Ну, наши имена вам уже известны, Алексей Григорьевич. Мы являемся уполномоченными представителями Секретной службы Престольного совета Её Императорского Величества, должности и звания Вам знать не к чему. Обвиняетесь вы в попытки похищения, возможно покушения на убийство, премьер-министра Республики Бхарат.
В моей голове тут же побежал поток мыслей. Что за чушь несёт этот немощный, ну или по крайней мере, с виду немощный старикан? Это премьер-министр у них священное животное, про которое мне вслед кричала инспектор Дипали? От своей мысленной глупой шутки я невольно улыбнулся.
–
Ты чего, гадёныш, скалишься? Тебе жить осталось от силы неделю! Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда тебя размажут слоны по земле на главной площади Индрапрастхи!
–
Да, уймитесь Вы, Филипп Пантелеймонович! – раскинув руки в стороны, закричал Антип Денисович, – Но всё же, Алексей Григорьевич, меня право тоже удивляет ваша улыбка.
–
Прошу прощения, не специально, девушка-инспектор задержала меня с криками, что я осквернил священное животное, вот и подумал, неужто здесь так называют высокие чины, – с усмешкой произнёс я. Пока говорил, я и сам поймал себя на мысли, что веду себя не по ситуации, но то ли стресс, то ли в целом нереальность всего вокруг происходящего не позволяли мне превратиться в паникующего заключенного, которого, оказывается, собираются растоптать слонами.
–
Нет, хоть и страна тут своенравная, но всё же первых лиц государства животными, пусть и священными, здесь никто не называет. Это официальное обвинение против вас, которое будет висеть в течении 7-ми дней. Так как вы являетесь подданным Российской Империи, то местные власти любезно выделили нам это время на расследование всего произошедшего в знак уважения к Её Императорскому Величеству Анне Романовне. Если ни к чему мы не прилём, то дальше обнародуют истинную информацию, а вас придадут строгому и беспристрастному суду Республики Бхарат. И тут, уж, как верно заметил уважаемый Филипп Пантелеймонович, наказание будет строгим. Так что, давайте уже наконец прекратим этот бесполезный трёп и вернёмся к делу. Вам всё ясно?
Я уже было хотел начать орать, что ничего мне не ясно, и что всё происходящее это чья-то идиотская шутка. Но неоднократное упоминание императорского величия, причисление меня к его подданству, левитация в воздухе, молнии со всех щелей, да, в конце концов чудесное спасение от смерти после падения с высоты в 7 километров – давали мне чёткое понимание, я не дома, в смысле не в своём мире. И мне нужно время, чтобы во всём разобраться и понять, как вернуться домой. Мне нужно время и свобода. Сидеть в камере и ожидать топота слонов по своей бедовой заднице глупо. Так что пора включать свой котелок. Я, блин, доктор, или кто? Ау, аналитический склад ума, давай просыпайся! О, кажется дело пошло. Я и правда почувствовал будто в моей голове закрутилось шестерёнки после долгого пыльного бездействия, и выпалил ответ:
–
Так, значит, вы что-то вроде моих адвокатов?
Антип Денисович едва приподняв уголки рта удволетворённо улыбнулся:
–
Всё зависит от того, как вы, Алексей Григорьевич, будете вести с нами диалог. Мы можем стать вам защитниками, но если вы будете отпираться и водить нас за нос, то можем стать для вас… – не договорив, он открыл папку с документами, брошенную несколько минут назад на стол и достал оттуда небольшую стопку фотографий, – Узнаёте?
Я осторожно взял их в руки.
–
Не удивляйтесь, это конечно не привычные всем нам нейрограммы на сетчатку, ну, или хотя бы пространственная голограмма, но всё же это тоже носитель информации, и как показало время, самый надёжный. На нашем уровне секретности просто глупо доверять нейросети, – как будто и правда прочитав мои мысли, сказал Антип Денисович.
И правда в первое мгновение я не предал значение папке с документами на столе, но когда получил в руки бумажные фото, на миг задумался о том, что это даже для меня, человека с Земли, странно. Не помню, когда последний раз держал бумажное фото в руке. Это уже стало чем-то эксклюзивным. Но тут всё понятно, действительно, и в моём мире всё труднее и труднее стало защищать свою личную информацию, любое движение пальца на экране смартфона, брошенное вскользь слово и даже сообщение в секретном чате любого мессенджера тут же становилось добычей бесчисленного множества ботов и нейросетей, которыми пользовались различные лица ищущие выгоду. Чаще всего это были конечно рекламщики и мошенники, а, органы всевозможных разведок и спец.служб чихать хотели на простых смертных, пока ты не попал в поля их зрения. Так что да, самым простым и с точки зрения безопасности эффективным способом передачи информации остаются бумажные носители. Epistola nоn erubescit – бумага всё стерпит.
Я стал перебирать фото в руках. На первых двух были абсолютно незнакомые мне люди. Два молодых парня лет 30 индийской внешности, ничем не примечательных. На третьем фото… Твою ж мать! На третьем фото был я. Откуда у них моё портретное фото, которого я никогда не делал, фотошоп, нарисован по запросу в нейронке? Для обоих вариантов слишком похож, да что там похож, на фото был я, прям как в зеркало на себя смотрюсь, только будто стал старше, поношенный какой-то. И чего-то не хватает… Точно! По-моему я нашёл ниточку своего спасения. У смотрящего на меня человека с картинки не было характерного шрама по наружному концу левой брови, который я получил ещё в детстве.
–
Это не я! – вскочив со стула и шлёпнув последнюю фотографию на стол, прокричал я.
Глава 8
–
Я вам повторяю ещё раз, этот шрам я получил в 10 лет! Он со мной уже ? жизни, а мужику с фотографии минимум лет 40. Включите логику, если бы это был я, то и шрам тоже был бы.
–
Ну, может ты заретушировал его – проворчал, явно не верящий мне Филлпи Пантелеймонович.
–
Это исключено, фото все подлинные, проверены на ретушь и нейросетинг неоднократно, – озадаченно смотря то на меня, то на фотографию проговорил Антип Денисович.
–
Да, у меня даже не было такой фотографии никогда!
–
Но сходство почти 100%! Ни одна нейронка не считает разницы между вами, Алексей Григорьевич, и человеком на фото, собственно и не считала, – Антип Денисович сел на стул и расслабил узел галстука на шее. По его лицу пробежала тень мимолётного облегчения, быстро сменившаяся напряжением, он продолжил говорить, смотря куда-то вниз, сквозь пол, – Вас опознали все дроны зафиксировавшие ваше появление на проезжей части, а также в момент задержания. И здесь все камеры подтвердили, что вы Антон Смирнов.
–
А почему вы меня называете тогда не Антоном?
–
В протоколе задержания чётко сказано, что вы представились как Антонов Алексей Григорьевич. Значит играем в вашу игру, – усмехнулся Антип Денисович, – Да, и документы этого человека оказались липовыми. Даже в наши времена находятся умельцы, которые могут обойти все системы.
–
А откуда это фото? – не унимался я.
–
Это фото с прохождения идентификации личности на таможне в Москве. Неделю назад Смирнов Антон Игоревич проходил проверку перед отлётом из Москвы в Индрапрастх, то есть сюда. После вчерашней попытки похищения премьера мы отследили пути перемещения всех троих злоумышленников. И что любопытно, два бхаратца, что вы видите на фото, Алексей Григорьевич, никуда не пропадали. А вот ваш двойник, – немного усмехнувшись, Антип Денисович продолжил, – Ваш двойник, два дня назад исчез из всех возможных идентификаторов личности. А в таком большом столичном городе, как Индрапрастх, это, как вы понимаете, просто невозможно. По крайней мере, на целых два дня. Но вчера Антон Смирнов в 6:10 утра вновь, как из неоткуда появился на улицах города во время нападения на авто-кортеж премьер-министра. И что ещё более удивительно, через 10 минут, когда служба безопасности высокопочтенного премьер-министра Аджит Шуклы в бараний рог крутила двух подельников, Смирнов Антон будто испарился, а потом вновь материализовался сегодня в 30 км от места происшествия, где был пойман отважной Дипали Раджпут.
–
Антип, я че-то не понял, это что – не он? – с искренним недоумением спросил Филипп Пантелеймонович.
–
Не знаю – задумчиво протянул Антип Денисович.
И буквально через мгновение дверь со стуком отворилась, на чистом, но опять грамматически корявом русском один из охранников оповестил нас о том, что время закончилось и пора меня вести обратно в камеру.
–
2 минут, Джей! – показав пальцами жест, сказал Антип Денисович, охранник кивнул и вышел из комнаты, закрыв дверь. Всё-таки Антип Денисович очень тонкий психолог, обязательно при обращении к человеку назовёт его имя, да и меня называл, не Антон Смирнов, а тем именем, что я изначально представился инспектору. Видимо так думал усыпить мою бдительность, но сейчас хочется верить, что он понял – я не загадочный Антон Смирнов, – Значит так, Алексей Григорьевич, ещё 15 минут назад я был уверен, что мы расколим вас, как орешек, выведаем ваши связи с местными оппозиционными радикалами, которые против союза наших двух стран, и не без поддержки запада пытаются раскачать лодку. Затем заберем на родину, где придадим уже нашему суду, и замнем инцидент с Бхаратом. Но сейчас вы усложнили мне работу, но зато возможно нашли путь к своему спасению. Задача на вас такая: первое – не отказывайтесь от тюремной еды, какая бы она дрянная не была, вы мне нужны живой и здоровый, а то вы, ей богу, уже на панду похожи, с этими кругами под глазами, – я удивился, как резко поменялся тон Антипа Денисовича. Очень странно, что только недавно мега-тактичный, чёпорный, спокойный и строгий особист, стал вдруг слегка игривым. Похоже новое звено в цепочке расследования дало энергетический заряд. Да, уж, эдакий Шерлок из нашумевшего британского сериала, которому замысловатое убийство милее самого сильного наркотика. Бррр… Это начинает немного пугать, – Второе, ни в коем случае никому не говорите о том, что обсуждалось на допросе, ни местным полисменам, ни соседям по камере, когда те появятся.
–
Что? Соседи? Ко мне кого-то подсадят? – забеспокоился я.
–
О, конечно, это старый дедовский способ, голубчик. Сначала вас деморализуют, чтобы потом на допросе вы готовы были маму вместе с папой продать за так – усмехнулся Филипп Пантелеймонович. Я даже немного вздрогнул, когда он начал говорить. Он за всё это время бросил всего пару фраз, кроме попытки накоутировать меня, и поэтому я уже стал воспринимать его как часть интерьера.
–
Филипп, оставьте пожалуйста донимать сударя, – встав со стула и спешно собирая бумаге проговорил Антип Денисович, потом замер на мгновение и повернулся ко мне – Да, Алексей Григорьевич, доля правды в том, что говорит его высокородие, действительно есть. Именно поэтому третьим пунктом в вашей задаче будет не наделать глупостей. Вам ясно? – он будто врезался своим взглядом в мои глаза, еле заметно прищурился, и продолжил, – Никаких глупостей.
–
Ударов под дых или молний из рук? – с гонором поинтересовался я.
–
Навыки кулачного боя можете демонстрировать в полном объёме, как я сказал, вы мне нужны живым и здоровым. А вот вашу неуёмную силу духа держите в узде.
На последних словах дверь отворилась и охранник жестом показал, что время вышло. Антип Денисович взял со стола свой портфель, сделал в мою сторону лёгкий поклон головой и вышел из комнаты. Филипп Пантелеймонович, следом за ним встал со стула, на секунду остановился и положил свою руку на моё левое плечо и со всей силы сжал мышцы над ключицей своей мощной лапищей и тут же с улыбкой отпустил, направившись в сторону выхода. Засранец! Очень неприятная болевая точка любого человека, если знать, куда нажать. Подлая месть за неоконченный бой. Ну, ничего Филипп Пантелеймонович, ещё свидимся.
Путь в камеру был таким, как и из неё. Ничего примечательного, охранники так же напряжённо и молча вели меня в мою обитель.
Пока я шёл, пытался разложить по полочкам всё, что произошло со мной за последние 2 дня, но не смог, мой желудок полностью взял контроль над мозгом. От чувства голода сводило живот. Когда же я поем?!
Через несколько минут блужданий по коридорам я оказался в своей камере. Как не странно, но освещение уже исправили, и тусклое блёклое сияние освещало комнату. Мне расстегнули наручники, и я уже собрался открыть рот, чтобы поинтересоваться о том, когда тут кормят заключённых, как в дверях увидел тщедушного старичка с тележкой, одетого в какую-то серую робу и белый, хотя от времени уже почти серый, передник. Верхний ярус тележки был нагружен двумя большими алюминиевыми кастрюлями, чайником и двумя прямоугольными хромированными контейнерами с крышкой, на нижним ярусе красовались измятые алюминиевые глубокие тарелки.
Это моё спасение. Наконец-то! Плевать, чтобы ни было в этих кастрюлях, я это съем и не поморщусь.
Старик привычным движением достал тарелку, двумя черпками половника набрал какую-то пюреобразную субстанцию оранжевого цвета из первой кастрюли, затем этим же половником кинул желеобразную массу отдалённо напоминавшую мясо из второй. Из первого хромированного контейнера достал половину круглой тонкой лепешки, а из второго два белых шарика небольшого размера, примерно мяч для пин-понга.
Когда я понял, что других мест, откуда он достанет еду, больше нет, я резко потянул руки вперед, чтобы забрать тарелку. Охранники, всё это время стоявшие в моей камере и так же, как и я, нетерпеливо ожидавшие, когда раздатчик закончит, резко повернулись в мою сторону и преградили путь вытянутыми вперед руками. Я остановился. Один из охранников взял тарелку у старика и отдал мне.
–
А ложки или вилки не предусмотрено? – забрав свой обед или уже ужин, сказал я.
Тот же охранник молча открыл выдвижной ящик верхнего яруса тележки, достал оттуда и отдал мне деревянную ложку.
Дверь в камеру закрылась.
Следующие 5-7 минут я был занят поглощением пищи. Очнулся я только тогда, когда доедал последний белый шарик, это было какое-то местное творожное лакомство, очень даже неплохое на вкус.
Так, я сыт, и даже настроение чуть улучшилось. Теперь можно и подумать.
Что мы имеем. Меня обвиняют в покушении на премьер-министра иностранного государства со странным названием Бхарат, за меня взялись спецслужбы империи, и я так понимаю, Российской империи, через неделю меня могут растоптать слоны, люди вокруг меня обладают сверх-способностями, да и сам я умею, ну ладно, не умею, а могу сверкать молниями и быть нечеловечески сильным в моменты стресса, и где-то на улицах этого города, название которого я точно не запомню с первого раза, остался мужик, который обещал мне всё объяснить. Хотя с чего я взял, что он может мне объяснить то, что я хочу.
И самое главное, я точно не на Земле. Вернее, может я и на Земле, но в какой-то другой реальности. Но в какой? И как мне вернуться назад?
Часть III. Друзья или враги?
Глава 9
–
Алекс! Алекс! Вставай, у неё опять это! – прокричала Диана на английском со своим сексуальным шотландским акцентом, сильно дёргая меня за плечи.
Я уже в третий раз пытался хоть немного поспать. Но то и дело кто-то приходил и будил меня со срочным важным делом. Уже почти 20 часов на ногах, поток раненых не кончался. Артиллерийский удар четко пришёлся на жилые районы города. Сотни убитых, несколько тысяч раненых. Все местные больницы были переполнены пострадавшими, и наш полевой госпиталь был не исключением.
Увидев, что я открыл глаза и встаю со своей раскладушки, Диана чуть отпрянула от меня и взволнованно проговорила:
–
Алекс, у неё кровотечение в брюшную полость, нужно оперировать, пойдём.
–
Это у девчёнки из третьего модуля? Откуда? Вроде же травмы живота не было – проворчал я, надевая свои кроссовки “Ralf” уже измученные в почти двухнедельном рандеву.
–
Ты про Насиру? – лицо Дианы резко сменилось с раздражённой обеспокоенности на мрачную грусть – Нет, Алекс, та девочка скончалась.
–
Как скончалась? Когда? Я же только что у неё был! – мои слова вырывались в крик, я тут же вскочил и собрался выбежать из палатки, чтобы осмотреть пострадавшую. Но Диана схватила меня за руку, и тихо прошептала:
–
Алекс, ты уснул на полтора часа. Я не стала тебя будить, ты бы уже ничего не смог изменить, интоксикация была тяжёлой, мне жаль. Медсёстры обнаружили её уже без признаков жизни, оставалось только констатировать смерть. Пожалуйста, ты сделал всё, что мог и даже больше. Твоя голова и руки нужны тем, за кого ещё мы можем побороться.
Диана кинула в мою сторону понимающий и полный сочувствия взгляд. Её серо-голубые глаза были прекрасны, даже сейчас, в тот момент, когда нам приходится цинично решать, кто из всех в этой трагедии достоин нашего внимания, а на кого не стоит пока тратить ни минуты, пусть даже просто на горечь сожаления. И к несчастью, она была права. Мы просто не имели на это права, не сейчас.
Я несколько секунд смотрел Диане прямо в глаза, от напряжения мои челюсти сомкнулись так, что в какой-то момент на мгновение свело скулы. Затем я отвел взгляд от ни в чем не виноватой и девушки и, выходя из палатки, процедил:
–
Пошли в операционную.
Мы спешно направились между многочисленных палаток и бегающих туда-сюда медсестёр в белых халатах в сторону операционного модуля. Я никогда не мечтал стать хирургом, и на операциях был только во время занятий в универе в качестве стороннего наблюдателя, который за спинами оперирующих всё равно ничего не видел. Но сегодня мне пришлось вспомнить основы оперативной хирургии. Так как раненых было очень много и рук не хватало, всех терапевтов и инфекционистов поставили ассистировать хирургам на операциях. Диана как раз была одним из хирургов, и с самого начала сегодняшней трагедии я помогал ей у операционного стола, и вот снова нужно было идти.
