Павел Деникин "Рабский код"

Микроавтобус, мобильная станция слежения

23 августа, 04 часа 08 минут

Черепа в глаза шефа метали молнии. Его спецы смогли обойти глушилку. Но, видимо, слишком поздно: они не услышали ничего полезного. Просто диалог превосходного переговорщика. И сейчас этот переговорщик садится в машину вместе с подозреваемой. Шеф чувствовал недосказанность и его гложило это неведение. Но у него есть приказ, и он должен его выполнять.

– Взорвать через десять минут, – сказал он. – Пусть отъедут.

В автомобиле майора стояла портативная глушилка, Баркасов о ней знал, но санкционировать её изъятие ему не позволили: Свиридов безупречно выполнял свою работу, и если бы майор узнал – а он бы узнал – что машина прослушивается, то был бы потерян ценный кадр. Так ему объяснило руководство. Чувство злорадства исказило лицо шефа неприятной ухмылкой. Возможно – скорее всего! – кто-то из руководства сейчас пытается дотянуться до локтя, чтобы его укусить. Но – и это тоже скорее всего – всем плевать на Свиридова и на всю эту ситуацию.

31

Автомобиль Свиридова, улица Русаковская, Москва

23 августа, 04 часа 18 минут

Ехали молча. Свиридов посмотрел на девушку, упрямо всматривающуюся в пейзаж за стеклом. Молчание девушки его устраивало, и напрягало. Он должен был расположить девушку к себе так, чтобы она раскрепостилась, но в то же время не хотел этого делать. Сейчас он отвезёт её на дознание и ляжет спать. А уж потом, когда выспится…

От раздумий его отвлекла маленькая неприметная красная лампочка на приборной панели.

– Вот те нате, хрен в томате, – проговорил он задумчиво, даже филосовски. Он уже давненько ждал этот сигнал. Подспудно. И глупо было надеяться, что он не сработает когда-нибудь. Его только что устранили.

Во всяком случае, те, кто устанавливали взрывчатку у него под капотом, думают именно так.

Свиридов аккуратно свернул с дороги в ближайший двор, остановился. Зоя недоумённо посмотрела на него:

– Что происходит? Почему мы остановились?

Майор отточенным хуком лишил девушку возможности задавать ненужные вопросы. Он не верил в случайности, и убедить его в том, что Вселенная помогает в совершении преступления, можно было только в одном случае – если бы он сошёл с ума. Но он не сошёл с ума. И впереди по тротуару идёт молодая пара. Романтики, чтоб их. Просто всё складывается не в их пользу. Свиридов отмёл причинно-следственные связи и позвал молодых людей.

– Моей девушке плохо. Я не знаю, что делать. Мой телефон разрядился. А её пароля я не знаю! – чуть ли не вскричал Свиридов.

Молодой человек начал набирать номер МЧС. Его девушка ринулась щупать пульс Зои. А Свиридов со спин жертв хладнокровно применил к ним приёмы рукопашного боя. Парень и девушка кулями упали на асфальт. Майор отстегнул Зою и вытащил на тротуар. На место водителя посадил оглушенного парня, рядом – его подружку. Порылся в бардачке, нашёл дубликат автомобильного ключа и сунул в карман. Улица в этот час пустынна, двор спит, но он не давал себе вольности думать, что никто их не заметил. А, значит, времени мало.

То, что он сотворил, не укладывалось ни в какие моральные рамки, но сейчас Свиридов не чувствовал угрызений совести. Он выполнял работу. Работу, которую после ожившей красной лампочки он определил себе сам. Как ни парадоксально, но красная лампочка дала ему зелёный свет на принятие собственных решений. Он частенько в мыслях прогонял этот эпизод в совершенно разных сценариях, но никогда не задумывался над тем, какие будет испытывать при этом чувства. Ему вспомнились строчки одного малоизвестного поэта: «был предан друг, но предан был подругой». Сейчас они подходили как нельзя кстати. Если спросить, что он чувствует в данный момент, он бы, не задумываясь, ответил: гнев. Самый лютый и беспощадный гнев, выжигающий нутро и взращиваемый алую как мак месть. Испытывал ли он хоть толику жалости к молодой паре, оказавшейся не в том месте и не в то время? Нет. Они просто ресурс, вовремя подогнанный проведением, который давал фору ему и Зое. Только и всего.

Свиридов взвалил на себя тело девушки, и пошёл во дворы нетвёрдой походкой: полиции сейчас не до пьяниц, а разбираться с невменяемой бабой, когда она очнётся – упаси Боже! Таков расчёт. Он усадил Зою на скамейку, та ещё не пришла в себя, тем лучше. Сел рядом.

В тот день, когда он обнаружил заряд под своим автомобилем, стал ключевым в его карьере. Он в одно мгновение лишился всех юношеских вздорностей и всякой романтики в профессии, которую выбирал сердцем. Нет, он не разлюбил работу, она ему по-настоящему нравилась (до сегодняшнего дня). Как это ни тривиально, но это единственное, что у него действительно получалось отлично. И он старался выполнять её на высший балл. Но с тех пор взрывчатка под капотом не давала ему покоя. Именно с тех пор он перестал быть простой «торпедой», бездумно выполняющей приказы. Наличие бомбы замедленного действия лишило его идеалистических иллюзий. Он начал собирать информацию, совать нос не в свои дела. В итоге, это дало свои бонусы, иначе не носил бы он сейчас майорские погоны. И самым важным бонусом стала возможность предвидеть свою гибель. Во всяком случае, от рук тех, на кого он пахал все эти годы. Свиридову составило труда найти специалиста-бомбиста, который за немалый куш согласился переподключить взрывное устройство так, что ни у кого не вызвало подозрений, что маленький секрет под капотом раскрыт.

Неприметная красная лампочка на приборной панели дала сигнал о его ликвидации, в услугах майора Свиридова больше не нуждались. Его разжаловали в труп. Бывший майор нащупал в кармане дубликат автомобильного ключа и нажал кнопу блокировки дверей.

Взрыв разнёс всё к чертям, оставив от тел ошмётки. Криминалистам понадобиться время, чтобы их идентифицировать, и, если удача на их с Зоей стороне, то у них есть почти сутки. Если удача не улыбнулась – не больше часа. Даже если кто-то видел, вряд ли он изъявит желание помогать следствию. Особенно сейчас, в накал политических страстей. Но Свиридов не из тех людей, что надеются на авось. Он знает, как мыслит шеф. А мир полон клинических патриотов, и потому он дал себе полчаса, чтобы исполнить задуманное.

Взрыв заставил взвыть автомобили, стоявшие во дворе. Прощальная серенада по погибшему собрату. Остов машины горел, как факел. Свиридов обошёл парковку, и нашёл тихоню: хозяин забыл поставить машину на сигналку.

32

Микроавтобус, мобильная станция слежения

23 августа, 04 часа 18 минут

– Объект ликвидирован, – объявил боец, заставив шефа отвлечься от мыслей.

– Едем туда, – обронил Баркасов, снова углубившись в размышления.

33

Конспиративная квартира специального отдела ГАК, Москва

23 августа, 04 часа 18 минут

К горлу подкатился ком. Умница, надежда колледжа, победитель всевозможных конкурсов и интуитивный программист понимал, что жизнь он закончит, скорее всего, как паршивая собака, пристреленная за углом. Ни семьи, ни детей, и даже ничего полезного действительно для мира сделать не успел. Идеалист, блин… «Какой же я идиот! Идиотом был, идиотом и помру». За окном громыхнуло. Матвей вздрогнул и затравленно оглянулся вокруг. Маленькая, слегка облезлая комната, в углу бубнит телевизор. Симпатичная диктор зачитывает какую-то очередную пропаганду с листа: «…уже с первого сентября смогут получать продукты из потребительской корзины в специальных центрах…». Два солдата сидят друг напротив друга, подобраны и не расслабляются. «Попроситься в туалет, вырубить одного и сбежать», – мелькнула шальная мысль, и следом – саркастическая: «Что, боевиков насмотрелся? Спецназовец блин недоделанный. Ты и в студенчестве, в лучшей своей форме, спарринги сливал, что уж сейчас». По всему оставалось, что надо попробовать подороже выторговать свою жизнь, оказаться полезным. Ну а там как кривая выведет.

«Итак, что мы имеем? Имеем не до конца отлаженное устройство со сложным кодом. Разбираться в нём – замучаешься. Нет, разберутся, конечно, но когда? Вопрос в срочности. Если им нужно вот прямо сейчас, шансы есть. Что ж, отсюда и буду пританцовывать», – поёрзал на жестком стуле Матвей, отгоняя мысли, как он одной левой скручивает охранников.

Депрессия отступила. Появилась призрачная возможность выжить, войти в систему и всё-таки осуществить первоначальную задумку. Взгляд Матвея приобрёл резкость. Сейчас, главное, быть тише воды, ниже травы. И доказать полезность.

34

Угнанный автомобиль, Звенигородское шоссе, Москва

23 августа, 04 часа 29 минут

Свиридов вёл потрёпанную серебристую Тойоту, направляясь к конспиративной квартире.

– Что произошло?

Бывший майор повернул голову. Девушка пришла в себя, но дезориентирована. Это нормально. Зоя подтянулась на сидении, поправляя ремень безопасности.

– Ничего особенного, – сказал Свиридов. – Нас попытались взорвать, пришлось поменять средство передвижения.

– Взорвать?! – пискнула Зоя. – Вот так просто взять и взорвать? – Она мотнула головой, будто, отогнав такую мысль, можно защититься от реальности. Но тут она вспомнила о подорванном фургоне «Столичного вестника» среди бела дня на МКАДе и взгляд её наполнился ужасом. – Куда мы едем?

– Вытаскивать вашего приятеля.

– Ваню? Вы знаете, где он? Конечно, знаете…

Свиридов снова посмотрел на неё. Пока ещё Свиридов не знал, нужна ли она ему и представляет ли какую-нибудь ценность то, что знает она. При условии, что она что-то знает. Миндальничать у него не было ни сил, ни желания. Пусть девушка привыкает к суровой действительности, если хочет выжить.

– Нет, это не Гурдин, – сказал Свиридов, прибавляя газу, чтобы успеть проскочить на зелёный. Ещё пара минут и они на месте.

– Вы меня совершенно сбили с толку, – Зоя потёрла виски. – Кто…

– Вы же криминальный журналист…

– В прошлом.

– …наберитесь терпения. И ждите жареных новостей. Тем более, мы почти подъехали. Сейчас у вас есть выбор. Я иду за вашим приятелем, вы остаётесь в машине. Если вы решитесь уйти – уходите и пробуйте выжить самостоятельно; если заберёте эту машину – у меня не будет времени найти новую, и ваш приятель погибнет. И я тоже. – Свиридов остановил «Тойоту» под сенью деревьев, выключил фары, дёрнул ручник, но не заглушил двигатель. – Решайте, Зоя. – Он открыл дверь.

– Это Матвей. За ним вы идёте, – вдруг сказала Зоя.

Свиридов улыбнулся и вышел в раннее летнее утро.

35

Микроавтобус, мобильная станция слежения, улица Русаковская, Москва

23 августа, 04 часа 29 минут

Они подъехали одновременно с пожарным расчётом. Молодой специалист восхищённо заулыбался, радуясь кострищу, как дитё малое. Но, увидев непроницаемое лицо шефа, улыбка погасла, как перегоревшая лампочка.

– Что-то не так, шеф?

– Что-то не так, – холодно кивнул тот.

Все воззрились на шефа, ухитряясь при этом не смотреть ему в глаза. Ещё никто не видел настоящий цвет глаз шефа.

А Баркасов тем временем поднёс мобильник к уху:

– Криминалистов сюда. Срочно! – И, назвав адрес, отключился.

Потом воззрился черепами на старшего специалиста.

– Останешься здесь. Мне нужны результаты опознания останков, находившихся в машине.

– Шеф, но… – всё тот же молодой да наивный. Толковый парень, бесстрашный до идиотизма. Будет грустно пускать такого в расход, если вдруг.

– Прежде чем задавать вопрос мне – задай себе: какого чёрта ему было сворачивать в эту подворотню? Здесь нет ни одной явки… Чёрт!

Баркасов снова схватился за мобильник:

– Срочно выяснить, куда майор Свиридов увёз программиста. И доставить Пичужкина в Управление. Свиридов может появиться там с девушкой. Арестовать обоих! – Шеф отнял мобильник от уха и посмотрел время. Четыре-тридцать-шесть.

Чёртово руководство! Они дали слишком много воли майору, слишком на многое закрывали глаза, слишком доверяли своему цепному псу. Как много «слишком»! И пёс почувствовал слабину хозяина. Когда он высказывал своё мнение на этот счёт, ему всегда показывали своё место. А теперь со своего места ему нужно выяснить, как давно оторвался поводок: как давно Свиридов знает, что ездил на взрывчатке. Эти мысли не давали ему покоя всю дорогу сюда, и то, что машина взорвалась в подворотне, укрепило подозрение: майор жив. И эта журналистка, скорее всего, тоже. Как же хотелось, чтобы подозрения не оправдались!

36

Конспиративная квартира специального отдела ГАК, Москва

23 августа, 04 часа 36 минут

Майор (для этих бойцов он всё ещё оставался при звании) вошёл в комнату. Матвей вскочил со стула, но тут же опустился обратно: ноги задрожали так, что, казалось, воздух завибрировал. В голове пронеслись образы свидетелей утопленных, застреленных, закопанных. Свиридов чуть ли не воочию видел, как толстяк просчитывает варианты выживания. Это хорошее качество, оно пригодится, а вот трусость… Свиридов покачал головой.

– Отдохнули, Матвей? – спросил майор. – А теперь встаём и идём за мной.