– Возможно, во снах тебе сегодня явится фея, – сказала девушка.
– Рыжая… фея?
– Может, и рыжая, – ответила Инсаэлия Гринвайн, показала язык, развернулась и убежала.
Глава 2. Инсаэлия Гринвайн
Проводить вечер со стариком было не так весело, как с молодой рыжей девушкой. Любящей брать флейту в рот и дуть в неё.
Дед Идэнко всю дорогу рассказывал о своих погибших на войне сыновьях да недавно скончавшейся жене. Мы поужинали холодной варёной картошкой, грубым хлебом, овощами с огорода. В качестве выпивки дед смог предложить только квас. Потом он долго курил трубку с очень крепким, пахучим табаком, продолжая свою историю жизни, от которой у меня началась зевота.
Затем пришло время укладываться спать. Дед предложил мне ночевать в избе, но в ней было слишком душно, к тому же здорово раздражал крепкий дым его табака, поэтому я попросил постелить мне в кладовой возле сеней, среди мешков с овощами и под гирляндами сушёных грибов, чеснока и букетов трав.
В окно лился лунный свет, сон не шёл. Мысли о рыжей девушке не покидали мою голову. Как же она прекрасна! А, действительно, было бы здорово взять её в путешествие!
Я ворочался без сна целый час, иногда доставал каменный амулет, рассматривая его. Амулет имел треугольную форму, углы – сглаженные, на амулете находились загадочные символы и узоры, располагались причудливые разноцветные стёклышки и драгоценные камни… Сейчас амулет выглядел как обычное украшение. Точнее, необычное – вид у него был, конечно, необычный – но ничего особенного в нём не было, ничего невероятного.
Однако, в некоторые моменты амулет совершенно преображался. Все эти узоры и символы, стёкла и камни – начинали светиться, а сам амулет начинал…
Мои размышления прервал стук в окно.
***
Я повернулся на звук и увидел, что то была Инсаэлия Гринвайн. Она заглядывала в окно заговорщически улыбаясь.
Я встал и тихонько покинул избу, не разбудив деда. Инсаэлия ждала у входа.
– Не спишь? – шёпотом спросила она.
– После того разговора? Нет. Из головы всё не идёт рыжая фея.
Инсаэлия улыбнулась.
– Так вот какие мысли посещают вас по ночам, таинственный незнакомец!
Светила полная луна, небо было усеяно россыпью звёзд. Ночь была тёплой, дул лёгкий ветерок, одиноко пересвистывались соловьи.
– Я принесла домашнего вина, – Инсаэлия Гринвайн показала бурдюк. – Попробуешь вина семейства Гринвайн?
– С удовольствием.
Она огляделась.
– Только лучше уйти куда-нибудь подальше отсюда. Не хочу, чтобы нас увидели. Мои родители не знают о том, что я ушла из дома.
– Ай-яй-яй, – я неодобрительно поцокал и покачал головой.
Она взяла меня за руку и повела прочь из деревни. Ночь была тиха, улицы пусты, даже собаки не лаяли.
Мы вышли из деревни и двинулись по тропинке, идущей через луг. Трава колыхалась на ветру, мы любовались звёздами и шли, держась за руки. Тропинка впереди поднималась на покатый холм.
Взобравшись на него, мы увидели внизу небольшой пруд, укрытый зарослями камыша и склонившимися ивами, серебристый лунный свет мерцал на поверхности тёмной воды.
Мы спустились к пруду и остановились на берегу. Рядом покоились лодки. Мы забрались в одну и сели напротив друг друга, колени к коленям. Квакали лягушки, стрекотали насекомые, пищали ночные птицы. На поверхности пруда росли лилии и кувшинки, так удачно оказавшиеся прямо на пути лунной дорожки.
– Хорошо здесь, – сказала с улыбкой Инсаэлия. – Так спокойно. Так тихо.
Я кивнул.
Она протянула мне бурдюк, предлагая пить прямо из него. Я сделал глоток, и вино показалось мне вполне приличным. Оно было сладким, и в нём чувствовалось то, что я называю «скрытой крепостью» или «незаметной крепостью». Это означает, что бывают такие напитки, которые пьёшь и будто не чувствуешь никакой крепости – напитки сладкие, похожи на ягодный или плодовый сок, иногда с еле заметной терпкостью. Однако проходит минут десять-двадцать, и ты понимаешь, что язык у тебя заплетается, а ноги не могут нормально идти. Вино дома Гринвайн, похоже, было из таких.
Сделав ещё глоток, я вернул бурдюк ей. Она довольно посмотрела на меня.
– Ну как?
– Очень хорошо.
Она просияла.
Она сделала глоток сама, потом достала мешок и вытащила из него ломоть хлеба.
– Есть ещё хлеб.
Она отломила кусок и протянула мне. Вино было таким замечательным, что вовсе не хотелось чем-то его закусывать, к тому же я был сыт после ужина у деда Идэнко, однако взял предложенный кусок и съел – чтобы проявить уважение к угощавшей меня девушке.
Так мы и сидели некоторое время в лодке на берегу, пили вино и любовались звёздами на небе и кувшинками в лунной дорожке.
– Что такое звёзды? – спросила вдруг Инсаэлия.
Я потрогал камень на шее. Она заметила этот жест.
– Я могу рассказать о том, что узнал о звёздах… кое-откуда… но ты, скорей всего, не поверишь.
– Попробуй – может, поверю.
Я сделал глоток вина, выдержал паузу и начал:
– Что ж, звёзды… Тебе будет сложно поверить, но звёзды… это гигантские раскалённые шары газа, летящие в тёмной пустоте вселенной. От нас до них, и от одной звезды до другой – простираются немыслимые, сумасшедшие расстояния пустого пространства. От нас до звёзд – миллионы, миллиарды километров. Ближайшая к нам звезда – это наше светило, Солнце.
– Солнце – это звезда?? – брови у девушки взметнулись вверх.
– Да. И точно таким же, каким мы видим Солнце, мы видели бы любую другую звезду, если бы находились к ней так же близко, как к Солнцу. То, что ты видишь днём на небе – это не настоящие размеры Солнца, они зависят от того, как далеко ты от него находишься. Ты думаешь, Солнце маленькое? Оно в миллионы раз больше всей Земли, на которой мы живём. Если ты будешь приближаться к Солнцу – оно будет расти в размерах, и в итоге ты увидишь гигантский светящийся шар, заполонивший собою всё пространство перед тобой. Жар его будет так силён, что всё на достаточно близком расстоянии от него будет немедленно сгорать. Солнце не просто… светит. В нём происходят постоянные взрывы, вспышки, солнце горит и пылает. Это страшная, жуткая, смертоносная штука, от которой лучше держаться подальше. Но и без которой невозможно прожить, ведь оно – источник тепла и света для всех живых существ на Земле.
Девушка некоторое время молчала.
– Ты прав, – наконец, сказала она. – В это сложно поверить. Я впервые слышу что-то подобное. Где ты это узнал?
– Знание об этих вещах непосредственно связано с развалинами, которые мы посещали.
– С теми развалинами??
– Не с теми, с другими. Но они были такие же, они принадлежали той же древней цивилизации, которая построила и ваши.
– И как… развалины… поведали тебе об этом?
– В развалинах можно найти много интересных вещей. Некоторые из них могут содержать любопытную информацию. О технологиях, о мире вокруг нас.
– Ты говоришь про книги?
– Не только, но ты правильно мыслишь. Книга – это носитель информации. Но она – не единственный носитель. К примеру, живой человек, знающий содержание книги – является таким же носителем информации. В данном случае, между книгой и живым человеком – нет разницы, они оба содержат одну и ту же информацию. Можно сказать, человек – это книга, а книга – это человек.
– Ты встречал… людей… в развалинах? Людей, что знали о древней цивилизации? Или… самих представителей… этой цивилизации??
– Не совсем так. Я встречал… нечто среднее между человеком и книгой.
– Это как?? – девушка выглядела совсем озадаченной.
Я потрогал камень у себя на шее. Она снова заметила этот жест.
– Я… объясню тебе позже. Если мне удастся найти кое-что, что я искал в ваших развалинах, тогда я тебе обо всём расскажу. Поведаю большую тайну.
Она недоверчиво хмыкнула.
– Я думаю, ты меня обманываешь. Дурачишь глупую деревенскую девчонку.
– Возможно, – усмехнулся я и приложился к выпивке.
Она вдруг встрепенулась.
– А Марс – это тоже звезда? Красная звезда?
– Нет, что ты. Марс – это… земля, типа нашей. По ней можно ходить, на ней можно жить.
– Как так?? Ведь он сияет.
– Наша Земля, при взгляде со стороны, скорей всего, тоже будет сиять. Это не собственное сияние Марса – он отражает свет Солнца. Как и Луна. Пойми, Солнце – горит, это пылающий шар раскалённого газа. Марс – не горит, это камень, парящий в небе. Наша Земля – тоже такой камень. Луна – тоже камень.
Она вновь выглядела озадаченной. Она покачала головой, нахмурившись.
– Нет, это действительно самое сумасшедшее и нелепое из того, что я когда-либо слышала.
– Возможно, мне удастся когда-нибудь тебе доказать, что я говорю правду.
– Как же? – она криво усмехнулась.
– Есть… хм, приборы, с помощью которых можно показать человеку, как там всё, на небе, устроено на самом деле.
– Да ладно?
– Да.
Она глотнула вина и толкнула меня.
– Врёшь ты всё. Врёшь.
– Ну ладно. Может, и вру. Но я рассказал тебе о небе, как ты просила – так что взамен жду ответную услугу. Сыграй на флейте, Инсаэлия Гринвайн.
Она улыбнулась, достала флейту и тут же заиграла. Музыка полилась по округе, смешиваясь со стрекотом сверчков и кваканьем лягушек, щебетом ночных птиц и шелестом травы на ветру. Лунная музыка. Музыка для лягушек, для кувшинок и для звёзд.
Она кончила играть, весело взглянула на меня, а потом встала и вылезла из лодки.
– А теперь… пора купаться! – сказала она и тут же принялась… стаскивать с себя одежду.
На мгновение я опешил, но тут же велел себе собраться и вести себя уверенно, и вылез из лодки. Она стояла, повернувшись ко мне спиной, и стыдливо стягивала сарафан через голову. Чтобы побороть смущение, она делала вид, что ей весело и ничуть не стыдно, она пыталась хихикать, но звучало неубедительно.
Она скинула сарафан и осталась полностью нагой. Я понял, что всё это время под сарафаном она была абсолютно голой. Она повернулась ко мне, неуверенно глядя на меня и не зная, что делать с руками – прикрываться ими или не прикрываться, руки беспокойно двигались вдоль тела.
Чтобы подбодрить её, поддержать храбрый настрой и дух раскрепощения, я тоже принялся быстро раздеваться, а перед этим склонился к воде и брызнул на девушку пригоршней. Она взвизгнула и прикрылась – теперь у неё появился «уважительный» повод прикрыться, и она взглянула на меня с благодарностью.
Чтобы помочь ей ещё больше расслабиться, я сказал, продолжая быстро раздеваться:
– Давай, кто быстрее доберётся до воды!
– Я, конечно же! – задорно вскрикнула она и ринулась к воде.
Всплеск, взметнулись брызги. Я быстро избавился от остатков одежды, не забыв снять амулет, а затем ухнулся в воду вслед за девушкой.
Она брызгалась и смеялась, я плескался в ответ. Она принялась удирать от меня, и я поплыл следом. Наконец, она задержалась возле лилий и кувшинок, и там я её настиг.
– Смотри как красиво! – сказала она, кружась возле цветов.
– Да, красиво, – сказал я, но глядел не на кувшинки, а на неё – и не только на то, что находилось над водой, но и на то, что можно было смутно разглядеть под.
Она поняла на что я смотрю и смущённо потупилась.
– Фи! Пошлость какая! – игриво вскрикнула она и вновь начала брызгаться.
– Ах так! – рассердился я, подплыл к ней и сделал вид, что собираюсь её схватить.
