– Как ты? – все, что могу выдавить из себя. На самом же деле у меня куча вопросов к ней. Какого хрена она пошла на попятную? Почему осталась с этим ушлепком? А может, меня никогда и не любила вовсе? Или деньги Гурова оказались важнее? А вернее будет сказать, его папочки. Но сейчас все это становится неважно. Меня просто рвет на части от того, что вижу ее, что она так близко. Обещал же себе не подходить ближе положенного. Не вдыхать с жадностью ее запах, не прикасаться к мягким волосам. Но сейчас все установки разносит к черту. Хочется схватить ее и силой заставить быть со мной. Ведь именно так и надо было поступить тогда. А не давать ей время.
– Что ж ты четыре года назад не поинтересовался? – зло бросает, плотнее запахивая шубку. Еще и наезжает? Какого черта, Ксения Сергеевна?
– Так интересовался же, Ксюш, – болезненно отзываюсь и касаюсь ладонью ее холодной щеки. Готов к тому, что она оттолкнет. Но она не делает этого. – Ты ж сама отворот-поворот дала.
– Не перекладывай все с больной головы на здоровую, Вадим. Если бы ты хотел, все было бы по-другому, – отвечает с обидой. Серьезно, мать твою? Это я виноват?
– Дура ты, Ксенька. Я ж любил тебя больше жизни, а ты… – очерчиваю большим пальцем ее губы, которыми раньше с жадностью упивался. Кажется, что Ксения до сих пор моя. Но это лишь иллюзия. А может, и тогда все было неправдой? Да нет, я же сам видел, как она любила, отдавалась мне полностью. Любовь это была.
Замечаю, как дрожат ее ресницы, а глаза начинают блестеть. Жалеет, что мы расстались? Как бы я хотел, чтобы жалела. Но если это было бы так, она не жила бы сейчас с Гуровым и не родила ему сына. Жаль, что не мне. Я мечтал об этом когда-то.
И вот сейчас она снова передо мной. На секунду мой воспаленный разум подает надежду, а что если все можно исправить, вернуть? А вдруг еще все можно повторить? Но мой бред обрывают.
– Кай, ты куда пропал? – орут пацаны во весь голос, возвращая меня в реальность. Ксенька дергается и выпархивает из моих рук.
Глава 3
(Ксюша)
Я вышла замуж за Гурова не по большой любви. По крайней мере, с моей стороны. Я пришла медсестрой в спецотряд Бессонова сразу после универа. Там и познакомилась с Ярославом. Он сразу стал оказывать мне знаки внимания. Дарил цветы, таскал шоколад и конфеты, провожал до дома. Я понимала, что он хочет от меня больше, чем просто рабочие отношения и дружбу. Но я не могла ему этого дать. Ну не екнуло во мне ничего, не зацепило. Я сразу дала понять Гурову, что его ухаживания ни к чему не приведут. Но он продолжал настаивать на своем.
А через пару месяцев я сама попросила его о помощи.
В корпусе "спецов" всегда работал медпункт. По утрам бойцы проходили быстрый медосмотр. Я мерила давление, пульс, температуру, оценивала кожный покров. И только после этого допускала до смены или тренировки. На непредвиденные случаи у нас имелись и серьезные препараты. Но инъекции я не делала, не приходилось. Да и на это в штате был врач. Поэтому этим в случае чего занималась Надежда Юрьевна.
Но в тот злополучный день я находилась в кабинете одна. Соответственно, и кабинет после ухода закрывала тоже я.
Придя на работу в понедельник, я обнаружила, что шкафчик с препаратами был приоткрыт. Видимо, я просто была уставшая и забыла его закрыть. Но когда я недосчиталась одного из сильнодействующих препаратов, чуть с ума не сошла. Ведь ответственность за них в тот день лежала на мне. А это грозило мало того, что лишением должности, так еще и служебным расследованием. Меня трясло так, что я даже стакан воды выпить не могла, не стуча по нему зубами. Вот тогда Слава и застал меня в кабинете всю в слезах. Успокоил, пообещал помочь. Через его отца все это дело быстренько замяли. А я дальше продолжила работать на своем месте. После этого случая Гуров меня и дожал. Конечно же, я была безмерно благодарна за помощь. В итоге не смогла отказать и вышла за него замуж. Он знал, что вселенской любви я к нему не испытывала. Но и это не было для него препятствием. Он убедил меня в том, что его любви хватит на двоих. Так и началась наша совместная жизнь.
Думала, привыкну, смогу полюбить Ярослава. Но уже через полгода я поняла, что больше нет никаких сил делить с ним быт и постель. Я просто устала и была морально выжата. Меня уже ничего не радовало, я жила по инерции.
– Ксения Сергеевна, что-то на вас в последнее время совсем лица нет, – заметил Бессонов, пока я мерила ему давление. – Или это бледность? Никак пополнение в семействе предвидится?
С командиром отряда у нас складывались довольно теплые отношения. Он часто заходил ко мне, чтобы справляться о состоянии своих бойцов. Иногда приструнивал некоторых, чтобы не липли лишний раз. Жаль, на Гурова в свое время это не подействовало.
– Я не могу больше, – отложила я тонометр. Бессонов был тогда единственным, с кем я иногда могла позволить себе поговорить на темы, не касающиеся работы. – Хочу подать на развод.
– Вот те раз, – удивился он. – Хотя я и раньше не понимал, что ты в нем нашла. Но это и не мое дело. Но скажу так: если что-то не устраивает, лучше сразу отсекай. Ты девка видная, молодая, одна не останешься. Вон мои бойцы так и ныряют к тебе в кабинет.
Но про случай с пропавшими препаратами Бессонов не знал. Об этом, кажется, вообще никто не знал, кроме меня, Ярослава и его отца.
– Да не нужен мне никто. Но и с Ярославом у нас не клеится. Вот и задумалась.
Но после разговора с Бессоновым я все же решилась поговорить со Славой. Выбрала подходящий вечер и после ужина призналась:
– Слав, я безмерно тебе благодарна за все. Без тебя неизвестно, где бы сейчас была и что делала. Но я не могу так больше. Давай разведемся?
– Ксюш, ты, наверное, заболела или устала. Возьми отпуск на пару недель, – отмахнулся он от меня.
– Устала. Но не от работы. От жизни такой устала.
– От какой, Ксюш? – разозлился он. – Живем не бедно. У тебя все есть. Я люблю тебя. Разве этого мало? – швырнул он вилку, которую держал в руке, на стол. Та звякнула о тарелку и упала на пол.
– Слав, но я не люблю тебя.
– Ты забыла, почему сейчас живешь как сыр в масле, а не за решеткой или где-нибудь под забором за свою халатность? Напомнить, что за препараты ты прошляпила? Или не прошляпила, а украла и решила строить из себя невинную овечку?
– Слав, ты же знаешь, что они просто пропали из кабинета, – до слез обидно мне, что он до сих пор обвинял меня в краже. Да и зачем бы они мне были нужны?
– Ты, Ксюша, прежде чем говорить о разводе, подумай хорошо. Стоит ли свою жизнь ломать? Ведь те твои глупые объяснительные и бланки отчетности никуда не делись, – смяв грязную салфетку и бросив ее на стол, Ярослав ушел в спальню. Я же еще целый час тихо рыдала на кухне.
Но все изменилось, когда в этот особенный отряд пришел Кайровский. Это было незадолго до новогодних праздников. В холодное морозное утро ко мне в кабинет вошел он. Стянул с себя футболку и, развалившись на кушетке, потребовал осмотра.
– Кайровский, если у вас нет жалоб, то мне достаточно измерить вам давление и пульс.
– Так есть жалобы, Ксения Сергеевна. Вот как вас с увидел, так сердце защемило и пульс подскочил. Вы будете меня спасать?
Я застегнула ему манжету и приложила стетоскоп к локтевому сгибу. Но, кажется, давление и пульс подскочили вовсе не у Вадима. От парня исходила такая мощная энергетика, что меня буквально сносило этой волной. И так начиналось каждое мое утро. Он заходил ко мне в кабинет, и моя жизнь моментально окрашивалась во все цвета радуги.
– Доброе утро, Ксения Сергеевна, – смотрел он прямо в глаза, произнося мое имя гипнотическим голосом. – Вы как всегда прекрасны. И почему такое сокровище досталось не мне? – говорил он, водя кончиками пальцев по моему запястью, пока я пыталась слушать его пульс, который и правда учащался в последние дни.
– Исключить кофе по утрам, – пыталась я держаться отстраненно.
– Мне, Ксения Сергеевна, надо не кофе исключать из рациона, а увеличивать утреннюю процедуру осмотра. Чем чаще и дольше ваши нежные руки прикасаются ко мне, тем лучше я себя чувствую, – улыбался он, смотря на меня, как кот на сметану.
– Кайровский, я замужем, – убрала я его ладони со своей талии.
– А мне плевать, – посерьезнел вдруг он. – Детей у вас нет, а муж – не стенка, подвинется. Тем более такой, как Гуров. Он, кроме как бумажки писать и в архивах ковыряться, в своем кабинете больше ничего и не может, – схватил он тогда свою футболку и вышел.
И что это было?
Глава 4
(Ксюша)
Хватаю Даньку и просто сбегаю. Эта база отдыха, конечно, довольно популярна, но вот встретить здесь Вадима я совершенно не ожидала. Он же уехал в другой город. Откуда он здесь взялся? Приехал к друзьям на праздники? Надеюсь, я больше не увижу его. Иначе с ума сойду. Он оставил меня, бросил. Молча перевелся в другой город. А меня до сих пор подбрасывает в его присутствии. Но сейчас дело даже не во мне. Кайровский видел Даню.
– Мам, он обещал исполнить желание! – радостно сообщает сынок.
– Какое желание? Кто? – никак не могу прийти в себя после этой душераздирающей встречи. Зачем он вообще подошел ко мне? Зачем касался? К чему слова про любовь, если он сам все разрушил? Я была готова уйти от мужа и быть с ним. Даже вещи уже собрала. Господи, да я уже на все была готова ради него. Но что сделал Вадим? Принял предложение о переводе с повышением в должности. И просто молча сбежал, как последний трус, даже не поговорив со мной.
И что мне оставалось делать? Пойти беременной в никуда, лишившись работы, жилья и поддержки? Ярослав простил меня и сам предложил остаться. И я снова обязана ему за все. И теперь точно не собираюсь верить сладким речам Кайровского. Все его слова оказались на деле пустыми обещаниями.
– Как это кто? Дед Молоз же, мам. Он пообещал мне, что сделает тебя сисливой.
У него была такая возможность. Но он променял ее на очередное звание. Надеюсь, оно того стоило. А я и без него справлюсь.
– Я уже счастлива, малыш. Ведь ты нашелся невредимым и даже не замерз! – целую сынишку в щечку.
Нам навстречу идет Слава. Знаю, что сейчас будет выговаривать мне за поступок сына. Ведь так каждый раз, как Даня проказничает или даже просто не собирает свои игрушки. Но он же просто ребенок! Я не понимаю, почему он должен ходить по струнке в три года.
– Пап, я видел Деда Молоза! – никак не угомонится Даня.
– Какого еще Деда Мороза? – распахивает Слава перед нами дверь.
– Просто аниматор, – отмахиваюсь, а у самой сердце бьется так, что можно и сквозь шубу почувствовать. Ладно хоть мое состояние можно списать на произошедшее и то, что я переживаю за сына.
– Ксюш, ну ты воспитывай его как-то, – недоволен Ярослав. – Сколько можно? То одно, то другое. Если он сейчас так себя ведет, что будет дальше? Совсем от рук отобьется, потом сама же плакаться будешь. Надо строже к нему относиться.
– Он еще маленький, – захожу в дом и, раздев Даню, прямиком несу его в ванную. Набираю теплой воды и добавляю его любимую малиновую пенку для купания. – Надеюсь, ты не простынешь, малыш.
– Мам, а Дед Молоз еще плидет? – спрашивает, плюхаясь в ароматной воде.
– Конечно, – улыбаюсь, как и хотел Данька. – Завтра на утреннике ты как раз его и увидишь. И даже кулек со сладостями от него получишь.
Сажусь прямо на пол, прислонившись спиной к кафельной стене. Пытаюсь успокоиться. Господи, почему я снова встретила Кайровского? За что мне это испытание? А если Слава узнает, что он здесь? Я не хочу портить и без того хрупкое спокойствие в семье. А там, где Вадим, ни о каком спокойствии и речи быть не может. Они же друг другу готовы глотки перегрызть. А самое постыдное, что это все из-за меня. Я виновата в том, что муж не доверяет мне и злится каждый раз, как разговор заходит не только о Кайровском, но и в принципе о работе. Слава против того, что я выхожу из декретного отпуска. Но я просто уже не могу сидеть в четырех стенах и сходить с ума. Мне нужно хоть какое-то разнообразие, общение. Тем более, что Кай больше не работает с командой Бессонова. А значит, у мужа и повода для ревности больше нет. Тем более, что я сама больше ни за что не подойду к нему и на пушечный выстрел.
– Мама, я накупался, – выдергивает меня из мыслей довольный Данька.
Я укутываю сына в большое мягкое полотенце и несу в детскую комнату. Но, несмотря на уютную пижамку и любимого зайку под боком, Даня не хочет засыпать.
– Мам, а зачем Дед Молоз одевается в сталого деда, если он не такой уж и сталый?
Мне не хочется рушить детские фантазии, но эти разговоры меня с ума сведут. С чего Даня вообще решил, что Вадим – Дед Мороз? Он ведь был без всякого костюма или даже колпака.
– Малыш, это был ненастоящий Дед Мороз. Ты ошибся. Настоящего ты увидишь завтра.
– Мам, ты не понимаешь! – возражает он, тряся своей маленькой ручкой. – Это точно был он. Я слазу это понял. У него глаза доблые.
– Ладно, – сдаюсь я, чтобы не спорить, и глажу сына по макушке. – Спи, мой хороший.
После того, как Даня засыпает, я выхожу из его комнаты и, прикрыв дверь в детскую, иду на кухню. Хочется выпить горячего молока или хотя бы чая. За столом сидит Слава, уткнувшись в телефон. Я разбираю пакет с продуктами и складываю все в холодильник. Хоть я и не планирую ничего готовить, ведь здесь отличный ресторан с баром, но всегда боюсь, что Данька захочет любимый фруктовый салат с йогуртом или печенье. Поэтому взяла все необходимое с собой.
– Ксюш, – подходит сзади Слава и обхватывает меня руками, прижимая к себе. – Может, прям на кухне?
– Нет, я не могу, – убираю его руки. – Не до этого. Я перенервничала из-за Дани.
Заниматься с мужем сексом мне хочется крайне редко. А если признаться откровенно, то никогда. Я просто не испытываю к нему такого влечения и острого желания, как у нас было с Вадимом. С мужем я просто исполняю супружеский долг. Потому что так правильно, так меня учили еще с момента взросления. Мужа хотеть вовсе не обязательно, и получать с ним удовольствие тоже. Но вот чтобы муж был всегда доволен – это святая обязанность жены. Ведь он в семье главный, он добытчик и защитник, а значит, его благополучие должно быть на первом месте. А удел жены – быть послушной и благодарной. И когда я призналась родителям, что хочу развестись, разразился скандал. Ведь меня обеспечивают, не бьют. А я, неблагодарная, позорю их и своего мужа. Родители после этого просто отвернулись от меня и прекратили всякое общение. Они даже ни разу не видели своего внука. Поэтому я и хочу скорее выйти на работу и встать на ноги. Просто надеюсь, что Гуров когда-нибудь меня все же отпустит.
– Я схожу в бар, там подают молоко с пряностями, хорошо?
– Ладно, сходи, – слышится недовольство в его голосе. – Может, успокоишься. Только не долго, я буду ждать тебя в постели, – целует меня и уходит в спальню. А я вытираю ладонью место поцелуя. Слава всегда оставляет слюни на моей коже. А мне противно от этого.
После накидываю шубу и сбегаю из дома.
Глава 5
(Ксюша)
Захожу в уютное помещение, украшенное лампочками и гирляндами. Всюду деревянные столики, пахнет деревом, смолой и пьянящим глинтвейном. Все пропитано счастьем и спокойствием.
Я иду к бару и заказываю себе пряный напиток. Мне хочется немного расслабиться и успокоиться. Из колонок льется приятная музыка, негромко беседуют посетители. Даже официанты в новогодних колпаках обслуживают гостей без лишней суеты. Пока стою у бара и жду, на секунду прикрываю глаза и чувствую, как на мои плечи ложатся мужские руки. Медленно они скользят по моим плечам. Как же мне это знакомо и желанно, что даже кажется реальностью. И этот знакомый запах с примесью бергамота. Так пахло мое счастье. Так пах он.
– Все это время думал, что смогу без тебя. Пытался жить заново. А сегодня одной встречей ты перечеркнула все мои усилия, – вздрагиваю и распахиваю глаза, услышав его голос.
– Вадим? – резко отстраняюсь, но он останавливает, впечатав меня спиной в сильное мужское тело. Такое теплое, родное, что хочется заплакать.
– Ксень, давай поговорим, – просит Кайровский.
– Ваш заказ, – ставит улыбчивый бармен передо мной заказанный напиток.
Вадим, поблагодарив парня, берет мой бокал и просто уходит. Садится за столик, за которым он, видимо, и сидел, пока я не пришла. Напротив ставит мой бокал и кивком приглашает присоединиться. Черт. Ладно, мы просто поговорим, и я уйду. Пытаюсь ровно дышать. Все же решаюсь и иду к Вадиму. Хоть головой и понимаю, что лучше этого не делать, но все мое существо тянет к нему магнитом, игнорируя боль и обиду.
– Слушай, Кайровский, что тебе от меня нужно? – даже сама слышу, что мой голос предательски дрожит, несмотря на то, что я пытаюсь всем своим видом показать, что эта встреча меня никак не дестабилизирует.
– Как жизнь семейная, Ксения Сергеевна? – буравит меня взглядом.
– Нормально, – отвечаю и делаю большой глоток глинтвейна. Темная жидкость приятно обжигает горло, даря небольшое облегчение.
– Рад за вас. Но не от всей души, – опрокидывает он залпом почти половину содержимого пивной кружки. – Угощайся, – двигает он ко мне тарелку с разными закусками.
Наблюдаю за ним и вспоминаю, как начинался тот самый вечер, когда между нами впервые возникло непреодолимое притяжение. Это был новогодний корпоратив. Все пили, веселились. Наши мужчины громко хохотали, что-то обсуждая за бильярдным столом, а девчонки сплетничали и обсуждали мужиков.
– Эх, какой Кай красавчик, – облизывая губы, наблюдала за ним Ирина Пална. Она у нас в отделе кадров работала. – Как он к нам пришел, так я спать спокойно не могу. Так и хочется оседлать его. Такой самец, наверняка огонь в постели.
– Так ты же замужем, – растерянно смотрела я на нее. Как она могла говорить такое, когда в нескольких метрах от нас находился ее законный муж?
– Ой, Гурова, много ты понимаешь. У тебя просто еще мужика нормального не было, как узнаешь, что такое хороший секс, вот тогда и поговорим, – отмахнулась от меня Ира.
– А может, у нее Славик в постели очень даже ничего? – вступилась за меня коллега.
– Вот именно, – засмеялась та. – Славик в постели ни-че-го. И ни каплей больше.
Я знала, что наша Ирина Павловна не славилась верностью мужу. Но то, что она когда-то спала и с моим мужем, хоть это и происходило до меня, слышать было неприятно.
– Другое дело – Бесовские жеребцы. Только глянь на них. От одного вида в экстазе можно улететь, – помахала она рукой в сторону бойцов Бессонова.
