Жемчужина её моря
Карина де Сантис
История, затопленная бесконечным морем и бутылкой славного рома. Она о поиске несуществующего спасения, хрупкой дружбе и беспощадной мести. Капитану со множеством имен нужно много лгать и выкручиваться, чтобы спасти свою лицемерную жизнь. Старпому, знающей все капитанские секреты нужно решить, готова ли она засадить нож в спину давнего друга за ложь, которая спасла ее жизнь. Беглой аристократке нужна месть, ведь она не так проста, как может показаться поначалу и, возможно, нож нужно засаживать вовсе не в капитанскую спину, а в ее… Но пока шторм бушует далеко за линией горизонта, а это значит, что время плыть на таинственный русалочий остров в поисках несуществующих сокровищ.
Карина де Сантис
Жемчужина её моря
Пролог
1693 год
Южная часть Атлантического океана
Ложь – самая надежная маска, скрывающая лицо и постыдные помыслы. Но мало кто осознает, что эта маска покрыта шипами. И в один прекрасный момент шипы проткнут твои глаза, обнажат помыслы и стыд, текущий по венам.
Неважно, во имя каких целей ты лжешь: благородных или не очень.
Ведь ложь – это яд. Яд, который прожжет тебе горло и выцарапает глаза.
Это тот самый враг, который торжественно вручит нож твоим друзьям, а уж они воткнут его в твою спину, пока глаза будут кровоточить, а горло жечь от яда. Здорово, не так ли?
Ей почти никогда не было страшно. Почти. Но сейчас, когда руки были связаны за спиной, а сама она ощущала качку корабля, она боялась. Боялась, что все повторится. Что люди, которым была дана защита, растерзают ее без суда и следствия. Это было бы справедливо, несмотря на тупую боль в сердце. Все повторялось. А она могла лишь молча ждать приговора, сидя в трюме. Пленница на «Свободе».
Ложь прожгла трахею, обнажив весь стыд, но не всю правду. Но еще не вечер, не так ли? Склянки пока не отбили ужин. А это значит, что можно вспомнить, как все докатилось до этой справедливости и лжи во благо.
Глава I
Карта одноглазого Борда
Капитан Чайка
1693 год
Аргентина,
провинция Буэнос-Айрес, город Магдалена
Светские мероприятия были ему чужды. Ровно, как и их терпкое вино, лживые улыбки и показное богатство. Иногда, конечно, приятно было понаходиться в компании лжецов, чтобы украсть их драгоценности и уйти в закат. Дополнительный доход никогда не будет лишним. К тому же, одна его часть стабильно уходит на пожертвования для детей-сирот, живущих в приютах при церквях. Одна из причин, почему его имя с презрением сплевывают с языка.
Впрочем, попасть именно на это мероприятие было чертовски важно. Встреча, которая состоится через час, должна будет решить его судьбу и поспособствовать достижению маленькой цели.
Команда знала, что он охотится за картой одноглазого Борда. Но они думали, что эта авантюра была затеяна ради сокровищ. Не то, чтобы пираты часто зарывали свои скудные сбережения на необитаемых островах. Просто помимо сокровищ этот кусок пергамента содержал информацию о его спасении. Там, в месте, отмеченном крестом, есть и драгоценности, разумеется, однако они не его цель. Он ищет то, что поможет…
Впрочем, не так важно, чего ищет он. В разы интересней сейчас послушать историю о дочери Борда, которая спрятала заветную карту так, что ни одному пирату старого поколения не удалось ее разыскать. В конечном итоге истории о клочке бумаги и вовсе превратились в легенды и вымыслы. Но только не для него. Он будет вечно благодарить госпожу Фортуну за столь щедрую наводку.
Каталина Борд была единственной дочерью морского волка и какой-то деревенской женщины. Вроде бы. Любима отцом, она была сослана в монастырь сразу после того, как ее родитель нарисовал заветную карту, дабы защитить клочок бумаги от загребущих ручонок. Не самый умный поступок папаши, но никто и не говорит, что пират должен быть умен. Хитер – да, но умен…
Уже на тот момент за клочком бумаги шла охота – любителей присвоить себе чужое было немало. Надеясь защитить путь к богатствам и кое-чему еще в божьем доме, Борд сильно просчитался. Конечно, его дочь была храброй девушкой и спрятала наследие отца в укромном месте монастыря, не рассказав о нем "охотникам" даже под жуткими пытками, которым ее подвергли в надежде разговорить молодую послушницу. Это было очевидно, что недоброжелатели Борда откроют охоту на его дочь и то, что она спрятала. Впрочем, на тот момент сам Борд отдал концы, а посему позаботиться о его дочурке было некому. Разве что, богу, но, учитывая кончину дочери пирата, господу не было никакого дела до молодой послушницы.
Говорят, ее повесили в монастырском лесу после того, как не вышло выбить из нее информацию о местонахождении карты. Ходили слухи, что с того дня лес считается проклятым из-за того, что истерзанная Каталина была повешена с жуткой улыбкой на милом личике. Шептались, что сам Дьявол вселился в ее тело и помог сохранить молчание до конца ее короткой жизни. С тех незапамятных времен монастырь опустел, а в лес при нем не рисковали ходить, боясь встретить дух повешенной дочери пирата. Что же касается карты, то никто так и не смог найти ее. Пока не смог.
Но это не значит, что и он не сможет. Он знал, где искать. Чувствовал, что заветный клочок бумаги у него в руках. Он нужен был ему позарез. От него буквально зависела его жизнь. Чертова ирония госпожи Судьбы.
На этот светский прием было не так просто попасть двум причинам: отсутствии приглашения и маски, ведь это бал-карнавал. Так что пришлось раскошелиться на маску и выкупить приглашение, чтобы проникнуть к сливкам общества и человеку, с которым ему была назначена встреча, сулящая надежду на обретение долгожданной свободы. И сокровищ, разумеется.
Его темно-зеленый камзол с золотой оторочкой и большими пуговицами видал времена и получше, по правде говоря. Темные штаны были заправлены в высокие кожаные сапоги, начищенные до блеска. Из-под камзола виднелась накрахмаленная светлая рубаха – Адель постаралась на славу, пусть ему и пришлось выслушать возмущения на тему о том, что она не его прачка. Волосы были подвязаны лентой в цвет самого камзола, а лицо скрывала черная маска с острым золотым клювом ворона, оставляя открытыми лишь щелочки для глаз, да ухмыляющийся рот.
Дом какого-то барона, чье имя он не потрудился выучить, был огромным, а если из него продать всю мебель и предметы интерьера, то смело можно было избавить от бедности пару приютов и небольшую деревушку в придачу.
В роскошном зале, где проводился прием, было много гостей. Их лица полностью или частично скрывали самые разнообразные и богато украшенные маски, подходящие к их нарядам. Для удобства из зала убрали почти всю мебель, оставив лишь несколько соф и кресел на тот случай, если гости захотят передохнуть. На небольших столах, находящихся в разных частях большой гостиной, стояли бокалы с напитками, а на специальных подставках расположились маленькие десерты, дразнящие своими ягодами и сладкими кремами.
Звучала негромкая мелодия и некоторые пары танцевали, пока иные отдавали свое предпочтение алкоголю и флирту с незнакомцами.
Вооружившись вином, он умело обогнул одного лорда, который со всей искренностью жаловался своему компаньону на то, что где-то потерял фамильную печатку. Золотое кольцо с семейным гербом и маленьким аметистом. Печатка была спрятана в кармане его камзола. Не первая безделушка, которую он украл. И не последняя. Ловкость рук, отвлекающие внимание разговоры и фамильной драгоценности больше нет на пальце лорда.
– Мистер Обри!
Он обернулся, услышав свою фамилию. Единственная правдивая вещь, оставшаяся от его растерзанной личности. Впрочем, сейчас не до выказывания сожалений.
Приближающийся мужчина годился ему в отцы. Волосы с проседью были зачесаны на одну сторону, а из-под светлого камзола виднелся живот, свидетельствующий о непомерном аппетите герцога… Нда, его длинная фамилия так некстати выскочила из головы. Ну и черт с ним.
Обри со всей своей обаятельностью улыбнулся герцогу Нуичертсним и его… спутнице, годившейся аристократу в дочери. Девушку, к слову, герцог приобнимал за талию совсем не по-дочерни. Старый мудак. Ее он уже видел здесь. Сложно не обратить внимания на леди, одетую в пышное платье насыщенно красного цвета. Ее плечи были обнажены, корсет, утягивающий и приподнимающий грудь открывал вид на декольте. Шею венчало тяжелое украшение, больше похожее на кровавую рану, нежели на ожерелье. Такое точно не украсть. Светло-каштановые волосы незнакомки были собраны в прическу на затылке, поддерживаемую шпильками и бутонами нераскрывшихся алых роз. Передние локоны были закручены и красиво обрамляли лицо, скрытое мягкой маской, отделанной черным кружевом. И только сейчас Обри обратил внимание на ее глаза. Очи разного цвета. Будто некий мастер решил таким образом позабавиться над своим творением и сделал правый глаз голубым, а левый – зеленым.
– Мистер Обри, я хотел представить Вас дочери барона де Кьяри. Мисс Бернадетта де Кьяри, это мистер Обри. К сожалению, он отказался раскрывать своего имени, решив сохранить таинственность этим вечером.
– Мое почтение, мисс де Кьяри, – Обри одарил дочь барона обворожительной улыбкой, беря ее протянутую руку и оставляя на кисти, скрытую алой шелковой перчаткой, поцелуй.
– Мне тоже приятно познакомиться с Вами, мистер Обри, – девушка, похожая на розу, сложила руки на животе, будто и вовсе не желала принимать участие в беседе. Ее лицо было бесстрастным, а спокойствие проглядывалось даже сквозь маску.
– Позвольте оставить Вас на попечение мистера Обри, мисс де Кьяри. Мне нужно успеть обговорить одну вещь с Вашим отцом, а Вы пока послушаете рассказы молодого любителя тайн. Он только-только сошел на сушу и, уверен, будет готов поведать что-нибудь о Вашем любимом море, – герцог Нуичертсним со всей нежностью прикоснулся к открытым плечам дочери барона, которая будто бы сжалась от этого невинного прикосновения, кивнул Обри, коротко, будто сына, обнимая его и был таков. Похоже, старый герцог и не заметил пропажи часов на золотой цепочке, еще пару мгновений назад продетых через петлю жилета.
– Кажется, Вы не очень рады моему обществу, –заметил Обри, ловко и не заметно пряча украденные часы в кармане камзола. После он поднес бокал с вином к губам, делая небольшой глоток. Отвратительное пойло.
– Не хочу утруждать Вас, – вежливо отозвалась мисс де Кьяри, скользнув по нему глазами. Изучающими и внимательными.
– Герцог сказал, что Вам нравится море. Может, я мог бы что-нибудь Вам о нем рассказать? – время до встречи у него еще было. Через десять минут нужно будет покинуть зал, проникнуть в библиотеку, находящуюся в следующем зале, а там его будет ждать некто, кто расскажет о части нужной информации. Другую часть информации получит его старпом, а после они объединят полученные сведения и…
– Зачем Вы украли его часы, мистер Обри?
Обри даже опешил от вопроса, едва удержав маску спокойствия на лице и чуть не подавившись вином. Похоже, только старый герцог и не заметил пропажи. В отличие от этой наблюдательной девушки.
Бернадетта де Кьяри встретилась с ним взглядами, скрещивая руки на своей тревожно открытой груди. Однако, ее лицо, скрытое маской, было бесстрастным и будто бы отрешенным. Это вызывало невольный интерес у Обри, учитывая, что светская девушка заметила ловкость его рук, так еще и спокойно поинтересовалась, зачем это было сделано. Она не так проста, как могло показаться.
– А зачем Вы позволили ему так откровенно обнимать Вас, мисс де Кьяри?
Обри ловко парировал ее вопрос, позволив себе слабую усмешку, отпечатавшуюся в его глазах. Герцог был слишком старым для молодой дочери барона, так что вопрос был вполне справедливым. Он никогда не отличался изысканными манерами, но Бернадетта будто бы и не обратила внимания на эту бестактность.
– Потому что мы помолвлены. Я честна с Вами, мистер Обри, – ее голос был спокойным, но глаза, смотревшие на него… в них плескалась ненависть, грозящая вырваться наружу. Впрочем, самообладания ей было не занимать. Как и честности. Что ж… выходит, честность за честность?
– Потому что я вор этим вечером и моя работа – обкрадывать таких мерзких людей, как он.
Почти что честный ответ. Но Обри и правда ведь был вором этим вечером, так что он почти не солгал. И будет вором, пока не узнает нужные ему сведения. А после никто и не вспомнит о том, что на вечере присутствовал молодой и начинающий торговец, якобы горящий желанием влиться в общество аристократов. Очередная ложь, но что поделать? С недавних пор вся его жизнь и основывалась на этом.
– Какое Ваше настоящее имя? – ненависть в разных глазах утихла также быстро, как утихает шторм в море. Теперь в них появилось спокойствие и бесстрастие. Казалось, что и разговор она продолжает без особого интереса, движимая просто желанием скоротать время до прихода будущего мужа, а не чтобы докопаться до правды.
– У меня много имен, – Обри беззаботно улыбнулся, даже плечами пожав, кинув торопливый взгляд на свои часы, висевшие на цепочке. Пять минут. У него есть еще пять минут.
– Торопитесь, мистер Обри?
– Разве что немного.
Бернадетта медленно кивнула, будто его таинственные слова могли хоть что-то ей прояснить. Она обвела глазами зал, простирающийся за чужой спиной и людей, от души веселящихся на этом мероприятии. Вот только этой молодой и наблюдательной девушке было не до веселья. Ее состояние всколыхнуло что-то в душе Обри, но тот отмахнулся от этого порыва грусти, как от лающей собаки. Не его это дело – лезть ей в душу с утешениями.
– Вы бы не хотели пояснить свои слова, мистер Обри?
Нет. Черта с два. Он научился держать рот на замке. И не собирается изменять этой славной привычке. Да, вероятность их пересечения с мисс де Кьяри была чертовски мала, но он не идиот, чтобы выкладывать ей все свои планы. Кто знает этих аристократских девушек, нежных как цветы и пугливых, как ланей? Он точно их не знал. А потому безопасней будет поберечь чужую психику. И свою фортуну.
– У меня назначена встреча. Но это все, что Вам стоит знать, мисс де Кьяри.
– Вы ничего не делаете за так, верно? Может… – голос дрогнул от прозвучавшего сомнения, но движения ее рук были уверенными. Молодая аристократка без сомнений избавляла свои тонкие пальцы от колец. Она уже было потянулась и к безымянному пальцу, но резко одернула руку и протянула ему свои украшения. – Может, я могла бы купить у Вас информацию, которая разнообразила бы мой вечер?
– Боюсь, мне больше по душе воровать, нежели принимать в дар, – Обри не сдержал смешка, взглянув на дорогие кольца. Он мог запросто взять их, чтобы в будущем продать, выдать нужную информацию и сбежать. Он мог быть безрассудным и рисковым. Но не с нежной аристократкой, желающей повеселиться этим вечером.
Лицо Бернадетты выражало негодование. Она поджала губы, смотря на кольца, горсткой лежащие в ее ладони и переливающиеся при свете свечей. Похоже, эта девушка не привыкла получать отказы. Но, отдавая должное ее манерам и воспитанию, она не закатила истерики на этой почве и даже не поклялась выдать его с потрохами.
– Тогда возьмите их на память обо мне, мистер Обри. Вы первый человек, отказавший мне, но это не умоляет моего желания помочь бедняку-вору.
Она взяла его руку. Их ладони не слишком отличались по величине, но тонкие пальцы Бернадетты вряд ли были покрыты мозолями. В отличие от его огрубевшей кожи рук. Обри не сопротивлялся, когда она вложила в его ладонь кольца, накрывая их пальцами.
– Вы ведь не аристократ. Моряк?
– Ваша наблюдательность не знает границ.
– Как и Ваша скрытность, мистер Обри.
– Что ж, попутного Вам ветра, мисс де Кьяри. Если госпожа Судьба будет благосклонна, то мы вновь встретимся.
– Непременно.
Кольца исчезли в потайном кармане камзола, а сам Обри поцеловал кисть аристократки. Та с какой-то благосклонностью кивнула ему, первая уходя прочь. И лишь сейчас он заметил, что де Кьяри слегка прихрамывала, да так, что определить, на какую именно ногу казалось непосильной задачей. Будто бы на обе ноги сразу.
Бросив еще один взгляд на девушку, похожую на упавший цветок, он развернулся и уверенно зашагал к выходу из главного зала, мельком взглянув на время и по пути отдав бокал с недопитым вином слуге. Тяжесть украденных драгоценностей приятно оттягивала его карманы.
Никто не обратил внимания на молодого человека, выскользнувшего из одного зала и мигом попавшего в другой. Слуги были слишком заняты гостями, а те – выпивкой и сплетнями. По правде говоря, Обри не понимал, для чего ему назначили эту встречу. Он и сам был готов переворошить весь монастырь и самостоятельно найти карту, но ему сообщили, что некто может облегчить его поиски. Впрочем, это были слова сомнительной правды, ведь если бы кто-то знал о местонахождении клочка бумаги, то сам бы воспользовался возможностью присвоить его себе. Что-то здесь было не так. Осталось лишь выяснить – что. И надеяться, что его и старпома не ждет западня от короны, пустившей эту уловку дабы отправить их на виселицу.
Библиотека была просторной и темной. В больших шкафах стояло бесчисленное множество самых разных книг, скрытых под вуалью темноты. Даже свет луны из больших не скрытых тяжелыми портьерами окон не мог полностью осветить помещение. Его уже ждали. Некто, чье лицо было скрыто маской, стоял, прислонившись к каминной полке, поглядывая на свои карманные часы.
– Добрый вечер, – проговорил Обри, затворяя за собой дверь и лишая их с незнакомцем последнего источника света, льющегося из коридора.
– Перейдем сразу к делу, капитан, – без обиняков начал незнакомец, переводя взгляд на Обри и пряча свои часы в кармане. – Я помогу Вам, а Вы, в свою очередь, мне.
– Разумеется, сэр. Назовите цену.
Послышался тихий смешок, а после незнакомец покачал головой.
– Деньги мне не нужны. Вы поможете с перевозкой груза.
– Контрабанда?
– Ну, если двадцать семь клеток с обезьянами капуцин можно так назвать, то да.
