– Да, я читал…
– Отец, – перебила дрожащим голосом Рада, – кто же я всё-таки такая? И как вышло, что до этого дня я никогда не слышала о матери? Она умерла? Почему ты скрывал от меня правду все эти годы?..
– Ох, дитя, это моя вина… – Баро тут же словно бы потеплел и уселся рядом с сотрясаемой рыданиями малюткой. – Давай я обо всём расскажу позже, когда уйдёт твой надоедливый провожатый?
– Нет! – истерически взвизгнула девушка, все эти годы считавшая себя сиротой. – Я хочу знать сейчас же, немедленно!.. Ты молчал восемнадцать лет, ты лгал мне!.. Плевать на церковника, скажи мне правду! Моя мать действительно мертва?
– Нет, она жива.
При этих словах Рада вздрогнула и горестно ахнула, а отец, прижав к груди сжавшуюся в комок дочь, начал рассказывать:
– Я любил твою мать. До сих пор люблю. Моё настоящее имя – Антос из рода заклинателей Грофо. Со Златой мы познакомились ещё детьми: летом частенько резвились то в их, то в нашем поместье, вместе играли. В юности нередко встречались на пирах и званых вечерах. Я хотел жениться на ней, но отец запретил. Род Лайош и тогда был беден, а сейчас разорился окончательно. Мне подобрали другую невесту, назначили день помолвки – и я бежал. Думал, Злата поступит так же, и мы обретём счастье где-нибудь на окраине мира, поселимся в маленьком домике, будем вести простую и скромную жизнь… Но, когда добрался до поместья Лайошей, узнал, что моя возлюбленная по настоянию родителей вышла замуж. Неизвестный в обществе, но состоятельный жених взял родовое имя Златы. Забавно, что в итоге их сын за считанные годы промотал отцовское состояние, и сейчас они бедны так же, как и тридцать лет назад. Получается, брак без любви не принёс не только счастья, но и выгоды, на которую так рассчитывали Лайоши старшие… Что я тогда чувствовал, не передать словами. Пути назад были отрезаны, вернуться к семье я не мог, поэтому остался в Старой Рутне. Прижился в компании воров и убийц, а после – возглавил их. Вот только Злату, увы, так и не забыл.
– Кало Лайош умер лет двадцать назад… – припомнил священник. – Стало быть, Рада – внебрачная дочь.
– Да, – вздохнул Антос из рода Грофо. – Прослышав о смерти Кало, я примчался к Злате и на коленях молил о любви. Оказалось, все эти годы она хранила в сердце мой образ, как и я – её… Узнав о беременности, твоя мать, Рада, впала в отчаяние. Если бы люди прослышали, что вдова понесла, её единственный сын лишился бы всего: благородное имя было бы опозорено, Гожо не смог бы в будущем рассчитывать ни на карьеру, ни на выгодную партию. Высший свет оказался бы навсегда закрыт для рода Лайош. Поэтому Злата удалилась в загородное поместье и, сказавшись больной, на протяжении полугода фактически не выходила из комнаты. О ребёнке знали лишь я, верная камеристка и семейный врач. Немедленно после родов, едва придя в себя, твоя мать помчалась в столицу, где служанка передала мне корзинку с прелестной крошкой. Так у бродяги Баро появилась дочь.
– Рада, наследница заклинателей из родов Лайош и Грофо, – закончил Михель. – Теперь понятно, откуда у неё метка Дракона.
– Но непонятно, почему она вообще появилась спустя столько лет затишья, – нахмурился хозяин дома.
– Да кто, наконец, такие эти треклятые заклинатели? – утирая слёзы, подала голос маленькая бродяжка, оказавшаяся вдруг наследницей двух именитых фамилий.
– Они сдерживали хаос, – неопределённо ответил Антос.
– Хаос? – не поняла Рада.
– Дракон создал наш мир из хаоса, – вмешался обожавший историю сотворения настоятель. – На самом деле, звать демиурга Драконом не совсем правильно, ибо у Него две ипостаси: зверь олицетворяет силу, человек – разум, обуздавший и упорядочивший всё сущее. Пока мир был молод и нестабилен, хаос частенько прорывался наружу. И, чтобы не позволить духу зла сгубить юное творение, Дракон создал людей, вложив в них Дух и Разум, и крылатых тварей по образу и подобию своему, наделив их силой и подчинив чужой воле. Они служили самым чистым и светлым из заклинателей, помогая противостоять хаосу и беспрекословно подчиняясь короткому слову или жесту. Но потом драконы вымерли, и…
– Драконы не вымерли, – перебил Баро. – Хаос прекратил разрывать наш мир, и нужда в заклинателях пропала, поэтому в какой-то момент они перестали появляться. Очевидно, что-то изменилось, – предводитель бродяг покосился на дочь. – Но это не имеет значения: обряды давно забыты, призвать дракона невозможно; к тому же это небезопасно…
– Если совершить ритуал призыва над простым человеком, явившийся змей не признает хозяина и просто спалит несчастного заживо, – закончил Михель. – По крайней мере, так сказано в старинных рукописях. Вот только ошибки быть не может, учитывая происхождение Рады.
– Допустим, – сквозь зубы процедил Антос из рода Грофо. – И кто же проведёт обряд инициации? Может, вы, мэтр Буша?
– Могу и я, – священнослужитель вызывающе уставился в глаза Баро.
Тот какое-то время молчал, после чего отвернулся к камину и вздохнул:
– Рада не ребёнок. Она сама в состоянии решить, стоит ли рисковать жизнью и доверять старинным легендам. Я бы не советовал, но…
– Я готова, – твёрдым голосом заявила малютка и обратилась к настоятелю: – Если сумеете призвать дракона, обязуюсь сдержать данное слово.
– Какое ещё слово? – подозрительно спросил отец, но плясунья пропустила вопрос мимо ушей. – Рада, не делай этого. Я волнуюсь за тебя, да и мать тоже. Она каждые десять дней посылает мне письма, и я вынужден подробно описывать, как протекает твоя жизнь.
– Да? Что же она не встретилась со мной за все эти восемнадцать лет?! – воскликнула наследница заклинателей. – Я знаю ответ, отец: ей просто плевать на меня. Иначе ты бы не хранил моё происхождение в тайне.
– Это не так, – предводитель нищих печально покачал головой. – Я просто боялся, что ты не поймёшь, захочешь найти мать или деда… А встречаться с тобой запретил Злате я, только с таким условием согласившись принять младенца. Понимал, что её сердце просто не выдержало бы этих встреч: материнская любовь глубока и безрассудна. Привязавшись к тебе, Злата очень скоро забыла бы об осторожности, и тогда непременно случилось бы какое-нибудь несчастье. Или же она просто тихо угасла бы от горя, вынужденная всякий раз расставаться с родной дочерью и смотреть, как та растёт без матери.
– Не беспокойся, папа, я не стану разыскивать мать, раз уж я для вас такая тяжёлая ноша, – всхлипнула Рада, на глазах которой опять навернулись слёзы. – Но пусть церковник проведёт обряд, ведь не зря же появилась у меня эта злосчастная метка.
– Она исчезнет, если в ближайшие три-четыре года не совершить ритуал. Дракон выберет кого-то другого, а ты продолжишь жить безмятежной жизнью обычной женщины, – убеждал Антос. – Обряд призыва небезопасен. Но, даже если всё пройдёт безупречно, тебе придётся выступить против хаоса – таково предназначение заклинателей.
– Если таково, значит, выступлю, – решительно произнесла красавица и обратилась к настоятелю: – Так вы знаете, как провести ритуал?
– В точности не помню, но мне доподлинно известно, что технику очень подробно описывал Нику из рода Стево. Когда-то давно я находил этот свиток в библиотеке, так что он точно там есть. Дай мне пару дней, и мы сможем всё исполнить.
– Хорошо, – согласилась Рада, – пара дней у вас точно есть. На закате третьего дня возвращайтесь в тот домик. Я приду туда, и обсудим подробности. Отец, отпусти его. Я так хочу.
Баро со вздохом махнул рукой, указывая на дверь. Мэтр Буша поспешно вылетел в коридор, быстро вышел на улицу и направился в библиотеку, даже не замечая, как следом спешили две скрывавшиеся в тени фигуры, растаявшие на границе бедных кварталов.
Плясунья тем временем продолжала допрашивать чувствовавшего ужасную вину отца:
– Папа, а как именно заклинатели противостояли хаосу? И в чём он вообще проявлялся?..
– Как ты понимаешь, я могу поведать тебе лишь то, что слышал из семейных легенд, – улыбнулся Антос. – Последним заклинателем из рода Грофо была Кхаца. Она умерла в далёком восемьсот пятьдесят четвёртом году.
– Ого, почти четыреста лет назад! – удивилась Рада.
– Да, маленькая. Кхаца много сделала для нашего мира, но прославилась тем, что усмирила шедшую прямо на большой прибрежный город Брэго волну высотой с дворцовую башню. Если бы не твоя далёкая бабка и её белый дракон Данда, погибли бы тысячи людей.
– Как же она это сделала? – красавица округлила глаза, вперив в отца удивлённый взгляд.
– Этого тебе, моя милая, не скажет никто. Заклинатели творят чудеса именем Дракона. Птицы служат им вестниками, предупреждая о прорывах хаоса, а крылатые змеи помогают быстро очутиться в нужном месте и не дать злу обрести свободу.
– Но разве я смогу остановить хаос, если понятия не имею, как это делается? – вздохнула Рада.
– Это придёт само. После обряда инициации ты станешь совсем не той, что сейчас, познаешь тайны устройства мира, в тебе вспыхнет искра самого Всемилостивого Дракона. Но ты уверена, что готова к этому? Бывали случаи, когда заклинатели гибли, переоценив силы и не совладав с проявлениями хаоса. Я не хочу потерять тебя. Ты моя единственная дочь и продолжательница рода Грофо. По моим сведениям, у отца не появлялось новых детей, значит, после его смерти ты сможешь унаследовать целое состояние и жить в роскоши и почёте. Я планировал рассказать обо всём после смерти старого Иоски, твоего деда, вернуть себе родовое имя и подарить тебе прекрасное поместье в одном дне пути от Старой Рутны. Я там вырос, это и твой дом тоже. Надеялся даже, что однажды по двору будут носиться мои внуки, такие же златоокие, как и ты…
– Зачем же ждать смерти дедушки? – изумилась дочь. – Я бы с большой радостью познакомилась с ним. Как только у меня появится дракон, непременно навещу старика Иоску.
Баро улыбнулся детской непосредственности дочери:
– Это прекрасное желание, но сомневаюсь, что Иоска примет тебя с распростёртыми объятиями. Не забывай: ты моя дочь. А я сбежал, отказавшись покориться родительской воле. Разве что мама… Лачи могла бы простить меня и точно обрадовалась бы внучке, особенно такой хорошенькой…
– И на драконе! – радостно добавила юная заклинательница. – А Гожо, наверно, как узнает, собственный мундир проглотит от зависти!
Рада вдруг почувствовала, как мучительная привязанность отпускает, разжимая железную хватку. Когда возлюбленный оказался сводным братом, запретные чувства, словно по волшебству, испарились. Осталась лишь обида за предательство и низость да облегчение и благодарность, что церковник так своевременно прервал то злополучное свидание.
– Дракон, помоги мне!.. – застонал Антос. – Доченька, это ведь не ручная зверушка, которой можно хвастаться! Это надёжный спутник, что-то вроде боевого коня, на пути борьбы с хаосом. Пути, который может закончиться очень быстро и безрадостно.
– Подумаешь, – беспечно отмахнулась наследница заклинателей. – Любая жизнь может неожиданно оборваться самым печальным образом. Во всяком случае погибнуть героической смертью верхом на драконе гораздо более привлекательно, нежели пойти на дно с верёвкой на шее, чего я едва избежала. Оставим это, я всё решила. Лучше расскажи ещё что-нибудь о нашем роде?
