– Я же сказал, что у меня дела на станции? – стараюсь говорить голосом, не терпящим возражений.
– Да, вы говорили, что вам надо документы взять, и ничего не взяли.
Не смотрит на меня, стоит, глаза в пол опустив, как будто я ее укушу.
На самом деле очень хочется. Укусить. И… повторить все то, что я делал с ней в машине и в коттедже. И больше.
Думаю об этом и сам себе удивляюсь. С дуба я, что ли, рухнул? Готов накинуться на эту девчонку, как… тигр оголодавший. Шерхан, твою ж дивизию…
– Ангелика Витальевна, я обещал отвезти вас домой и отвезу. Заодно и поговорим.
– О чем? – голосок испуганный сразу.
Нет, я привык, конечно, что обычно меня боятся, но… почему-то ее страх вызывает какие-то странные эмоции.
Не хочу, чтобы боялась!
Выходим из дома, веду ее к машине, намеренно долго не отвечая на вопрос.
– Так о чем?
Открываю дверь, галантно протягиваю руку. Хочу, чтобы сидела рядом о мной, на пассажирском, впереди. Вспоминаю, как задрал ее юбку, тогда, в первый раз.
Чёрт. Лучше бы не вспоминал.
– Ноги мои на этот раз трогать не будете? – Ого, эта мелюзга еще способна на иронию?
– А надо? Я могу. Если понравилось. – Что ты несешь, Александровский! Спугнешь ведь!
Так… ну и что, даже если спугну? Я, в общем, и должен ее спугнуть! Я вообще должен таких пугать! И все. И чтобы держалась подальше.
Она же сама сказала, что нецелованная! Или я что-то не так понял? И куда мне ее?
И потом, самое главное, о чем я забываю!
Она. Учитель. Моей. Дочери.
Всё! Это табу!
Смущается, понимает, что ляпнула не то, а я, вместо того чтобы отстраниться и дать ей самой в машину забраться, придвигаюсь ближе, и, ох ты чёрт, не могу-таки удержаться и подсаживаю за нижнюю часть спины, с удовольствием отмечая, что часть эта просто офигенная. Слышу, как тяжело, прерывисто дышит Лика и… наслаждаюсь этими звуками.
Что-то надо делать.
Не к добру это все.
Отвезу её и… может, реально вызвать какую-то бабу Элкину?
Закрываю дверь, обхожу тачку, в стекле вижу силуэт девушки, сидящей внутри. Нежной, наивной, клубничной…
Вот же зараза! После такой не хочется бабу!
Только такую вот и хочется.
Доигрался ты, Лёша, поздравляю!
Сажусь, сглатываю, говорю хрипло:
– Адрес точный?
– Вы меня, пожалуйста, высадите на станции, я…
– Лика, вы не поняли меня? – смотрю, понимаю, что веки тяжелеют, взгляд мой не каждый выдержит, а она…
Она все-таки боится. Дрожит. Чувствую.
– Пожалуйста… – почти шепчет, губу закусывает. Что ж за мода такая, губы кусать? Не ясно, что ли, какие это желания у мужика вызывает?
– Лика, – тоже снижаю тон, стараюсь говорить спокойно, даже ласково, – уже поздний вечер, у станции ошивается разная публика. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.
– Я не подвергаю. Я же там каждый день хожу, меня все знают.
Что? Эта малышка каждый день шарохается там, где всякой «гопоты» полно? И так спокойно говорит об этом? Реально не понимает опасности?
– Лика, я повторяю еще раз, там ходить для такой, как вы, опасно.
– Такой, как я? – Взмахивает ресницами. – А что со мной не так?
– С вами… – Ох ты ж горе луковое! – С вами как раз все так. Очень даже так. Лика, вы… Вы очень красивая девушка.
Опускает глазки, снова вспыхивает, вижу, даже чувствую, скорее, ее румянец! Хочет ответить, но молчит – правильно делает, не надо со мной спорить!
– Вы красивая, чистая, беззащитная…
– Именно поэтому вы меня за… за гулящую приняли? – хватает смелости так сказать же, а?
Не могу удержаться, протягиваю ладонь, беру ее за подбородок, вижу, как испуг простреливает.
– Не бойтесь, я… Я дурак, Лика, что я еще могу сказать в свое оправдание? Просто дурак. Я же сразу подумал, что ты на училку похожа. То есть… простите, вы, похожи на учителя. Такая одежда и… пучок этот.
– Нормальная одежда. – Дергается, пытаясь освободиться, но я не даю, как бы невзначай провожу пальцем по коже – мягкая, как шелк.
Мне кажется, я слышу, как ее сердце стучит. Как у кролика пойманного…
– Я не сказал, что ненормальная. Строгая. Консервативная. Девушки так не одеваются. Я… я решил, что это часть образа.
– Образа? – удивленно округляет глазки.
– Простите меня, Лика, еще раз. Что мне сделать, чтобы вы простили?
– Может, просто отпустить?
– Отпустить? – Моя очередь удивляться. Нет уж, Лика-клубника. Отпустить тебя я точно пока не готов.
Глава5
– Вы мне скажете адрес, или мне звонить вашей начальнице и спрашивать у неё?
– Вам не кажется, что это слишком? Может… я не хочу, чтобы вы знали, где я живу?
– Боитесь, что я буду вас преследовать? – ухмыляюсь вальяжно, стараясь показать, что в мои планы не входит преследование таких, как она. Хотя именно об этом я думаю последний час точно!
– Нет. Не боюсь. Просто… да ладно, какая разница? Заводская, дом четыре.
– Заводская, дом четыре. Отлично. Едем.
– Да, спасибо.
Расслабляется, когда я опускаю руку, но почти разу вновь вытягивает как струнка.
Выезжаю за территорию нашего поселка. Дорогу до станции мы сделали сами, довольно качественную, поэтому едем быстро.
Пока рулю, вспоминаю, что за улица такая, Заводская, и где там дом четыре. А когда соображаю, где это, прихожу в легкий шок.
Есть у станции три старых-старых барака постройки годов пятидесятых. Их давно пора сносить, но кто это будет делать? Строить там что-то бессмысленно, расселять людей некуда. Так и живут, бедняги.
И эта малышка, получается, там обитает? Ничего себе…
– Вы там давно… хм, проживаете?
– Давно. Почти с рождения.
И молчит. Интересно, как она там выросла и… сохранилась? Да еще и в музыкальную школу ходила! И училище окончила, наверное? Там же одни… отбросы по сути? Алкоголики?
– Я поэтому и не хотела вам адрес говорить.
– Почему?
– Потому. Вы сейчас сидите и думаете, как такую, как я, взяли работать в ваш элитный сад, да?
– Нет. Я думал вовсе не об этом. И сад не мой.
– Я знаю, что вы соучредитель. На ваши деньги его строили и содержат.
– Не только на мои. Несколько жителей поселка вложились. И… деньги за ребенка я плачу, как все, так что…
– У меня есть образование, и я имею право с детьми работать, и медкнижка у меня в порядке.
– Я разве что-то сказал?
– Элеонора Григорьевна знает о том, кто я и откуда.
– Лика, притормозите, а? Я разве вас в чем-то обвинил?
Опять молчит. Отворачивается, глядя в окно, словно там что-то важное.
– На углу остановите, пожалуйста.
– А к подъезду не проще подъехать?
– Пожалуйста, вы можете сделать так, как я прошу, а?
Поворачивается резко, в глазах слезы! И в голосе чувствую истерику. Чёрт. Мне это совсем не нравится.
– Лика, я остановлю там, где вы просите.
– Спасибо.
Как раз подъезжаю к нужному повороту, проезжаю еще метров двести.
Господи, тут хоть один фонарь горит? Темень, как в… Не важно. Как ОНА тут ходит?
Торможу, паркуюсь. Лика поворачивается, видимо, чтобы поблагодарить, но… Я пока не готов ее отпустить.
– Да… Насчет того, зачем вы ко мне приходили. Вы хотите дополнительно заниматься с Полиной?
Вижу, что она мнется, не знает, что сказать.
– Лика? Хм… Ангелика Витальевна? Вы обещали моей дочери, что будете с ней заниматься?
Вскидывает глаза испуганно.
– Я не обещала! То есть…
– Что? – Почему-то хочется быть с ней строгим сейчас. Напугать. Дать понять, что я со своей дочкой играть в такие игры не позволю! Если обещала – надо держать слово!
– Извините.
Опускает голову и… Чёрт, плакать опять вздумала, что ли?
– Лика?
Делаю движение к ней, она, видимо, замечает и быстро шарахается от меня, дергает дверь – заблокировано.
– Почему вы закрыли?
