Вот мама спрашивает сына: «Как ты мог додуматься до того, чтобы торговать наркотиками? Ты что не понимал, что ты губил чужие жизни?» Аргумент мамы понятен. Он основан на признании того, что жизнь другого человека является ценностью. Для мамы это очевидно. Для сына же – нет.
Люди по инерции говорят о ценности человеческой жизни, но спроси их в лоб – не все смогут ответить, почему они так говорят. Они ответят, что такое мировоззрение досталось им от родителей. А тем – от их родителей.
Первые родители знали, почему они так говорили. А многие из современных родителей уже не знают. И проблема состоит в том, что людьми утрачено то главное, относительно чего жизнь человека можно определить как ценность. Если базиса для формирования сознательных умозаключений нет, то продержится ли долго память поколений?
С каждым поколением слабеет убежденность в том, что жизнь человека является ценностью. Сознание стачивается вопросом: а почему нельзя губить чужие жизни? Вопрос для современного общества тупиковый.
Кто-то, конечно, пытается ответить на него через апелляцию к экономике. «Фирма, мол, работает более эффективно, если работники общаются друг с другом тепло и по-семейному».
Некоторые фирмы не скупятся на организацию мероприятий, во время которых работники могут общаться друг с другом в неформальной обстановке. Да, корпоративные встречи несут много позитива.
Но все-таки такие аргументы относятся к области человеческих мнений. А мнения – слабые аргументы для простого гражданина. Пример тому – история одного мальчугана, который впоследствии стал матерым рецидивистом. Промышлял он, кстати, помимо прочего и тем, что возил анашу из Казахстана.
«Надо быть честным» – так родители говорили ему в годы юности. Но он рано начал сомневаться в справедливости родительских слов. «Смотрю, – говорил он, – кругом все воруют. И ничего! Живут нормально. Мама у меня мясом торговала. Воровала – и ничего! Где это написано, – подумал я, – что нельзя воровать?»
Родившееся сомнение вылилось в первую кражу. Мальчик, которому на тот момент было тринадцать, украл с подельником велосипед. В бардачке ребята нашли 80 рублей – почти месячную по тем деньгам зарплату.
Когда ребят привели в милицию, то они «пошли в отказ». Подельники научили подростка этому нехитрому приему. «Говори, что ничего не знаешь», – наставлял старший. И через некоторое время обоих отпустили. И началось: печенье, лимонад (подросток тогда еще не пил и не употреблял наркотики). Гуляли на широкую ногу. Герой истории, увидев, что преступление сошло ему с рук, понял: можно жить и так. И с этой кражи началась его преступная карьера.
У этого мальчугана не было серьезных мотивов менять свою установку на другую. И ценность честности для него была не очевидна. Подобно этому, у многих людей, употребляющих наркотики, нет серьезных мотивов менять свои поведенческие установки. И ценность трезвости для них не очевидна.
Ввиду сказанного стоит задуматься над следующим примером. Одного подростка родители уличили в курении гашиша. Состоялось семейное собрание, на котором подростка пытались пристыдить. «То, что ты делал, – говорили родители, – это очень плохо!» А он возьми да и скажи: «А я попробовал и ничего плохого не заметил. Мне показалось, что гашиш – это нормально». Родители стали нервничать и возмущаться, но оспорить ответ оказались не в силах. Действительно, а что сказать-то?
Мысль о ценности жизни основана на проповеди Христа. Не основанная ни на чем, эта мысль становится несуществующей
Вне религиозной оси координат сложно доказать, что употребление и продажа наркотиков – это плохо. Чтобы это понять, достаточно трезво взглянуть на главный антинаркотический аргумент. Он очень прост. Везде мы слышим, что наркотики вредят здоровью и приводят человека к смерти. Чуть позже рассмотрим это высказывание подробнее и в итоге поймем, что на нем тяжело построить здание с вывеской «Профилактика наркомании». Пока отметим, что это высказывание не самодостаточно. Только признав жизнь человека ценностью, мы можем признать неправильными те действия, которые ведут к ее сокращению или преждевременному прекращению.
Интересный вопрос: откуда мы знаем, что жизнь человека является ценностью?
Об этом люди отчасти знали и до пришествия Христа. Но во всей полноте учение о ценности человеческой жизни сформировалось лишь после Его проповеди. А. Г. Данилин писал, что «представление о человеке как отдельной личности, свободной в своих поступках и несущей ответственность перед Богом <…> появилось 2000 лет назад, после проповеди Христа»[41 - См.: Данилин А. Г. Неясное // Данилин А. Г. Проблема марихуаны: очевидное и неясное. Доклад на семинаре ECAD.].
На основе христианства, которое стало нормой, «создавшей наши души», сформировалось представление о нормальном или хорошем человеке, то есть о том, каким он должен быть. Этот человек, по мнению многих, должен быть внимательным, добрым, отзывчивым, чутким, понимающим… по отношению к другим людям. «Хороший человек должен быть уверенным, имеющим внутренний стержень, имеющим яркую индивидуальность, чувство собственного достоинства, способность постоять за себя, быть интересным и ответственным». Он «должен с любовью и ответственностью относиться к другому и, вместе с тем, сохранять самостоятельность – иметь собственную индивидуальность»[42 - Там же.].
Продолжая мысль Данилина, можно сказать, что на основе этих представлений сформировались такие привычные для нас понятия, как взаимоуважение, солидарность, взаимопомощь.
Кажется справедливым то утверждение, что человек формирует принципы своего поведения, опираясь на мировоззрение, которым обладает. Есть принципы, по мысли Виталия Каплана, и есть «мировоззрение, на основе которого эти принципы вырастают»[43 - Каплан В. Дыры в стене // Фома. 2013. Август. № 8. С. 38.].
Что произойдет, если из-под человека выбить ту основу, опираясь на которую, он формирует свои принципы? Принципы «повисают в воздухе». Они лишаются своего обоснования.
Взять, к примеру, такую ситуацию. К господину N подходит сосед и просит его о срочной помощи. Господин спешит умчаться по важным и очень важным делам. Что делать ему? Какой путь развития избрать? Проигнорировать просьбу или исполнить ее, ущемив при этом собственные интересы? Господин N рассуждает про себя: «Я являюсь христианином и верю, что Иисус Христос – это Бог. Христос заповедал любить людей. Следовательно, я должен проявить любовь и к этому человеку. То есть я должен ему помочь».
А каков будет ответ этого господина, если он будет считать себя материалистом и атеистом? Человек такого склада ума, если он последователен в своих суждениях, должен, по идее, видеть в соседе лишь биологический объект, который состоит из атомов и молекул. Эти молекулы, в принципе, везде одни и те же. Они составляют субстанцию и живого человека, и дохлой коровы, и того, что находится в использованном по назначению унитазе.
При таком подходе к проблеме ответ, как вы догадываетесь, будет совсем иным. Схема размышлений не приводится ввиду ее грубости и ввиду того, что она и так понятна.
Кто-то возразит и скажет, что многие люди не руководствуются религиозными нормами и при этом они – добры. Все это так. Но доброта таких людей – это, если хотите, «остатки былой роскоши». Эти люди впитали в себя то, что предложила им культура, сформированная христианством. Но ведь культура меняется. Она не похожа на раз и навсегда зацементированный куб.
Элементы культуры держатся в ней, пока существует акт их сознательного принятия. Если христианский элемент не укрепляется тем, что люди сознательно его принимают, то он выветривается из культуры. А раз так, то мысль о необходимости любви становится все менее и менее очевидной. При отказе от христианства эта необходимость теряет свое логическое обоснование.
Если люди отказываются от христианского мировоззрения, то они уже не могут объяснить себе, почему именно им следует быть добрыми. Отказ от христианского мировоззрения влечет за собой и отказ от тех понятий, которое оно сформировало. Вне религиозного контекста они теряют смысл. Люди по инерции еще говорят о взаимном уважении. Но без апелляции к религии трудно ответить на вопрос подростка «А почему я должен кого-то уважать?».
Или на такой вопрос: «Почему бы не воспользоваться служебным положением для личного обогащения?». Или: «Почему бы не убить?».
Одна читательница, с которой автор консультировался при написании данного текста, предложила такой комментарий: «Возможно, в рассуждениях о ценностях, если есть расчет и на не воцерковленных читателей, а даже и на воцерковленную молодежь, было бы хорошо использовать аргументы ученых-специалистов. Например, А. Г. Маслоу («…Однако я слышу рассуждения моих верующих друзей, и зачастую они – во всяком случае те из них, которые переросли крестьянское представление о Боге как о седовласом старце, сидящем на облаках, – употребляют почти те же слова, какими я описываю высшие ценности». Из кн. «Дальние пределы человеческой психики», рассуждения о цели и значении гуманистического образования, с. 207).
Или теория созидательного альтруизма П. А. Сорокина[44 - URL: https://www.pitirim.org/index.php/theories-pitirim-sorokin/sociology-of-altruism-and-social-solidarity [Электронный ресурс].]. Именно Сорокин наиболее обоснованно объяснил системную деградацию, примитивизацию культуры, грядущее неразличение позитивного и негативного. Его объяснительная модель основ на на неразрывности триады личности, общества и культуры.
Почему бы N не убить того господина, который сидит за соседним столиком? Когда господин открывал бумажник, то предательски показалась толстая пачка банкнот. Денег в бумажнике много, а деньги для человека, воспитанного в духе материализма, – верховное благо (по крайней мере, так следует из логики материализма). Следовательно, N, получая деньги господина, приобщается к благу. Смерть владельца в соответствии с теорией естественного отбора (теория эволюции) воспринимается как ступень, через которую N перешагивает, идя по пути собственного прогресса. Какой аргумент помешает взойти на нее? Закон? Но многие люди не боятся закона. Они уверены, что получится его обойти. «Все сойдет с рук» – кто-то эти слова выдвигает в список жизненных девизов.
«Дело в том, – писал один бывший работник преступной группировки, – что если ты “работаешь” в “организации”, то не сядешь, так как у них все схвачено и за тобой всегда приедут, если лишнего не наболтаешь»[45 - См.: Анатолий (Берестов), игум. Украденное солнце // Анатолий (Берестов), игум. Возвращение в жизнь. Духовные основы наркомании, наркомания и право. М.: Душепопечительский Православный Центр св. прав. Иоанна Кронштадтского, 2004.].
Да, такие суждения, бывает, разбиваются о пресс хорошо отлаженной системы сыска. И N, попав в тюрьму, возможно и признает, что совершил ошибку, недооценив профессионализм служителей закона. Но вернет ли это осознание жизнь господину, что сидел некогда за соседним столиком? И, главное, изменится ли мировоззрение N в тюрьме? Хлебнув каторжанского лиха, не высидит ли он мысль, что впредь надо быть хитрее и коварнее?
Почему бы не убить? Такая вот бомба таранит мозг многих N. И когда они кусают губы от раздумий, пальцы сами вплетаются в согретую карманом сталь кастета. Уверенности придающий своей тяжестью металл; темнота переулка; нарушенная координация господина, подвыпившего изрядно, – все это сливается в какую-то молнию. И она вонзается в череп господина, который был воспринят N всего лишь как «собрание молекул».
Выбор N родился сам собой, потому что не было того, что этому выбору могло бы воспрепятствовать. В сознании N не было громоотвода для молний, которые порываются блеснуть с ужасающей периодичностью.
Что выступит в роли громоотвода? Слово – Наполеону Бонапарту. «Я восстановил религию, – говорил он, – это заслуга, последствия которой неисчислимы, потому что если бы не было религии, то люди убивали бы друг друга из-за самой сладкой груши и самой красивой девушки»[46 - Цит. по: Благовещенский Г. Человек из Атлантиды // Благовещенский Г. Наполеон I Бонапарт. М.: АСТ, 2010.].
Сегодня от религиозного мировоззрения произошел отказ. И вопросы-почемучки обрушили всю мощь на жителей нашей многострадальной планеты. Атаку, которую вопросы-почемучки предпринимают на мозг человека, можно сравнить с бомбардировкой населенного пункта. Если территория города не контролируется войсками ПВО (войсками противовоздушной обороны), то население города несет большие потери. Когда-то люди были защищены щитом религиозного мировоззрения. Но теперь этот покров снят и люди остались беззащитны перед воздушным налетом (на эту тему см. часть 3, главу «Нигилизм и истинные ценности»).
Бомбы-почемучки могли бы быть сбиты ракетами ПВО. Но у ракет поражена бессилием система наведения. Как рассчитать траекторию полета ракеты, если для расчета нет верных ориентиров?
Если у людей отсутствуют четкие жизненные ориентиры, то собственные ответы на атакующий ум вопрос покажутся им малоубедительными. Ведь ответы не к чему будет привязать. Все умственные построения, которые человек захочет противопоставить вспыхнувшему желанию, будут унесены в открытое море поднявшимся штормом страсти. Умственные построения здесь можно уподобить лодке, которую не привязали к металлической свае. Свая здесь – тот верный ориентир и безупречное мерило, на которое нанизывается мысль во время рассуждения.
И здесь видна трагичная непоследовательность родителей, которые запрещают своим детям ходить в храм и стараются искоренить в них религиозный порыв. Неужели эти родители не понимают, что роют яму самим себе? Конечно, их поведение оправдано, если ребенок попался в сети тоталитарной секты. Но мы здесь не о секте говорим.
Пусть родители зададут себе убийственный вопрос: почему мои дети должны уважать меня (вопрос о убийстве задавать не будем, чтобы не травмировать психику родителей)? Если дети обладают христианским мировоззрением, то ответ на этот вопрос не сложен. Ребенок неосознанно, но размышляет: «Я верю в Бога. А Господь заповедовал чтить отца и мать. Следовательно, и мне подобает чтить отца и мать».
Если устраняем христианскую основу из ума и переводим ум на материально-атеистические рельсы, то что получится? Рассмотрим лучший вариант, то есть тот, при котором у человека сохраняется мысль о справедливости. Он размышляет: родители дали мне образование и заботились обо мне 20 лет. Если я сдаю их в дом престарелых и оплачиваю их пребывание в нем – мы квиты.
При худшем варианте родители представляют собой вышеупомянутое «сборище», которое к тому же занимает столь дефицитную жилплощадь. Что человек делает, если посреди комнаты находится «сборище молекул»? Выбрасывает его. Что, кстати, и происходит со многими стариками.
Каков материалистический взгляд на родителей? Из концепции материализма логически вытекает вывод, что родители – это куски мяса, которые дают ребенку деньги и еду. Из этого вывода следует другой: если родители не в состоянии давать ребенку деньги и еду, то ребенку, получается, незачем тратить на родителей время. Да, культура, цель которой заключается в воспитании народа, и призывает к заботе о родителях. Но этот призыв – дань здравому смыслу, инстинктивное желание защитить существование преемственности. Но этот призыв и это желание разве оправданы логикой материализма? Если человек – всего лишь желудок на ногах, то какое ему может быть дело до таких сентиментальностей, как культура, ответственность за коллектив и забота о старых, породивших его «желудках»?
В чем-то виноваты в своих страданиях сами родители, которые не дали детям мировоззренческую основу, помогающую детям воспринять жизнь своих родителей как ценность. А некоторые родители и напрямую препятствовали тому, чтобы дети жили в вере.
В этой связи хочется привести такой пример. Один юноша женился на девушке-христианке. У них родился сын. Счастье укутало семью своими крыльями. Но иногда сквозь них просачивался голос тещи. «А ты с сыном был в воскресенье в храме?» – спрашивала она молодого папу. И его этот вопрос очень раздражал. «Я хочу в выходной день сходить с сыном в кафе и поесть гамбургеров», – с возмущением говорил он.
Остановимся на этой фразе. Во-первых, поход в храм вовсе не перечеркивает перспективу совместного проведения выходного дня. Можно после службы зайти куда-нибудь пообедать и отправиться гулять. Впрочем, дело не в этом.
Пока сын маленький, его еще будут интересовать папины угощения. Но сын вырастет. И что дальше? Лет в 18-20 ему захочется алкоголя и наркотиков. У него появятся друзья, которые будут приезжать за ним на машинах и сигналить, поторапливая его выйти. «Сынок, – спросит папа, – а мы разве не пойдем сегодня с тобой кушать гамбургеры?» – «Пап, – ответит сын, – не сегодня. За мной приехали. Давай в следующий раз. Ладно?» А в следующий раз все отложится до следующего раза. А там – опять до следующего.
Итог понятен. Общие темы для разговоров со временем утрачиваются. Сколько можно говорить о еде? Парню уже 20 лет и он уже носит два газовых пистолета под курткой!
Общие темы могут появиться лишь там, где люди говорят о главном и том, что значимо для обоих: и для отца, и для сына. Такие разговоры всегда свежи, они словно глоток воздуха, укрепляющего человека. Но главное можно понять лишь тогда, когда усваивается понимание целей и смысла бытия: как собственного, так и всего мира. «Познание целей, – как убеждает нас Лев Тихомиров, – мы можем искать только в области показаний религиозных. Оно всегда и уясняло людям смысл их личной и мировой жизни»[47 - См.: Тихомиров Л. А. Философия истории и религия // Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. URL: http://www.lib.eparhia-saratov.ru/books/18t/tihomirov/tihomirov2/contents.html [Электронный ресурс].].
Религиозное познание открыто для людей всех возрастов и профессий. Оно является площадкой, на которой могут встретиться все поколения. И седые старцы, и молодые спортсмены если где и объединяются, то здесь. И речь идет не о богословских диспутах, а о том, что на основе религиозного мировоззрения формируются доверие и любовь.
Доверие и любовь – «два инструмента, – с точки зрения схиархимандрита Иоакима (Парра), – для созидания единства». И хотя следующую мысль священник высказал в связи с вопросом о сплочении общины в единую семью, его слова органически встраиваются в контекст беседы о папе с сыном. «Для того чтобы иметь общину, вы, – говорил своим слушателям отец Иоаким, – должны иметь нечто, с чем вы все согласны. Если два человека хотят иметь общение, у них должно быть нечто общее, иначе у них нет повода общаться»[48 - Иоаким (Парр), схиархим. Беседы на Русской земле / Пер. с англ. СПб.: Воскресенский Новодевичий монастырь, 2013. С. 199.].
Если общего нет, то контакт папы с сыном будет не единением, а лишь времяпрепровождением. Сын, поглядывая на часы, будет делать вид, что внимательно слушает отца. И как только засигналит подъехавшая к дому машина с «ребятами», сын извинится и уйдет.
До определенного времени папа будет нужен сыну как источник карманных денег. В том же случае, если сын обретает финансовую независимость, он покидает родителей. Не в плане даже переезда. Покидает на уровне бытия – родители для него перестают существовать.
Кто-то с этой схемой, конечно, не согласится. Кто-то скажет, что есть, мол, много порядочных людей, которые не бросают родителей. Да, конечно, они есть. Но есть они во многом потому, что жили они в обществе, которое еще помнило о своих религиозных корнях. Люди по инерции пользовались христианскими понятиями, сформированными на основе христианского представления о личности.
Однако носителей христианского мировоззрения становится все меньше. Наблюдать, соответственно, остается практически не за кем. И детей, которые любят своих родителей, становится все меньше.
Не только к родителям становится любви все меньше. Ее становится все меньше в принципе.
И здесь стоит принять во внимание данные Данилина. Он просил людей записать 10 свойств, которыми, с их точки зрения, должен обладать «хороший» человек. Выше были приведены данные анкетирования, в котором участвовали представители старшего поколения. Если это же задание дать молодежи, то ответы молодых людей будут выглядеть иначе. «Из них постепенно уходит доброта и любовь к другому человеку. Они больше не верят в необходимость любви…»[49 - Данилин А. Г. Неясное // Данилин А. Г. Проблема марихуаны: очевидное и неясное. Доклад на семинаре ECAD.]
Здание общепринятых ценностей разрушается при подрыве религиозного фундамента
Любовь, верность, честность, чувства долга и благодарности теряются, по мнению протоиерея Владимира Воробьева, там, где теряется вера в Бога. Ведь нравственное учение и воспитание строятся на вере в Бога, Который есть «любовь и абсолютное добро». Атеизм же не воспитывает у людей нравственность. Ведь к бездушной материи «сами понятия любви и добра просто неприложимы». Отец Владимир справедливо замечает, что «подавляющая часть нашего народа желает возрождения нравственной, честной, трезвой жизни, восстановления семьи, рождения детей, а не разврата и вымирания»[50 - См.: Воробьев В., протоиерей. Приближается трагедия религиозного образования в России. URL: http://www.pravmir.ru/chto-zhdet-teologiyu-v-rossii [Электронный ресурс].].
В качестве примера, иллюстрирующего мысль протоиерея, можно привести праздник Дня семьи, любви и верности, который проходит в городе Муроме 8 июля, в день памяти святых Петра и Февронии, ставших для русских людей символом верности и любви друг к другу. Эти торжества постепенно становятся общероссийскими и празднуются в Москве и Петербурге, в Сибири и на Дальнем Востоке. Праздник воскрешает забытые традиции благочестивой семьи и призывает помнить о верности, о любви, о семейном счастье, об уважении к старикам. Он медленно, но верно преображает город. В Муроме увеличивается рождаемость и снижается смертность. «Еще в 2007 году Муроме было 296 многодетных семей, а сейчас [на сентябрь 2013 года] их уже 450!»[51 - См.: Курбатов Ю. Столица семьи. Как любовь меняет город. URL: http://www. foma.ru/stolicza-semi.html [Электронный ресурс].]. [Несмотря на то, что часть населения стремится двигаться в конструктивном ключе, статистика по Владимирской области на момент написания данной работы остается печальной[52 - URL: https://showdata.gks.ru/report/278934/ [Электронный ресурс].] ].
Случайность? Ответить на этот вопрос можно, сославшись на страницы документальной повести Виктора Николаева «Из рода в род». Одна из глав этой книги посвящена деятельности полковника Николая Димитриевича – начальника колонии, по инициативе которого в курируемом им учреждении открылся церковный приход. Его существование заметным образом изменило положение на зоне. Улучшилась обстановка, «организовалась полезная и нужная работа, от которой начала поступать финансовая поддержка семьям на волю»[53 - Николаев В. Н. Из рода в род. Документальная повесть. Краматорск: Спасо-Преображенский Мгарский монастырь; Тираж-51, 2003. С. 133.]. Что-то начало меняться в жизни заключенных. Двое из них «получили письма от жен с прощением и желанием примирения. <…> Молодому инженеру прислали официальный документ о том, что его хотели бы видеть на прежней должности с хорошим денежным окладом»[54 - Там же. С. 135.].
Изменение повседневной действительности было статистически уловимо. Оно отразилось в реальных цифрах, которые показывали «состояние дел в колонии до… церковного прихода и после него»[55 - Там же. С. 139.]. Количество прихожан по сравнению с общей массой заключенных было незначительно, словно крыло мухи. Но все-таки приход удерживал «тюремный мир в равновесии»[56 - Там же. С. 193.]. Количество прихожан со временем стало увеличиваться. «Прежде враждебные, они сдружились»[57 - Там же. С. 133.].
Почему так происходит? Почему смена мировоззрения приводит к таким результатам?
Многое в поведении человека зависит от того, что будет выбрано за главное. Характер главного сообщает свои свойства и поступкам человека.
Сама человеческая природа, как писал Лев Тихомиров, «побуждает человека искать смысл жизни и ставить в гармонию с ним все существование: свое личное и вообще человеческое»[58 - Тихомиров Л. А. Указ. соч. См.: «Социалистический строй и сверхчувственное бытие».]. Вопрос смысла существования неразрывно связан с вопросом об основной силе бытия. Ведь только «в приспособлении к ней решается, что должен делать человек, как вырабатывать себя, как жить, куда идти?»[59 - Там же. См.: «Историческое развитие основных религиозно-философских идей».]. Основных точек зрения на вопрос, «в чем состоит главная сила, определяющая смысл истории», не так и много. За всю историю тысячелетий их количество не преодолело цифры 3. Первая точка зрения признает высшей силой Бога. Вторая считает, что наивысшие силы бытия заключены в природе и наиболее полно выражаются в человеке. Сторонники третьей точки зрения за высшую силу признают того, кто в христианстве именуется сатаной[60 - Там же. См.: «Устойчивость основных мировоззрений».].
Итак, вопрос смысла существования неразрывно связан с вопросом об основной силе бытия. Где ее искать: в Боге, в природе, в человеке, в дьяволе? От представлений о высшей силе зависит и все остальное, «в том числе наша этика и наш долг, наши задачи в отношении себя и всех окружающих»[61 - См.: Тихомиров Л. А. Историческое развитие основных религиозно-философских идей // Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. URL: http://www.lib.eparhia-saratov.ru/books/18t/tihomirov/tihomirov2/contents.html.].
Если люди открываются навстречу христианству, то идеи христианства, вытекая из учения веры и проникая в психологию людей, дают им «верное понятие о должном, благородном, о чести». Эти идеи воспитывают в людях определенные требования к жизни даже тогда, когда они и не думают о вере[62 - Там же. См.: «Атеистическое воплощение религиозного идеала».].
Справедливо и обратное. Святитель Николай Сербский в своих посланиях сербскому народу из концлагеря Дахау утверждает, что тот, «кто без Бога, тот без истины и милосердия. Ибо сказал прозорливец: “Милость и истину любит Господь”. И тем, кто потеряет Господа, сохранить милосердие и истину невозможно»[63 - См.: Николай Сербский, свт. Благословен Господь, ожидающий исправления // Николай Сербский, свт. Сквозь тюремное окно. Послания сербскому народу из концлагеря Дахау. М.: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006.].
Святитель считает, что кризис постиг Европу именно потому, что она утратила «понятие о страшном Боге и святом человеке»[64 - Там же. См.: «Начало премудрости страх Божий».]. Извратив понятие о Боге, люди перестали Его бояться. А извратив понятие о человеке, перестали стыдиться людей.
Прерывая размышления святителя, следует определиться в понятиях, чтобы уберечь некоторых из читателей от смущения. Оно может возникнуть при столкновении со словом «бояться».
Так вот. Бог – это не карающий мститель. Иисус Христос открыл человечеству, что Бог есть Отец.
И у детей доброго отца есть в жизни страх. Только не такой, как у детей отца-садиста. Вторые боятся, что, напившись, биологический папа будет их бить. А первые настолько любят отца, что боятся его потерять.
Дети Милосердного Отца Небесного боятся утратить Божественный Свет, который воссиял в их душах и избавил от тоски и жажды самоубийства. И, наверное, красноречивее, чем выдержки из богословских сочинений, этот вопрос разъяснят строки из дневника Варвары. Ее муж Семен однажды позвонил ей и спросил ее: «Можно ли помочь ближнему, совершив грех?» И вот что Варвара по этому поводу пишет: «Семен, пройдя непростой путь криминальной жизни, уже ничего в жизни не боялся. Сегодня Семен боится потерять Бога, и этот страх дает ему силы принять решение: отказать в такого рода помощи другу»[65 - С чистого листа. О тех, кто стоял у черты. Минск: Свято-Елисаветинский женский монастырь, 2013. С. 79–80.]. Со временем Семен полностью отошел от криминала. Во время подготовки очередного преступления, когда распределились роли, кому что делать, Семен объявил подельникам, что остается в Церкви. «Я свой выбор уже сделал»[66 - Там же. С. 94.], – сказал он. На удивление разрыв с криминалом обошелся для Семена без серьезных последствий. «Никаких обид, – со временем сказали подельники. – Правильный выбор сделал – каждому свое»[67 - Там же. С. 97.].
Мог ли ничего в жизни не боявшийся Семен убояться какой-нибудь философской доктрины? Мог ли он, идя на преступление, остановиться, вспомнив о каком-либо мыслителе или общественном деятеле?
«Не дерзких, богатых и ученых людей стыдятся, – говорит святитель Николай Сербский. – Стыдятся лишь святых». Святитель справедливо замечает, что никто не стыдится своих преступлений перед такими людьми, как Вольтер или Маркс. Или перед другими, подобными им личностями, «из которых Европа создала свой пантеон без ореола святости». И хотя некоторые мыслители и называют природу божеством, «никто еще не убоялся европейского профессорского божества природы»[68 - Николай Сербский, свт. Начало премудрости страх Божий // Николай Сербский, свт. Сквозь тюремное окно. Послания сербскому народу из концлагеря Дахау. М.: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006.].
Обожествление природы логически приводит человека к атеизму, к отрицанию существования Бога. Лев Тихомиров объясняет, что вера в неизменные законы природы не дает опоры для веры «в свободу воли». Остается признать, что мнимое божество природы не обладает личным характером. А это признание равносильно признанию, что божества не существует.
Поэтому «атеизм, отрицание существования Бога, является родным братом пантеизма»[69 - Тихомиров Л. А. Указ. соч. См.: «Историческое развитие основных религиозно-философских идей».].
Противостояние двух принципов – религиозного и пантеистического (а значит, и атеистического) святителем Николаем Сербским представлено в виде поэтического образа. Церковь ведет диалог с призраками, в которых святитель увидел причину Второй мировой войны, «небывалой по жестокости и ужасу».
Церковь говорила им, что нужно почитать отца и мать. Она увещевала их не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать. Призывала не желать чужого, учила уступать старикам, уважать находящихся у власти, молиться Богу и соблюдать посты. Она прививала им мысль о добрых делах и покаянии в грехах.
Призраки же отвечали, что их философы учили их по-другому: отделяться от отца и матери как от носителей гнилого прошлого; убивать любого, кто встанет на пути; считать прелюбодеяние естественным явлением, при рассмотрении которого нужно брать пример с быков и ослов; следует жить свободно, согласно инстинктам, наподобие тигров и медведей. Философия проста: «Ты – животное и не стыдись этого, а живи как животное»[70 - Николай Сербский, свт. Указ. соч. См.: «Солнце правды – Христос».].
Является ли диалог Церкви с призраками лишь поэтическим образом или под ним есть реальная основа? История показывает, что образ этот вполне оправдан. Только после того как произошел отход «от христианского представления о человеке», заинтересованные лица, как писал профессор Кара-Мурза, сумели оправдать расизм, а расистская идеология явилась обоснованием насильственного захвата одних стран другими.
Отход от христианского представления о человеке проявился в кальвинистской идее о предопределенности, согласно которой «Христос пошел на крест не за всех, а только за избранных». Из учения о предопределении выросли расовые и социальные доктрины, разделяющие человечество на высшие расы и низшие, на бедных и богатых. «И современный Запад вырос, как цивилизация, на этом расизме». Достаточно вспомнить, как при нехватке рабочей силы в США были захвачены и обращены в рабство миллионы африканских мужчин.
Конкретные исторические события произошли в результате «мировоззренческого сдвига», вследствие которого изменилось отношение к человеку. Вследствие «мировоззренческого сдвига» изменилось и отношение к деньгам.
«Отход от Евангелия» – вот причина, в результате которой в период Реформации возникло новое, необычное для традиционного общества отношение к наживе. «Одно только признание богоугодности ростовщичества, совершенно необходимое для развития финансового капитала, означало важное изменение в теологии западного человека». Здесь профессор ссылается на исследование М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
Цитация профессора С. Г. Кара-Мурзы из работы Макса Вебера может порождать определенные дискуссии. Кто-то может заметить, что в работе М. Вебера суждения о ростовщичестве и богатстве не так однозначны (цитаты см. в сноске[71 - Выдержки из работы М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»:– Богу угодно рациональное и утилитарное использование богатства на благо каждого отдельного человека и общества в целом. Аскеза требовала от богатых людей не умерщвления плоти, а такого употребления богатства, которое служило бы необходимым и практически полезным целям;– самое важное: полезность профессии и, следовательно, ее угодность Богу в первую очередь определяются с нравственной точки зрения, затем степенью важности, которую производимые в ее рамках блага имеют для «всего общества»; однако в качестве третьего… критерия выступает ее «доходность». Ибо если Бог, перст которого пуританин усматривает во всех обстоятельствах своей жизни, представляет кому-нибудь из своих избранников какой-либо шанс для извлечения прибыли, то он совершает это, руководствуясь вполне определенными намерениями. И верующий христианин должен следовать данному указанию свыше и использовать предоставленную ему возможность;– У Лютера в его многочисленных высказываниях против ростовщичества и против любого взимания процентов совершенно недвусмысленно проявляется «отсталость» его представления (с капиталистической точки зрения) о сущности капиталистического приобретательства;– В ответ на замечание, что взимание процентов неправомерно, ибо жизнь, обеспечиваемая процентами с капитала, ведет к лености, Шпенер указывает на то, что человек, который может существовать на проценты с капитала, тем не менее обязан работать, выполняя волю Божью.]). Как бы там ни было, идею профессора С. Г. Кара-Мурзы можно взять и саму по себе, вне ее связи с работой М. Вебера. Речь идет о разрушении поля символов, смыслов, в пространстве которого человек может увидеть грань между приемлемым и неприемлемым. Поначалу, на заре протестантизма, такая грань кому-то, возможно, и виделась (цитаты в сноске). Но со временем, исходя из логики протестантизма (начав с отрицания и двигаясь по линии отрицания, трудно остановиться), можно сказать, что эта грань все более и более размывалась. Протестанская идея о профессии, о прибыли, извлекаемой с ее помощи, о концепции богоугодности профессии трансформировалась в уклад современных компаний. На этот счет в сноске дается заметка одного человека, давшего рефлексию на работу М. Вебера. Кстати, этот человек выступил одним из инициаторов открытия цикла лекций «Внешняя жизнь и мир мыслей» (попросил автора начать разбор тем призвания, профессии и пр.). Начиная с беседы 6.2, в структуру бесед вплетаются и некоторые мысли из работы М. Вебера, приводятся истории людей, живших и работавших в логике протестантизма. Эти истории наглядно показывают, к чему в реальной жизни приводят процессы, описанные профессором С. Г. Кара-Мурзой. Показывается, как протестантизм, нивелируя личность человека, сводит ее к набору профессиональных качеств[72 - Заметка Соловецкого паломника по поводу книги М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»:«Само понятие «призвание» в светском понимании в рамках профессии ввел в язык Мартен Лютер. Он по-своему переводил Библию, и в его интерпретации мирская профессия приравнивалась служению Богу.Если Бог нас поставил заниматься какой-то профессиональной деятельностью, то этой профессией можно и спастись. Вовсе не обязательно что-то для этого делать еще. Таким образом, профессия обретает роль Божественного призвания.Дух западного протестантского капитализма, который родился в Соединенных Штатах Америки, был основан на постулатах, сформулированных Лютером.В его богословской философии даже монашеское делание и аскеза вступают в конфликт с «призванием». По его мнению, монахи – бездельники, и, предавая значение каким-то отстраненным вещам, а не мирскому труду, они отвергают свое призвание.В его понимании, для спасения достаточно всего лишь на совесть выполнять свою мирскую работу.Католики же и католические сообщества поддерживают идею, что человек способен довольствоваться малым. Достаточно заработать на хлеб насущный, а другое время посвятить семье и Богу.В пример приводится манифест Бенджамина Франклина, который приравнивает незаработанные деньги к потере и отказу от своего призвания.Бенджамин Франклин, «Советы молодому купцу» (1748): «Помни, что время – деньги. Если ты можешь заработать десять шиллингов в день <…> и <…> сидишь полдня без дела <…>, ты теряешь пять шиллингов». Выражение получило известность благодаря Франклину, хотя появилось в английской печати не позднее 1719 г.** ** **[Дополнение: 21 июля 1748 года в издававшейся Бенджамином Франклином «Пенсильванской газете» (Филадельфия) появилось извещение о выходе из печати новой книги: «Американский наставник, или Лучший спутник молодого человека». Это была переработка книги англичанина Джорджа Фишера «Наставник» – универсального пособия по грамматике, письмоводству, арифметике, бухгалтерскому учету, географии и всему остальному, что должен знать юноша, вступающий в деловую жизнь.Тр и последние страницы книги занимали «Советы молодому купцу, написанные старым купцом». Этим «старым купцом» был Франклин. Здесь говорилось:«– Помни, что ВРЕМЯ – деньги. Если ты можешь заработать десять шиллингов в день <…> и <…> сидишь полдня без дела <…>, ты теряешь пять шиллингов. <…>– Помни, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т. д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т. д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов».В последующие столетия «Советы молодому купцу» перепечатывались едва ли не тысячи раз, поэтому формула «Время – деньги» неразрывно связана с именем Франклина. Однако появилась она раньше.Номер лондонской газеты «Свободомыслящий» («Te Free-Tinker») от 18 мая 1719 года целиком состоял из неподписанного эссе о суточном времени. В древности, говорилось здесь, сутки делились лишь на часы, потом появилось деление на минуты, а теперь даже и на секунды:«И тот, кто расточает свои часы, является, по сути, расточителем денег. Я <…> слышал об одной почтенной женщине, которая как нельзя лучше понимала всю ценность времени. Ее муж был обувщик и превосходный ремесленник, но никогда не задумывался о том, как быстро летят минуты. Напрасно жена внушала ему, что время – это деньги (Time is Money); он был чересчур умен для того, чтобы прислушаться к ней, и каждый вечер проклинал бой приходских часов. В конце концов это привело его к разорению».О важности времени говорили уже древние греки. У Диогена Лаэртского приведено изречение Феофраста, ученика Аристотеля: «Самая дорогая трата – это время». Плутарх в биографии Марка Антония замечает: «В Александрии он вел жизнь мальчишки-бездельника и проматывал самое драгоценное, как говорит Антифонт, достояние – время» (перевод С. Маркиша).Но отсюда как раз и видно, что древние греки и Франклин говорили о разном. Плутарх отнюдь не имел в виду, что Антоний тратит время на удовольствия, когда мог бы потратить его на увеличение своего капитала. Франклин же говорит именно об эквивалентности времени и денег: потерянное время – это потерянный капитал. «Франклин, – замечает польская исследовательница Мария Оссовская, – призывает не к скопидомству рантье, но к ускоренному обороту капитала – призыв, столь важный для юного капитализма» («Буржуазная мораль», 1956)].** ** **Капиталистическая аскетика (минимальное потребление, смиренное поведение) рассматривается только в смысле полезности и преследует определенные цели. Бережное отношение к деньгам поможет большие средства пустить в оборот, приличный человек способен претендовать на социальные блага и доверие. Полезно все, что приносит практическую пользу. Развитие протестантской лютеранской мысли удивительным образом соединило в себе необходимость аскетического жития и полной отдачи себя своему Божественному предназначению, где Божественным предназначением явилось банальное заколачивание денег в мирской профессии.Организация же профсоюзов в защиту прав рассматривается как протест против Божественной воли. Простой рабочий оказывается поставлен Богом на свое место.Капиталисты таким образом оправдали свою идею накопления капитала и использование дешевого наемного труда, что в их понимании заповедовано Богом. Против подобных рабовладельческих идей уже протестовал Маркс.Целая система капиталистического духа возникла в 19 веке в Германии и в США. Подобное устроение западных компаний, когда работа вменяется в Божественное предназначение, берет свое начало в протестантском трактовании библии. Изменение смысла некоторых понятий и введение новых терминов при переводе апостольских посланий продолжает развитие мысли Мартеном Лютером в извращенной форме.Кто в каком звании есть, в таком и оставайся. Кто раб – будь рабом, если ты воин – будь воином. Эту мысль развивает в извращенной форме Мартен Лютер. Вся книга представляет набор цитат и посылов капиталистической эпохи развития и того, каким образом Лютер пришел к подобным заключениям.Работодатель, чтобы стимулировать, например, итальянского рабочего-католика, который за зарплату 10 000 выпекает 10 батонов, решает платить 1000 рублей за один батон, чтобы мотивировать того зарабатывать больше и увеличить количество выпечки до 30 батонов. Но итальянский рабочий в таком случае выпекает 10 за день, получает свою обычную зарплату и остальные дни ничего не делает. Резко увеличивает производительность лишь с целью освободить себе время для семьи, молитвы.Эту задачу западному капитализму необходимо было решить. Как заставить человека производить больше, если он довольствовался в месяц своей небольшой зарплатой? Таким образом религиозное обоснование подходило куда лучше. Ты должен постоянно заниматься своим делом, потому что Бог хочет, чтобы ты был в послушании.Попытки снижения выплат ни к чему не привели. Корреляции между зарплатой и производительностью не смогли добиться того, чтобы люди больше работали. Проблему решило религиозное обоснование, которое говорит человеку, что профессия – это его Божественное призвание, которому нужно отдавать душу, и мысли, и тело, и как результат – получать деньги».].
Протестантизм, разрушивший священные символы, дал будущим манипуляторам руководящий принцип: прежде чем овладевать умами людей, необходимо разрушить священные образы. «Штурм символов» является подготовкой к процессу манипуляции массами.
Манипуляция удается там, где удается «отключить средства психологической защиты каждой личности и общественных групп». Манипуляция как тип власти и стала возможной «благодаря тому, что был снят тот защитный пояс символов, который придавал прочность сознанию христианской Европы Средневековья»[73 - См.: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. Гл. 4, п. 3.].
С появлением СМИ возможности манипуляторов увеличились. Они не всегда стараются перевербовать людей в свою веру. Их задача на определенных этапах состоит в том, чтобы «поставить под сомнение все ценности вообще, опорочить все священные символы и тем снять психологическую защиту против манипуляции»[74 - Там же. См.: гл. 23.].
Здесь нужно учесть, что речь не о замене одной системы ценностей на другую, столь же целостную. Речь идет о разрушении системы, о релятивизации ценностей. Лишая людей нравственных ориентиров, их лишают той системы координат, в которой они могли бы различить добро и зло. «Помещение человека в атмосферу аморальности отключает его систему навигации, это как включение генератора радиопомех, чтобы сбить самолет с курса»[75 - Там же. См.: гл. 10, п. 1.].
Пока же сознание «армировано» включениями иррациональных представлений, оно является устойчивым к манипуляции. Интересный факт. В годы перестройки, которая происходила в России в 90-х годах XX века, наиболее устойчивыми к манипуляции оказались крестьяне. Наиболее же подверженными манипуляции оказались интеллигенты, люди рационального склада ума. Тех, у кого были подавлены традиционные запреты, было легче запутать, чем людей с более низким уровнем образования[76 - Там же. См.: гл. 10, п. 1.].
Логика человека, отказавшегося от традиционных норм и традиций, поддается просчету. И его мышление не сложно отключить. «Наиболее чистое логическое мышление и беззащитно в наибольшей степени», – так считает профессор.
В качестве примера он приводит известную историю с компанией АО «МММ». После массированного рекламного «артобстрела» сознание людей было искусственным образом расщеплено, и они стали вкладывать свои деньги в эту компанию без всякой надежды получить их обратно. «Даже после полного и окончательного краха, 29 июля 1994 г. тысячи людей стояли в очереди, чтобы купить со скидкой билеты “МММ”».
Рекламная компания «МММ» была ориентирована на мысль о легкой наживе. Она и протаранила рационально-мыслящие мозги. Но соблазн наживы был бы отстранен, если бы «в поток рационального мышления» были бы включены «блоки религиозного сознания». Возник бы диалог с ветхозаветной заповедью «есть хлеб свой в поте лица своего». То есть возник бы заслон, предохраняющий сознание от манипуляции.
С помощью мышления традиционного укрепляется мышление рациональное, «островки традиции», которые хранятся в глубинах исторической памяти, служат «эффективными устройствами аварийной сигнализации». Они «действуют автоматически и их трудно отключить извне».
Взять, к примеру, многочисленные русские пословицы. Они говорят, что не видать добра от легких денег и спекуляций. «Если бы эти пословицы, как отражение “неявного знания”, были бы включены в оснащение ума, то при рассуждениях о возможных выгодах вклада в “МММ” они подавали бы тревожные сигналы и многих заставили бы внять голосу здравого смысла».
«Арматура традиции в рациональном мышлении действует как общий механизм, предотвращающий сознание от расщепления». Этот вывод крайне важен для нас, потому что расщепление сознания стало массовым явлением. Расщепление сознание (шизофренизация) может вызываться искусственно с помощью СМИ и различных психотехнологий.
Человек с расщепленным сознанием теряет способность устанавливать связь между явлениями, не может критически их осмыслить. Ему «не остается ничего иного, как просто верить выводам приятного диктора, авторитетного ученого, популярного поэта»[77 - Там же. См.: гл. 6, п. 1.].
