Нет, горит что-то внутри, такое мелкое и тлеющее. Но только дунь – разгорится с новой силой. Лишь бы не до лесного пожара, который сожжёт все на своем пути.
– Я не обвиняю, Аня. Всего лишь спросил. Спокойной ночи.
Слава даёт понять, что дальше нет смысла продолжать разговор.
Снова это отчуждение. Может, Соня не так уж не права? Муж пытается отдалиться от меня, чтобы потом я осталась виновата. Иначе я не понимаю, что с нами происходит.
Да Слава даже повторяет все то, что делала я. Демонстративно ложится на диван и берет в руки пульт.
– Бабушка звонит, – говорю я, посмотрев на вновь обретенный телефон, только какой ценой – ценой новой порции недоверия.
– Ответь Галине Федоровне, – равнодушно отвечает Слава. – Она не в первый раз уже звонит.
«И ты мне только сейчас об этом говоришь?» – так и хочется крикнуть.
Муж прекрасно знает, что она с давлением, с больными суставами. Не дай бог что…
– Слушаю, бабулечка, – откашлявшись, придаю бодрости голосу.
– Анютка моя глазастая, – смеётся она. – Ну наконец-то.
Голос у бабушки звонкий. Такой, как я привыкла слышать. А уж если она вспомнила цветы, за которыми ухаживает особо тщательно – анютины глазки – я могу быть вообще спокойна. Значит, у бабули все хорошо.
– Прости, ба, занята была, – говорю, осматривая кухню.
Слава все убрал. Даже рыбу из духовки достал, хотя мог и не заметить. Я, признаться, о ней совсем забыла после Сонькиных сообщений. Хорошо, что есть таймер.
– Занятая моя, когда приедешь в гости? Приедете то есть, – тут же поправляется. – Ты не представляешь, какие у меня новости.
– И какие же? – тоже улыбаюсь, потому что бабуля умеет заряжать своим позитивом даже на расстоянии.
– Леська из своей Норвегии вернулась, – довольно выдает она. – Пока остановилась у меня. Так что приезжай, посидим по-семейному.
Да какая к черту семья? Вот кого я хотела меньше всего сейчас видеть, так это Олесю и ее злорадство. У меня ещё очень свежи воспоминания.
– Здорово, бабуль, – без особого энтузиазма отвечаю. – Надеюсь, у нее все хорошо, – говорю на автомате.
– Галина Федоровна в порядке? – спрашивает Слава, появляясь в дверях кухни.
Я только киваю и понимаю, что он прислушивается. Медленно наливает воду, пьет маленькими глотками.
– Развелась Леська со своим норвежцем, – бесхитростно делится бабушка. – Все, наконец перебралась окончательно к нам.
С двоюродной сестрой у нас всегда были натянутые отношения. По сути, мы были разными полюсами, и противоположности не притянулись вопреки общепринятому мнению.
– Бабуль, я завтра приеду и поговорим, – смотрю на спину Славы, которого, видимо, очень заинтересовала вода в стакане. Иначе зачем ее так рассматривать?
– Анютка, буду рада. И Славку бери, Леська о вас расспрашивала. Как живёте, есть ли дети.
– У Славы годовой отчет, – серьезно отвечаю, а муж поворачивается и вопросительно смотрит на меня, всем своим видом спрашивая: «А у меня поинтересоваться?»
Глава 9
– Так что хотела бабуля? – спрашивает Слава, видя, что передавать суть нашего разговора я не собираюсь, а задумчиво смотрю перед собой.
– В гости звала, – отвечаю я.
К бабушке я всегда рада съездить, но вот ее слова о Леське… Не видела ее столько лет, ещё бы в два раза больше и не видеть. В последний раз на нашей со Славой свадьбе.
– Я бы тоже хотел повидаться с Галиной Федоровной, – неожиданно говорит муж. – Попробую на неделе пораньше освободиться, поедем к ней.
– Сама съезжу, – быстро возражаю, на что Слава прищуривается, а я пытаюсь сбивчиво объясниться: – У тебя наверняка работы хватает, я же вижу. А мы с бабушкой посидим, может, я останусь у нее на ночь. Не хочу дергаться, зная, что тебе надо с утра в офис.
– Ну как знаешь, – после недолгих раздумий пожимает плечами Слава. – Если что, ты мне звони, я заберу тебя.
На самом деле я не хочу, чтобы муж встречался с моей двоюродной сестрой. Может, стоило уже обо всем забыть, ведь столько времени прошло, но в ушах до пор звенят ее слова.
Нам с Леськой приходилось проводить все лето у бабушки на даче вместе. Детьми мы вполне ладили, а потом, когда стали уже подростками, наши взгляды на мир стали противоположными. Леська словно с цепи сорвалась, пытаясь завоевать внимание всех парней, которые тоже приезжали на каникулы. Ярко красилась, делала какие-то немыслимые прически, носила мини и глубокое декольте. Ну вот как с таким макияжем идти на озеро купаться? Сколько я ни пыталась вразумить сестру, все было бесполезно. Она только отмахивалась и говорила, что я ничего не понимаю.
А уж если мне кто-то оказывал знаки внимания, например, предлагал проводить домой, то сестра потом от этого парня не отходила. Не знаю, что ею двигало. Я даже заметила и поняла это не сразу. Однажды напрямую спросила у Леськи:
– Что происходит? И ты бы была немного поскромнее, а то скоро за тобой по пятам будет ходит слава легкодоступной девицы.
– Ой, – отмахнулась тогда от меня сестра. – Мы живём в двадцать первом веке. Это ты застряла где-то в средневековье.
Нам на тот момент, кажется, было лет по шестнадцать. Я косметикой не пользовалась, одевалась в то, что покупала мама, и усиленно готовилась к экзаменам, на что Леська только смеялась:
– Анька, ты думаешь, твоя математика тебя прокормит? Мужика надо толкового искать, чтобы зарабатывал хорошо и удовлетворял все твои хотелки.
После окончания школы мы уже не ездили на все лето на дачу к бабушке. Но иногда с Леськой могли и в городе пересечься. Она училась без особого энтузиазма на парикмахера, где-то подрабатывала. И с каждым годом все больше мечтала о любви, точнее, об обеспеченном муже. Но принц на горизонте не маячил. Парни-то были, но на принцев они не тянули.
Наверное, незадолго до знакомства со Славой я наконец-то поняла, что Леська просто недолюбленный ребенок. Ее родители постоянно мотались по командировкам, вот она и пыталась заполнить пустоту от отсутствия родительской любви. Да, бабуля нас любила одинаково, но это не мать и не отец. Вот с юности Леська будто и пыталась доказать: все, что она захочет, будет ее. Захотела – получила. И желание быть везде впереди, доказывать, что она лучше, с годами не исчезло.
– Анька такого парня отхватила, – услышала я как-то, когда приехала на дачу без предупреждения.
Окно в кухне было открыто, и я прекрасно слышала, как Леська с кем-то разговаривает по телефону.
– Да вот представляешь, как некоторым везёт. Я и так, и этак… И маникюр, и эпиляции, и косметолог. Все деньги спускаю на красоту. А Анька что? На мышь похожа, – продолжала возмущаться сестра.
Я не придала тогда значения этим словам. Зависть – плохое чувство, может так развязать язык, что человек потом сам пожалеет. Но видеть Леську после подобного на свадьбе я не хотела. Да только как это объяснить родственникам?
Я старательно улыбалась на торжестве, пока сестра нас со Славой поздравляла. А потом Леська здорово так перебрала. То моему новоиспеченному мужу надо было с ней потанцевать, то она ему галстук поправляла, то ещё что. А конец застолья меня окончательно добил, после чего я решила наше общение свести к минимуму. Редких встреч у бабушки хватило бы. Уже захмелевшая Олеся подошла ко мне в туалете и тихо сказала:
– Анька, ты хоть мужика удовлетворяй хорошо, а то найдутся постельные умелицы и уведут.
– Ты, например? – не выдержала я тогда и прямо посмотрела сестре в глаза.
– А что? – невинно захлопала она глазами. – Такие экземпляры, как твой Слава, на дороге не валяются.
Через полгода после нашей свадьбы Леська познакомилась с каким-то норвежцем и укатила за лучшей жизнью в Европу. Только, видимо, не так все и гладко получилось, как поначалу мне расписывала бабуля, радуясь, что и вторая внучка наконец обрела свое счастье. А сейчас Леся вернулась… Все эти годы мы ограничивались только поздравлениями с праздниками, так что о жизни сестры я знаю только по бабушкиным рассказам.
Надеюсь, она переросла свою зависть, стала обычной женщиной, а не застрявшим в пубертате подростком, который только и знает, что «я хочу», а на остальных плевать.
Завтра же и поеду к бабушке с самого утра. Ее слова, что Леська интересовалась мной и Славой, неприятно царапнули, но, может, сестра действительно изменилась. Хотелось бы в это верить. А если у нее есть вопросы, то пусть задаст мне их лично.
Перед сном звоню Соньке, чтобы спросить, как она, и сказать, что нашелся мой телефон. Подруга отвечает вполне бодро:
– Наелась обезбола, жую вкусняшки, что ты купила, смотрю какую-то кулинарную передачу. Ты вот умеешь, Анька, готовить том ям? Что-то смотрю, и так захотелось, – смеётся она.
– Обязательно приготовлю, – обещаю я. – Тебе же там продуктов и таблеток пока хватит? Хочу завтра к бабушке съездить.
– Не беспокойся за меня, Анют, – уверенно говорит подруга. – Не пропаду. Надеюсь, с Галиной Федоровной все хорошо?
– Да, бабуля в порядке, – заверяю я. – Леся вернулась.
– Да иди ты! – удивляется подруга, которая наслышана о моей сестре, но познакомиться им не довелось.
Сонька со мной на дачу не ездила, а перед моей свадьбой попала в больницу с какой-то инфекцией.
– Ага, с норвежцем развелась.
– Потом сразу же звони. И, Анют, будь поаккуратнее с этой… сестрой.
Глава 10
Проводив мужа с утра на работу, иду в магазин, чтобы не ехать к бабушке с пустыми руками. Кажется, беру всего понемногу, но на выходе получается три внушительных пакета. И пошла же, как назло, не в небольшой магазин возле дома, а в гипермаркет. Аккуратно спускаюсь со ступенек и ставлю пакеты на землю.
Может, прямо отсюда вызвать такси и ехать? Но я хотела ещё и домой заскочить, сумку с собой не брала, только карточку в карман сунула…
– Анна? – вырывает меня из раздумий мужской голос.
Не уверена, что обращаются ко мне, по человек всегда реагирует на своё имя. Поворачиваюсь вправо и вижу перед собой Андрея – тренера из спортзала.
– Доброе утро, – вежливо здороваюсь и хочу нагнуться, чтобы поднять пакеты, однако мужчина меня опережает.
– Ой, тяжёлые, – качает он головой. – Давайте я вас подвезу.
– Нет, что вы, – сопротивляюсь. – Мне тут близко.
– Анна, ну я же вас подвозил, – смеётся Андрей. – Вам идти минут пятнадцать, а с этими пакетами и все двадцать пять.
– Хорошо, спасибо, – соглашаюсь я, почему-то чувствуя себя виноватой.
Но ведь я ничего не делаю плохого. И даже если Слава сейчас вдруг вернётся, и мы снова столкнемся у подъезда, то я познакомлю мужа с Андреем. Мне скрывать нечего.
– Анна, не собираетесь сегодня на тренировку? – начинает разговор Андрей.
– Нет, – качаю головой. – Соня повредила ногу. Неизвестно, когда ей снова разрешены будут физические нагрузки.
– А одна вы не пойдете, – не спрашивает, а констатирует тренер. – Жаль. Пожелайте подруге скорейшего выздоровления.
– Ей будет приятно, – отвечаю я. – А если вы ей позвоните и скажете это лично, то вдвойне.
Андрей удивлённо на меня смотрит, остановившись во дворе, но молчит. А мне даже немного неловко становится. Попросила, называется, подруга замолвить за нее словечко. В прошлый раз не получилось, зато сейчас я прям лучшая сваха страны, впору на телевидение идти работать.
– Анна, а не хотите выпить кофе? – вдруг предлагает тренер, выгружая мои пакеты из багажника.
– Я замужем, Андрей, – пресекаю все на корню. – Поэтому не стоит. Спасибо за помощь.
– Пожалуйста, – говорит он мне уже в спину, и я прямо лопатками ощущаю, как Андрей провожает меня взглядом.
Продукты оставляю в прихожей – скоропорта и заморозки там нет. А сама переодеваюсь, немного подкрашиваю глаза и губы и вызываю такси.
Бабуля уже круглый год живёт за городом – на даче. В доме есть отопление, горячая вода, канализация – все удобства. Поселок недалеко от города, так что по пустой с утра в будний день дороге я добираюсь за полчаса.
Машина уезжает, а я осматриваюсь и улыбаюсь. Кажется, будто я одна здесь. Участки, крыши домов, плодовые деревья вдоль заборов засыпаны снегом. И такая тишина…
– Анют, – прерывает мою минутку единения с природой бабушка.
Видимо, услышала звук мотора, вот и вышла посмотреть. Только валенки натянула и лёгкую телогрейку.
– Бабуль, ну куда ты в таком виде выскочила? – спрашиваю я. – Давай в дом.
– Ой, – отмахивается она. – Подумаешь, пять градусов мороза. Вот раньше зимы были…
– Давай все же в доме расскажешь мне об этом, – настаиваю я.
– Идём, я как раз чай с чабрецом заварила. А ещё ваши с Леськой любимые пирожки с яблоками испекла. Антоновка же всю зиму храниться может, да я ее только в начале декабря и снимала, тепло же было.
Пока бабушка делится своими сельскохозяйственными делами, мы проходим в дом, снимаем обувь и верхнюю одежду, и я начинаю выгружать на стол в кухне продукты.
– Анька, ну зачем столько? – всплеснув руками, бабуля качает головой. – Есть у нас тут магазинчик, да и Марина с Валерой приезжают раз в две недели. Вы со Славкой давно, правда, не заглядывали. А сейчас ещё и Леська вернулась, чай, не бросит бабку.
– Ты же знаешь, что у Славы в конце года много работы, – улыбаюсь я. – Но ты лучше расскажи, как сама. Может, лучше в город вернёшься на зиму? Там все в шаговой доступности: и магазины, и аптеки, и поликлиники.
– Да ну, Анют, господь с тобой, – бабушка разливает по чашкам ароматный чай. – Здоровье у меня лучше, чем у молодых, будет. А тут мне хорошо. Спокойно, тихо… Вот чаек попиваю, телевизор смотрю. Да и интернетом умею пользоваться, подарили вы мне этот смартфон. Ой, а Леська как приехала… – продолжает тараторить без остановки, подвигая ко мне тарелку с пирожками. Видимо, общения бабуле все же маловато, здесь мало кто из соседей остаётся на зиму. – Так, что я говорила? А, Леська приехала из своей Европы. А красавица какая. Шубка мягкая, сапожки блестящие. Жаль, конечно, что с этим ее Юргеном, Йоргуном…
– Йоханессом, – подсказываю я, вспомнив имя Олесиного норвежца.
– Точно! Жаль, что не срослось. Но и тут у нее уже мужчина есть, – понижает тон бабушка, будто боится, что нас здесь кто-то может подслушать. – Правда, показывать его не захотела мне.
