«Глупая девочка, – подумала с заботой Женя, – надо её как-то оберегать от фальши и обманчивости этой суеты, одетой в красивую упаковку». Им предстояло найти книжный магазин. А для этого два раза подняться на эскалаторе, чтобы попасть на третий этаж. Глаза Лены совсем по-детски светились от радости при виде этих зверских самодвигающихся металлических лестниц.
Наконец, вдалеке замаячила огромная красочная витрина того самого книжного. К этому отделу у Жени не было никаких претензий. В величественном помещении с высокими потолками и огромными полками расположился книжный магазин, словно замок, полный сокровищ литературы. При входе посетителей встретил чарующий аромат бумаги и свежей печати. Расставленные книги демонстрировали свои обложки, словно они цветы в весеннем саду, увлекая глаза зрителей разнообразием и красотой. Звуки страниц, перелистываемых любопытными пальцами, наполняли пространство особой мелодией знаний и тайн, готовых открыться каждому, кто отважится и переступит порог этого волшебного места.
Лена тут же побежала к стойке с нужной литературой и начала перебирать книги. Инна пошла к художественной литературе. Женя с интересом наблюдала за племянницей. Ей здесь, в окружении книг в их цветастых одеждах-обложках, стало уютно. Потоптавшись рядом с племянницей, она начала осматривать и другие стеллажи, потихоньку «отползая» в сторону. И тут, засмотревшись, она не заметила кого-то и наткнулась прямо в своём «изящном» развороте на мужчину, державшего в руках какие-то книги, которые с грохотом повалились на пол.
– Ой! Простите! – Женя начала помогать подбирать книги.
– Женщина, осторожнее! – устало выдохнул мужчина и окинул Женю своим серьёзным взглядом.
Вдруг Женя увидела очень печальные глаза зеленовато-жёлтого цвета. Она успела их отметить.
– Извините, я не заметила!
– Да, я понял! В шарфе, что ли, запутались? – он принял из рук Жени последнюю поднятую книгу и пошёл на кассу.
Женя наблюдала, как он уходил и, будто, почувствовала, что ему сейчас тоже плохо. Его глаза, взгляд… он был не взглядом изучающего книги человека. Это был опустошённый взгляд, лишённый какой-то надежды. Ей стало очень жаль его. Но потом подумалось, что это она видит своё состояние в других. Увидела уставшего человека, и сразу примерила к нему свою трагедию. Ему подошло, это её удовлетворило. Скорее всего, всё у него нормально. Интеллигентный, высокий, ладный мужчина, что у него может быть не так? Это всё Женя со своим синдромом спасателя готова увидеть боль в любом, догнать и причинить ему добро, хочет человек этого или нет.
Наконец, она отвела глаза от незнакомца, и взгляд упал на учебники по живописи. И тут душа рванула к этим манящим изданиям. Время для Жени остановилось. Она перебирала книгу за книгой, изучая их содержание. Она вдруг вспомнила, как когда-то мечтала рисовать. Нет, не рисовать, писать. Её в юности привлекала живопись. Рельефные масляные мазки, хлопчатобумажные холсты, кисти, мастихины, мольберты, палитры. Женя ходила в художественную школу, затем в арт-студию при университете, когда училась на дизайнера. Но потом пришлось зарабатывать на жизнь, и ей стало не до творчества души.
Родители были простыми служащими: мама – библиотекарь, папа – слесарь. Чтобы учиться, ей приходилось много работать. Женя перевелась на заочное отделение и не упускала ни одной возможности добыть денег. В рекламном агентстве она была помощником дизайнера, ещё мыла полы в брокерской фирме по вечерам. Потом окончила институт и стала работать ещё больше. Пришлось устроиться в магазин помощником товароведа. Но потом, всё же, она продолжила трудиться по специальности, близкой к её сфере деятельности. В том рекламном агентстве она стала маркетологом.
Потом встретила мужчину, с которым прожила два с половиной года. Но они расстались из-за постоянного непонимания друг друга. Затем Рома. Человек, ставший всей её жизнью, в котором она без остатка растворилась, забыв про себя. Она несколько раз меняла место работы. Пара переезжала, сменяя районы, потому что снимала квартиру. Но Жене было комфортно. Его требования не ломали её мир. Они вполне успешно сосуществовали вместе. Но на любые порывы души Жени позаниматься творчеством Роман отвечал недовольством. И дабы не гневить своего идола, она оставила эти идеи. Потом Инна помогла ей устроиться в фирму, где работала она сама. Женя была очень рада трудиться бок о бок с близкой подругой. Её офис казался тогда каким-то особенным местом, где творятся настоящие чудеса, всегда пахнет духами и кофе.
А теперь она вдруг стала одинокой, стоит и смотрит на свою давнюю мечту. Эти книги подействовали на неё, как свежий морской бриз после многолетнего заточения в душной комнате. Какие картины! Какие пейзажи! Да-да, больше всего её вдохновляли именно пейзажи! Горные вершины, водные глади, леса, уходящие вдаль сопки!
Женя очнулась только тогда, когда услышала резкий голос Инны:
– Жень! Ты долго ещё?
– Ой, а что, я долго тут, да?
Рядом с Инной стояла Лена, обнимая две выбранные ею книжки, и улыбалась.
– Ну, так, относительно. Чего интересного нашла? – Инна заглянула за Женино плечо и увидела книгу по масляной живописи в руках подруги.
– Ого! – отреагировала она.
– Ну, да. Ты же знаешь, была у меня мечта! – будто оправдываясь, пролепетала Женя.
– Да знаю, знаю. Тебе оно надо? – вздохнула Инна.
– Надо, Инна, очень надо. Сейчас особенно. Пойдёмте на кассу.
Женя понесла книгу с собой, прижимая к сердцу.
Лена с сочувствием и очень участливо посмотрела на тётю, намереваясь поговорить с ней сегодня и расспросить о её мечте. А Жене очень сильно захотелось сегодня же купить холст и краски. Непременно масляные! Женя почувствовала в теле так необходимое ей тепло! Эта книга давала ей шанс. Возможность выбраться из этого страшного, неприятного упаднического состояния.
После книжного они пошли в большой магазин товаров для творчества. Лена так же восхищённо рассматривала полки. Она ни на минуту не теряла своего юношеского азарта, ей всё было интересно!
Наконец, Женю осчастливил большой холст, пятьдесят на пятьдесят сантиметров! Веерная, круглая и несколько плоских кистей, а также небольшой мастихин. И, конечно, набор красок. Масляных. Женя мечтательно глядела на весь этот набор. После этого волшебного отдела девушки направились в модный магазин одежды, где Инна купила себе новые джинсы и футболку. Затем они решили перекусить в фуд-корте.
– Что нарисуешь? – спросила Инна, пережёвывая кусочек вкусной пиццы «Маргарита».
– Я напишу пейзаж… – мечтательно протянула Женя.
– Круто! – поддержала Лена.
– Здорово! – согласилась Инна.
– Природа… Она такая… настоящая. Природа – это сама правда. В ней вся истинная красота! У меня уже перед глазами стоят картины, которые я хочу изобразить! Инн, ты не знаешь, как там сегодня у Юрия дела? Не пришёл в сознание? – резко переключилась на суровую реальность Женя.
– Ой, Жень, я как раз хотела звонить. Отойду позвонить.
Инна встала из-за стола и, достав телефон, пошла к окну. Вид её сделался ещё более озабоченный, чем был.
– Инн, ну, что там?
– По-прежнему. Говорят, такое состояние может затянуться на месяцы! А мы хотим невозможного.
– Как же хочется, чтобы с Юрием всё стало хорошо. Замечательнейший человек же. Вот за что его? И кто? Из-за должности что ли? Зам? Да этого вообще не может быть! Ладно, завтра на работу, может, чего узнаем из сплетен наших коллег.
Инна сидела молча, глядя в свою кружку и допивая ягодный чай.
Дома Женя поставила один из холстов на комод, где и хотела заняться живописью. Освещение не очень, но это самое удобное место. Если что, можно принести лампу. Лена с любопытством разглядывала набор масляных красок.
– Никогда такие в руках не держала!
– А я как-то держала, – впервые за эти дни улыбнулась Женя. – Давно это было, Лен.
Лена располагала учебники, справочники и другие свои вещи на столе в зале у дивана, это местечко ей выделила Женя. Квартира была двухкомнатная: зал, спальня, ещё кухня и раздельный санузел. Им вдвоём с Романом этого места было предостаточно. Они снимали её уже пять лет, и это привнесло большую стабильность в их уклад. Женя и предположить не могла, что в один миг может рухнуть весь её мир, который казался прочным.
Закончив со своими вещами, Лена потихоньку подошла к комоду.
– Тётя Женя, а что Вы раньше рисовали?
Женя села в кресло и задумалась. Но сделала она это вовсе не напряжённо, а как-то мечтательно…
– А знаешь, Лен, я рисовала всё, что придётся, по урокам. Натюрморты, в основном. И абстрактные какие-то работы в интересных техниках. Но меня всегда больше манила природа. Я бы очень хотела нарисовать такой красивый пейзаж! – она попыталась помочь жестами объяснению. – Знаешь, такой, не то, чтобы чем-то особенный, но чтобы это было как место силы. Кусочек природы. Ели, обязательно на нём должны быть ели. И вода. Озеро, наверное. Да, озеро у подножия гор и лес.
– Ого! Круто! – Лена восхищённо покачала головой. – Когда начнёте?
– А прямо сейчас! – Женя задорно захохотала и принялась распаковывать холст на подрамнике.
– Вечер обещает быть весёлым! – рассмеялась в ответ и Лена.
Женя покрутила в руках холст, на котором скоро должна появиться картина. Её племяннице казалось, будто та уже видит, что будет изображено. Запах масляных красок начал расползаться по комнате, превращая её в настоящую мастерскую. Лена включила музыку для фона и села за книжку, поглядывая за творчеством тётушки. Та же полностью растворилась в своём медитативном процессе. Смешивала цвета на палитре, меняла кисти, вытирала большой тряпкой руки, что-то шептала. То хихикала, то расстроенно вздыхала. Наконец, на холсте появился кусочек озера и горный массив.
– Сосны! Или ели! Как же изобразить так, чтобы на них падал свет, и они казались золотистыми? – Женя отходила от комода, затем снова подходила, потом смотрела то с левой стороны, то с правой. Прищуривалась, наклоняла голову, прикладывала кисть к холсту и вытирала её. Вокруг неё создалась таинственное пространство, хранившее тайну рождения пейзажа.
– Пойдём, попьём чаю, – наконец, Женя устала и предложила зачитавшейся Лене пройти на кухню и отвлечься.
– Ой, да, с удовольствием! – радостно подскочила с места племяшка.
Ароматный чай наполнил большие белые кружки. Маленькие Женя не любила и не понимала.
– Три глотка, и что? И всё? Ни жажду не утолить, ни вкус не почувствовать! – смеялась она, глядя на мелкокалиберные кружечки и никогда такие не покупала. Близкие знали об этом её предпочтении, и тоже дарили ей объёмные, душевные, вместительные, чтобы она могла всласть напиться чаю.
– Надо бутербродики! – Женя полезла в холодильник, добывая из него оставшуюся еду.
– Тёть Жень, у Вас настроение, вроде, получше стало, да? – скромно спросила Лена.
– Ой, Ленусь, стало, слава Богу! Душу отвела. Теперь думаю о ёлках. Как их так написать, чтобы прям ух!
– У Вас здорово получается, правда! Вода такая… настоящая. Если бы я не знала, что Вы давно не рисовали, я бы подумала, что Вы – художница.
– Да, брось!
Женя хихикнула, а потом с надеждой в голосе добавила:
– Правда?
– Правда!
Женя с довольной улыбкой прильнула к кружке.
– Я рада, это здорово. Спасибо, Лен, тебе. Ты вовремя приехала! Очень вовремя. Ты знаешь, Роман ведь так неожиданно меня бросил. И теперь это мой бывший муж. Конечно, ещё некоторые формальности нужны, но уже ничего не изменить. А так хочется! Не могу принять новую для меня реальность.
– Тёть Жень, как Вы выдержали это? Когда две недели-то с парнем провстречаешься, и он тебя бросает, очень больно. А тут столько лет!
– А я и не выдерживаю, Лен. Мне очень больно, обидно, плохо. Я не знаю, как это описать. Мне пусто. Наверное, так. Это всегда больно, Лен, всегда. Две недели или пятнадцать лет. Ты знаешь, мне обидно, что я рисую сейчас, а он не увидит. Да и если бы увидел, то не порадовался бы за меня. Он не видел смысла в творчестве. Кажется, он не видел смысла и во мне. А я… я рада была обманываться, я постоянно искала в голове оправдания для него. Я старалась это счастье, которое было у меня внутри, как-то побольше приукрасить, что ли…
Женя встала из-за стола, подошла к окну и опёрлась руками о подоконник.
– Знаешь, Лен, последние несколько дней как будто проверяли меня на крепость. Столько всего и сразу. Просто, как сель сошёл. Хрясь, и всё накрыло.
В образовавшейся паузе Лена заботливо подлила тётушке парящего ароматного чая.
– Но. Случилось одно но. Твоё появление. Внезапное, неожиданное. Я ведь забыла о том, что ты должна приехать. Ты извини, но у меня вообще всё из головы вылетело. Полная опустошённость. Очень тяжело. Очень, что и говорить. Чай вкусный, правда? – Женя резко отвернулась от окна и снова села за стол напротив родственницы.
– Ой, тёть Жень, чай очень вкусный! Как раз хотела про него спросить у Вас.
– Весь секрет в замороженной облепихе.
– Серьёзно?
– Да-да, моя дорогая, я покупаю замороженную облепиху, кладу в морозилку, а когда нужно, достаю и кидаю в заварник вместе с обычным чаем.
– Ого! А я и чувствую, что вкус такой… знакомый, вроде, но и необычный одновременно!
– Да, мой любимый облепиховый чаёк. Я вот мечтала раньше иметь свой домик и выращивать там всякое… Ну, ягоды точно. И чтобы обязательно была облепиха! – Женя мечтательно закатила глаза.
– Тёть Жень, а сейчас этой мечты уже нет?
– Наверное, мечты могут пропадать из-за обстоятельств…
– Не думаю. Конечно, опыта у меня очень мало, чтобы рассуждать на такие философские темы, но мне кажется, что мечта никуда деться не может. Её могут отодвинуть на второй, третий, четвёртый план, чтобы жить спокойно не мешала. Но она всё равно живёт в сердце. Мне так кажется.
– Лена, да ты здраво рассуждаешь! На самом деле, я думала, что и мечта рисовать у меня пропала. Но, как оказалось, она, действительно, была задвинута на второй план. Да на какой на второй, на десятый, не меньше. Значит, очевидно, и с домиком, и с облепихой также. – Женя тяжело вздохнула.
Лена потягивала чаёк и с интересом слушала Женю.
– Я ведь её ещё сушу немного. И в сушёном виде добавляю в чай. Ну, это, чтобы на работу брать или в дорогу куда.
– Это уже авторское составление чаёв! – улыбнулась Лена.
– Ой, да брось! – Женя смущённо хихикнула, но ей было очень приятно это слышать.
– Этот запах масляных красок, он Вам нравится, да?
– О, да! Я его обожаю! Даже не думала, что почувствую его у себя в квартире. Надо же, как бывает…
– У Вас красиво получается, повторюсь, но вода мне особенно нравится, она получается такая… натуральная.
– Спасибо, Лен! Думаешь, мечту о своём саде не задвигать назад?
– Ни в коем случае, тёть Жень!
– Здорово, что ты мне это говоришь сейчас, – заулыбалась Женя. – А давай, зови меня просто Женя, и на «ты», ладно? Всё-таки, не такая я ещё и тётя.
– Хорошо! – обе рассмеялись в голос. – Жень, а о чём Вы, ты ещё мечтала раньше, чего хотела?
– О, вот это вопрос! Ну-у, я мечтала научиться кататься на лошади.
– Видишь, сколько желаний у тебя было. Думаешь, дядя Рома был твоим счастьем, когда столько тебе не разрешал? Не разрешал быть собой, рисовать, выращивать облепиху и кататься на лошадях.
– Да, теперь он ушёл и не оставил мне никаких надежд, но, кажется, он оставил мне меня саму. Ты ведь права. Я так за него цеплялась, так в нём растворилась, что наплевала на себя. Я ведь не думала, что могу остаться одна, не ожидала никак такого поворота. А теперь, оставшись в одиночестве, я испытываю пустоту. У меня ведь не было меня. Был только он, а от меня ничего и не осталось. И теперь я не знаю, как жить с собой. Я не знаю себя.
– Жень, надо себя возвращать.
– Умная ты не по годам! – удивилась Женя. – Ладно, спать, наверное, пора. Плодотворно сегодня день прошёл. А ведь ещё сутра я и не подозревала, что он может закончиться так.
– Как?
– На творческо-философской ноте.
– Это точно! Спасибо, что приютили, тёть Жень. Ой, Женя.
– Ага, привыкай не тёткать! Спокойной ночи!
