой же топор был у моего побратима, с которым по воле судьбы мы расстались. Он был сарматом, и звали его Соколом. Его жена Купава была, как и я, с великодворчкой стороны. Он спас её из рабства, и они хотели пожениться. Но его род не принял этого, и побратим ушёл с ней ко мне. Вскоре они решили отправиться в Великий двор, обещал весточку дать, когда доберутся. Я потом побывал там, но мне сказали, что не было струга с соколом на парусе. Тогда мы с женой решили остановиться в первой попавшейся деревеньке. И теперь сама видишь, во что она превратилась. В тот день, когда мы встретили тебя, мне показалась очень знакомой твоя стойка и то, как ты потом управлялась с луком, ведь мой брат был отменным лучником. Я сравнил обереги, и теперь могу с уверенностью сказать, что чутьё меня тогда не подвело. Как звучит твоё настоящее имя?»

– Воина, – ответила я, смутившись.

– Да, имя оправдывает твой характер, – с улыбкой сказал он и, достав свой оберег, соединил с моим. Что-то щёлкнуло, и наши топоры стали единым символом. Поверить в такое было трудно. Получается, что Шемяка знал моего отца. Ой, что-то я совсем запуталась! Столько всего произошло, а я не успеваю раскладывать это у себя в голове.

Воевода заметил удивление у меня на лице и, улыбнувшись, вышел, а я лежала и пыталась понять, что же только что произошло.

Бабушка рассказывала про сармат, что это южный кочевой народ. Больше всего мне запомнилась былина про девушку, которая, попав в полон, смогла не только сбежать, но и наказать всех, причастных к её пленению. Она могла навсегда озлобиться и потерять себя. Но нашёлся юноша, способный показать ей, что в мире не все люди злые. В конце былины они поселились у истока какой-то реки и зажили спокойно.

Помню, что именно эта былина и определила моё будущее, ведь я очень хотела быть похожей на ту девушку и обязательно найти суженого, который мне поможет.

Так, кажется я упустила какую-то деталь… Ну конечно! Она была чистокровным сарматом, а во мне смесь кровей. Ладно, подумаю об этом позже, а сейчас надо успеть к трапезе.

Сагил в знак благодарности за спасение подарил мне поножи, металлический чешуйчатый доспех на кожаных ремешках с латной юбкой* и оплечьем*, а также башлык*, который мне показался сначала смешным. Но, примерив, поняла, что он намного удобнее шелома, и под него не нужен подшлемник. На вопрос «Почему защита не такая, как у всех?», он смеясь ответил: «Чтобы присматривать за тобой в бою».

Когда я вошла, ко мне подошёл Предслав и помог сесть. Воевода о чём-то переговаривался с женой, и, увидев меня, встал с кубком и сказал: «Други мои, я знаю, что для многих из вас Владимира стала боевой подругой, а кому-то даже сестрой. Теперь она становится еще и дочерью мне, ведь её отец был моим братом, как и Сагил. Но судьба не дала нам встретиться с ним в этом мире, зато дала возможность обрести дочь!». «За дочь воеводы! За Владимиру!», – раздалось со всех сторон, и витязи начали поднимать кубки.

Я была сама не своя, ведь теперь стало понятно, почему он так относился ко мне и почему мои наручи не с тем рисунком, что у остальных. Сказать, что была красная от смущения, всё равно, что назвать кровь водой. Заметив это, ко мне подошла Славяна и обняла.

Наутро она зашла ко мне и попросила показать вещи, ведь теперь негоже ходить на вечерни в мужском наряде. Я подошла к своей котомке и достала содержимое. Рассматривая рубахи и чехлы с запахами и поясами, моя мама одобрительно кивнула, дала совет, как лучше их хранить, чтобы удобно было доставать. После чего мы пошли на торговую площадь: надо было выбрать мне новые сапоги, а то у меня все мужские. Мне было очень неловко от ее доброты и заботы, ведь я не знала материнской любви. А тут вдруг и отец, и мать появились, да ещё и три брата.

Ссора

Когда мне сняли повязки, Славяна зашла спросить, не нужна ли помощь для сбора на вечерню. Я ответила отрицательно, и она вышла. Времени у меня было немного для размышлений, поэтому решила достать простую рубаху с обережной вышивкой по рукам, синий чехол с поясом и голубые бусы, которые очень шли к моим глазам. Надела простое плетенное очелье, новые сапожки и не забыла по привычке, которая у меня появилась, засунуть нож в сапог. Рана ещё болела, и поэтому, стараясь не делать резких движений, медленно пошла в посад.

Пока дошла, веселье было в самом разгаре, и про рукоделие уже все забыли. До этого Славяна сказала, что на правах их дочери могу сесть рядом с Сагилом, но я решила остаться с братьями, чтобы не вызывать вопросов. Хоть то, что у воеводы появилась названная дочь, держалось в тайне от посадских, но слухи всё равно дошли до деревни. Шемяка улыбнулся, увидев меня в женской одежде и одобрительно кивнул, а Сагил зачем-то подмигнул.

Сидя за столом, я заметила, как старейшина что-то говорит своим сыновьям Круту и Круку, пока младший Кнур развлекался. Как только дело дошло до танцев, ко мне подошел Крут и хотел пригласить, но, получив отказ, удалился. Спустя время то же самое сделал и его брат, но ответ оказался тем же. Мне было ещё тяжело танцевать, поэтому  просто сидела и разговаривала с братьями, которые немного напряглись от такой настойчивости. Всё стало двигаться к завершению, и, выйдя из избы, я намеревалась пойти поспать. Знала, конечно, что сыновья старейшины всегда получают чего и кого хотят, поэтому их поведение на вечерне не выглядело странным. Обращать внимание на это было некогда, мне хотелось быстрее дойти до горницы и лечь спать.

Какая бы уставшая ни была, но не услышать шаги за спиной не могла, и догадалась, что эта парочка идет за мной. Когда они обогнали и перегородили дорогу, сон как рукой сняло.

– А почему такая важная особа одна? Неужели не нашлось достойных? – ехидно спросил Крут.

– Давай мы тебя проводим, а ты нас отблагодаришь? – отозвался Крук, и оба засмеялись.

– Сегодня полнолуние, а вы не похожи на достойных.

– Значит, станем! – хором воскликнули братья и Крут, взяв меня за руку, потянул к себе, за что получил удар ниже пояса. Тогда инициативу взял его брат и схватил меня за больную руку. Боль резко ударила в тело, и я согнулась, рассчитывала схватить нож. Но, к счастью, он не понадобился, потому как не успела выпрямиться, а два брата уже лежали на траве, а над ними стоял Сагил.

«Ты в порядке? Эти двое мне давно не нравятся. Младший у них самый спокойный, но также, как и старшие братья, за сестру отомстить может. Старейшина давно хочет породниться с воеводой, ведь пока он не перевёз жену, Душка и его обхаживала, а после на меня переключилась. Наверное, поэтому старейшина и подослал их к тебе. Ты же хоть и названная, но всё же дочь, – сказал Сагил и подмигнул. – Ну что, пойдём провожу, а то вдруг опять кто-то пристанет. Негоже такой девушке одной ходить». Я улыбнулась и задумалась, с чего бы Сагилу вдруг так откровенничать. Когда мы дошли, он помог подняться и лечь на лавку, после чего пожелал доброй ночи и вышел.

Во время завтрака, в дружинную избу зашел старейшина и направился к Шемяке. Все удивились этому, а мы с Сагилом переглянулись.

– Прошу прощения за столь ранний визит, – начал он и покосился на Сагила. – Но сегодня ночью произошла одна неприятная… одно происшествие. Хотел бы обсудить его лично с тобой, Ратибой, поэтому прошу встречи после трапезы.

– Хорошо. А что случилось-то? – удивлённо спросил воевода.

– Придёшь – и всё узнаешь, – ответил старейшина и вышел.

Когда трапеза закончилась и все стали расходиться, ко мне подошёл Сагил и сказал:

– Что-то мне подсказывает, что старейшина хочет поговорить с Шемякой по поводу того, что я грубо обошёлся с его сыновьями.

– У меня дурное предчувствие, – ответила я.

Как только Шемяка ушёл на встречу со старейшиной, ко мне подошли братья и спросили, почему я такая хмурая. Мне пришлось им вкратце рассказать о своих догадках насчёт встречи, и они стали припоминать вчерашнюю вечерню. Вскоре ко мне подошёл названный отец, и мы пошли в избу. Я заметила, что он был задумчив, и, если бы перед ним появилось препятствие, наверное, не заметил бы его. В избе уже были Славяна и Сандалор, а после нас подошёл и Сагил.

– Так, давайте рассказывайте, что произошло ночью? – обратился он к нам.

– А чего рассказывать? Эти двое хотели обесчестить твою названную дочь с подачи отца, и если бы я тогда не пошёл следом, то неизвестно, чем бы всё закончилось.

– Действительно, намерения, с которыми Крут и Крук меня догнали, не были похожи на «просто проводить».

– Старейшина утверждает, что его сыновья хотели просто тебя проводить, а Сагил их за это крепко отделал.

– Чего?! – в один голос спросили мы с Сагилом.

– А ты уверен, что можешь доверять его словам? – спросил Сандалор.

– Если бы я сам не заметил чрезмерную их настойчивость, то мог бы устроить суд, но здесь всё тянет на кровную вражду, поэтому мы решили послать весть в Великий двор и ждать князя, ну или того, кого он пришлёт, – ответил названный отец.

– Час от часу не легче, – всплеснула руками Славяна, – Неужели старейшина пошёл на такое?

– А с чего ты уверен, что он станет разбираться в произошедшем? – удивилась я.

– Потому что мы давно с ним знакомы, и я не последний из его воевод, – ответил он, и мы разошлись.

От произошедшего я не находила себе места и часто ловила осторожные взгляды людей. Сагилу, похоже, вообще не было никакого дела до того, чего о нём думают и кто.

До приезда князя мы решили ничего не предпринимать, а жить как обычно, только держать ухо востро. Мне пришлось смириться с нынешним положением, и побратимы мне в этом очень помогли.

Мы всё так же вместе сидели за столом, ходили в лес, и они учили меня ездить верхом. В этот раз я пошла в лес, чтобы собрать нужные травы и случайно услышала голоса. Прислушавшись, поняла, что это Сагил с Шемякой. Подойдя ближе, услышала их разговор, вернее спор.

– Ты понимаешь, что для неё это может быть опасно? Я не хочу её больше терять! – воскликнул Сагил.

– Я знаю, что для тебя она значит не меньше, чем для меня. Но нам надо там всё осмотреть. Тем более, из-за недавних событий ей оставаться без нас опасно, – спокойно ответил Шемяка.

– Тут за ней братья присмотрят, их всё-таки трое, а там неизвестно что в дороге случится. Конечно, ты старший, но и моё слово вес имеет.

Дальше я не слышала уже ничего, у меня в голове стучали фразы «я не хочу ее больше терять» и «она значит для тебя не меньше, чем для меня».

Получается, что Сагил очень за меня переживает. Но почему?

Я быстро развернулась и пошла, по дороге думая над произошедшим. Что-то не сходится, сначала «соколица», потом его откровенность и, наконец, «я не могу ее больше потерять». Всё это явно адресовано мне, но Сагил как – то обмолвился, что его сердце давно занято, а мы знакомы не больше двух лет. А значит, это не могу быть я. Да и кто на меня вообще посмотрит? Ни лица, ни стати, разве только коса. Может, просто он что-то знает про мой род? Вдруг он мне брат или соплеменник? Всё-таки интересно, куда так рвётся Шемяка, что хочет меня с собой взять? Ладно, не буду гадать, будь что будет!

Когда мы начали собираться в очередной поход, я заметила, что было три струга вместо привычных двух, и очень удивилась. Потом выяснилось, что третий – это торговый, и всё встало на свои места.

Шемяка сказал, чтобы забирала из дома всё, что нужно. «Неужели мы едем в мою сторонку!» – воскликнула на радостях. Белый улегся у моих ног, а сокол пристроился на нос струга рядом с воеводой. Новые латы оказались очень лёгкими и удобными по сравнению с кольчугой. Не забыла и про трофейный нож, который научилась метать не хуже топорика.

До моего берега мы добрались спокойно, и, когда струги причалили, я еле сдерживала слезы. Белый сразу же, узнав родные места, помчался к избе, а я за ним. Только вошла в избу, сразу поздоровалась с домовым и угостила его пряником в знак благодарности за сохранение дома. После пошла в сарай, где был ещё один подпол. Правда, дед туда не заглядывал, да и у меня не было сил его открыть. Сагил и Шемяка зашли следом, и я указала на крышку.

Сагил не без труда, но открыл его и, взяв лучину, спустился вслед за братом. Там оказались три сундука. Мы решили их вытащить и рассмотреть содержимое. Воевода с братом стали их поднимать, а мои братья – принимать. Когда всё вытащили, стали рассматривать содержимое. В одном оказались ткани и ларец с украшениями, в другом глиняная посуда, а в третьем – ломаное оружие и доспехи. Шемяка внимательно осмотрел обломки и велел выкинуть, ведь ржавчина уже хорошо въелась. Было решено оставить посуду здесь, а ткани, которые были в приличном состоянии, как и украшения – забрать. Ведь я чувствовала, что ещё вернусь сюда, не знала, как скоро, но вернусь. Сундуки отправились обратно в подпол, и воевода сказал:

Ну что, приданое есть? А то найдем жениха, а из приданного кроме посуды и ломаного оружия ничего нет.

Об этом можно не беспокоиться. Всё моё приданное – в этом сундуке, правда, сегодня добавятся ткани, которые уцелели, и шкатулка. Да и кто на меня посмотрит? Ни лица, ни стати, только и умею что мечом махать. От такой все женихи разбегутся, – засмеялась я указывая на сундук, что стоял в избе около печки, а Шемяка хи?тро посмотрел на Сагила, который о чём-то задумался.