Штрих-код
Анна Мирович
Россия, ближайшее будущее. Все жители страны носят на руках штрих-коды, в которых сохраняется полная информация о носителе. Официально это делается для борьбы с терроризмом, неофициально – для того, чтобы опознавать и уничтожать ведьм. Однажды во время проверки кодов Катя Кравцова, студентка филологического факультета, сталкивается со странными людьми, которые называют ее ведьмой и пытаются арестовать. Спасение приходит со стороны Ростислава Белецкого, преподавателя закрытого колледжа для молодых волшебников, который забирает Катю с собой…
Анна Мирович
Штрих-код
Глава 1
Сегодня коды проверяли у всех.
Когда Катя пришла на набережную, ее первым делом остановил полицейский патруль. Глядя, как кружатся пестрые лодочки карусели с хохочущими пассажирами, она протянула руку мордатому стражу порядка, и прямоугольное пятно кода на запястье налилось зеленым. Законопослушная гражданка; полицейский заглянул в окошко сканера и кивнул.
– Все в порядке, госпожа Кравцова, хорошего дня.
Катя кивнула ему и медленно пошла по набережной. Сейчас ей хотелось быть ближе к людям, чтобы окончательно не захлебнуться своей болью.
Последние летние деньки, серые, как всегда в Турьевске, но хоть без дождя – народ сидел на траве с немудреными закусками, карусель облепили дети, фокусник в пестром одеянии надувал огромные мыльные пузыри, похожие на дирижабли. Катя села на скамейку, задумчиво потирая запястье, и фокусник дунул в ее сторону – пузырь поплыл к Кате и лопнул.
Примерно так же вчера лопнуло ее счастье. Фразочка, которая подошла бы в какой-нибудь пошлый любовный роман, до которых была охоча ее соседка по общежитию; подумав об этом, Катя решила, что надо засмеяться и на все махнуть рукой – и не смогла.
Интересно, чем сейчас занят Саша? Гуляет где-нибудь с той блондинкой, с которой вчера так увлеченно целовался? Может, даже идет по набережной, и ему хорошо и весело, а Катя сидит здесь, как угрюмая сова, и кажется, что она попала в какое-то желе, и все теперь сделалось давящим и вязким…
Нет, ей не хотелось умереть, хотя Кате не было так больно со дня смерти родителей. Ей хотелось, чтобы Саша вернулся – но она прекрасно знала, что он не вернется. Ему не нужна скучная заучка Катя, когда есть веселая и разбитная пергидролька.
Хочешь, чтобы тебя любили – стань веселым и непринужденным. У Кати не получалось.
Катя шмыгнула носом, провела ладонями по лицу и посмотрела по сторонам. Река была темной, угрюмой, шелест волн казался далеким шепотом: не нужна, не нужна… Полицейские по-прежнему проверяли коды, в открытом кафе неподалеку официантка сновала среди столиков, словно изящное привидение, и ведущая новостей на экране говорила:
– …и предъявляйте ваши штрих-коды по первому требованию полиции в целях вашей безопасности. А теперь о погоде…
За крайним столиком сидел долговязый блондин в хорошем светлом костюме; официантка поставила перед ним кофе и пирожное, он церемонно кивнул. Катя невольно обратила на него внимание – любила необычные типажи, а этот человек был необычным. «Нарисовать бы его», – подумала Катя и пожалела, что не взяла с собой карандаш и блокнот. Тощий, с острыми чертами лица, длинным тонким носом и крупными светлыми глазами, блондин, казалось, состоял из одних углов и ломких линий. Такое лицо уместно было на полотне Эль Греко или старой иконе; незнакомец поймал взгляд Кати и обозначил улыбку – дрогнул правый край тонкогубого рта.
Катя отвернулась. Уродец, в общем-то, с таким-то шнобелем. Зато обеспеченный, судя по костюму. Тоже, наверно, обжимается с какой-нибудь пергидрольной глупотой.
Мальчик лет пяти пробежал мимо Кати, забрался на парапет и забалансировал над рекой, замахал руками.
– Мама! – заорал он на всю набережную. – Мама, смотри, как я могу!
В следующий миг он качнулся и полетел в воду.
Кажется, женщина закричала, бросившись к парапету. Катя не поняла, что было дальше – просто выбросила вперед руку, и желе, в котором она увязла, стало совсем густым. На мгновение все вокруг сделалось черно-белым, зернистым, как старая фотография, и Катя поняла, что задыхается.,, В груди зацарапалась боль.
Когда она очнулась, то увидела, что мир снова обрел цвета, запахи и звуки. Мальчик не упал в воду, он по-прежнему балансировал на парапете и, рассмеявшись, спрыгнул прямо в руки матери.
Экран с ведущей прогноза погоды пошел разноцветными помехами. Женщина дала ребенку хорошего шлепка и тотчас же порывисто обняла его.
– Ну вот куда ты полез, куда! – услышала Катя, и до ее плеча дотронулись.
Она обернулась. Рядом со скамьей стояли двое мужчин с такими неприятными лицами и пронизывающими взглядами, что Катю стало знобить. Ощущение было таким, словно они сорвали с нее одежду и выставили Катю голой перед всей набережной.
– Девушка, предъявите штрих-код, – потребовал один из них. В его лице было что-то крысиное. Катя машинально поднялась со скамьи и вдруг обнаружила, что уже протягивает к ним руку, медленно, словно преодолевая препятствие. Не собиралась этого делать – и протягивает.
– А вы кто, собственно? – проговорила она, чувствуя, что язык немеет и не слушается.
– Кто надо! – нетерпеливо рыкнул второй, показал Кате такой же сканер, который был у полицейских. – Руку сюда, быстро!
Катя недоумевающе пожала плечами и сунула руку чуть ли не в лицо второму, прекрасно понимая, что с этими людьми лучше не спорить. Сканер пискнул, и пятно кода налилось красным свечением – Катя никогда и ни у кого не видела такого.
Ей вдруг стало очень холодно. В груди снова заворочалась боль.
– Вот, что я тебе говорил? – ухмыльнулся первый. – Я таких сразу вижу!
Катю стало тошнить от страха. Из сканера выполз бумажный прямоугольник; первый взял его и, посмотрев в написанное, произнес:
– Ну что, Екатерина Кравцова, филфак, второй курс… Почему ты, ведьма, без регистрации-то ходишь?
Кате показалось, что трава под ее кроссовками заскользила куда-то в сторону. Все казалось похожим на какой-то дурной спектакль или страшный сон.
Ведьма? Он правда сказал «ведьма»?
– Что за бред… – прошептала Катя, понимая, что ни один актер ни в каком спектакле не будет смотреть на нее так – люто, безжалостно, как на добычу. – Это что, розыгрыш? Какая ведьма, какая регистрация? Вы о чем? Вы вообще кто такие?
Первый махнул рукой полицейским, и патруль важно потопал в их сторону. Нет, это был не спектакль. Это было похоже на охоту, и Катя была жертвой. Загнанным зверем, который вылетел прямо под ружья стрелков.
– Вот ты нам всем сейчас и расскажешь, какая именно ты ведьма, – оскалился второй, и Катя с ужасом подумала, что у него слишком много зубов для человека, и они слишком белые и острые. – Да? Сама пойдешь, или ошейник наденем? Я с ошейником больше люблю.
Он вдруг осекся и перевел взгляд куда-то за спину Кати. Полицейские, которые уже почти подошли к скамейке, неожиданно замерли – да и вся набережная застыла, словно Бог нажал на паузу. Блондин из кафе, которого Катя назвала уродцем, выступил из-за ее правого плеча, как стильный ангел-хранитель, и протянул руку в сторону второго. Сверкнула тяжелая запонка в белоснежной манжете.
– Господа, девушка – студентка моего колледжа, – произнес блондин. – Регистрацию получит первого сентября со студенческим билетом. За ведьм-студенток до получения регистрации отвечают их кураторы, так что все вопросы ко мне.
Он говорил вроде бы спокойно, почти ласково – но в его взгляде и выражении лица гуляла такая ненависть, что незнакомцы невольно шагнули назад.
Ноги сделались ватными, все тело покрылось омерзительным липким потом. Катя поняла, что еще немного, и она упадет в обморок. Второй машинально провел сканером над запястьем блондина, и код налился багряным. В тот же миг мир ожил – где-то громогласно завизжала сигнализация, экран с прогнозом погоды потемнел и с грохотом рассыпался веером осколков.
Официантка в кафе выронила поднос с грязной посудой. Кто-то из гуляющих удивленно вскрикнул.
– Ну и силища… – завороженно проговорил первый. – Даже регистрация не ослабила.
Блондин улыбнулся. Катя поняла, что он держит ее под локоть – от этого прикосновения ей сделалось легче.
Кошмар отступал. Становился обычным сном. Это ведь не могло быть правдой.
– Силища, да. Инцидент исчерпан?
Первый помедлил, потом кивнул. Вместе с полицейским патрулем незнакомцы подались по набережной в сторону ларьков с сувенирами. Катя увидела скомканный листок из сканера, небрежно брошенный на землю, и прочла «Рости… лецкий».
– Что… что вообще происходит? – проговорила она, глядя в лицо незнакомца. – Какой колледж? Какие ведьмы?
Блондин улыбнулся и мягко повлек Катю в сторону стоянки. Краем глаза она заметила, что незнакомцы со сканером смотрят им вслед. Первый говорил по телефону, и Кате подумалось, что их не отпустят просто так.
– Поехали отсюда, – блондин открыл перед Катей дверь громадного черного внедорожника и представился: – Ростислав Сергеевич Белецкий. Твое имя я знаю.
Катя машинально шагнула от внедорожника.
– Я никуда с вами не поеду.
Надо было быть полной дурой, чтобы садиться в машину с незнакомцем – а Катя дурой не была. Ростислав устало усмехнулся. Смерил Катю оценивающим взглядом, и ее снова стало знобить.
– Не поедешь со мной, поедешь с гнилыми гончими совсем в другое место, – ответил он. Это прозвучало настолько жутко, что Катя невольно схватилась за дверь внедорожника, чтобы не упасть. – Садись.
Катя опомнилась, когда автомобиль выехал на проспект. Радио негромко мурлыкало новостной выпуск, руки Ростислава мягко лежали на руле, и ощущение ненормальности все росло и росло, накрывая Катю с головой.
Ощущение погружения в ледяную воду было удивительно реальным. Ростислав косился на нее с сочувствием.
– Я не ведьма, – твердо сказала Катя. – Ведьм не бывает.
Ростислав усмехнулся, на мгновение сделавшись непередаваемо уродливым.
– Как ты мальчика удержала? – спросил он. Катя не сразу поняла, о каком именно мальчике он говорит, а потом вспомнила.
– Я просто… Ну я не хотела, чтобы он упал! Вот и все. И он не упал.
– Вот и умница, – весело сказал Ростислав, подмигнул ей, и некрасивое лицо на мгновение стало обаятельным. – Ты ведьма, Кать, поздравляю. Сегодня твоя магия проявилась в первый раз.
Машина пролетела мимо здания педагогического университета. Послезавтра Катя приехала бы сюда на занятия, в мир, в котором ведьмы были сказочными существами, и никто не говорил о магии всерьез.
Кате казалось, что привычная, правильная, познаваемая жизнь рушится, и обломки летят за машиной Ростислава. Она почти слышала, как они грохочут.
– Как думаешь, зачем нас всех заклеймили? – поинтересовался Ростислав, и Катя поежилась, вспомнив багровое свечение от кода на запястье.
– Борьба с терроризмом, – уверенно ответила она. – Да и просто удобно, вся информация в одном месте.
Ростислав снова ухмыльнулся.
– Вот именно, что в одном месте. Эти коды нужны еще и для того, чтобы выявлять ведьм. Вот как тебя сегодня. Есть регистрация – шагай. А если нет, то все будет намного интереснее.
Озноб усилился. «Я заболела, – подумала Катя. – И все это бред, а на самом деле я сплю у себя в общаге. Мне все это снится».
– Ведьм без регистрации убивают, – сообщил Ростислав. – Так что тебе сегодня очень повезло, что я люблю свежий воздух.
Кате вспомнился хищный оскал второго незнакомца, плотоядный тон, с которым он говорил об ошейнике. Машина свернула с проспекта и вскоре въехала во двор Катиного общежития – она жила там уже почти год после смерти родителей. Возле входа курил вахтер, смерил внедорожник завистливым взглядом, а потом увидел на пассажирском кресле Катю, и зависть сменилась брезгливым презрением.
– Иди, вещи собери, – посоветовал Ростислав и сделал радио громче: машину наполнило отрывистыми звуками танго. Когда-то Катя танцевала под эту музыку с Сашей, и воспоминание стиснуло горло, не давая дышать, почти вышибая слезы. – От тебя так просто не отстанут.
На Катю вдруг нахлынула злость – такая, что глаза заволокло красным. Она и подумать не могла, что вообще способна испытывать такую пронзительную, обжигающую ярость.
– Да шел бы ты! – звонко прошипела она. – Ведьмы, колледжи… Нахрен пошел, понял?
В следующий миг Катя вывалилась из машины, подвернула ногу на горбатом растрескавшемся асфальте, но не упала – хлопнула дверью так, что над общежитием взлетели голуби.
– Пошел ты! – крикнула она, и в этом крике было освобождение от безумия. – Урод!
Ростислав смотрел на нее с привычной усталостью, словно такие крики давно были для него в порядке вещей. Когда Катя почти бегом бросилась в общагу, едва не сбив с ног вахтера, он взял смартфон и выбрал номер.
– Еще одна, – без приветствий сказал Ростислав, когда ему ответили. – Я ее заберу.
***
Подойдя к окну, Катя увидела, как внедорожник Ростислава уезжает от общежития, и невольно вздохнула с облегчением. Сейчас, когда она вошла в комнату и заперла дверь, ей стало спокойнее.
После смерти родителей ее мир, прежде свободный и большой, сделался маленьким – стеклянным шаром на ладони. Сейчас Катя вернулась в него, без сил опустилась на кровать, застеленную казенным красно-зеленым одеялом, и безумие окончательно разжало пальцы.
Она была дома. Здесь никто не мог ее обидеть.
Открыв социальную сеть, Катя вписала имя и фамилию своего нового знакомого, но поиск не отозвался. Похоже, Ростислав Белецкий не проводил время в интернете. Катя отложила телефон и вдруг, повинуясь властному зовущему чувству, вытащила из-под кровати старую спортивную сумку и принялась собирать вещи.
