Никита Слипченко "Осколки зачарованных клинков"

Он мог бы воспользоваться этой драгоценностью и сбежать, снова скрыться и делать, что теням угодно, а им, помнится, угодно многое. Однако, что для них не делай, за услуги они не платят, а деньги, как известно, очень нужная штука. Ко всему прочему, Призрак Оранкира должен сдержать своё слово. Он всегда умел выполнять свои обещания, особенно когда его заставляли. Приоткрыв балконную дверь, Призрак проник внутрь.

Вокруг царила кромешная тьма. Все свечи давно погашены, едва уловимые ароматы мускуса и воска щекотали ноздри. Призрак, не убирая инструмента из рук, освещал им помещение, в которое попал: гладкие каменные стены отражали свет, распространяя его вглубь коридора и высвечивая двери и картины. Потолок изящно стилизовали под времена Первого Сияния. Прямо под ним переливались красным завитые стальные прутья, точно пламенные вихри.

Картины того же времени поражали воображение. Призрак не являлся рьяным поклонником искусства, но сцены насилия будоражили и грели кровь.

Прекрасный бурый ковёр пролегал вдоль всего коридора. Ноги утопали в ворсе, словно в густой траве с мягкой почвой. Спасибо Пилонию, что заботится о своих гостях. Изучив двери, он направился туда, где, по описанию заказчика, должен храниться аникум.

Этот дурень, Пилоний, закупался всем, до чего доставали руки. Без разбору хватал всё самое дорогое, даже с чёрного рынка. Большая ошибка.

В полученном задании Призрака интересовало только одно: почему нельзя вместе с аникумом забрать и жизнь? Почему нельзя покарать глупца за его тупость? На эти вопросы он надеялся получить ответ по завершении работы. Надеялся, но не рассчитывал.

Нужный коридор располагался в западном крыле. Здесь не было ковра, но даже так ноги наёмника едва касались пола. Со стороны могло показаться, что он парил над поверхностью. Пройдя до нужной двери, Призрак отпер её отмычкой и скользнул внутрь. Множество сокровищ едва не ослепило его, отразив свет куба прямо в глаза.

В комнате валялись как оружие, так и свитки, вперемешку с множеством других самых разных предметов, о предназначении которых приходилось лишь догадываться. Пилоний ещё не успел как следует тут прибраться.

«Можешь взять себе что хочешь, но шкатулка моя».

При воспоминании об этом грубом голосе у Призрака холодели пятки.

Он облизнулся, предвкушая свою награду. Тщательно изучив каждый уголок, наёмник нашёл шкатулку в захламлённом дальнем углу, бережно поднял её и положил в сумку.

Ещё раз обойдя комнату, он нашёл и то, что хотел для себя. Призрак открыл один из ящиков и взял в руки чёрный мешочек, тускло светящийся голубым. Он отряхнул его от пыли, достал всё своё барахло и переложил в новое хранилище вещей. Наёмник, хоть и знал особенность этого аникума, всё равно удивлённо вскинул брови, когда всё уместилось в мешочек размером не больше ладони.

Призрак сидел на корточках и широко улыбался. Не каждый день подвернётся такое лёгкое дельце с такой ценной наградой. Задание уже практически выполнено. Будь время, Призрак мог бы уместить в своё новое приобретение чуть ли не все сокровища комнаты.

К сожалению, подобной затее не суждено было сбыться.

Злобный рык в пяти шагах позади выбил из наёмника надежду на лёгкий финал. Обычно он не испугался бы и не растерялся, но звук за спиной принадлежал вовсе не собаке – он исходил от печально известного миирума. Призрак медленно повернул голову и в падающем из окна лунном свете увидел тварь, стоявшую в проходе: густой мех на шести лапах отливал чернильным блеском. Смоляной оттенок светлел от ног к туловищу, а оттуда к голове, меняясь от тёмного к светло-серому. Головой существо напоминало пантеру, но частые чешуйки между клочками шерсти уродовали его, точно того насильно смешали со змеёй. Два ряда острых зубов клацали в ночи, звук капающей на пол слюны приводил в ужас, а блеск кровавых глаз лишал рассудка.

Тварь за уздечку держал Пилоний собственной персоной.

Прошло два удара сердца, прежде чем Призрак пришёл в себя. Подобрав мешочек и бросив старую сумку, он медленно начал отступать.

– Куда-то торопишься? – богатей язвительно улыбался, натягивая свои неподъёмные щёки к глазам.

Его вид вызывал тошноту: толстая туша выглядела больше огромного миирума, которого Пилоний держал подле себя. Одежда же, явно сшитая не по размеру, держалась на честном слове. Пуговицы сюртука норовили вот-вот оторваться от напряжения, но толстяка это совершенно не волновало.

– Сколько ты отдал за дрессированного миирума? – спросил Призрак.

Пилоний расхохотался во весь голос. Тварь на поводке нетерпеливо вырывалась, но хозяину каким-то чудом удавалось удерживать её на месте.

– Восемь ригониевых кубов, мертвец, – он поднял руки и показал неимоверно толстые пальцы. – Жалкая цена за такой качественный товар!

Тварь продолжала рычать и дёргаться.

– Ты спятил, – прошипел Призрак.

– Не скажи, – Пилоний подтянул миирума к себе и погладил по голове. – Сделка окупилась, когда он живьём проглотил одного бедолагу на прошлой неделе.

Шерсть и редкие чешуйки на лапах зверя двигалась, словно живые. Едва заметная чёрная дымка, окутывавшая тело, дрожала, волнами расходясь по ногам и спине, вздрагивала и снова усмирялась.

– Он и тебя не побрезгует сожрать, – пообещал Призрак.

Пилоний пожал плечами.

– Они не едят жирное.

Призрак решил не дожидаться, пока хозяин велит твари съесть ещё одного неприглашённого гостя, повернулся боком к окну, оттолкнулся от пола и выбил стекло, провалившись вниз.

Забери ублюдка тени!

Призрак надеялся выиграть несколько мгновений, чтобы успеть выхватить из-за спины оружие, но времени оказалось недостаточно. Монстр моментально вылетел вслед за своей жертвой. Три удара сердца – и оба уже лежали на земле. Призрак успел вложить свой крюк-кошку твари в пасть, а та яростно пыталась сжать челюсти и искромсать зубами незваного гостя в кровавую кашицу.

Наёмнику совершенно не хотелось этого, поскольку он считал кашу крайне невкусной.

– Я смотрю, тебе нужна помощь?

– Сдалась мне твоя помощь! – прошипел Призрак. – Мы договаривались!

– Знаю, знаю, – голос звучал где-то совсем рядом. – Но ведь положение критическое, разве нет?

Борьба продолжалась, а массивные челюсти чудовища уже пустили трещины по всему корпусу устройства. Слюни миирума водопадом падали с губ, попадали прямо на лицо Призрака и скатывались в уши, заглушая свирепый рык.

Наёмник ворочался, брыкался, но тварь надёжно держала его, не выпуская из цепких объятий. Пару раз Призраку удалось сбросить с себя одну из лап, но та тут же возвращалась, заодно украшая плечи жертвы парой новых ран от когтей.

Призрак напряг ноги и одним сильным толчком сумел опрокинуть тварь набок, после чего вскочил и побежал. Верёвки для возвращения больше не было, на балкон забраться не оставалось времени, да и в догонялки с таким чудищем не поиграешь. К тому же стражники уже подбегали на шум. Если и выбираться, то только когда миирум не станет препятствовать. С людьми проблем не будет.

Призрак потянулся за запасной крюк-кошкой, но промедлил. Одна секунда – это слишком много, когда имеешь дело с созданием из локрита.

Миирум мгновенно поднялся на ноги, чтобы повторить свой прыжок. Припав к земле, он оттолкнулся с такой силой, будто его туша вовсе ничего не весила. Чудовище врезалось лапой в хрупкое тело Призрака, отчего тот пролетел половину сада и с хрустом врезался в дерево.

Глаза заволокло белой пеленой, голос боли оглушительно рокотал в голове и пульсировал в затылке, по шее заструилась кровь, а мокрая рубашка противно прилипла к спине.

– Здоровенная попалась, – к нему снова обратился знакомый голос. – Как думаешь, локтей шесть, не меньше? А какие зубы! Клянусь сумраком, да с такими зубами я бы и сам походил! Да-да!

Миирум издал злобный рык и направился в сторону истекавшего кровью наёмника.

– Ну давай помогу, самую малость!

– Валяй, – безразлично ответил раненый.

Призрак посмотрел вниз. Тень, исходившая от него, начала меняться. Вот она стала длиннее и шире, вот на месте головы на земле появились самые настоящие глаза жёлто-оранжевого цвета, и улыбка, зловещая и радостная.

Тень дерева взращивала мрак, пока тот не приобрёл форму огромного плоского существа. Оно отлипло от земли и встало. Чёрное переливающееся тьмой создание вымахало не меньше восьми локтей в высоту, руки размером и толщиной с вёсла угрожающе нависли над миирумом, и тот неохотно, продолжая рычать, начал отступать.

Через мгновение зверюга рухнула на землю. В глазах блеснул испуг, челюсти плотно сжались.

Ещё один удар сердца, и тень разорвала миирума пополам. Все внутренности вывалились наружу и оросили землю локритом чёрно-оранжевого цвета. Тень не остановилась, она продолжила рвать монстра на куски, которые становились меньше и меньше, а тёмная лужа подступала всё ближе к Призраку, пока не коснулась его сапога, слетевшего с ноги.

Стражники уже были совсем рядом.

Наёмник встал и ощупал себя. Как выяснилось, отделался он лёгким головокружением и парой царапин. Сила тени снова уберегла его от серьёзных увечий. Призрак уже давно перестал удивляться, однако на его памяти никому ещё не удавалось выжить в схватке с шестилапым миирумом один на один.

Правда, он и не был один.

Чтобы вернуться, крюк-кошка не понадобилась. Тень перенесла Призрака через преграду, уменьшилась и снова стала прежней, такой, какой она и должна быть, когда отбрасывается луной на холодную землю.

К счастью, стража не успела увидеть ни его, ни Крага.

Почему заказчик не предупредил о локритовой псине? Он наверняка знал о ней и промолчал…

– Ты снова мне должен, – напомнила тень, – но, так и быть, в этот раз без процентов. Мне понравилось рвать ту дрянь на куски.

Наёмнику послышалось, как кто-то облизнулся.

– И на том спасибо, – Призрак злобно покосился на собственную тень.

– Северная караульная будет в самый раз в качестве платы.

Стон не то боли, не то разочарования вырвался из раненых губ. От напряжения заскрипели зубы.

– Может не надо, Краг?

– Надо, надо.

Призрак знал, к чему это приведёт. Снова придётся отсиживать неделю в темнице, только потому что Крагу захотелось побаловаться с забралами шлемов на головах рыцарей и пощекотать их под латами, и совершенно неважно, что человек перед ними, такой же как они, из плоти и крови, ну никак не мог вытворить нечто подобное.

– Если ты продолжишь меня веселить, – протянул Краг, – возможно, я верну тебе твоё имя, если хорошо попросишь…

Где-то из-за стены послышался вопль Пилония. Призрак фыркнул, найдя в себе силы улыбнуться. В конце концов, задание он выполнил.

– Плевать, Краг. Помни уговор, иначе тебе придется отдать моё имя и так.

Глава 2. Вестники бед

Зана встала раньше обычного, что совершенно не входило в её планы на день – спать до обеда. «Лекарство» назначил врач, и девушка в кои-то веки согласилась на такое лечение, однако «процедуру ничегонеделания» пришлось прервать довольно скоро.

Зана закрепила тёмные длинные волосы сабикровой заколкой и оделась в любимый наряд: полоса лазурной плотной ткани закрывала шею – ходить с оголённой считалось непристойным, всё равно, что вовсе голой, – бирюзовое платье доставало до лодыжек, небольшое декольте подчёркивало изящную грудь. Края ткани окантовали сабикровыми нитями, которые то поднимались, то опускались, рисуя узоры, напоминающие густые леса Рошкира.

Подхватив из шкатулки церемониальное ожерелье, Зана надела его поверх закрывающей шею ткани и прошла на веранду. Девушка уселась на скамью своей оранжереи, что случалось крайне редко, но сегодня был особый день, и она могла позволить себе немного вольности.

Слуги пололи грядки и поливали цветы. В этом душном замке практически всё принадлежало ей, но не так много было того, что приносило бы хоть какое-то удовольствие. К сожалению, в затхлом воздухе дворца приходилось проводить большую часть времени, работа выжимала из девушки все её силы и отнимала каждую крупицу свободного времени. Можно сказать, до совета лекаря девушка успела позабыть значение слова «свобода».

Вдохнув запах векротравника, она откинулась на спинку скамьи и широко улыбнулась. Пятнисто-оранжевые лепестки распускались необыкновенно красиво в тёплое время года и испускали дурманящий аромат, схожий со сладким персиком и кислым грейпфрутом.

Ей так не хватало этой свежести… и потому она не переставала улыбаться. Стены дворца снова показались тюрьмой, в которую её упекли на долгие годы без шанса на амнистию.

Слуга поднёс яблоко. Свежее и спелое, оно блестело на солнце от утренней росы. Кожура сочно-зелёного цвета будоражила аппетит, наполняла рот слюной. Зана с благодарностью кивнула и приступила к утренней трапезе.

Окончательно прогнав сон, девушка вернулась в комнату и посмотрела в зеркало: небольшие глаза небесного цвета казались почти прозрачными, ровные аккуратные брови, редкие веснушки обрамляли овальное лицо.

На груди покоилось ожерелье. Оно то поднималось, то опускалось в ритме дыхания, подхватывая свет свечей в затемнённой шторами комнате. Дюжины небольших драгоценных камней сияли фиолетовыми брызгами и переливались, точно волны в беспокойном море. Зана насупилась от мысли, что придётся носить эту побрякушку целый день, но не только это занимало её.

Письмо недельной давности предупреждало о личном визите Горинира – основателя Союза трёх государств, Варланты, Тикстры и Скрафии, дабы обсудить политические дела. Все прошедшие дни мысли об этом вызывали у Заны лёгкое головокружение. Она ещё раз посмотрела в зеркало и заметила, как строит страдальческую гримасу.

В комнату громко постучали:

– Зана, они вот-вот будут здесь!

От неожиданности Зана резко обернулась и едва удержалась на ногах, ухватившись за раковину и чуть не задев лбом дверной косяк. Ещё немного, и могло случиться непоправимое. Зана боялась не столько боли, сколько всеобщего внимания к своему синяку: она и так с трудом переносила мужские пытливые взгляды – сразу возникало желание кому-нибудь врезать.

Девушка снова посмотрелась в зеркало и с трудом подавила тягу сорвать с себя ожерелье.

– Уже иду! – ответила она и направилась к выходу.

Зана отворила дверь и попала в широкий коридор из чистого белого камня. Потолок возвышался над ней, как небесная твердь, под него точно можно было бы поставить городской дом со шпилем. Изображения на нём были столь отдалены от зрителя, практически неразличимы, что невольно приходилось щуриться при взгляде вверх. Огромные окна пропускали уйму света, озаряя ковёр и стоящего на нём человека: немного сгорбившийся от старости, но всё ещё внушающий уважение строгим облачением и не менее строгим лицом. Бледный лик слуги пересекало множество морщин, иссохшие губы сжимались в трубочку, глаза, похожие на чёрные бусины, внимательно оглядывали стоящую перед ним девушку.

При виде Заны лицо старика смягчилось.

– Как вам спалось, илтеа?

– Я ведь просила не обращаться ко мне так, – Зана наклонилась и прищурилась, рассматривая старика. – У меня всё хорошо, Флар, благодарю. Как твои уши? Перестали болеть?

– Каждый раз слышать ваш бархатный голос – вот моё единственное лекарство.

– Ой, да брось! – Зана смущённо прикрыла лицо длинным рукавом. – Не делай так больше, прошу тебя!

Старик довольно хихикнул.

– Пойдёмте скорее, иначе появятся ещё одни уши, которые тоже придётся лечить, в наказание за наше опоздание.

Путешествие по древнему дворцу тянулось как… как время. Что-что, а оно действительно умело растягиваться назло Зане. Пока она и Флар трусили по коридорам, девушка в тысячный раз рассматривала картины и пейзажи в широких окнах.

С утра погода успела резко перемениться: густой лес шатался и ревел от налетевшего ветра, трава в саду тряслась под яростными порывами, а каменный мальчик в фонтане, играющий на свирели, потерял свою водную мелодию – та тонкой струйкой убегала от него по ветру вдаль и ввысь, прямиком в город, что расстилался у подножия холма. Несмотря на размер, Харионт лежал как на ладони – такой же красивый, как и его дворец.

«Такой же старый и такой же скучный», – подобные мысли побуждали Зану заполнять лёгкие воздухом и шумно гнать его обратно через ноздри. Девушка смотрела на разбушевавшуюся стихию, и в груди что-то крепко сжималось, стискивалось, затрудняя дыхание.

У неё засосало под ложечкой.

«Ох, не к добру это!»

Наконец, спутники добрались до главного входа, где послов ожидала вся прислуга, но сами гости всё ещё не явились.