– Эммм… – я снова залилась краской.
– Вот только не надо снова смущаться! Ты, конечно, очень милая, когда краснеешь. – голос потеплел. – Но если ты снова подумаешь о том, чтобы провалиться под землю от смущения, ты провалишься в катакомбы.
– Я что?
– Ты прыгун. Ты можешь переноситься куда хочешь только по своему желанию. Трансгрессировать. Понимаешь меня?
Я впала в ступор. Мозг пытался переварить информацию.
– Прости меня, я почувствовал, что ты начинаешь мерцать, но ты с такой скоростью перенеслась, что я даже не успел среагировать. Нам надо подниматься и уже бежать на Совет, если мы не хотим, чтобы ты получила выговор за неуважение к Старейшинам в первый же день.
Голова кружилась, меня тошнило. Вставать, ну совершенно не хотелось. Руки Рэммонда обнимали меня за плечи, поглаживая большими пальцами. Я сидела на холодном полу, прижимаясь щекой к его мантии.
Он отпустил меня, встал и протянул мне руку. Как только я коснулась его, он дёрнулся, удивлённо посмотрел на меня, но руки не отнял. Помог подняться и прижал к себе, гладя по волосам.
Сказать, что я была обескуражена происходящим, это не сказать ничего. Даже не успела как следует получить кайф от его объятий. А мы тем временем уже неслись по коридору. Он быстро шёл впереди, держа меня за руку, а я почти бежала за ним, пытаясь переварить услышанное.
Мы остановились перед большими дверями. Рэммонд повернулся ко мне, взглянул своими колкими ледяными глазами, усмехнулся.
– Такая молоденькая, такая милая в своём смущении. Ты знала, что когда ты смущаешься, у тебя не только щёчки краснеют, но и попка?
В следующую секунду он толкнул дверь и вошёл в зал. А я осталась стоять пылая смущением и… желанием? Надо взять себя в руки! Глубоко вздохнула и услышала голос Рэммонда.
– Уважаемые Старейшины, леди Майя пришла в себя и готова к обряду Инициации.
Я вошла в большой зал с расставленными по кругу креслами. Перед каждым креслом стоял стеклянный шар. Рэммонд прошёл в круг и сел в одно из кресел.
– Леди Майя, пройдите, пожалуйста, в центр круга.
Я подошла к нужному месту и огляделась. Кресел было двенадцать. Все они были одинаковыми, никто не выделен, то есть они на равных. Главного среди них, по-видимому, нет.
– Леди Майя, добро пожаловать в Междумирье. Я старейшина Гноир. К сожалению, Ваша жизнь на Земле оборвалась. Однако, вы не умерли в полноценном понимании этого слова. – говорил крупный бородатый мужчина. – Ваша душа чиста и благородна. Поэтому вы попали к нам. В Междумирье.
Гноир был типичным гномом Толкиена. Крупный, коренастый, с рыжими волосами и бородой. Ну прямо таки вылитый Гимли.
Спиной я чувствовала взгляд Рэммонда. Мне казалось, будто он меня обнимает на расстоянии. Я чувствовала его поддержку. Это даже странно, ведь мы только познакомились. Разве можно серьёзно относиться к намёкам и словам, сказанным Рэммондом? Но меня не покидало ощущение, что я давно его знаю. Видела я его точно не впервые.
– В Междумирье попадают существа со способностями. Именно существа. Миров великое множество. Это мир людей, откуда пришла ты, мир эльфов, мир гномов и так далее. Мы, Совет Старейшин, определяем способности новичков, направляем на обучение и курируем. Что от нас требуется, и почему такие, как мы, сюда попадают? Мы контролируем равновесие тёмных и светлых сил во всех мирах. Более полно тебе расскажет и объяснит всё будущий куратор. Теперь перейдём к инициации. Старейшина Морел, приступайте.
– Леди Майя, – заговорил кто-то справа от меня. – Приступаем к обряду Инициации.
Старейшина Морел был похож на человека и змею в равной степени. Лицо вроде бы человеческое, но по краю обрамлено чешуёй. При разговоре изо рта выскакивал длинный раздвоенный язык. Узкие черты лица. Скользкий, одним словом.
– Ваша задача просто расслабиться и смотреть на каждый шар по очереди, пока какой-то из них не вспыхнет. Можете начинать. – И он показал на свой шар.
О чём я подумала в этот момент? Правильно! Стать подопечной Рэммонда. Я посмотрела на него и увидела предвкушение в его глазах. Он кивнул мне и чуть наклонил голову в сторону своего соседа. Оттуда я и начала. Останавливалась напротив каждого Старейшины. Он говорил своё имя и называл Дар. Ни один не зажигался. Что и логично, ведь я прыгун. А я была в полной уверенности, что прыгун как раз Рэммонд.
Я повернулась к Морелу и сосредоточилась на шаре.
– Старейшина Морел. Дар Скрытности.
И что вы думаете? Шар вспыхнул! Я отшатнулась и посмотрела на Рэммонда. Сказать, что он был удивлён, это не сказать ничего…
– Отлично! Леди Майя, отныне вы будете развивать Дар Скрытности под моим началом. – на его губах играла мерзкая улыбка. Старейшины зашептались.
– При всё уважении, Старейшина Морел, надо продолжить обряд. Леди Майя – прыгун. Я уже имел возможность наблюдать спонтанный прыжок. – Ледяной голос разнёсся по зале, заставляя всех разом замолкнуть.
– Старейшина Рэммонд, при всём уважении, это невозможно. Два ярких Дара, это нонсенс. Тем более мы видим, что Дар скрытности очень сильный, шар вспыхнул очень ярко, почти также, как у меня когда-то. Две настолько ярких вспышки не возможны. А значит, Дар трансгрессии слабее. – процедил Морел.
– И тем не менее, стоит продолжить. Тем более она всё равно должна пройти проверку всех Даров. Леди Майя, продолжайте. – я повернулась дальше по часовой стрелке. До Рэммонда было ещё два Дара. Которые остались ко мне глухи.
Я остановилась перед Рэммондом.
– Старейшина Рэммонд. Дар Трансгрессии.
Рэммонд напрягся. Казалось, что вокруг него воздух заискрился, заклубилась тьма. Но, либо это было нормой, либо никто, кроме меня этого не видел. Потому что внимания никто не обратил. Я стала смотреть на его шар. В нём затеплился маленький огонёк. Попала… это мне теперь к Морелу? Огонёк погас и в следующую секунду вспыхнул настолько ярко, что я зажмурилась. Повсюду послышались возгласы. Когда я открыла глаза, шар продолжал пылать, переливаясь перламутром. Лицо Рэммонда оставалось холодным, хоть в глазах и плескался огонь. Я почувствовала волну гнева слева от себя. Повернулась, наткнулась на лицо Морела. От него полыхало ненавистью. А смотрел он в сторону Рэммонда…
– Леди Майя. – Голос Рэммонда был холодным. – Дар Трансгрессии у вас самый сильный. Это значит, что я становлюсь вашим куратором. Однако, в связи с теми событиями, свидетелями которых мы все стали, предлагаю составить расписание Майи таким образом, чтобы она могла получать знания по обоим направлениям – Скрытности и Трансгрессии. Такой Дар не должен оставаться неразвитым. Маг с подобным потенциалом даст нам возможность снизить количество неудачных миссий.
– Ваше предложение будет рассмотрено на ближайшем Совете Старейшин. – сказал Гимли, простите, Гноир. – я с вами полностью согласен. А теперь давайте отдыхать. Сегодняшний совет затянулся. Время уже близится к ужину.
Старейшины стали подниматься со своих кресел. Морел направился ко мне, но Рэммонд моментально вырос прямо передо мной, спиной отгораживая меня от змея.
– Идём, я покажу твой домик и провожу на ужин. – Он взял меня за талию и быстро вывел из залы.
***
Мы неторопливо шли по скверу. Народу практически не было. По пути нам встретилась парочка гномов, один человек и группа молодых людей, которых Рэммонд назвал оборотнями. Все они кланялись Старейшине и с интересом осматривали меня.
– Старейшина Рэммонд, а такое раньше было?
– Чтобы так ярко загорелись два Дара? Нет, не было. Давай поговорим на месте. Ты должна будешь жить в домике с Лейлой. Однако, я покажу тебе, где живу сам. Я буду твоим основным куратором. Так что сможешь приходить ко мне в любое время, когда будет нужно или просто когда захочешь. – последнее было сказано еле слышно, но в этом мире все мои чувства обострились, и слух не был исключением, так что я всё услышала. И плохо скрытую хрипотцу в голосе тоже.
По скверу мы вышли к большому зданию, отдалённо похожему на Букингемский дворец. Справа и слева от него стояли небольшие коттеджи, слева одноэтажные, справа двухэтажные.
– Слева домики студентов, провожу тебя туда после ужина. А сейчас идём ко мне. – Мы шли в сторону двухэтажных коттеджей. – Я живу на первом этаже.
Его дом оказался самым дальним, окна выходили на лес и большую лужайку, огороженную живой изгородью. Такие дворики были у всех домов.
– Проходи. – Он галантно открыл передо мной дверь. – У нас с верхним этажом общая гостиная на первом этаже, лестница и библиотека на втором. Соседа у меня нет, так что никому не помешаешь, если придёшь. Вот дверь в мои апартаменты, для тебя она всегда открыта, если вдруг что-то произойдёт, или тебе что-то будет нужно, смело заходишь и говоришь. Ещё я открою тебе возможность трансгрессировать в любое помещение моего дома. Понадобится, когда научишься управлять своим Даром. Идём, проведу экскурсию.
Мы вошли в маленький холл, из которого вели три двери.
– Это мой кабинет, здесь я провожу больше всего времени. – Огромный дубовый стол занимал, наверно, четверть кабинета. По периметру полки с какими-то штучками, наверно артефактами, книгами и скляночками с зельями. Массивное кресло у окна и журнальный столик рядом с ним. – Идём дальше.
Этот стол вызвал у меня непреодолимое желание опробовать его вместе с Рэммондом не по прямому назначению. Я уже рисовала в голове яркие картинки, когда куратор вдруг резко выдохнул, а потом втянул носом воздух и вышел. Я поспешила за ним.
Вторая дверь вела в ванную комнату, довольно большую и светлую. Ну а третья, разумеется, в спальню. Я застыла в дверях. Вот это кровать… Да тут пять человек поместится… И всем места хватит слихвой.
Комната была обустроена в тёмных тонах, на окнах висели тёмные тяжелые портьеры. Здесь царил полумрак. Я почувствовала руку у себя на талии. Кожа покрылась мурашками, а щёки вспыхнули.
– Даже если ты не найдёшь меня в общих комнатах или в кабинете, не стесняйся зайти сюда. Я должен тебя оберегать и направлять. Любой, даже самый глупый по твоему мнению вопрос, может оказаться важным. В любое время дня и ночи. А теперь идём отсюда. – Он вытолкал меня из комнаты, пробубнив себе под нос. – Иначе я не дам тебе отсюда выйти до утра…
Я резко развернулась и упёрлась носом прямо в его грудь. Он замер, убрав руки в карманы брюк. Мантию он уже снял при входе.
– Прости. Я вслух это сказал. Не могу держать себя в руках рядом с тобой. Даже не успел подумать, что тебе это может оказаться не по душе.
– Я… – а что я? Что ему сказать, я не знала. Он ведь понравился мне. И не просто понравился. Меня нестерпимо тянуло к нему, как наваждение какое-то. Я бы с удовольствием прямо сейчас прыгнула в его постель. Яркий мужчина, притягивающий взгляд, сильные руки. Что ещё мне надо для счастья? Я ведь была женщиной довольно широких взглядов. При жизни.
Эта мысль прострелила моё сознание. Я в миг погрустнела. Я ведь умерла, моя привычная жизнь кончена. А я стою и думаю, как затащить мужика в постель. Должно быть, мои мысли отразились на лице. Рэммонд снова приобнял меня за талию и повёл в общую гостиную. Усадив меня на диванчик около камина, сел рядом и притянул к себе поближе. Наши колени почти соприкасались. Но всё это было максимально сдержанно и невинно.
– На самом деле, ты удивительно стойко держишься после всех этих событий.
Зря он это сказал… Вот тут я и разрыдалась. Тридцатилетняя железная бизнес вумен растирала сопли по лицу в компании потрясающего мужчины. Стыдоба…
Рэммонд выудил носовой платок и стал вытирать мои слёзы. Я выхватила квадратик шелковой ткани довольно резко, наверно даже со злостью. Повернулась к нему спиной. Он только усмехнулся. Щёлкнул пальцами, и на журнальном столике перед нами появились две кружечки с какао. Такие нежные, как облачка. Я даже плакать перестала. Всё-таки что-что, а эстетическую красоту я очень любила. Ого! Сижу думаю, про эстетику, когда вся эта красота только что появилась из воздуха. Я взглянула на Рэммонда.
– Значит так. – он немного отодвинулся, закинул колено на диван и обнял подушку. Очень странная поза для того, кого ты называешь куратором и Старейшиной. – Я сейчас в двух трёх словах расскажу про Междумирье. Потом мы сходим на ужин. А уже после этого я провожу тебя в твои апартаменты, пойдёшь отдыхать.
Я вытерла остатки слёз, взяла кружечку с какао. Как же вкусно пахнет… И приготовилась слушать.
– Как правило, из мира людей сюда попадают толькоте, кто обладает Даром. И то не все, а с чистой и благородной душой, как уже говорил Старейшина Гноир. Но ещё и только погибшие насильственной смертью.
– Ты тоже насильственной смертью погиб?
– Ээээ… нет. Я не человек. – я напряглась. – Это только людей касается.
– А кто?
– Давай об этом немного позже. Сначала расскажу самое важное. Итак. Люди не помнят последних суток своей земной жизни. Равно как и не помнят свою смерть и убийц.
– Воу. Стоп. Здесь поподробнее. Я помню всё.
– Что, прости? Ты помнишь свою смерть? – Рэммонд даже наклонился ко мне, сократив при этом расстояние до неприличного.
Между нашими лицами разве что кружка поместилась бы. Дабы сгладить неловкость ситуации, я отпила какао и неопределённо пожала плечами, посмотрела в сторону.
– Да, до мельчайших подробностей. Человека помню, его действия и что он сказал. – воспоминания захлестнули, и на глазах снова появились слёзы. На самом деле, только сейчас я поняла, какой дурой была… Встречалась непонятно с кем, никого не оповещала, где я. По телефону нельзя было отследить кто я, и где меня искать. Мечта маньяка. А вроде взрослой себя считала.
– Расскажи.
– Что рассказать?
– Как умерла. – в меня вперился ледяной взгляд. И вот тут я залилась краской. Да так, что даже кончики ушей горели. Даже про слёзы забыла. – Что-то не так?
– Ну как вам сказать. Дело в том, Старейшина Рэммонд… – я мямлила, оттягивая момент признания в развратности своей натуры.
– Стоп. Когда мы наедине, ты можешь не звать меня так официально. А учитывая, что я уже даже видел некоторые…кхм…твои прелести, можешь звать меня Рэм.
У меня перехватило дыхание. Я тут серьёзные вещи рассказываю, а он издевается. Даже посмеивается надо мной. Теперь я уже краснела от ярости.
– Знаешь что, Рэм, я тут про смерть свою рассказываю! А ты сальные шуточки отпускаешь!
– Из твоих уст это прозвучало, скажем так, довольно отрезвляюще. Я хотел немного разрядить обстановку. – он поднял руки, сдаваясь. А я зыркнула на него со всей строгостью, на которую была способна. – Ладно, ладно, прости, ничего не могу с собой поделать. Я пока сам не понимаю, почему не могу промолчать рядом с тобой, прости. Ты будто вытаскиваешь наружу все мои потаённые желания и мысли. Продолжай.
Ну да, стоило вернуться к теме, как я тут же забыла про ярость и вернулась к смущению. Обстоятельства моей смерти были настолько… как бы это сказать… пикантными, что надо было тщательно обдумать, как донести это до мужчины, который мне нравился.
– Я встречалась с одним мужчиной, эммм, мы договорились погулять, – мой рассказ был похож на блеяние овцы. – Мы поехали встречать рассвет и он меня задушил.
– А слова? Ты сказала, что помнишь его слова.
Вот тут я совсем потупилась и замолчала. Потому что слова эти раскрывали всю «прелесть» ситуации, в которой я была.
– Я понял… – он развернул меня к себе, положив ладони на плечи. – Всё-таки надо более структурировано как-то рассказать, конечно. Но меня очень удивило то, что ты всё помнишь. Слушай. Попадая сюда, ты, как бы, начинаешь жить заново. Сюда попадает только душа и знания. Твоя жизнь, твоё прошлое, даже твоё тело остаются там, в мире людей. То есть, ты обнулённая. Эммм… Совсем. Чистая. Понимаешь?
Смутная догадка проскользнула в голове, но я её не поймала.
– В смысле?
– Ты заново родилась. Просто в возрасте смерти. Ты полностью чиста, невинна.
– Я что, снова девственница? – Прозвучало с забавной интонацией на самом деле. Я даже забила на то, что передо мной незнакомый мужчина, а тема то это интимная вообще-то.
– Да, ты снова невинна. Так что о своём прошлом ты можешь рассказать не таясь. Представим, что это было не с тобой, а с твоим прошлым телом. Ведь ту тебя изнасиловали, я правильно понял?
– Не совсем. – вроде всё логично с его слов, но мои пахабные мысли и развратное поведение, это всё не тело делало… Это моё сознание, моё желание. А они-то со мной остались. Я снова смутилась. Даже заикаться начала.
– Майя. Ты стесняешь каких-то своих действий?
– Просто, я боюсь, что ты посчитаешь меня развратной и похотливой. – я вжалась в диван, обхватив себя руками.
– Какой? – Рэм звонко рассмеялся. – Я от твоего смущения уже чувствую себя извращенцем. Поверь, кто-кто, а я не посчитаю тебя развратной, и уж тем более похотливой.
– Что бы это не значило…
– Кхм, да, продолжай.
Я глубоко вздохнула и рассказала… Всё как на духу. Про свои увлечения, про последний секс, про плётки, про колодки, почему я была настолько измученной, почему у меня болели руки, да и всё тело, про рассвет. Немного опуская самые пикантные моменты, правда. Всё это время я избегала смотреть Рэммонду в глаза. И зачем я это сделала в самом конце, не знаю. Он смотрел на меня молча и не мигая, подперев одной рукой голову, а другой сжимая подушку до побелевших костяшек. Взгляд его, потемневший и обволакивающий, смотрел на мои губы. Неужели это желание? Или всё-таки злость? Я не поняла. Я поспешно отвернулась и закончила свой рассказ словами моего убийцы:
– «Обожаю смотреть, как такие, как ты стонут и задыхаются в моих руках…» – Я встала и отошла к окнам. Вгляделась в сумерки. Стояла напряжённая тишина.
– Ты меня, конечно, извини, – голос Рэммонда был хриплым. – Но мне тяжело сейчас тебе сказать слова поддержки. Потому что я довольно живо представил всю эту картину и теперь думаю только о том, что в теле невинной девушки передо мной находится уверенная в себе женщина, которая мне фору даст в постельных приключениях.
Я обернулась. Он сидел в той же позе, глядя на камин.
– Я бы с удовольствием промолчал сейчас, но я хочу говорить тебе такие вещи, хоть и неуместные. И, если честно, я бы с удовольствием нашёл того му… человека… и свернул ему шею, предварительно загнав в зад полено.
Я рот открыла от удивления. И засмеялась. Я была в шоке от его слов. Но я тут же замолчала, когда он на меня посмотрел. В его взгляде боролись ярость и возбуждение.
