Роман Титов "Ремесло Теней. Призма тишины"

– Откровенности захотелось, Сети?

– Я, кажется, просил тебя не называть меня так.

– Я не услышала ответ на свой вопрос.

Ледяной тон заставил меня выпустить иглы. Я вовсе не собирался выяснять отношения, уж точно не так – в незнакомом месте посреди улицы на глазах у толпы зевак, – но что-то внутри как будто подталкивало высказаться.

– Да. Захотелось. Потому что с тех пор, как паучиха нацепила на тебя эту штучку, – я указал на ее шею, – мы только и занимаемся тем, что грыземся.

– Это ребячество. Причем абсолютно неуместное.

– Правда? Ну так выскажись и я сразу отстану. Поведай, что не дает тебе покоя?

Эйтн долго молчала, прежде чем припечатать:

– Ты. – Она развернулась и зашагала вдоль посадочных площадок в сторону высокой ротонды с золотого цвета куполом.

– И как прикажешь это понимать? – бросил я ей в спину, стараясь не отставать. – Винишь меня во всем, что случилось?

Эйтн остановилась. Оглянувшись на мгновение, она удрученно покачала головой:

– Ты так и не понял.

Сбитый столку, я мог лишь тупо переспросить:

– Чего?

– Ничего. – Она вздохнула и снова зашагала к ротонде. Чем она ей так приглянулась, было не ясно. С виду обычная беседка с тонкими резными колоннами, сплошь увитыми цветущими лозами. Внутри располагались скамейки и маленький столик для игры в зэтнет. Парочка старперов, заседавших внутри, как раз тем и занималась, что передвигала резные фигурки по разделенному на разноцветные сектора полю. Войдя внутрь, Эйтн опустилась на край скамейки и, закинув ногу на ногу, с невозмутимым видом принялась чего-то ждать.

Я не рискнул спрашивать, на что она рассчитывала, и просто позволил себе понаблюдать за ходом игры. Похоже было, что старики рубились уже не один час, и серокожий портакианец с пузцом почти всухую разделывал того человека, чья зеленая борода доставала до колен. Высокий лоб бородатого покрывала липкая испарина, в то время как на широком и украшенным темно-синими полосами лице его оппонента цвела довольная улыбка. Рядом с каждым парил робот-лакей.

– Сдается мне, на сей раз моя взяла, – промурлыкал портакианец, завершая ход. – Раз, два… О, глядите-ка, кажется, вам зэт, господин Аппасориди!

– Мухлевщик ты, Гомса, – беззлобно бросил бородатый, и устало откинулся на спинку скамейки. – Всегда им был. И помрешь таким же. Ха!

Портакианец только рассмеялся и, почесав рога, плавно загибавшиеся от затылка к лицу, подозвал к себе лакея:

– Плесни-ка мне на два пальца, дорогуша. Хочу отметить очередную победу.

– Не рановато ли, сладенький? – пропел девичьим голосом парящий робот, похожий на сплюснутый мячик с глазами. – Едва за полдень перевалило.

Портакианец отмахнулся:

– Ой, не гунди. Имею право. В конце концов, не каждый раз удается разделать под орех эту бородатую бестолочь. Есть что отпраздновать! Так что лей, не стесняйся!

Роботесса что-то недовольно пробормотала, но все же вынула из своего округлого нутра початую бутылку с ядовито-зеленого цвета жидкостью и пустой стакан, наполнила стакан и подала хозяину.

– Твое здоровье, Аппасориди, – кивнул тот сопернику и залпом опустошил стакан.

Зеленобородый покачал головой, закатив глаза.

– Любишь же ты выпендриваться, старый пень. Ну да ничего, мы еще посмотрим, кто кого.

Портакианец причмокнул, фыркнул и подставил стакан под новую порцию ядреной зелени, чем бы она ни была. Никто при этом на нас с Эйтн не обращал ни малейшего внимания. Если б я не был уверен в обратном, решил бы, что нас нарочно игнорируют. Впрочем, во всем можно найти пользу. Особенно, если знаешь, с какой стороны подойти.

Будучи прирожденным элийром, я не мог отказать себе и по привычке не прощупать ментальный фон стариканов. Те струйки Теней, что незаметно проникали в чужие головы, сплетались там с серым веществом и перемешивались с электрическими импульсами, рождавшими мысли, а потом, так же незаметно вынося их наружу, покорно текли в мои раскрытые ладони, вызывая легкий зуд у той, что с ожогом.

Само собой, там не было ничего интересного. Два старых товарища коротают погожий денек на условно свежем воздухе за партией в зэтнет. Разве есть что-то банальней? И все же в том, что из всего многообразия мест, где неплохо отдохнуть с дороги, Эйтн выбрала именно эту беседку, могла найтись какая-то логика. Вспомнились ее слова о том, что Кукольница когда-то служила лакеем на исследовательском судне. Что, если и после побега, она не слишком изменила своим привычкам?

Покосившись на то, с каким удивительным недовольством на, казалось бы, совершенно неподвижном лице механическая служанка наполняет третий по счету стакан, я не смел рассчитывать на такую удачу. Слишком уж удобно и просто все получалось. Складно даже. А потому ничуть не правдоподобно.

Но тут я услышал или, точнее, уловил фразочку, которая сопровождалась таким ярким зрительным образом, что истолковать ее двояко было попросту невозможно. Портакианец обронил:

– Не тем я нынче занимаюсь. Ох, не тем. Какие-то игрульки затеял. Ну а куда деваться? Если бы эта риоммская падла не пыталась влезть со своими советиками, я бы так и служил на границе, а вовсе не сходил бы с ума от безделья. Лейрова пропасть! Вот тебе и удружила!

Тени помогли увидеть в словах старика смысл, который в ином случае попросту ускользнул бы. Они показали мне обрывки его воспоминаний, кусочки прошлой жизни, о которой он теперь так отчаянно сожалел. Там были фрагменты космического боя, в котором старику когда-то довелось поучаствовать. Деталей я не разобрал, но в том, что стычка случилась нешуточная, сомнений не возникло. Затем видение перескочило на нечто очень далекое от космоса и полетов. Портакианец оказался где-то посреди темной пещеры, один, окруженный лишь жуткими клацающими звуками, раздававшимися со всех сторон сразу. Он был явно напуган, а крошечный фонарик, зажатый в руке, никак не разгонял жуткого и промозглого мрака. Потом видение снова переменилось, и на этот раз я стал очевидцем короткого разговора между хозяином воспоминания и неким гротескного вида роботом, как будто бы собранным из множества совершенно не подходящих друг другу частей. Самой беседы я слышать не мог, но по эмоциональному окрасу видения, понимал, что старик в дикой ярости. Он в западне. Как насекомое, пришпиленное к предметному стеклу – еще живое, но без возможности куда-то вырваться. А робот тот, урод, каких мне в жизни не встречалось, с массивной головой в форме блюдца и громоздкими манипуляторами на бочкообразном торсе лишь зловеще помигивал алыми огоньками…

– На что ты так смотришь, парень?

Я не сразу сообразил, что вопрос предназначался мне. Целиком растворившись в видениях, навеянных Тенями, я не заметил, как начал беззастенчиво пялиться на пузатого старика.

– Э-э, – я заморгал, пытаясь прогнать остатки морока. Обожженную руку будто драконьим дыханием обдало. – Извините. Просто задумался.

– Крепко, должно быть, задумался, а? – подхватил зеленобородый, с улыбкой наблюдая за тем, как я размахиваю ладонью, пытаясь погасить невидимое пламя. – С минуту уже стоишь тут как истукан. Вон, даже подружка заскучала.

Я растерянно оглянулся на Эйтн, которая вела себя так непринужденно, будто все происходящее ни капельки не выбивается за пределы нормальности. Она смотрела в противоположную сторону, где парочка подростков беззаботно резвилась в фонтане. В голове мелькнула догадка, что ее знания об этом месте и разумниках, его населявших, куда обширней, чем она хотела показать.

– Ничего, – проговорил я, стараясь не замечать непривычного жжения. – Ей не привыкать. Когда путешествуешь с планеты на планету, а там сутками копаешься в древней пыли и грязи, надеясь отковырять хоть какой-нибудь черепок, к скуке начинаешь относиться философски.

Старики тут же оживились. Даже роботесса с бутылкой обратила на меня точки фоторецепторов. Боль в руке неожиданно отступила.

– Так вы исследователи? – Портакианец подозрительно сощурился. – Ученые или как?

– Вроде того, – уклончиво ответил я и, будто бы невзначай, помаячил футляром с армиллой. – По правде говоря, мы только что возвратились из одной долгой экспедиции. Прошла она не то чтобы гладко, но кое-что любопытное отыскать все же удалось. А потом один знакомый, сказал, что в Алом квадрате найдутся знатоки, которые помогли бы продать эту штучку подороже.

– А, – разочарованно откинулся на спинку скамейки портакианец и припечатал: – Мародеры.

От такого количества желчи я аж поперхнулся.

– Прошу прощения?

– Что ж тут непонятного? Мародеры! Крысы помойные, которые шастают по развалинам в поисках того, что плохо лежит. Ученые, ага, как же. Мусорщики! Расхитители могил, вот кто вы! Да и риоммцы к тому же оба, да? Если присмотреться, мордашка-то смазливая так и отдает их фирменной заносчивостью. А красотуля твоя так и вообще будто прямиком с Мас Пирей сюда вынырнула. А, спрашивается, зачем? А потому что дома-то за такие дела быстро прикроют. Но тут-то Тетисс! Тут нравы другие, да? Правильно я рассуждаю?

Честно говоря, я понятия не имел, кому конкретно он задал этот вопрос, но на всякий случай поспешил заверить:

– Да никакие мы не мусорщики! И расхищением могил тоже не занимаемся. Мы что-то вроде коллекционеров, и нам нужен опытный оценщик. – Для пущего эффекта я подкрепил свои слова Тенями и, сквозь новый приступ боли в руке, обезоруживающе, как хотелось верить, улыбнулся. – Вот, собственно, и вся задачка.

Портакианец заметно присмирел (да и как иначе, когда сами Тени подавили всю его страсть), а вот его напарник по игре – зеленобородый Аппасориди, – приметил:

– Но то, что вы оба – риоммцы, не отрицаешь?

Я пожал плечами:

– Это было бы глупо.

– Не люблю риоммцев, – буркнул пузатый.

– Никто не любит, – поддакнул я, стараясь незаметно почесать ладонь о брюки. – Но себя не перепишешь.

Аппасориди усмехнулся, но по-доброму.

– Пожалуй, – протянул он. – Впрочем, я, в отличие от моего дорогого приятеля, стараюсь оценивать разумников по их личным качествам, а не за происхождение. Но людей, вроде меня, тут не так уж много. А потому, на всякий случай, постарайтесь не выпячивать свою инаковость. Вполне может статься, ваш визит привлечет излишнее внимание, которое, как мне кажется, пойдет вам обоим совсем не на пользу.

Я уставился на зеленобородого, не зная, что ответить. Слова его звучали довольно дружески, однако некий оттенок угрозы в них так и сквозил. Как если бы этот Аппасориди сам с трудом верил в то, что только что сказал. Как будто…

– Не надо пытаться искать в моих словах двойной смысл, молодой человек, – оборвал меня на середине мысли старик. – В них нет ничего, кроме искреннего беспокойства за ваше пребывание в нашем славном городе. Желаете показать свою безделицу специалисту? Для этого вам следовало бы спуститься на уровень ниже. У Ядра найдется немало магазинчиков, чьи хозяева могли бы заинтересоваться вашей… находкой. У меня есть знакомый в лавке Колтани. Могу организовать вам встречу. Полные карманы блестяшек вам это, конечно, не даст, но зато решит проблему, это уж точно.

Я чуть склонил голову к плечу.

– Спасибо, но мы лучше поищем что-то поближе.

– Как угодно. – Аппасориди пожал плечами и повертел в руках игральную фигурку, которую подхватил со столика. Фигурка представляла собой вырезанную из настоящего дерева горбатую старуху в рясе и глубоком капюшоне. – Желаю удачи в поисках.

На этот раз я никак его не поблагодарил и, под пристальными взглядами пузатого портакианца и его роботессы, вернулся к скамейке, на которой все еще восседала, любуясь купающимися детьми и проносящимися туда-сюда чуть дальше прыгунами, Эйтн.

– Зачем мы здесь? Теряем время и больше ничего.

Эйтн повернулась. Взгляд ее был пронзителен, как клинки бавкидиных ассасинов.

– Не говори, будто ничего почувствовал, – сказала она, поднимаясь.

Я недоуменно нахмурился. Не потому, что не понял, о чем она говорит. С этим-то как раз было все просто. Растеряться меня заставил тот факт, что госпожа Аверре опять разыграла карту недосказанности. Смущало лишь одно – внезапный приступ жжения всякий раз, как касался Теней. Что еще за ерунда?

– Эти четверо – те, кто нам нужен?

– Вероятно.

– И они знали о нашем визите?

– Очень может быть.

– Тогда какого?.. – Я провел ладонью по лицу, стараясь унять раздражение, которое готовилось выплеснуться через край. Столько всего хотелось высказать, но разум все-таки взял верх над эмоциями. Придав голосу умеренный тон, я спросил: – Почему ты сразу не сказала?

Эйтн как обычно и бровью не повела.

– Я должна была убедиться.

– А меня использовала как наживку?

– И весьма заманчивую, должен сказать. – Голос принадлежал Аппасориди, бесшумно подошедшему сзади.

Я медленно обернулся. На меня в ответ уставились четыре бластерных дула: по одному у старперов и столько же в манипуляторах их парящих лакеев.

– И, пожалуйста, без глупостей, господин лейр, – проворчал портакианец со своего места. – Эти блестящие полы столь драгоценной крови еще не видели. Не будем их баловать, идет?

С трудом представляя себя, как следует реагировать, я неопределенно пожал плечами. Это, по всей видимости, стариков устроило. Не переставая целиться мне в грудь, Аппасориди самым жизнерадостным тоном проговорил:

– Уважаемые гости, не желаете ли прогуляться?

Глава 6

Кукла

Я уже со счету сбился, сколько раз, с тех пор как покинул Цитадель, меня брали на мушку. Когда-то это напрягало. Пугало даже. Но теперь? Утомляло, пожалуй. Притом настолько, что даже сама мысль о сопротивлении казалась глупой и бессмысленной. Я чувствовал, нам не причинили бы вреда, а потому почти с легким сердцем позволил проводить себя и Эйтн через небольшой скверик, разбитый прямо за беседкой, к очаровательному двухэтажному домику. Прижатый к многоэтажке намного солидней, он выглядел натуральным бедным родственником, хотя при этом каким-то непостижимым образом не позволял другим домам доминировать над собой, постоянно привлекая внимание. Неоновая вывеска над входом гласила, что это частная мастерская по починке лакеев «У Аппы».

– Как мило, – проговорил я, поднимаясь на крыльцо, утопавшее в разбитом по обе его стороны розарии. – Название сами выбирали?

– Можешь лучше придумать?

Я помолчал, покосился на бластеры, нацеленные на нас с Эйтн.

– Вы же знаете, что толку от этого не будет?

– Знаем-знаем, – с прежним добродушием подтвердил Аппасориди, хотя оружия так и не опустил.

– Тогда зачем?..

– Чтобы кое-кто сговорчивей был, – хмыкнул Гомса. – Даже самые крутые лейры дважды думают, прежде чем начинать свои фигли-мигли против хорошего бластера. Тем более против четырех. – И прежде чем я успел хоть слово вставить, прибавил: – Убивать при этом никого не обязательно. Пока ты будешь пудрить наши мозги, кто-нибудь да успеет пальнуть по твоей подружке. А вот теперь скажи, стоит ли оно такого риска?

Вежливость заставила сделать вид, будто я всерьез задумался над вопросом.

– Не стану вас разочаровывать.

– Вот и славно, – кивнул портакианец с довольной улыбкой. Улыбался он, впрочем, лишь до той поры, пока смысл моих слов все же не просочился в его сознание. На какой-то миг выражение на сероватом лице с яркими синими полосами стало рассеянным, а затем резко помрачнело. – Нет, погоди. Что ты только сейчас сказал?

Я устало вздохнул.

– Да ничего. – И кивнул в сторону двери. – Войдем уже что ли?

Несколько мгновений оба старикана лишь молча хлопали глазами и переглядывались. Наконец Гомса, казалось, первым взял себя в руки.