– А шлюпка где?
– Я оставил её там, где она была, а парня похоронил, сжёг, иначе его сожрали бы местные твари.
Матвей задумался. Вариант с тем, что корабль может захватить кто-то из замороженных, то есть фактических трупов, никто не рассматривал. Интересная версия, надо будет проверить. Если у этого бандита Хейдена есть семья, можно наложить на них штраф и заставить платить за стоимость корабля и груза, и пенсии экипажу. А если семья интересная в оперативном отношении, можно завербовать и получать информацию какую-нибудь. Хорошая тема.
Как обычно, Лабаддо в Бюро не оказалось. Происшествий со свободными людьми нет, по крайней мере жандармерии про это не известно, что равнозначно. Рабы сидели на земле у входа, ожидая решения своей судьбы, а Матвей начал искать сведения о Хейдене. Не то, чтобы ему было это очень интересно, но если показать корпорации «Мамтел» своё усердие, то можно получить за это неплохую сумму – в благодарность.
На стене большого кабинета, больше похожего на спортивный зал, висела карта Земли. Центральная Европа, Австралия, бывшая Италия с Испанией, средиземноморское побережье Африки, Индокитай, густая цепь островов от него вниз до Австралии, Антарктида, западное побережье Южной Америки, Куба, Гаити, восточное побережье Северной Америки, вот и вся территория, где имела власть жандармерия. Владения Понтификата, Демута, «Мамтела» и других организаций отмечены не были. Шеф Лабаддо считал, что их это не касается.
– У них своя власть, – говорил он. – У нас своя. Как скажет Совет Союза, так и сделаем.
Кроме Земли, в юрисдикцию жандармерии входили несколько территорий на Венере, полузаброшенный космопорт на Марсе и несколько постов на спутниках Сатурна. Ещё были какие-то космические станции, там хозяйничали люди из Совета Союза, и до них никому не было дела.
Конечно, по своим боевым качествам жандамерия и близко не стояла рядом с гвардией Понтификата, а уж про бойцов Великого Усмирителя и говорить не приходилось. Единственной её задачей было, как говаривал порой в узком кругу Лабаддо, создание впечатления у свободных людей, что они находятся под надёжной охраной.
Матвей бросил взгляд на карту. Он уже тысячелетий пятнадцать-шестнадцать не бывал в Африке, где происходило чёрт знает что. Только иногда орды дикарей на примитивных геликоптерах с мощным лучевым оружием с алмазной начинкой бросались через пролив бывший когда-то Красным морем и Суэцким каналом на племена религиозных фанатиков Передней Азии. Те связывались с Понтификатом и жандармами, и союзники громили ватаги летучих бандитов, жестоко расправляясь с ними, так жестоко, что уроков хватало на добрую сотню лет. Потом всё повторялось снова.
Что творилось в остальной Азии, Сибири, сердцевинах обеих Америк, никто не знал. Эти территории заросли лесами, где бродили суровые и тупые люди – потомки разных народов. Имение Матвея было на Алтае, занимало примерно тридцать тысяч квадратных километров и уже тридцать семь тысячелетий было окружено непроходимыми барьерами, с воздуха прикрывалось сотнями защитных комплексов, и десятками спутников с орбиты. Никто туда и не лез, кроме дикарей; у всех хватало забот. Причём, не на Земле, а на космических станциях. Что там делалось, Жебраку было не интересно. Космос ему не нравился, в первую очередь из-за невесомости и невозможности нормально сходить в туалет.
Сейчас он глянул на карту и решил навестить семью. Не видел жену и детей уже пару недель. Они жили там, где когда-то был Тулон. Одно из немногих безопасных мест на Земле.
– Разберусь с Хейденом, получу денюжку и к ним, – бормотал Матвей под нос, копаясь в базах данных.
Так, ага, вот, информация о некоем бродяге, завербован, заморожен, отправлен в космос. Городок на африканском побережье Средиземного моря. Однако узнать подробности ему Матвей не успел. Отдёрнулась входная занавеска, в кабинет ввалился толстяк пан Сморода, ассистент Жебрака.
– Привет, шеф! – заорал он и полез обниматься. От него пахло варёным луком и винной кислятиной. Схватив Матвея за руку, он царапнул его чем-то, выругался и отскочив, выпучил глаза.
– Ого, кровища пошла! – Сморода взмахнул руками, вытащил откуда-то из штанов огромный платок и начал промокать им ранку.
– Да уйди ты! – поморщился Матвей и схватив его за шиворот, вытолкал ассистента из кабинета. Тот извинялся и обещал исправиться. Платок он запихал обратно в штаны.
Первым делом связаться с Лабаддо.
– Привет, я погуляю дней сорок, – сказал Жебрак шефу, глядя в мутный экран коммуникатора.
– Гуляй, – донеслось оттуда. – Можешь вообще до конца года отдыхать. Я из Австралии тамошнего начальника беру к нам в бюро. Пусть работает, показывает себя с лучшей стороны.
Лабаддо был ставленник кого-то из Совета Союза, и плевать хотел на всех. Жебрак был за ним, как за стеной.
– Сморода! – крикнул он. – Пан Сморода! Где ты, придурок?!
Тот появился через несколько секунд, поцокал языком, глянув на поцарапанную руку и вопросительно подал вперёд голову.
– Я уезжаю по делам, меня не будет до весны примерно, – сказал Матвей. – На связь со мной, гм-м, на связь лучше не выходи, решай вопросы сам. Лабаддо в курсе. Тут появится парень из Австралии, помогай ему. Самое главное, не забывай каждую декаду отчёты в Совет направлять, что у нас всё хорошо и мы успешно защищаем права, здоровье и прочее у свободных людей. Сводку им не отдавай, но в ней ничего не скрывай. Её я и шеф смотрим постоянно. Ясно?
– Всё понял, – Сморода приложил руку к сердцу и вытянулся.
– Там два раба у входа в бюро, я забираю их с собой, – Матвей встал и оглядев свой кабинет, ушёл.
Жизнь выпускника – 4
Проверка крови Кикахи и его детей показала полное соответствие. Он был им отцом, вне всякого сомнения. Пан Сморода сидел в тайном убежище ордена Бондурант, искусственных пещерах, пробитых тысячи лет назад в горах Кавказа.
– Полагаю, проверка окончена, – сказал он и покосился на коллег. Те пожали плечами, вроде всё установлено, а то, что показалось Борбану, так бывает. Мозг человека так и оставался тайной, и какие он рождал ассоциации и воспоминания, было совсем неясно. Тем более члены Бондурант жили вечно, только всякий раз меняли при этом тела.
– Но, всякое может быть! – пан Сморода постучал пальцами по каменному столу. – Предлагаю вынести на решение капитула предложение запретить пользоваться клонированными телами. Борбан уже триста лет один и тот же. Вдруг его опознают Вечные? Нам против них не выстоять в схватке. И так, загадочные случаи гибели наших братьев происходят иногда. Как думаете, коллеги?
Звякнул коммуникатор. Сморода отжал кнопку, на связи был Йонас, один из руководителей Бондурант.
– Надо переговорить, приезжай, как сможешь, – сказал он: – Привет, друзья, – Йонас махнул рукой коллегам. – Я вас прошу, пока приостановить все проверки этого Кикахи, есть некоторые идеи. Не стоит его тревожить.
Матвей Жебрак допрашивал раба Марка с помощью одного из тех давно забытых приборов, что беспрестанно изобретали люди. Пентелум, шлем с застёжкой на подбородке. Надеть на голову трясущегося от страха раба, прыснуть ему в лицо снотворное, выждать несколько секунд и спокойно копаться в чужих мозгах.
Детство, работа, первые радости с девчонками, работа в Бюро. Ага, это можно записать, интересные картинки видел Марк. Вот и встреча с тем самым беглецом на Венере. Так, так, любопытно. Хейден, значит. А ведь он в розыске был за убийство кого-то из Понтификата. Ага, и сам Демут его искал. Очень непростой этот бывший гвардеец. За что его турнули из элитных войск? Видно, было за что. Служил себе, карьеру делал, и вдруг убийство, потом он пропал на много лет. Вот и прошлый год, тогда Хейдена снова в розыск подали, причём экстренно. Кто-то спалил монастырь святого Торреса тогда.
Раб лежал недвижим, только улыбался, пентелум слал ему слабые импульсы, раздражая мозжечок, повышая количество эндорфинов. Пусть балдеет. А семьи у Хейдена нет, но сам по себе очень интересен. Что же ты, парень, делал-то в монастыре столько лет? Судя по тому, что есть в отчётах, переданных в жандармерию Службой Демута, форму он не потерял. Зачем ему быть таким готовым в глухом монастыре? Уж не занимался ли он боевой учёбой? А кого – монахов? Судя по тому, что их всех порезали, нет. Ладно, пусть будет версия, что Хейден кого-то готовил, передавал свои навыки, умения по быстрому умерщвлению.
Так, с рабами что делать? А думать нечего.
Жебрак отключил пентелум, убрал его в сумку. Подошёл к столу, набрал на коммуникаторе старого приятеля – вождя одного из племён, обитавшего на Енисее. Договорился, что отправит к нему сегодня двоих женихов. Пусть поживут у него лет пять, а там как сами решат. Вдобавок Жебрак обещал привезти тонн десять продуктов, патроны, ножи, всякие необходимые лесным людям предметы.
Утром, сбросив бывших рабов на парашютах, и посмотрев, как те благополучно приземлились на песчаной косе, Матвей сделал ещё один заход на гравилёте, скинув обещанные грузы. А сейчас надо вернуться в Австралию, переговорить с Борбаном. Может, неспроста ему показалось, что они виделись. Что-то тут есть. Дав курс аппарату, Матвей прошёл в салон, на полу валялись рабские ошейники. Да, эти двое получили свободу, но заплатят за неё немало. Лесные люди умеют взять с пришельцев всё, что хотят, да ещё с процентами.
Верхушка Бондурант обсуждала проект «Секира». Новость от Борбана о том, что Хейден жив, вновь меняла расклады. Йонас, организатор тысячелетней игры с Вечными, был напуган. Проект шёл аккуратно, каждый шаг просчитан, всё, что могло помешать его исполнению, немедленно устранялось, причём любыми способами, несмотря на размеры потерь – с ними никто не считался, ставки были чрезмерно высоки. И вдруг один из участников игры, применявшийся втёмную, оказался жив! А ведь позиции и роли были уже расписаны так, что Хейдену здесь места не было.
– Как поступить? – спросил Йонас у Фёдора, помощника экзарха Мельха. Он непосредственно контролировал исполнение «Секиры». – Помешает он нам? Или не брать его в дальнейший расчёт, забыть и не суетиться?
– Мы не сможем влиять на Хейдена, – Фёдор взял бокал и отпил глоток золотистого вина. – Ваши виноградники? Вкус чисто японский, тонкий, ароматный.
Йонас поморщился. Он про свои виноградники, лелеемые несколько тысяч лет, мог говорить часами, но сейчас страх краха «Секиры» вытеснил всё из головы.
– Я предлагаю послать по следу Хейдена этого парня из жандармерии, – Фёдор посмотрел вино на свет. – Недавно проверяли его, Борбану там что-то показалось. А он как раз занимался розыском того самого грузовика «Мамтела», что угнал Хейден. Пусть роет.
– А если он не захочет?
– Да ты что? Это же сыщик, а они не могут спать, пока не докопаются до истины, или того, что вместо неё. Кикаха любит такие дела, это Сморода сообщил.
– И что это нам даст?
– А то, что Хейден в розыске, его ищет второй человек в жандармерии, значит, все будут настороже и если наш беглец где проявится, мы узнаем. А не проявится, и не надо, – Фёдор поставил бокал на стол и улыбнулся: – От свободников ещё никто не возвращался, а Хейден обычный тупой солдат. Повезло ему с заморозкой, и думаю, удача его кончилась.
– Как дать поручение Кикахе? – спросил Йонас, расслабляясь. Он тоже плеснул себе вина. – Через Лабаддо? Или не стоит?
– Через «Мамтел», – сказал Фёдор. – Организуем звонок от них Кикахе, узнать, как дела с грузовиком, новости какие есть. Намекнуть, что деньги неплохие может получить. Сморода говорил, он жадный очень.
– Как все жандармы, – буркнул Йонас. – Отлично, так пока и сделаем.
Разговор с Борбаном не получился. Матвей сделал вид, что интересуется гибелью счетоводов и задавал рабогону вопросы, упоминая мимоходом имена друзей из школы диких сердец.
