– Полина – сказал отец – видишь ли, тут такая ситуация… Я не люблю тебя и даже не спал с тобой.
Девушка громко и истерично рассмеялась. Меня эта ситуация начала забавлять.
– Не спал? – закричала она – да ты что? А кто тогда на этой записи, которую вы мне показали? Придумал бы ты что-нибудь получше, Саша!
Мама два раза стукнула в окно машины, дверь распахнулась и появился Володя. Он спокойно посмотрел на Полину и ответил:
– Это я спал с тобой, детка.
Глаза у Полины стали похожи на два огромных тёмных озера. Как я любил эти глаза раньше! Но сейчас мне казалось, что в этих глазах – сплошная ложь и темнота. А ещё доллары вместо зрачков – много, много денег, которые так желает эта девушка.
– Что это значит? – сглотнув, спросила она – кто ты?
– Это, Полина, мой брат-близнец – ответил отец за своего брата – Игорь, видимо, тебе не рассказывал…Вы с ним попали в одну ловушку. Ты безоглядно поверила в то, что он – это я, а он поверил в то, что Лиля, моя жена, увидев эту запись, сразу выставит меня вон и разведётся со мной. Но моя жена очень хорошо меня знает. Володя левша, а я правша, и у меня нет шрама на бедре, как у него…
– Но почему? – поражённо произнесла Полина.
– Видишь ли, девочка – ответила мама – что ты, что он затеяли не очень честную игру. Ты – потому что мечтала найти лучшего мужчину, а Игорь был в качестве запасного аэродрома на случай, если тебе не удастся найти богатого дурака, который сможет обеспечивать тебя до конца жизни. Ты собиралась всё рассказать моему сыну и бросить его только тогда, когда будешь уверена в другом мужчине. И если бы не моё расследование всё бы это затянулось на неизвестный срок. А Володя – он хотел подставить моего мужа, потому что влюблён в меня вот уже ****дцать лет и считает в том, что я не с ним, виноватым Сашу, якобы он увёл меня от него. Хотя я ушла сама. Потому он и разыграл эту камедь…
– Но как же так? – опять спросила Полина – за что меня-то?
– Это спроси у него – ответил в этот раз отец – и учти, Полина, у Володьки нет ничего. Он альфонс, живёт за счёт старых, богатых женщин, катается на их тачках, занимается тёмными делишками. А ты молчи – прикрикнув на брата, он махнул рукой – не в твоём положении сейчас выступать. Или аргументируй, где я сказал неправду.
Полина стояла, переваривая всё это, и мне было даже немного жаль её – на неё свалилось слишком много всего за этот последний час. Её глаза наполнялись слезами, она лихорадочно о чём-то думала и в конце концов двинулась в мою сторону:
– Игорёчек…
– О, нет – сказал я, делая решительный жест рукой – нет-нет-нет, Полина, даже не думай. Потом я всю жизнь буду сомневаться, не продаёшься ли ты где-нибудь очередному богатому "папику"…
– Полина – сказала ей мама – хочешь хороший совет. Хотя, конечно, ты вольна жить так, как считаешь нужным, но всё же – пересмотри свои взгляды на жизнь.
– Что будем делать с этими голубками? – спросил отец.
– У меня возникла превосходная идея – сказал я – поехали домой. А они – пусть сами разбираются между собой.
– Эээ – протянул дядя Володя – вы что, в край охренели? У меня денег нет на обратную дорогу.
– Ничего – ответил отец – доберёшься на попутках. Будешь знать, как играть в дрянные игры. Или позвони своему дружку, который представлялся твоим шофёром.
– Хорошая идея – кивнула мама, садясь в машину – поехали домой.
Мы оставили около подъезда Полину и дядю Володю. Я смотрел из заднего окна, как она набросилась на него с кулаками и прекрасно её понимал – её тоже развели, как глупого ребёнка.
Я же понял, что моя страница жизни с Полиной перечёркнута навсегда.
(Не) Простить
Глава 1
– Макс! – негромко позвала я, бросая ключи на полочку в прихожей – Макс, ты дома?!
Ни звука в ответ. Вероятно, где-то задерживается. Он уехал из офиса после обеденного перерыва, сказав, что ему нужно в банк, а потом – к поставщикам. Неужели ещё крутится, весь в делах и заботах?
Я прошлёпала голыми ступнями на кухню, чувствуя приятное тепло половиц, поставила пакет с продуктами на стол, и тут до меня донёсся негромкий мужской голос и тихий женский смех.
Неужели в дом влезли? Вызвать полицию? И почему они на втором этаже? Нет, это точно не ворьё – те бы не вели себя так беззаботно, хохоча и болтая.
Я взяла на всякий случай кухонный нож из набора и стала тихо подниматься по резной лестнице наверх. Звуки раздавались из нашей с Максом спальни.
Я осторожно подошла к дверям, которая была чуть приоткрыта и посмотрела в щель. Вот это ничего себе картинка!
Мускулистое, блестящее тело моего мужа нависало над красоткой, раскинувшейся на нашей кровати. Я невольно залюбовалась этим подонком – гибкий, с выраженной талией, упругими грудными мышцами он походил на Аполлона… Чёрные волосы, которые я так любила ерошить, выразительные карие глаза с длинными ресницами и сексуально-полные губы. Его сильные бёдра сжимали бёдра лежащей под ним женщины, стонущей в экстазе.
Впрочем, красотка тоже была мне знакома – это моя младшая сестра Мирра, которая несколько лет назад вышла замуж за старикана на двадцать лет себя старше. Хотя какой там старикан в сорок пять…Значит, вот чем занимается мой муж, пока я кручусь между бизнесом, домом и нашей семьёй.
Мне очень захотелось открыть дверь, войти в комнату и вонзить то, что я держала в руках в смуглую шею моего супруга. Представляю их реакцию… У него от шока ещё будут силы повернуться и посмотреть мне в глаза, а она завизжит от страха, как резаная свинья, когда окровавленное тело её любовника свалится на неё, окрашивая снежно-белое бельё ярко-красными всполохами. Картина предстала передо мной настолько реально, что мне вдруг захотелось увидеть её воочию, по-настоящему, а не в своих мыслях…
Но ведь я всегда была сильной. В том числе и в сдерживании своих эмоций в нужный момент, а потому я стояла у заветной щели и смотрела-слушала дальше. Мне нужна была информация об этих голубках, хоть какая-то…
– Ну, Макс! – протянула сестрица – хватит, ты меня совсем измучил…
Он повернул её на живот и стал осторожно целовать спину, а потом протянул бокал с шампанским и большую клубничину.
– Макс – спросила Мирра, делая глоток из бокала – слушай, скажи честно, зачем ты женился на моей сестреннице? Она ж зануда страшная!
Максим рассмеялся таким знакомым мне и родным смехом, что в сердце что-то оборвалось и ухнуло вниз. Почти десять лет я думала, что этот смех и счастливые глаза предназначены только для меня…
– Ну, милая – он чмокнул Мирру в губы и дал ей откусить немного от клубники, которую держал между пальцами – я ведь знал, кому ваш батенька оставит свой бизнес. Уж точно не такой вертихвостке, как ты, любимая моя.
Я медленно сползла по стене вниз и постаралась подавить глубокий вздох. Так вот значит, что. Мой муж – просто великолепный актёр, который разыграл для меня превосходный спектакль своей неземной любви и преданности. А я-то, идиотка, повелась. А ведь мне тогда было столько же, сколько сейчас Мирре, и в бизнесе, цифрах и финансах я разбиралась не хуже моего отца. А в людях?
– А так, дорогая – продолжил Макс – ну сама посуди – для чего она мне нужна? Да, Марьяна неплохая женщина, но она…робот… Не сексуальна, не эротична, вобщем, ни рыба, ни мясо. Вся в вашего отца…Да и внешне – он помолчал, потом вздохнул – глубоко на любителя.
Твою же мать, Макс! Ну и подонок же ты! Я зажала рот рукой, чтобы не закричать от несправедливости и осторожно заглянула в щель. Некоторое время они страстно целовались, а горячие руки моего мужа совершали путешествие по телу моей бесстыжей сестры.
– Слушай, Макс – опять спросила Мирра – а почему у вас столько времени нет детей?
Он потёрся носом об её нос и протянул, медленно и сладострастно:
– Не хочу портить генофонд…
При этих словах я беззвучно зарыдала, уткнувшись в руку и кусая её зубами, лишь бы ничем не выдать своего присутствия.
– Вот с тобой, красавица моя, у нас будут такие дети – мечтательно протянул мой муж.
– Ну коооогда? – капризно ответила сестрица.
– Нужно потерпеть, милая – он опять поцеловал её – скоро я проверну такое, отчего часть денежек компании плавно перейдёт на мои счета. И после этого мы сможем осуществить наши мечты – ты бросишь своего надоевшего мужа, я – свою уродку жену, и уедем к морю…
Ах вот на что ты надеешься, милый! Ну-ну…
Я медленно встала, также тихо, как поднялась, спустилась по витой лестнице, забрала пакет с продуктами, села в машину, отъехала на приличное расстояние и только тогда по-настоящему дала волю слезам.
Вокруг шумела весна, светило яркое солнце, кругом всё пело, зеленело и наливалось счастьем. В моей же душе и сердце навсегда поселилась зима. Как и кому верить? Выходит, папа был прав насчёт Макса, убеждая меня, что он скользкий тип и с ним не всё так просто, и я не должна так безоговорочно верить ему. Папочка-папочка… Ты был единственным человеком, который любил меня по-настоящему. Я ослушалась тебя один раз в жизни – когда вышла замуж за Макса, и проиграла его, этот раз. Мне так хотелось доказать тебе, что ты не прав. А выходит, что ты наоборот видел больше, чем видела я. Правильно – мои глаза застилала слепая, счастливая любовь…
А Мирра? Значит, и она мне лгала? Ведь она так любила меня, свою сестру, и всегда всем твердила об этом. Всегда восхищалась мной, всегда всем говорила, какая я замечательная сестра. А я всегда помогала ей и во всём, потому что была старше и чувствовала свою ответственность за неё. Мирра – мамина любимица, и похожа на неё, как две капли воды – такая же яркая блондинка с огромными серыми глазами и фарфоровым, кукольным личиком. Куда уж мне до её красоты – я папина дочь и похожа на него – брюнетка с кудрявой копной волос и большим носом. Я посмотрела на себя в зеркальце и разрыдалась опять – вот дура, возомнила себя красавицей, на которую обратил внимание такой мужчина, как Макс, растаяла, растеклась, как мороженое по блюдцу, потеряла бдительность… А муж в это время… И трахал он мою сестру за деньги, вероятно, моей компании. Папа-папа – если бы ты только знал, какая глупая у тебя дочь!
Я пришла в себя, когда в голове волчком завертелся вполне закономерный вопрос – что теперь делать? Разрубить всё одним ударом? Просто вернуться сейчас домой и вышвырнуть этих тварей голышом на улицу, поставить перед фактом измены мужа Мирры, уволить своего мужа из компании. А дальше что? Как жить и ради чего? Двое самых близких людей предали меня, и в моей жизни никого не осталось. Хотя нет, почему же. Есть мама. Мама, которая осуждает любой мой поступок, любое действие. Недолюбливает? Но за что? Однажды я задала этот вопрос отцу, он тогда обнял меня за плечи, прижал к себе и, щёлкнув легонько по носу, ответил:
– Ну что ты, Марьяша. Мама любит тебя. Просто… Она немного другого от тебя ждала.
– Но я не понимаю, чего другого, пап?
– Ну сама посуди – большую часть времени ты проводишь со мной – приходишь ко мне на работу, в свободное время мы играем в шахматы, ходим на футбол, ездим на рыбалку. А мама мечтала о девочке, чтобы растить из неё принцессу – вместе следить за модой, одеваться, причёсываться…
– Ну, для этого у неё есть Мирра – надув губы, ответила я – ну посмотри на меня, пап. Какая из меня принцесса – волосы, как у одуванчика шапка, нос большой, фигура нескладная. И посмотри на Мирру.
– Да я всё понимаю – рассмеялся отец – и очень люблю тебя, потому что ближе тебя у меня никого нет, дочка. Но мама не думала, что ты вырастешь немного пацанкой, близкой к спорту, рыбалке и всем мальчишеским удовольствиям…
А теперь оказалось, что в моей жизни не осталось никого – отец ушёл, матери и сестре я нафиг не нужна, а Макс женился на мне только из-за бизнеса и денег. Ну что же… Только вот половину моей компании, как ты мечтаешь, Макс, ты не получишь. А с голой задницей – нужен ли ты будешь моей сестре, привыкшей к роскоши и богатой жизни? Да и её следовало бы наказать, чтобы знала, как прыгать в постель к чужому мужу. Лицемерка!
Решительно вытерев с глаз размазавшуюся косметику и слёзы, я поехала в офис. Мой кабинет всегда успокаивает меня – он просторный, большой и уютный, с мягким кожаным креслом, зелёными прядями цветов и кремового цвета мебелью. Я включила мягкий свет – сейчас мне нужен в кабинете полумрак, закрыла ролл-шторы, и села, закинув ноги на стол.
Покачиваясь в кресле, я грызла карандаш – моя плохая привычка с детства – и думала. Потом нажала на кнопку селектора:
– Таня, позови ко мне Геннадия Григорьевича. И два кофе с молоком.
Геннадий Григорьевич – хороший друг моего покойного отца. Умирая, папа взял с него обещание, что он будет присматривать за мной и помогать мне, а поскольку Геннадий Григорьевич знал меня с пелёнок, он с честью это обещание сдерживал.
Войдя ко мне, он тут же бросил на меня беспокойный взгляд.
– Марьяна, что случилось? На тебе лица нет, девочка. Ты бледная, как смерть, прости за выражение. Ты плохо себя чувствуешь?
– От вас ничего не скроешь – улыбнулась через силу я. Я не собиралась ему всего рассказывать, но довериться, кроме него, мне было некому.
– Геннадий Григорьевич…
– Не надо – решительно замотал он головой и рукой – что за пафос, Марьяша, говори, как есть.
– Дядя Гена – я вздохнула – мне надо провести аудиторскую проверку в компании, или просто бухгалтерскую ревизию счетов. Но… Так, чтобы никто не знал, что я её запросила сама, понимаете?
Он привстал с кресла, в котором сидел и произнёс удивлённо:
– Марьяшенька, ты…кого-то в чём-то подозреваешь? Так ты мне скажи, я всё устрою.
– Нет-нет-нет – я встала и нервно заходила по кабинету – я не могу сейчас вам всего рассказать.
Он сел опять и задумался:
– Марьяна, но твой отец…
– Дядя Гена, не надо. Я взрослая женщина и осознаю, что делаю. Так вы устроите это?
Он развёл руками:
– Ну конечно…
– Мне нужна проверка – я что-то прикинула в уме – за последние два года. И не поверхностная, которую проводят каждый год, а глубокая. И, я надеюсь, вы услышали меня – НИКТО – подчеркнула я – не должен знать о том, что это делается по моему запросу.
Он кивнул головой, внимательно наблюдая за мной.
– Под словом НИКТО я так же имею ввиду моего мужа – произнесла я.
Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он кивнул головой и отпил ароматный кофе из чашечки с синим узором. Он тоже не любил Макса и не доверял ему.
– Сколько времени понадобится для проверки? – поинтересовалась я.
– Если за неё возьмётся та компания, к которой мы раньше обращались, я попрошу провести их экспресс-аудит, это займёт где-то дней пять-семь.
– Отлично. И ещё – сказала я – камеры в нашем офисе ставили программисты, ведь так?
– Да – ответил он – наши ребята всё сделали.
– Порекомендуйте мне самого надёжного – попросила я – и умелого.
– Ну как же – он развёл руками – конечно, это Михей.
– Наши мысли совпали – улыбнулась я – пожалуйста, займитесь вопросом аудита немедленно.
Он ушёл, а я попросила у Тани ещё кофе для себя и крепкий чёрный чай для Михея, и сказала ей позвать его.
Михей – парень с нетипичной внешностью. Несмотря на его молодость, у него густая курчавая борода, усы и косичка на затылке. Одевается он, как правило, в клетчатые рубашки и всяческие там яркие штаны, которые смешно обтягивают его тонкие длинные ноги.
Несмотря на эти нюансы он классный программист, и застал ещё моего отца, который тоже ценил его и всегда выделял из числа остальных. Меня он называет не иначе, как «босс», и отношения у нас всё-таки больше дружески-деловые.
Он вошёл в кабинет, поцеловал мою руку – о, этот мальчик всегда очень вежлив – плюхнулся в кресло, положил согнутую ногу на бедро другой ноги, и вопросительно уставился на меня.
Я же не знала, как начать. Мне было стыдно, неловко и неудобно. А он смотрел и терпеливо ждал. Потом спросил:
– Босс, вы недовольны чем-то?
