– Ты будешь пиво?
– Нет Леш, не хочу!
– Я тогда отдам ему?
Олеся согласно кивнула головой и сжала ладони между колен, видимо огонь согревал не достаточно сильно.
– Егор, возьми еще!
Он, чуть стесняясь, протянул руку и взял бутылку, прислонил ее крышку к бревну и резким ударом открыл. Быстрым напором из бутылки хлынула пивная пена, попадая на зимние ботинки Егора.
– Эх… выругался Егор, взглянув на треснувшее горлышко бутылки.
– Не привыкать, стекло тоже полезно! – пошутил он.
Щеки Егора раскраснелись, по телу побежало тепло.
– Егор, много рыбы вчера поймал? – поинтересовался Леша, крепко прижимая к себе Олесю.
– Ничего не поймал, рыбы здесь нет, и уже никогда не будет.
– Что же ты тут делаешь?
– Живу! Живу я здесь, это мой дом, вон видите моя крыша, – указал пальцем в небо Егор.
– Белый свет мой дом, скитаюсь, я бродяга, сегодня я здесь, завтра там. Рыбу я не ловлю, я и представить не мог, что вы вернетесь. Люди обходят меня стороной, а прикоснувшись случайно, моются с хлоркой. Я не виню их, да и кому приятно будет? Да я и сам стесняюсь этого, было легче, когда я жил посреди себе подобных, кучи грязных, вшивых и «ссаных» бомжей. Тяжело тут у вас в маленьком городке, не затеряешься, каждый знает, показывает пальцем и вслед кричит, словно увидели редкое животное, Бомж, смотрите Бомж. – Егор чесал бороду, она не давала ему покоя, ему мечталось о том, что бы сбрить ее навсегда.
– А ты откуда сам? Здешний? – продолжил Леша.
– Я из Свердловской области, мне еще только двадцать восемь лет! – этими словами Егор ошарашил их всех.
– Двадцать восемь? – переспросила Лена, глядя на седого старика.
– Прости, конечно, но я думала тебе полтинник.
– Старый? – посмеялся, приглаживая бороду Егор, – С этим образом жизни и не такое может быть. – Продолжил он.
– Егор, а в Москву не пробовал? Мне кажется даже для бродяг, там возможностей больше. – Предположил Коля.
Егор тяжело вздохнул и допил пиво.
– Москва! Москва губит людей, сильные выживают, слабые превращаются в шлак. Этот город не любит людей и проигравших тоже. Два года назад, я покинул свой родной городок под Свердловском, продал квартиру и, взяв в руки саксофон, двинулся в столицу. А она превратила меня в отброс общества. Я совсем недавно выбрался оттуда, и поверьте, обратно не хочу. Мне нравится здесь, у реки. Егор закурил, и подошел на берег к воде.
– Утром встал, умылся, вечером умылся, лег спать, хорошо. Я давно отвык от домашнего уюта и покоя.
Он сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил из того титановую пол-литровую фляжку.
– Что это? – с любопытством поинтересовался Коля
– Антисептический раствор, девяносто шесть градусов! – ответил Егор.
– Что? – переспросили все четверо в один голос.
– Медицинский спирт. Я его у вас в поликлинике набрал, когда попал под машину. Испугавшись, водитель отвез меня к врачу, мне всего-то сильно ободрало колено и только. Врач такая толстая и неуклюжая женщина, но знали бы вы, как нежно она обработала мою рану. Ну а я спиртом обжился, стащил. Желаете? – открутил пробку и втянул запах спирта Егор.
– Прямо так, чистый? – испугался Леша.
– Естественно!
– Попробовать можно! – поддержал идею Коля.
– Вы с ног не свалитесь? Мы вас домой не потащим, – возмущалась Олеся.
– Мы всего глоточек! – состроил пальцами размер стопки, Леша и поцеловал девушку в губы.
– Раньше пили его? – интересовался Егор.
– Не доводилось! – последовал ответ от обоих.
– Тогда смотрите сюда!
Егор сделал короткий глоток и задержал дыхание, потом резко выдохнул и прикурил сигарету.
– После глотка, задержите дыхание, а то все себе сожжете, только потом выдох. И запьете пивком. – Улыбнулся он.
Первым, сделал глоток Алексей, в точности соблюдая инструкцию Егора. Вторым был Коля, выдохнул, слегка прокашлялся и сморщил лицо. По телу побежало тепло, в мозг подались пары алкоголя.
– Крепкая штука. – Промолвил Леха.
Лена подошла и обняла Колю, который стоял, прислонившейся к дереву.
– Можно я зацелую? – спросил он у нее.
– Попробуй! – она закрыла глаза.
Леша, сам не понимая, снова задумался о Егоре, о том, как тот живет и вдруг спросил: – Как так случилось Егор? Как ты оказался на улице, и что это, уличная жизнь?
Егор присел у огня, следом в круг сошлись и остальные.
– Я очень рано потерял мать, она умерла, не скрою, много пила. С тех пор как мой отец просто исчез. Я остался жить с бабушкой, занимался музыкой у нас в школе, один мужик учил меня играть на саксофоне. Я приобрел себе инструмент и наигрывал на нем музыку своей души. Как все, пошел служить в армию, попал в музыкальную роту, правда, играть довелось на трубе. Отслужив год, получил телеграмму: – Приезжай бабулю хоронить. Так, я остался совсем один, вернувшись с армии, прожил там шесть лет. Я думал, что обзаведусь семьей и прочее, но ничего так и не вышло. Я продал квартиру, у меня остался лишь бабушкин разваленный дом, в котором я был прописан, взял саксофон и двинул в Москву, в город как все считают, огромных возможностей. Поехал я на поезде, и с самого начала этот город принял меня прямо с распростертыми объятиями.
Все трое сделали еще по глотку алкоголя из Егоровой фляги, и попросили рассказать о той жизни, что его ждала.
– Ну что ж, раз вы желаете, и ночь наша длинна, начну с самого начала. – Сказал Егор, после чего на несколько секунд прикрыл глаза, а тело протрясли судороги.
Компания подбросила дров в огонь, и стали ожидать рассказа. В костре трещали дрова, раздавая тепло, посреди всего участка берега и поля. Костер был единственным светом, вокруг полной, лесной темноты.
ГЛАВА 4
ДВА ГОДА НАЗАД…
Егор лежал на верхней полке плацкартного купе, поезда движущегося по маршруту Екатеринбург – Москва и ворочался с боку на бок, стук колес поезда яростно перебивал плач восьмимесячного малыша находившегося на нижней полке. Измученная молодая мать четно пыталась успокоить свое чадо, но все ее старания оказывались бесполезными. Егор пробовал разные варианты, чтобы скрыться от внешних звуков, но даже спрятанная под подушку голова, не спасала от воплей и звонкого ора. Казалось, ребенок с каждым разом старался кричать громче и громче. Не выдержав, Егор соскочил с полки, обул ноги и направился в тамбур, на ходу извлекая сигарету из пачки. По всему вагону блуждал бледный свет, слышался храп, проходя мимо соседнего купе, доносился чей-то возглас:
– Это ж надо, грудного ребенка в поезд, в ночь, весь вагон на уши поднял.
Егор схватился за ручку дверцы в тамбур, откуда сразу донесся женский голос.
– Не пойду, надоел ты мне, понял? И руки свои от меня убери, животное!
Егор прошел в тамбур, голос принадлежал молодой девушке, со светлыми распущенными волосами, в белой блузке, у которой были расстегнуты три верхние пуговицы, через них виднелся белый, кружевной бюстгальтер. Рядом с девушкой стоял темноволосый высокий парень.
– Ладно, Вера, пойдем спать. – Спокойным голосом обратился парень.
– Я курить хочу! – заявила девушка.
– Хорошо, кури и приходи. – Вышел он, громко хлопнув дверью.
Егор встал с противоположной стороны и закурил. В окно почти ничего не было видно, осенний дождь бил по стеклу. Он повернул голову в сторону девушки, та прикурила тонкую, длинную сигарету и вытерла слезы с лица.
– Чего уставился? – грубо спросила она.
– Что-то случилось? Может, я могу чем-то помочь?
– Помочь? Чем? Может это тебе нужно, так же как и всем? – резким движением, она распахнула расстегнутую блузку, высвобождая грудь, спрятанную в чашечках белья.
Егор сделал два шага к ней.
– Застегнись, я прошу тебя, не нужно так.
За его спиной распахнулась дверь, и в проеме оказался все тот же, темноволосый, высокий парень.
– Ах, ты шлюха! – с налету он ударил Веру по лицу.
Испуганным взглядом Егор, отошел назад, при этом делая попытки вмешаться.
– Э, эй, парень, ты что творишь?
С разворотом парень размахнул кулаком, а тот впился Егору в висок, его голова по инерции ударилась о дверь в вагон. Сжав ладонь в кулак, Егор вознес руку снизу, ударив незнакомца в живот. Вера, зарыдав, убежала в соседний вагон, в тот же миг в тамбуре появилось еще двое парней, они схватили Егора под локти, а высокий несколько раз ударил его по лицу и в живот. Лицо Егора сморщилось от боли, от бессилия он опал на колени.
– Ну что сволочь, нравится? – поинтересовался высокий парень.
– Бросьте эту мразь! – скомандовал он.
Отпущенные руки упали на пол вместе с туловищем. Несколько раз все трое пинали его по всему телу и голове. Двое парней немедля ощупали карманы спортивной куртки, что была на Егоре. Нащупав что-то твердое в обоих карманах, они принялись расстегивать молнию.
– Вот дьявол! – воскликнул один, вытащив пачку сигарет, он с жестокостью кинул ее на пол и прижал стопой. Другому повезло больше.
– Ах ты, черт, ты только глянь на это! – в его руках оказалась толстая пачка денег в крупных купюрах.
– Бери, и сваливаем с поезда! – распорядился высокий парень.
– А Верка? – спросил тот, что держал в руке стопку денег.
– Да черт с ней, все равно шалава!
Хлопнула дверь, и парни исчезли. Егор, корчась от боли, сплюнул кровь изо рта, приподнялся и присел на корточки в углу у окна. Он вытер ладонью кровь, стекающую из носа. Затем молодой человек дотянулся до смятой пачки сигарет, и вытянул одну из них, прикурил, уставившись в одну точку. Еще через несколько затяжек поезд остановился на полустанке. Он понял, что эти трое сойдут с поезда и больше он их никогда не увидит. Ему вдруг стало не выносимо обидно, до слез, но он их сдержал, лишь прислонил ладонь к опухшему виску и стиснул зубы от боли. Егор чувствовал себя младенцем, совершенно беспомощным, а впереди его ждал город Москва, который умел открывать перед собой все двери.
Поезд тронулся, Егор с трудом поднялся на ноги и взглянул в окно, но по-прежнему ничего не было видно, только капли дождя ударялись о стекло и, разбиваясь, стекали вниз по его глади. Егор вошел в вагон, в нем царила тишина, ребенок притих, но его это уже не беспокоило, голова была забита совсем иными мыслями. Он вошел в туалет и, подойдя к раковине, взглянул в отражение в зеркале. Это был не высокий парень двадцати шести лет, с короткой стрижкой и тщательно выбритым лицом. На нем была надета синяя спортивная куртка. Егор включил кран и подставил обе ладони, на них полилась холодная вода, набрав до краев, он опустил в них свое лицо и сразу ощутил пощипывание. Стояла глубокая ночь. Егор вышел и не спеша направился к своему месту. Действительно, неугомонный малыш крепко спал. Егор взобрался на свою верхнюю полку и прилег, в голову прорезалась мысль о саксофоне, по-видимому, от того, что это единственная вещь, что у него осталось, с этими мыслями он не заметно для себя уснул. Раздавалось не громкое сопение, внезапно в вагоне зажегся свет, и по коридору спешно прошла проводница.
– Москва! – И словно эхо это слово она произнесла несколько раз.
Егор повернул голову к окну, в глаза скользнул уличный свет, полупустой пирон на котором суетно разглядывали каждое окно несколько человек, встречающие кого-то. Выемки в асфальте наполнились водой, здесь тоже лил сильный дождь. Он лениво сполз с полки, и посмотрел на малыша, тот лежал на руках своей мамы, глаза его были сонные, Егор покачал головой и тот заулыбался в ответ. По коридору из дальних купе пассажиры продвигались к выходу. Егор нащупал на полу свои ботинки и обулся.
– Там дождь? – не понятно к кому обратилась молодая мать.
– Да Митюша, моросит мелкий дождь! – снова сказала она и натянула на голову ребенка капюшон.
Егор взял с полки свою потертую, коричневую кожаную куртку и, подняв нижнее сиденье, вытащил черный прямоугольный футляр с саксофоном. Ступив на пирон, сразу же бросился на глаза вокзал, на котором ярко вырисовывалась надпись «Ярославский вокзал».
– Москва! – шепнул он сам себе.
Небо над городом было бледным, не просматривалось не единого облака, покапывал мелкий дождь, который с начала сентября лил каждый день. Что-то, подумав о приметах, Егор поднял ворот куртки и двинулся, обходя лужи.
Перед Егором, с его простым и не много наивным образом растелилась дорога во все четыре стороны. Идти было некуда ни друзей, ни знакомых в этом городе он не имел. Не было денег и даже не было сигарет. Именно такой он и представлял себе Москву, спешащих людей, не замечающих друг друга, сколько лиц, их все просто не пересмотреть, маленький городок под Екатеринбургом, родом из которого Егор Мальцев, имел не большую численность населения. Летали мысли о том, что бы вернуться, но возвращаться уже было некуда, знакомые сочли Егора за сумасшедшего, после того как он безрассудно, манимый вольной мечтой продал квартиру, все вещи, и отправился в Москву, в которой никогда не был. Как его только не отговаривали от этой, на их взгляд бестолковой идеи, но уговоры, ни каким образом не влияли на решительность Егора, который твердо решил уехать.
– Эй, парень, постой! – послышался женский голос.
Егор невольно оглянулся, не зная к нему ли это обращение, и увидел позади себя ту девушку, из-за которой и случилась драка в тамбуре поезда. Она догнала его и опустила глаза.
– Ты?! – удивленно спросил Егор.
– Сильно они тебя? – коснулась девушка ладонью его опухшего виска, Егор почувствовал легкую дрожь, приятное ощущение, после касания, девушка одернула руку.
– А ты чего не с друзьями? – оглядывая территорию, интересовался Егор.
– Они мне не друзья!
– Не друзья? А кто они?
– Козлы они вонючие! Понял?
