Лана Одарий "Король Эверикии, или Как исцелить дракона"

– Гениально! Вот что значит клиническое мышление! А то у него других причин для кровопотери нет, – огрызнулась Анна Викторовна, вспоминая утреннюю ругань с хирургом. – Кстати, КТ готово. Можно посмотреть.

Пока хирург осматривал больного, травматолог дотошно изучал КТ – сканы.

– Давление держит?

– Нет, – ответила заведующая.

– То есть оперировать никак.

– На столе останется.

– Тогда только иммобилизация. Пойду гляну на него и будем гипсовать.

– Ага! Мумия у меня будет лежать! – ворчала заведующая.

– Желудочно-кишечного кровотечения нет, – уверенно произнёс хирург, вернувшись в ординаторскую.

– Хвала небесам! Одной хворью меньше! – иронизировала Анна Викторовна. – Больше вам никакой информации ректальный осмотр не дал?

– Какой информации?

– Ну… Об ориентации…

– Причёска, конечно, у него странная, но я даже не знаю…

– Это вы ещё его красных трусов и носков ажурных не видели.

– Ёлки! Неожиданно… Но лечить-то всё равно надо… Кровь планируете переливать?

– Обязательно. Сейчас только определю группу крови и резус – фактор. Перелью и плазму, и эритроцитарную массу.

– Здравствуйте, – в ординаторскую вошёл высокий мужчина в белом медицинском костюме с неврологическим молоточком в кармане.

– О! Невролог до нас дошёл. Осталось только кардиологов дождаться, – сказала заведующая.

– Кардиологи сейчас будут. Как обычно, в сложных случаях, втроём, – после сказанного невролог спешно отправился в ремзал.

В ординаторскую вошли три женщины около сорока пяти лет с разноцветными фонендоскопами фирмы "Литтман".

– Здравствуйте, похоже здесь вся больница собралась. Только нас не хватало, – не без доли иронии произнесла заведующая кардиологическим отделением.

– Здравствуйте, а вы, я смотрю, втроём, – улыбнулась заведующая АРО.

– Так сложный клинический случай. Мы вдвоём сердца будем выслушивать, а шеф электрокардиограмму изучать. Уважаемые травматологи, надеюсь, вы за кардиологией больного перепрофилировать не планируете? А то на вас обычная синусовая тахикардия ужас наводит, а здесь целых два сердца, – подшучивала над травматологом блондинка.

– У меня идея! А давайте его куда-нибудь переведём? – предложила зав АРО. – Может наши кардиологи доложат по санавиации?

– И дальше что? У него тяжесть состояния обусловлена кататравмой, а не аномалией развития, – продолжала кардиолог.

– Вы его электрокардиограмму видели? – не унималась Анна Викторовна.

Кардиологи по очереди глазами пробежались по ЭКГ.

– Хорошая электрокардиограмма. Удивительно, но для реанимации качественно выполнена. Практически без наводок. И даже электроды не перепутаны, – съязвила заведующая кардиологией.

– Обижаете нас, уважаемые кардиологи.

– Да помним как у вас практикантка электрокардиограммы всем наснимала так, что ваш интерн к нам с эпидемией инфарктов прибежал. Бледный такой, руки с электрокардиограммами трясутся, стоит, запинается… На этой плёнке инфарктных изменений нет, – спокойно ответила зав кардиологией.

– А вы асистолию видели?

– Похоже у него сердца по очереди работают. Вот и ответ на ваш вопрос. Сейчас осмотрим больного, сделаем ЭХО-КГ. Исключим гемоперикард, отрыв хорд и решим что делать дальше, – авторитетно произнесла заведующая кардиологическим отделением.

– Совершенно согласна с шефом. Так и сделаем, – поддержала кардиолог. – Может заодно что-нибудь ещё посмотреть? Печень? Почки? Селезенку? Простату поискать? Мы же все в отделении ультразвуковой диагностике обучены.

– Нет, уже КТ сделали. Хотя было бы забавно посмотреть на трёх кардиологов высшей категории в поисках простаты, – ответила зав АРО.

– Если найдём, сделаем фото.

– Анна Викторовна, у пострадавшего инсульта нет, – из коридора заглянув в ординаторскую, быстро сказал невролог. Увидев кардиологов он поспешно сбежал.

– Иногда он напоминает своих пациентов, – подметила заведующая кардиологией. – Такой же, как бы мягче сказать, энцефалопатичный.

"Кобры из серпентария!"– отметила про себя Анна Викторовна. Кардиологи удалились в ремзал.

К концу рабочего дня больной был замурован в гипс. Заведующая АРО располагала консультацией невролога, исключившего острую неврологическую симптоматику, кардиолога, исключившего травматическое поражение обоих сердец и хирурга, исключившего желудочно-кишечное кровотечение и разрыв паренхиматозных органов.

На смену Анне Викторовне и дневному реаниматологу пришли только закончившая ординатуру молодой, подающий большие надежды реаниматолог Юлия Владимировна и опытный анестезиолог Вениамин Иванович.

Юлия Владимировна сдержанно поздоровалась с заведующей и присела на диван в ординаторской, готовая принимать информацию по больным. Анна Викторовна невольно улыбнулась слишком серьёзному виду молодого специалиста.

"Ну вот что она опять на себя нацепила? – оценивала со стороны женским взглядом своего доктора Анна Викторовна. – Что за мода пошла у молодёжи! Придумали оверсайз какой-то! Ни груди, ни талии не видно! А ведь красотка! Куда мужики смотрят?"

– Юля, тебе перелить кровь неизвестному. Группу я определила, первая отрицательная. Плазма с минуты на минуту будет, а эритроцитарную массу чуть позже привезут со станции переливания крови.

– Хорошо, всё сделаю, – внимательно листала историю болезни Юля. – Анализы на завтра выбить?

– Нет, Юля, я уже выбила направления, отдала сёстрам. Следи за гемодинамикой. Судя по записям наших консультантов, парниша практически здоров. Если бы не кома и переломы, легко смог бы отсюда убежать.

– Но анализы у него, я смотрю, так себе… Полиорганная недостаточность как бы не началась. Гемоглобин низкий, трансаминазы высокие, шлаки крови чуть повышены, электролиты тоже не в норме.

– Да… Есть опасения. Посмотрим в динамике.

Заведующая со спокойной душой ушла домой. Юлия Владимировна переоделась в белый медицинский костюм свободного кроя, подколола волосы и с серьёзным выражением лица вошла в ремзал.

Больных было немного, точнее всего трое: пожилая женщина с гипергликемией и ацетоном в моче, получающая дозировано на инфузомате инсулин, мужчина средних лет с отравлением суррогатами алкоголя со зрительными галлюцинациями и неизвестный с кататравмой. Юлия Владимировна оценила данные монитора, переместила свой взгляд на лицо неизвестного. Несмотря на тяжесть состояния и мелкие ссадины на коже, черты его лица оказались достаточно привлекательными. К Юле подошла санитарка Зарема:

– Кажется живой. Как думаете, дотянет до утра? – с сочувствием к пострадавшему спросила она.

– Надеюсь, – тяжело вздохнув ответила реаниматолог. – Молодой, не хочется хоронить.

– И симпатичный. Полицейский говорит, в ресторане с девушкой был.

– Может она его разыскивает? Надо же хоть личность его установить. Интересно, девушка у него какой национальности? Тоже адыгейка?

– Да не адыгеец он! Похож, но не из наших! – возразила Зарема. – Наши с такими кудрями не ходят по улицам.

– Это точно. Ну а кто же он тогда? – задумалась Юля, рассматривая внешность неизвестного.

– Кавказец какой-то… Или полукровка. Но точно не адыгеец. Короче, не знаю. А трусы какие на нём были! – рассмеялась Зарема. – Ой! Я таких в жизни не видела! Красные, по колено, да ещё и с кружевом!

– Точно педик! Кого только лечить ни приходится! Нужно на ВИЧ и гепатиты сразу направления выписать.

– Юлия Владимировна, плазма готова. Подключать? – спросила дежурная медсестра.

– Да, Лариса, подключай.

Юлия Владимировна проверила группу крови на пакете с плазмой и стала наблюдать за состоянием больного. Через две минуты от начала инфузии свежезамороженной плазмы состояние пациента ухудшилось. Появился озноб, кожа лба покрылась липким холодным потом, по монитору снизились сатурация и артериальное давление, увеличилась частота сердечных сокращений.

– Лариса, немедленно отключай, ставь ацесоль, введи преднизолон, – авторитетно распорядилась Юлия Владимировна.

Медсестра незамедлительно принялась выполнять указания доктора. Юля испуганно смотрела то на монитор, то на больного, лихорадочно вспоминая клинику и оказание помощи при осложнениях гемотрансфузии. И тут произошло то, чего Юля ну никак не ожидала. Неожиданно она увидела маленькое, белое, пушистое облачко, отделившееся от больного. Юля протёрла ладонями глаза и посмотрела на пациента ещё раз. Облачко никуда не исчезло, а наоборот, начало уплотняться, принимать округлую форму.

– Лариса, ты ничего странного не замечаешь? – тихо спросила она у стоящей рядом медсестры.

– Нет, а что я должна заметить?

– Над больным ты ничего не видишь?

– Нет, – удивилась Лариса.

Тем временем трансформация облачка продолжалась и через несколько минут в воздухе висел белый как снег, пухленький словно пуховая подушка, полупрозрачный дракончик. Он с любопытством посматривал то на лежащего на функциональной кровати, загипсованного мужчину, то на Юлию.

Наконец дракончик скривил смешную мордочку и заговорил тонким, писклявым, жутко недовольным голоском:

– Ты что наделала, безмозглое создание? Решила угробить меня окончательно?

Юля, не поверив в услышанное, потёрла уши.

– Я тебя спрашиваю! Ты добить меня решила? – не унимался дракончик, зависнув в воздухе прямо перед испуганным лицом Юли. – Что стоишь как вкопанная? Мозг свой включай, а не глазами хлопай!

– Лариса, измерь мне давление. Мне кажется, у меня галлюцинации, – неуверенно произнесла побледневшая от увиденного Юля.

– Да, Юлия Владимировна, давайте в ординаторской. Может приляжете? На вас лица нет.

– Ты куда направилась? – закричал дракончик, смешно сжав лапки в кулачки. – Думаешь я тебя не найду? Ты меня почти угробила, тебе и спасать!

Дракончик летел по ремзалу вслед за Юлей и медсестрой. В ординаторской девушки присели на диван. Дракончик уселся на письменный стол напротив Юли, положив ногу на ногу и с недовольным выражением пухлой мордочки наблюдал за измерением артериального давления.

– Сто десять на семьдесят, – сказала Лариса.

– С ума сойти! – съязвил дракончик. – Оказывается мы живы! Не прикидывайся больной!

– Спасибо, Лариса. Мне уже получше.

– Я пошла в ремзал. Что ещё ввести больному?

– Давай ещё раз преднизолон, только на физрастворе прокапай.

Лариса спешно вышла из ординаторской.

– Ты меня этим не спасёшь, – пропищал дракончик, продолжая всем своим видом изображать недовольство.

– Ты кто? – тихо спросила Юля, немного прийдя в себя.

– Я? Духовная сущность короля Данакта II, великого правителя Эверикии. Точнее часть духовной сущности.

– Кого? – ещё больше удивилась Юля.

– Короля Данакта II.

– Впервые слышу! А почему ты в виде дракона?

– Потому что я – дракон.

– Кто?

– Дракон! Ты слышишь плохо? Мало того что тупая, так ещё и глухая! Ужас! Ну и лекари здесь!

– Ёлки – палки! Со мной всё хорошо! Я сейчас закрою глаза, а потом их открою и никого на столе не будет! – пыталась взять себя в руки Юля.

– Хватит глупостями заниматься! Я никуда не денусь, пока ты меня не вылечишь. Можешь глаза закрывать, открывать, щипать себя, кусать. Не знаю, что вы ещё здесь делаете. У тебя есть три дня, чтобы достать для меня эликсир регенерации.

– Что?

– Нет… Она точно плохо слышит, – смешно подкатил глаза к потолку дракончик и громче закричал. – Эликсир регенерации, говорю, достать надо.

– Ах… эликсир… всего-то… А я то думаю, чем больного лечить? – съязвила Юля. – Раз такой умный, может просветишь, как его принимать?

– Вот ты странная! Мне нужно его выпить, чтобы началась регенерация. Ты своей жёлтой капельницей процесс регенерации затормозила. Неужели не понятно? Чужой белок в кровь попал!

– А где я, извини за любопытство, должна найти сиё волшебное средство?

– Как где? В моём дворце, в секретном хранилище.

– И всего-то… – с иронией произнесла Юля.

– Да.