6
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в яркий малиновый цвет. С концом светового дня жители городища викян готовились отходить ко сну. Летом, когда световой день становился особенно длинным, старались не жечь светильники и факелы, чтобы сохранить их для коротких холодных дней, когда белая пелена снега укрывала всё, как одеяло.
Аглея подошла к крутому скалистому обрыву и посмотрела вниз. Высокие волны, украшенные венчиком белой пены, ударялись о скалы и, рассыпаясь, отходили обратно в бескрайние водяные просторы. Фарадж называл его «море», как когда-то говорили Старые Боги. После их ухода Мир изменился – превратился в руины былого величия, на которых Новым Богам предстояло построить нечто иное. Некогда огромный Мир был расколот, разделён сотнями скрытых от глаз смертных троп. Матерь Богов отошла от края обрыва и посмотрела вдаль. Где-то там – за этой величественной водной гладью есть ещё один остров, на котором есть такие же смертные, как и здесь, только называют их по-другому, и живут они по другим обычаям. Аглея там никогда не была и не видела этих людей, но что-то влекло её туда. Тревога и грусть охватывали девушку каждый раз при мысли о них. Что-то нехорошее там происходило – она это чувствовала, но до возвращения Фараджа не могла пойти туда.
Своё приближение Алексис не скрывал, задумчиво проводя рукой по высокой траве – та начинала пригибаться и тихо шелестеть. Аглея обернулась к нему и помахала рукой. Юноша улыбнулся в ответ.
– Темнеет уже, – сказал он и остановился у неё за спиной.
– Да. Уже иду.
Но, вопреки сказанному, продолжила смотреть вдаль. Алексис наклонил голову, рассматривая её задумчивый профиль.
– Почему ты так смотришь?
– Хочу запомнить, чтобы завтра нарисовать.
Аглея засмеялась.
– Зачем? Ты уже рисовал меня.
– Не знаю, – парень пожал плечами. – Наверное, потому что ты сейчас какая-то другая.
– Девушки уже разошлись?
– Да. Сегодня они больше не будут мучить тебя своими расспросами.
– Хорошо, – Аглея посмотрела на юношу. – Пойдём.
Они спустились к небольшому лесу, который отгораживал город от моря, скрывая за своими могучими зарослями, как верный охранитель.
– Замучили они тебя? – заботливо спросил Алексис.
– Ещё как, – Аглея рассмеялась.
Целый день они толпились возле неё, задавая разные вопросы, просили предсказать будущее. Конунгу пришлось разрешить им собраться в большом зале, потому что возле его дома, где Аглее выделили комнату, начала собираться толпа из любопытной молодёжи, и все работы в городе замедлились. Основную массу собравшихся составляли девушки, которым очень хотелось узнать своё будущее. Однако Аглее пришлось их разочаровать:
– Будущее невозможно узнать – можно предсказать лишь возможные варианты развития событий и сказать точно, какое именно действие повлияет на эти развития очень сложно.
– Но ты ведь предсказала Михаль замужество с великим воином, – не унимались девушки.
– Нет, – Аглея усмехнулась. – Я лишь увидела то чувство, которое она пыталась скрыть.
С трудом ей удалось их убедить в этом. Разочарованные, они начали расходиться. Остались лишь самые любопытные.
– Скажи, – обратилась девушка. – А Новые Боги могут влюбиться в смертного?
Её подруги засмеялись и дружно заулюлюкали. От стыда девушка покраснела и стыдливо опустила глаза. Однако этот вопрос поставил Аглею в тупик:
– Что значит «влюбиться»?
Смех затих, и девушки растерянно переглянулись. Едва ли они могли подобрать правильные слова, чтобы описать такое привычное для них чувство. Они оглядывались друг на друга, пожимали плечами, пока самая смелая не решилась заговорить:
– Это значит – думать только об этом человеке, хотеть быть с ним постоянно рядом, прикасаться, скучать, когда расстаётесь.
– Да, – подхватила другая. – А ещё: когда думаешь о нём – сердце замирает, и внутри становится так хорошо и легко.
– И ради любимого человека хочется совершать что-то хорошее, чтобы ему понравилось.
– Не всегда, – перебила её подруга. – Вспомните легенду, которую рассказывала бабка Ярыська. Там могучий воин приревновал свою жену к единственному другу и убил обоих, а потом и себя, когда понял, что любимой больше нет.
– Любопытно, – проговорила Матерь Богов. – Значит, из-за этого чувства можно делать добро и зло? Оно может возвысить, или наоборот – опустить во мрак. Настолько оно сильное. Нет, мы выше этого – совершать глупости ради одного смертного.
– А детки от Богов могут родиться?
– Нет. Таким созданиям не будет места ни среди Богов, ни среди смертных.
– Говорят, Старые Боги могли сделать человека подобным себе.
– И брали за это очень высокую цену, – Аглея начинала чувствовать раздражение. Все эти вопросы были такими примитивными и бессмысленными, что начинали злить. Неужели у смертных нет других желаний, кроме как приблизиться к высшим созданиям? Неужели они не помнят совсем, как их предки сами, добровольно, ради жизни своих потомков отказались от этого? От вечного служения на благо других, наделённые взамен свободой от правил и запретов. Им дано право любить и совершать ради этого немыслимые для Нового Бога поступки.
Уже в сумерках они приблизились к жилым строениям. Аглея устало потёрла виски, чтобы избавиться от воспоминаний прошедшего дня и чувства раздражения. Ей хотелось как можно скорее оказаться в Долине, но до возвращения Фараджа об этом не было и речи, потому что договорились встретиться здесь и что-то решить с драаксами. Оставить викян с такой бедой один на один было бы сродни предательству, а Новые Боги для того и созданы, чтобы помогать выжившим не только строить новое, но и бороться с угрозами.
Алексис резко остановился и присел, схватив Аглею за руку и увлекая за собой. Высокая сухая трава скрыла их.
– Что случилось? – почему-то шёпотом спросила Аглея, пытаясь в сумерках разглядеть лицо юноши.
– Смотри, – он указал пальцем куда-то вверх и в сторону. Аглея присмотрелась и увидела несколько крупных теней в тёмном небе, которые быстро приближались к городу.
– Что это?
– Драаксы. Нам надо предупредить моего отца и спрятаться в укрытии.
Огни на улицах были почти погашены, лишь в окнах домов ещё кое-где виднелся свет масляных ламп. Люди готовились отдыхать и не догадывались о приближении угрозы. Алексис сильнее сжал руку Аглеи и резко рванул к своему дому. Они бежали так быстро, что, казалось, их ноги не касаются земли, отталкиваясь от воздуха. Матерь Богов обернулась, чтобы посмотреть, как далеко угроза, и никого там не увидела.
– Где они?
Алексис бежал, не оборачиваясь.
– Не знаю. Какая разница, надо всех предупредить.
Они бежали вдоль домов по широкой прямой улице, когда за их спинами появился большой огненный шар и ударил в землю, разливаясь огненным потоком по сухой земле. Горячая волна ударила им в спину и сбила с ног, толкнула вперёд, повалила. Сзади послышались женские крики и мужская брань. Огромная тень пронеслась над ними, поливая всё огнём. Воздух стал нестерпимо горячим и обжигал лёгкие. Вокруг было светло – как днём. Аглея перевернулась на спину и едва успела увернуться от бегущих мимо людей. Сквозь шум в ушах раздавались голоса жителей, которые метались в пожарище: кто-то с вёдрами, кто-то с вещами, а мужчины смотрели вверх и пускали арбалетные стрелы. Алексис лежал рядом и не шевелился – удар его оглушил.
Аглея посмотрела в небо и увидела, как огромная тварь расправила кожистые крылья. В этот момент кто-то споткнулся об неё и повалил, падая, она больно ударилась спиной о камень, и в глазах вспыхнули искры. Когда всё прошло, гиганта уже не было, но чувство незримой угрозы не проходило. Почему-то стало тихо: только треск догорающих досок да завывание ветра. Все люди разбежались. Аглея повернулась к бесчувственному Алексису и потрясла того за плечо. Парень тихонько застонал и перевернулся на спину. Открыв глаза, он произнёс:
– К нам летит.
Тварь сделала круг над ними и начала стремительно опускаться на землю – драакс сложил крылья и протянул к ним большую чешуйчатую морду с разинутой пастью. Аглея в последний момент метнулась к Алексису, закрывая собой, и махнула рукой. Белая прозрачная пелена накрыла их, но драакс даже не заметил преграды и сунул сквозь пелену свою морду со злобными глазами, в которых вспыхнул огонь. Его зрачки превратились в узкие вертикальные щели. Где-то рядом истошно завопил Алексис. Её защита не помогла, и Аглея поняла: пришёл их смертный час. Страха не было, только обида, что так мало успела, мало видела. А ещё стало до слёз жаль юного Алексиса: так и не открылся ей, не дал понять, что же такое скрывается в потайных уголках его души.
Драакс неожиданно дёрнул чешуйчатой мордой и начал принюхиваться, отводя её в сторону. Огонь в глазах потух, зрачки расширились, когда он увидел кого-то за спиной Матери Богов. Она обернулась – сзади был только Алексис с перемазанным пылью лицом. Драакс смотрел на него, и в его глазах промелькнули: удивление, растерянность, радость. Аглея поняла – это огромное жуткое существо способно мыслить и чувствовать. Оно разумно! И оно сейчас с любопытством изучает юношу, который пытался спрятаться у неё за спиной.
Жители, во главе с конунгом, спешили к ним на помощь, окружая драакса. Несколько стрел ударились о прочную броню и отлетели, не оставив и царапины. Драакс недовольно тряхнул мордой, потом расправил крылья и взлетел, унося в когтистых лапах двух пленников.
7
Обед действительно оказался сытным, баня жаркой, а кровать с пуховой периной – мягкой. Фарадж с удовольствием вытянулся на ней и закрыл глаза. Яркое солнце светило в маленькое окно-бойницу, согревая своим лучом обнажённый живот мужчины. Он почти задремал, когда в небольшую чистую комнатку вошла пышнотелая молодая девушка с толстой рыжей косой, перекинутой через плечо. В руках она держала его выстиранную одежду и начищенные сапоги. Увидев голого мужчину, она зарделась и стыдливо отвела глаза.
– Ты кто? – Фарадж от неожиданности даже забыл прикрыться.
– Дарёна, дочка трактирщика. Вещи вот принесла твои, сударь.
И вытянула к нему руки. Фарадж вспомнил, что на нём нет и клочка одежды, и прикрылся тонкой белой простынёй из удивительно нежной ткани.
– Дивия ещё не возвращалась? – недовольно спросил он, забирая у неё вещи. Наверное, здесь не принято было стучать, прежде чем входить.
– Нет, сударь.
Дарёна стрельнула в него глазками и улыбнулась, обнажая ровные белые зубы. Уходить она не торопилась – продолжала стоять, теребя косу. Новый Бог тяжело вздохнул, размышляя, как бы избавиться от навязчивой девицы и случайно не обидеть.
– Что-то ещё?
– Нет, сударь, – продолжая улыбаться, ответила девица. Фарадж начал подозревать, что она не в себе.
– Тогда иди.
Дарёна подмигнула ему и выскочила за дверь. Всё-таки она не в себе, решил он и начал одеваться. До возвращения Дивии Фарадж захотел осмотреть селение, в котором оказался. Оно отличалось от других Миров, где ему приходилось бывать: здесь совсем не было магии, и никто не знал о Новых Богах. Похоже, что древляне и не подозревали о разделении Миров, и большое разрушение обошло их стороной.
Селение было большое: с деревянными избами и каменными палатами, в которых жили богатые горожане. Люди спокойно ходили по улицам, некоторые останавливались у раскрытых окон и начинали разговоры, в каждом дворе стояли пристройки скотных дворов с живностью, которая мычала, блеяла и квохтала. Дети беззаботно играли прямо на укатанной дороге, по которой большие медленные волы тащили телеги с грузом. Здесь был покой и порядок, которого раньше Фарадж не видел и не чувствовал. И самой большой бедой был тын, который Вадим случайно или намеренно поставил на соседский двор.
Прохожие иногда останавливались, с любопытством разглядывали Нового Бога – неудивительно, он отличался от местных, они в большинстве своём были среднего роста, светловолосые, голубоглазые. На загорелых, румяных лицах девушек проступали веснушки. Никто не шарахался в испуге от него, относясь как к интересной диковине.
В трактир Фарадж вернулся ближе к вечеру. В общем зале собрались мужчины, чтобы отдохнуть после трудового дня и обсудить новости за кружкой ишема. На него смотрели с интересом, но без желания завести знакомство.
– Вернулся, сударь.
Вторак стоял за стойкой, заставленной пустыми кружками.
– Дивия тебя уже заждалась.
Быстрым, широким шагом Фарадж поднялся на верхний ярус и вошёл в комнату. Дивия сидела на застеленной кровати и от скуки болтала ногой.
– Осмотрелся? – спросила она вместо приветствия.
– Да.
Садиться рядом с ней на кровать Фарадж почему-то не решился и разместился на деревянной табуретке, которая стояла возле низкого стола.
– Ишему будешь? – Дивия подняла с полу пузатый кувшин и две глиняные кружки.
– Это что такое? – полюбопытствовал он. Девушка прищурила глаза и, лукаво улыбаясь, ответила:
– Хмельное.
Решив, что имеет право немного расслабиться, он согласно кивнул головой. Дивия разлила по кружкам пенный напиток. По комнате разошёлся приятный аромат мёда, яблок и пряных трав. На вкус ишем оказался сладковатым и кислым одновременно, а травы терпко щекотали горло. Первую кружку выпили молча. Иногда Фарадж ловил на себе внимательный, настороженный взгляд Дивии и думал: уж не решила ли она его отравить? Вот будет неожиданность, когда она поймёт, что это невозможно. Когда наполняла кружки второй раз, наконец решилась спросить:
– Зачем ты явился сюда, Фарадж?
Он удивлённо поднял брови и ответил:
– Странно. Обычно сначала спрашивают: откуда прибыл путник, да как попал.
– Я знаю, как ты попал сюда, – резко прервала его Дивия. – И мне неинтересно – откуда ты. Мне важно знать: с добром ли ты пришёл или со злым умыслом. Этот Мир – мой дом, и я не позволю творить тут бесчинства.
– Спокойно, – Фарадж примирительно поднял руки. Веселье вместе с первым хмелем вылетело из него от резкой смены настроения Главы – Мне надо кое-кого найти, и я решил начать с истоков.
Дивия присматривалась, решая, стоит ли ему верить. Мир древлян был скрыт от посторонних, и попасть сюда можно, только если точно знать дорогу. Чтобы надёжно спрятать его и оградить от бед, пришлось отказаться от любой магии, а Новые Боги с лёгкостью ушли, решив, что здесь до поры справятся и без них. Работы и так хватает.
– Кого же ты ищешь, сударь? – уже спокойней спросила Дивия.
– Андриана и его войско.
Дивия поперхнулась и закашлялась. Фараджу пришлось встать и похлопать ей по спине, чтобы помочь.
– Неужто в эту сказку до сих пор верят?
– Это не сказки, Дивия, – Новый Бог стал серьёзней и присел рядом с ней. – Отец Богов послал меня, чтобы я разбудил их и просил помочь справиться с Древними, которые восстали после ухода Старых Богов.
Он посмотрел в лицо своей собеседнице. За окном уже наступили сумерки, а в комнате не горел светильник, поэтому ему было плохо видно. Фарадж поднял руку и щёлкнул пальцами – на их кончиках собрался тонкий огонёк жемчужного света, но этого хватило, чтобы осветить коморку и увидеть задумчивую Дивию. Такая магия не требовала больших усилий, и он решил позволить себе впечатлить понравившуюся девушку. Только Дивия не впечатлилась, а утвердилась в своих подозрениях.
– Наверное, ты едва ли поняла, о чём я говорю, – Фарадж вздохнул от досады и отвернулся.
– Ошибаешься, – ответила она. – Я всё поняла, Новый Бог Фарадж. И я готова тебе помочь. Но не сейчас.
– Почему? – удивился он.
– Потому что сейчас тебе надо спешить обратно. Твоей спутнице грозит смертельная опасность.
Фарадж замер, пытаясь понять, о чём она говорит. Окутанная хмельным паром голова плохо соображала.
– Спеши, гридень. Ведь погибнет же в начале пути, – встревоженно проговорила Дивия и толкнула его. Этого оказалось достаточно, чтобы он опомнился и вихрем полетел вниз. Сзади слышались торопливые шаги девушки, запыхавшись, она догнала его и схватила за руку.
– Стой – покажу тебе короткую дорогу, а то всю ночь будешь по болоту шататься.
