– Всё куда хуже, – вздохнула Аня, отворачиваясь к окну, – я сама не знала, чего хочу. Как будто у меня не было моей жизни. Наверное, поэтому я взбунтовалась. Всё началось с романа. Никогда ни с кем не встречалась, потому что мама не то, чтобы была против, но постоянно внушала, что замуж надо выходить девственницей. Поэтому останавливала общение на уровне кафе-цветы-кино. И ведь даже не боялась, просто действительно не хотела.
– Значит, не видела подходящего. Это же тоже не легко, встретить своего человека. По щелчку пальцев не случается. Я понимаю тебя, тоже до встречи с мужем ни с кем особо не гуляла.
– Ну, в общем, когда дух борьбы достиг своего апогея, я познакомилась с мужчиной. Хотя, как с мужчиной. Мы ровесники, так что скорее с парнем. По мозгам так точно не с мужчиной. Пол года мы гуляли по выходным, всё шло неплохо, познакомила его с мамой, и представляешь, он ей понравился! Она даже практически благословила наш союз. А потом он признался, что приезжает в Москву к тете, а сам из Смоленска. Ездить ему просто так стало накладно, и он предложил переместиться на его территорию. В общем, я дурочка, согласилась. И приехала в Смоленск, остановилась в гостинице, мы погуляли, а когда пришла пора прощаться, мой кавалер не двусмысленно намекнул, что раз у нас появился номер, стоит уже и уединиться.
Аня замолчала, отвернувшись в окно. Василиса не стала ее торопить, дождавшись, пока девушка продолжит сама.
– Я думаю, ты уже поняла, что, когда я отказалась, он меня бросил. Знаешь, мне не то, чтобы не хотелось или было страшно, просто стало как-то противно от всего этого. Я примчалась, оплатила отель, а потом еще и ноги раздвинула? Зачем тогда он во всей этой цепочке? Наверное, я дура, но хочется романтики, блин.
– Лепестки роз и создание пожароопасной ситуации кучей свечей? – усмехнулась Василиса.
– Именно, чтоб всё красиво. Вот девочки понимают, – вздохнула Аня, – а этот прям в голос захохотал, неужели ты меня до свадьбы хочешь попытаться продинамить, говорит.
– Знаешь, это еще повезло. Ну, что он просто ушел.
– Да, я тоже так решила. Вернулась в отель, купила обратный билет и уже представляла, как печально вернусь домой. Но умудрилась опоздать на поезд. Тут оно и закрутилось.
– Я знаю одну барышню, она бы точно сказала, что это всё неспроста. И даже предположила бы, что это я тебя звала через пространство, так мне была нужна помощница.
Они одновременно расхохотались.
– О, смотри, подъезжаем. Готовься, сейчас ты попадешь в самый очаровательный город на земле!
В ответ Аня только хмыкнула. Впрочем, ее скепсис быстро сменился, стоило выехать к озеру, а после подняться вверх по крутому подъему, направившись по сплетению маленьких улочек. Они остановились на одной из них, у вывески «Арт-Галерея Василисы Новицкой», такой же, как и в Калининграде.
Как обычно, выпорхнув из машины, Василиса прошелестела длинными юбками в сторону входа. Расположилась галерея в маленькой доме на первом этаже. Вначале они оказались в магазине, где с витрин ярко сверкнули побрякушки из янтаря, с полок смотрели одинаковые домики, сидели домовые, сплетенные из соломы, а на верхних полках стояли самые разные картины и тарелки.
– Творения местных художников, – подсказала хозяйка, – я позволяю им приносить всё сюда, цену определяют сами, но чтоб не заламывали. Беру небольшой процент. Некоторые уходят очень хорошо, другие стоят с прошлого лета, и понять, в чем дело я порой не могу.
В ответ Аня лишь кивнула, прогуливаясь между витрин, рассматривая украшения с некоторой очарованностью. Она сразу приметила серьги и кольцо, решив, что обязательно купит себе что-нибудь янтарное, когда зарплаты станет хватать на такое.
– Идем в зал, там интереснее, – крикнула Василиса, стуча каблуками в сторону двери. С продавцом она успела наговориться.
Это зал выглядел так, как будто примыкал к основной калининградской части, прячась за скрытой дверью большого или третьего – та же отделка, тот же цвет стен и как будто тот же вид за окном – зеленый и по-майскому яркий.
Но картины были другими, и это сразу чувствовалось по атмосфере.
– Кристиночка, обожаю ее. Держу зал уже почти месяц, хотя продажи совсем маленькие, скорее просто для души. Я даже купила одну домой, хотя редко себе позволяю подобное, – улыбнулась Василиса, – это странное, но искусство, не интерьерка, для ценителей.
– А почему не в основной галерее? – удивилась Аня.
– Там коммерция, тут душа. Ну или совсем ерунда, чтоб не позориться перед почтеннейшей публикой. Хоть они все и редкостные дураки, – колко произнесла Василиса.
– Выглядит и правда очень душевно, – улыбнулась Аня, – знаешь, я бы тоже купила бы, если б смогла. Ну или была бы коллекционером.
– Слушай, она же тут сейчас. Гостит в моей летней квартире, как я ее называю. Пойдем, познакомлю тебя, устроим девчачьи посиделки и останемся на ночевку. Кристиночка, она такая, ох, я позвоню!
И, выхватив телефон из сумки, Василиса убежала в холл. Воспользовавшись тишиной, Аня вновь обошла весь зал. Что-то в этих работах привлекало, казалось, это были больше, чем картины. Художница смешивала краски очень странным образом, выводя силуэты, сочетания, добавляла перья, блестки, листы, высушенные цветы, странички журналов и книг. Казалось, всё это не сочетается никоим образом, но ей удалось нащупать странную гармонию.
– Кристиночка предложила ужин в нашем любимом месте на набережной, поэтому давай бросим машину здесь, и пойдем пешком. До завтра мы с тобой никуда не спешим, значит знакомимся с городом ногами.
– Я думала, с городами глазами знакомятся.
– Ох, это еще не любовь. Настоящий способ полюбить город – это обойти его весь, споткнуться на каждой пятой кочке, два раза угодить в лужу и один перебежать по газону. Ну или дорогу в неположенном месте, хоть это и неправильно. Но тогда у вас появится тайна, – загадочно промурлыкала Василиса, исчезая в дверях.
Выйдя на улицу, Аня с удовольствием вдохнула свежий морской воздух, сочетающийся с запахом смолы – повсюду росли сосны. К кафе добрались быстро, выйдя на главную улицу, две женщины в похожих шляпках спустились с лестницы к большим солнечным часам, остановились у перил набережной, посмотрели на море, молча каждая о своем. А после, свернув, оказались на стеклянной веранде.
Там, за столиком у стены, сидела крайне странная девушка, притягивающая взгляды своим образом. Не удивившись ни на секунду, Аня свернула следом за Василисой в ее сторону. Больше всего поражала прическа – ярко-красные волосы были подняты в высокий начес, куда, подобно ее картинам, были вплетены бусинки, перышки, блестки, заколки и стразы. На лице у художницы красовались цветные стрелки, а ресницы были покрашены тушью разных оттенков.
– Кристи! – закричала галеристка.
– Васек, – усмехнулась она, поднимая бокал с шампанским, – я практически не сомневалась, что увижу тебя сегодня. Но я не думала, что ты будешь не одна.
С этими словами девушка зорко взглянула на Аню, как будто считывая информацию о ней. Остановившись на стоптанных кроссовках, она тихонько вздохнула и покачала головой.
– Это моя помощница, Аня, второй день на работе, собственно, мы и приехали галерею посмотреть.
– Ваши картины просто поражают. Это нечто завораживающее, – улыбнулась Аня, стараясь скрыть неловкость.
– Спасибо, а то я уже удивилась, решила, вдруг у тебя нет вкуса, – сказав это, Кристина неожиданно расхохоталась, – не обижайся. Я из тех художников, для кого внешнее куда важнее внутреннего. Никогда не любила все эти пространные рассуждения, что автор хотел сказать этой работой. Да ничего. Что ты фиг так нарисуешь, только и всего. Представляю, как Пикассо и Дали хохотали в ответ этим умникам с энциклопедиями. Так вот, официант! Я надеюсь, ты бросишь руль и выпьешь шампанского, – обратилась она к Василисе.
– Только услышала, что мы с тобой встретимся, как оставила машину и даже ключи в галерее. Ты не против, если мы останемся с ночевкой? Устроим девичник.
– Хорошо, но есть одно условие. Нам бутылочку вот этого вкусного, – обратилась она к официанту, показывая на свой бокал. – Ты разрешишь мне покрасить Ане волосы?
Мнение самой девушки она даже не спросила.
– Именно этого я и хочу. Настоящий девичник, с разговорами до утра, танцами в пижаме, фильмами про любовь и блинчиками в пять утра, – мечтательно мурлыкнула Василиса.
– И еще большую пиццу закажем. Тебе страшно?
– Мне классно, – улыбнулась Аня, – всегда мечтала покрасить волосы и вообще измениться. Кажется, я слишком много думала о внутреннем и ломала голову философией. Поэтому теперь я тоже хочу красивые волосы.
– Насколько красивые? – глаза Кристины загорелись, она уже явно что-то задумала.
– Самые красивые, – шепнула Аня, наклонившись к столу.
– Ох, ну и попала ты, подруга, я просто вижу на тебе оранжевый, – сказала Кристина, расставляя пальцы наподобие камеры, – и еще челку, да, сделаем прямую с переходящими в каскад прядями. Слушай, а ты вообще красишься?
Противопоставить рентгеновскому взгляду было нечего, Аня немного поникла.
– Я не умею. Ни краситься, ни одеваться, ни выглядеть нормально. Меня растили библиотечной мышью, мама ходила в сером и хотела, чтобы и я ходила в сером.
– И соседу была примером, – кивнула Василиса, – значит, не зря я за тебя взялась. Тебе же всё это жутко не нравится! Никакая ты не серая внутри, зачем же быть такой снаружи?
– Признаться, еще никогда не смотрела на это с такой стороны, – покачала головой Аня.
Она наклонилась к бокалу и попробовала шампанское. Впервые за свою жизнь девушка пила столько разного алкоголя, и уже начинала немного переживать. Впрочем, этот вкус ей понравился, а газики смешно били в нос. Принесли еду – морские деликатесы, часть из которых она тоже пробовала впервые.
У новой жизни был совсем другой вкус, и он нравился куда больше. Но что это – свобода или бунтарство? Глядя на женщин, сидящих рядом, Аня легко могла ответить. Кристина была той еще бунтаркой, она демонстративно шла наперекор обществу, стараясь подчеркнуть свою инаковость. А вот Василиса была свободной. Она была собой, жила по своим правилам, и в какой-то степени такой Ане и хотелось быть.
– Нет, – неожиданно даже для самой себя произнесла она, – я не хочу оранжевый. Я хочу синий и зеленый, но только кончики, чтобы был переход, как морская волна. Как будто я опустила волосы в море, и оно осталось со мной.
– Ого, – уважительно кивнула Кристина, – мне нравится. И, насколько я помню, такие тюбики тоже были. Знаешь, а в тебе что-то есть. Ты как кекс, прячущий изюминки. А что тебе нравится в моих картинах?
– Блеск, – твердо ответила девушка, – они сияют, прямо горят. И переходы цветов. Градиенты волшебные, серьезно.
– Да, в этом я мастер. Ладно, если все наелись, идемте творить.
Расплатившись, они вышли на свежий воздух, и сразу оказались под брызгами моря.
– Эй, ее трогай, это она хотела познакомиться с тобой поближе, – захохотала Василиса, отпрыгивая в сторону.
– Как приятно, – засмеялась Аня, подставляя лицо, – море рядом, это же мечта.
– Иногда они должны сбываться, – объявила Кристина, да так громко, что перекричала половину чаек.
Вместе они отправились вдоль по набережной, находя всё новые поводы посмеяться, после долго поднимались по маленькой боковой лестнице, и, наконец, через парк мимо янтарь-холла вышли к высотному дому, находящемуся за отелем. Нажав кнопку предпоследнего этажа в лифте, Василиса улыбнулась:
– Не терпится показать тебе вид из окна. Я специально взяла повыше.
Быстро пройдя через комнату, они вышли сразу на балкон. По-хозяйски распахнув окна, Василиса открыла дверь. А за ней начиналось чудо – море со всех сторон, сосны, казалось остались где-то внизу, далеко-далеко, зато облака можно было потрогать рукой.
– Здесь потрясающе, – только и смогла произнести Анна.
– Да, я тоже, когда вошла, сначала и внимание не думала на эту квартиру обращать, планировала взять ближе к озеру. Но балкон всё изменил. Теперь я приезжаю сюда, когда надо как следует продуть мозги, ветер бывает такой, что нужно держаться за перила, чтоб не улететь.
– Расправив крылья, – шепнула Аня в ответ.
– Именно. Теперь вот нашла квартиранта. То, что предполагалось, как спальня, теперь мастерская, а кухня-гостиная отдана для жизни. Но мне даже нравится, дух свободного художника неплохо оживляет квартиру.
– Вы долго там? – высунулась Кристина, – я нашла такие потрясающие краски для волос. Всё-таки в работе колориста есть плюсы, можно немного утащить с работы для домашней мастерской. Идемте!
Ослушаться такой громкой барышни было невозможно, поэтому они переместились в боковую комнату, обойдя стандартный диван-шкаф-телевизор. Про себя Аня отметила, что планировка квартиры и мебель очень похожа на ту, что у нее, видимо, Василиса не очень грузилась при выборе. Зато мастерская заметно отличалась. Белые когда-то стены теперь были заляпаны краской, тут и там виднелись точечки от особо ярых взмахов кисточки, на полу был пролит глиттер всех цветов, у дальней стены стояло несколько мольбертов разных размеров. В центре всего этого великолепия Кристина выставила стул со спинкой, высокий столик, куда теперь ставила баночки и раскладывала тюбики. На спинку она повесила накидку, цвет которой уже невозможно было определить:
– Это чтобы защитить одежду, – объяснила девушка, одевая Анну, – хотя, я бы этот свитер не жалела.
– Я и не жалею особо, – кивнула та, – думаю, зарплата решит вопрос гардероба. Потому что, когда нет денег, красивой быть сложно.
– Брось, у тебя вполне получается. Впрочем, такой возраст, а за ним, да, красота начинает требовать денег, – согласилась Василиса.
Она не стала мудрить, и просто села на подоконник, чтобы следить за процессом, и, а открыла окно, отчего шум моря проник в комнату. Окрашивание заняло много времени, в какой-то момент Кристине понадобилось включить свет, потому что на улице стемнело, а она всё накладывала растворы, краски, фольгу, мыла, и снова, и снова, и так по кругу. В конце мастер быстро защелкала ножницами, за несколько минут создав челку и каскад из прядей у лица.
– Готово! И всего три часа, хорошо, что без смывки обошлось. Иди сюда, тут розетка ближе, – скомандовала Кристина, – сейчас я буду учить тебя их укладывать.
Сначала художница долго объясняла про фены, пока Аня не смогла назвать каждый из них и точно обозначить для чего они нужны. Потом показывала, как именно работать двумя самыми простыми. К тому моменту девушка решила, что волосы уже и сами высохли. А потом началось волшебство – из разномастных прядей получились элегантные локоны, синие, зеленые и фиолетовые, удивительно сочетающиеся между собой.
– Я тут немного своевольничала, – улыбнулась Крис, притворно опуская глаза, – но художник не может творить в оковах. К тому же так всё стало органичнее.
– Просто потрясающе, – восхищенно проговорила Аня, рассматривая себя в большое напольное зеркало с рамой, – такое внезапное преображение. И как у тебя это вышло?
– Ничего удивительного, я вообще в салоне работаю, это моя профессия, стригу и крашу. Художество лишь хобби, если бы я попробовала жить на деньги от картин, то уже умерла бы с голоду. Раньше я работала на Патриках, но перебралась сюда по приглашению Васи. Кто знает, потом может еще куда улечу. Жизнь не должна быть статичной.
Услышав это, Аня порядком удивилась. Сказал бы ей кто месяц назад, что стилист такого уровня будет вот так запросто ей красить волосы дома, она бы порекомендовала провериться, причем незамедлительно. А теперь только рассматривает себя в зеркало, улыбается, счастливая.
Решив отметить событие, открыли шампанское, пару бутылок которого нашлось у Кристины в холодильнике. На заинтересованный и как будто немного недовольный взгляд Василисы она лишь небрежно махнула рукой, не вдаваясь в подробности. Вечер прошел весело, пели песни в импровизированном караоке, а под конец вместе рисовали сюрреалистическую картину, по факту просто размазывая кучу краски по холсту. Закончив, Кристина выстрелила на полотно из хлопушки, сообщив всем, что это шедевр, но пора спать, иначе завтра творить будет сложно, а у нее грандиозные планы.
Как убедилась утром Аня, художница не обманывала. Выбираясь из-под одеяла, она категорично сообщила, что едет вместе с ними в Калининград, потому что не допустит, чтобы «шедевр» был в таком виде.
– Тебе нужен стиль. Вот что я скажу. Ты же посчитаешь это рабочим днем, – улыбнулась Крис Василисе.
– Еще каким. Но высажу вас в центре, мне нужно на встречу, держи карту, – с этими словами галеристка протянула помощнице пластик, – в счет зарплаты, так что не всё, что там есть.
– Зная тебя, могу предположить, что мы не выйдем за пределы и лимиты. В нашем деле образ очень важен, тебя не будут воспринимать как часть мира искусства, если ты не выглядишь, как предмет искусства.
– Да, Василиса мне об этом уже говорила. Когда мы купили шляпу.
– Тебе нужно определиться. И если шляпы – твое, значит, нужно много шляп. Но пока нам всем нужно только одно.
– Кофе, – одновременно произнесли Василиса и Аня.
– И сладкая булочка. Я знаю, куда нам надо зайти, – подмигнула Кристина.
Добравшись до Калининграда, девушки распрощались у галереи, где Василиса бросила машину. Пешком оказалось совсем недалеко. Поначалу Аня очень стеснялась, не знала, о чем говорить, как идти, куда деть руки. Но вскоре расслабилась под веселую трескотню и позволила обстоятельствам забрать себя.
В торговом центре Анна быстро потеряла счет магазинам. Начали с косметического, там Кристина действовала быстро и четко, периодически поднося странные баночки и тюбики к лицу Ани, пару раз что-то бежевое намазала ей на руку, ткнула палочками с духами, но быстро отвергла эту мысль, стоило начать чихать. С одеждой всё было куда сложнее. В глубине души Аня понимала, что еще никогда в жизни столько не раздевалась и одевалась за один день. Им пришлось взять такси до дома, чтобы влезли все пакеты, но результат того стоил. Приехав, Кристина не спрашивая прошла следом, по-хозяйски расположилась на диване, вытряхивая покупки.
– Значит, смотри. Пока ты не очень в этом понимаешь, я составлю тебе две капсулы в двух разных частях шкафа. Из этой кучки и из этой кучки, – она указала рукой на одежду, – бери, что хочешь, но между собой их не комбинируй. Поняла?
– Да, вроде всё просто.
– Погоди, мы только начинаем. Значит, теперь косметика. Я так понимаю, обычно ты ей не очень пользуешься?
– Крашу ресницы тушью иногда, под настроение могу использовать блеск.
– Понятно. Начнем с уходовой. Значит, запоминай…
Дальше Кристина перешла в ванну, где расставила новые баночки и говорила-говорила-говорила. Осознав, что ничего не запомнит, Аня убежала за стикерами, которые видела в ящике, и начала подписывать каждую простыми пометками «утро 1», «вечер 2», «раз в неделю». Так дело пошло быстрее.
С макияжем оказалось интереснее. Они сделали его вместе, первой рисовала Кристина на правой половине лица, после Аня повторяла на левой. Потом смыли, потом делала уже сама до тех пор, пока результат не устроил суровую художницу. Закончив, и убедившись, что вышло достаточно приемлемо, Кристина гордо объявила:
– После всего этого подвига ты просто обязана вести меня ужинать! Я знаю одно такое место, – с этими словами Кристина загадочно закатила глаза.
Конечно, Аня угостила ее, правда, за счет Василисы, опасаясь, что завтра та упадет в обморок, увидев траты. Впрочем, оповещения приходили начальнице весь день, а она ни слова не сказала. Значит, есть надежда, что всё не так плохо.
Собираясь утром, девушка отметила, насколько по-другому стала выглядеть. Она выбрала бежевые брюки, голубую блузу, добавила оригинальный жилет на одно плечо, а волосы заплела в косу набок. Маленькая сумочка вместо большого рюкзака – привет, новая жизнь.
Внизу уже ждала Василиса, она была точна, как часы.
