На следующий день, они купили билеты на рейс Москва – Петрозаводск, приобрели две парашютные системы фирмы Javelin.
Мэрилл представила Александра остальным членам группы. Они показали ему свои знаки, а он – свои.
– Надо же, – удивились они, – Индовод нас не обманул, в каждой стране у нас будет свой двойник.
– Какой Индовод? – спросил Александр.
– Так называется рукопись, которую мы изучали, – нашлась Мэрилл и подмигнула остальным.
После этого Мэрилл с Александром отправились в аэропорт.
Александр удивился, что остальные члены группы не поехали их провожать.
– Нельзя, – сказала Мэрилл, – искать артефакты могут только те, у кого есть соответствующие знаки. Вдруг уже в аэропорту нам понадобится помощь, тогда другие не удержатся, чтобы помочь нам, и мы из-за этого ничего не найдём.
2000 год. Карелия
В это время Ариэль подошла к чаше с водой, бросила туда смесь из коры дуба и костей ворона, жаворонка и журавля. Потом подняла вверх руки, раздался хлопок, появилось облако дыма.
Дым рассеялся. В воздухе в комнате зависли миниатюрное солнце и маленький самолёт, а Ариэль начала творить на языке Вад заклинание:
Придите, тучи чёрные,
Придите, силы тёмные!
Пусть яркой молнии полёт
Расколет в небе самолёт!
Во славу и за дело зла
Я заговор произнесла!
В комнате в воздухе появились маленькие чёрные тучи, из которых в самолёт ударило несколько молний. В самолёте что-то взорвалось, он раскололся пополам, и из него вывались мелкие, как букашки, фигурки людей.
Неожиданно все исчезло.
– Сердце у голубчика не выдержало, – обрадовалась Ариэль, – даже до земли не успел долететь.
Она встала, заварила сохраняющий молодость сбор трав и стала его пить. Вдруг неожиданно опять появилось облако дыма, в котором Ариэль увидела, как Александр вместе с какой-то женщиной на земле собирают парашюты.
– Но почему видение исчезло? – удивилась Ариэль. Женщина обернулась, и Ариэль все поняла: – Какая же я дура! Как я могла подумать, что все будет так просто. Я жестоко ошиблась, мужчина не избранный, он только помощник, избранная – она, и у неё есть защита!
Всё было точно так, как на картине в её старой квартире на 42-стрит. «Может быть, Джон провидец», – подумала Мэрилл.
– Надо бросить парашюты, они нам больше не нужны, – сказала она и повернулась к Александру.
Александр хотел возразить, что они стоят дорого и лучше взять их с собой, но посмотрел на Мэрилл и чуть не упал – во лбу у Мэрилл янтарным огнём горел третий глаз.
– Кто ты?
– Я не стала рассказывать тебе всей правды – боялась, что ты не поверишь.
После этого Мэрилл рассказала Александру историю о том, как всё было на самом деле.
– Теперь ты понял, какая у нас важная миссия, а ты молодец, без твоего сна мы бы погибли.
– Но можно было бы поехать поездом или каким-нибудь другим транспортом.
– Нет, так предопределено, Индулаз где-то рядом, иначе бы мой третий глаз после приземления сразу закрылся бы. Он помогал нам обмануть ведьму из твоего сна. Она очень могущественная, если смогла вызвать молнии и расколоть пополам самолет. Индулаз здесь рядом, я чувствую.
Тут же это почувствовал и Александр – его метка Индулаза стала активно вибрировать.
– В дереве он быть не может, – продолжала размышлять вслух Ариэль, – деревья столько лет не живут. Скорее всего, он под камнем или внутри него.
Мэрилл подошла к большому валуну, покрытому с северной стороны большим слоем мха. Из её третьего глаз полился свет, камень раскололся пополам, внутри лежал ларец.
Они взяли ларец, камень снова захлопнулся, и никаких следов на нём не осталось.
Внутри ларца действительно лежал Индулаз. Крышка ларца была испещрена какими-то непонятными знаками. На его наружных боковых сторонах Мэрилл обнаружила цветные знаки камней, о которых им рассказывали апостолы. Не было только знака малахита, он был на боковой стороне внутри ларца. Кроме него, внутри были еще какие-то непонятные знаки, о которых апостолы им ничего не сказали.
В кристалле был жёлто-коричневый глаз. Глаз зашевелился и посмотрел на Мэрилл. Мэрилл поднесла Индулаз к знаку малахита, глаз заморгал.
– Он что-то хочет, – сказала Мэрилл.
Тут Александр закрыл глаза и увидел видение: они в гостинице Петрозаводска прикладывают Индулаз к карте.
– Расстели карту.
Они приложили Индулаз к тому месту на карте, где они находились. Из глаза Индулаза полился луч света. Он показывал направление на юго-восток.
– Нам надо добраться до Петрозаводска, а потом до Москвы, – сказала Мэрилл, отметив на карте, линию которую указал глаз, – судя по всему, мы в 120–150 километрах от Петрозаводска.
По мшистым кочкам они стали пробираться к Петрозаводску.
Местность вокруг была болотистой. На поверхности почвы были раскиданы многочисленные морены[39 - Морена – разнообразные отложения, от щебня до больших валунов, накопленные ледниками при их движении во время Ледникового периода.]. Лес был сорный – росли кустарники, ёлки, берёзы и осины, изредка встречались высокие корабельные сосны, ещё не вырубленные во времена советской власти и дикого капитализма 90-х годов.
В дороге ели только ягоды и грибы, которые жарили на острых палочках над костром.
– Неужели это можно есть? – удивлялась Мэрилл. – А вообще-то, вкусно, и к тому же мне надо немного похудеть.
– Ты и так неполная, зачем тебе ещё худеть?
– Мне это нужно для работы.
«Одежду она, что ли, демонстрирует? – подумал Александр. – Эти манекенщицы сами как вешалки, кости одни. Тогда ей действительно надо похудеть».
На следующие сутки они, провалившись в небольшое болотце, сушили одежду над костром.
Александр внимательно наблюдал за небольшой букашкой, ползущей по траве вверх, и неожиданно продекламировал:
Куда ты, божья тварь, ползёшь?
Чего в своей ты жизни ищешь?
Что на травинке ты найдёшь?
Какую пищу там разыщешь?
Нет, ничего там не найдёшь!
Там капля лишь росы спадает!
Напрасно ты туда ползёшь,
Лишь время даром пропадает!
И так же тщится в жизни человек,
Он беспрерывно что-то всуе ищет.
Глядишь, и кончил он свой век,
И над могилой только ветер свищет.
Могильная плита уже лежит,
И эпитафия на ней навек:
«Здесь божий раб возлежит,
Простой и славный человек».
– Это что за поэт? – спросила Мэрилл.
– Да что ты, какой поэт? – изумился Александр. – Это я сейчас сочинил.
– Но у тебя неплохо получилось, есть даже небольшой философский смысл. Может быть, тебе есть резон заняться поэзией?
– Не знаю, может быть, и стоит. – Александр опять о чём-то задумался и неожиданно спросил: – Всё-таки странная история – почему именно апостолы и Христос?
– Но их души жрецы Индовод соединили с жезлом и скрижалями.
– Но почему именно они? Неужели только потому, что личности апостолов и Христа легкоузнаваемы, а фреска Леонардо всемирно известна? Должно быть и другое объяснение.
– Наверно, ты прав, но что за объяснение – я не знаю!
Прошло ещё двое суток, пока они, голодные и грязные, добрались до Петрозаводска. В гостиницу «Калевала» их в таком виде не хотели пускать, но у Мэрилл появилось несколько зелёных бумажек с изображением Франклина, после чего их тут же поселили в лучшем номере. Там они еще раз приложили глаз к месту на карте, где было написано «Петрозаводск», и луч показал тоже направление.
– Нам надо приложить глаз к карте, когда мы будем в Москве, – сказала Мэрилл, – тогда лучи пересекутся. Это позволит более точно определить место, где спрятан малахит.
Александр позвонил Елене в Москву:
– У нас всё нормально, самолет разбился, но мы живы и здоровы, нет даже царапины, скоро будем в Москве.
Они умылись, поужинали и легли спать.
Александру тут же приснился вещий сон. На этот раз всё было спокойно, они вместе с Мэрилл доплыли на туристическом теплоходе до Москвы.
На следующий день Александр рассказал Мэрилл о своем сне.
Мэрилл хотела осмотреть достопримечательности Петрозаводска и его ближайших окрестностей: комплекс Соборной площади, Успенскую церковь, самый большой в Европе равнинный водопад Кивач, но потом передумала, что рисковать Индулазом опасно.
На пути к Москве
Днём они подошли к речному порту на проспекте Маркса. Там стоял четырёхпалубный туристический теплоход, построенный ещё в Чехословакии. Он следовал по маршруту Санкт-Петербург – Москва. Сначала их не хотели пускать на теплоход, но Мэрилл достала такое количество «зеленого Франклина», что капитан уступил им свою каюту.
Мэрилл тем же путём договорилась о питании в ресторане теплохода. Когда Мэрилл пришла в ресторан, к ней тотчас подбежала группа американских туристов с просьбой дать автограф. Все стали её расспрашивать, как она оказалась на теплоходе, ведь раньше её на нём не видели.
Александр с удивлением узнал, что Мэрилл одна из самых известных моделей не только в США, но и в мире.
Мэрилл рассказала, что она с Александром летела по делам в Петрозаводск и какое-то шестое чувство подсказало им, что они могут разбиться. Поэтому они взяли с собой в салон самолёта парашюты. Самолёт действительно разбился, а они спаслись только потому, что были неплохими парашютистами.
Случайно оказавшийся на корабле среди американских туристов корреспондент журнала Vogue записал эту историю, а потом бросился звонить в США, чтобы её напечатали.
Кормили в ресторане теплохода обильно, но стандартно, как в обычном Доме отдыха, без изысков. Однако, кто хотел, мог заказать за дополнительную плату запеченную осетрину, стерляжью уху, чёрную икру и другие деликатесы. Мэрилл тут же этим воспользовалась, она очень любила рыбу и морепродукты.
Мэрилл расспросила туристов, что их ждёт на оставшейся части пути.
Ей сказали, что Валаам они уже посетили, а из оставшихся пунктов наиболее интересным будут Кижи, Кирилло-Белозерский монастырь и Углич.
Александр и Мэрилл купили в небольшом киоске на теплоходе купальники, полотенца, мыло, зубную пасту и другие необходимые в дороге мелочи.
– Жаль, что мы не попадем в Санкт-Петербург, – сказала Мэрилл, – мне этот город очень нравится.
Александр с удивлением узнал, что Мэрилл бывала в Санкт-Петербурге намного чаще, чем он. Она приезжала туда по делам фирмы L' Oreal и как турист. Александр же последний раз был в Санкт-Петербурге пятнадцать лет назад, когда он ещё назывался Ленинградом.
Больше всего Мэрилл нравились Эрмитаж и Петергоф.
Само собой, зашёл разговор об их прошлых посещениях Эрмитажа.
Вкусы у них не совпали.
Александру нравилась «Даная» Рубенса.
– Эта картина вульгарная, – сказала Мэрилл, – а вот «Ночной дозор» Рембрандта действительная великая картина, на ней фантастически передана игра света и тени.
– Изображенные на этой картине люди слишком напряжены, – возразил ей Александр.
– Какая изумительная в Эрмитаже коллекция скифского золота, сам Фаберже не смог повторить её лучшие экземпляры.
– Просто секрет их изготовления утерян, а так ничего особенного в них нет. Зато коллекция табакерок из особой кладовой действительно производит неизгладимое впечатление
Единственными экспонатами, где их вкусы совпадали, были камея Гонзага[40 - Камея Гонзага – вырезана из трёхслойного сардоникса в III веке до н. э. в Александрии неизвестным мастером. На камее изображены египетский царь Птолемей II и царица Арсиноя.], картины Леонардо да Винчи[41 - Имеются в виду картины «Мадонна с цветком» и «Мадонна Лита».] и Рафаэля[42 - Имеются в виду картины «Мадонна Конестабиле» и «Святое семейство».].
В тот же день они доплыли до Кижей.
Мэрилл раньше Кижей не видела. Её поразил своей простотой и величием ансамбль деревянных церквей. Особенно ей понравилась двадцатидвухглавая Преображенская церковь, вырубленная топором без единого гвоздя[43 - Гвозди поддерживают только кровлю, выполненную из резных кусков осины.]. Несмотря на свою высоту[44 - Высота Преображенской церкви 37 метров.], церковь выглядела изящной игрушкой.
– Да недаром Нестор, закончив её, выбросил топор в Онежское озеро со словами «Не было, нет и не будет такой церкви»[45 - На самом деле создатель церкви неизвестен.]. Теперь я понимаю, что мне нравится в русских церквях – это полная гармония с окружающей природой. Трудно было бы представить на этом месте Тадж-Махал.
– Это не только единение с природой, но и с Богом. На Русском Севере необычайно красивая природа, жаль, что мы не попадём на Валаам[46 - Валаам – от финского «Валамо» – высокая, горная земля.]. Это удивительной красоты остров. Я был на этом острове двадцать семь лет назад, когда плавал на туристическом теплоходе по маршруту Москва – Ленинград – Москва, но тогда в скитах был дом инвалидов и экскурсий туда не водили.
На Валааме творили свои великие полотна Шишкин, Левитан и Куинджи. Трудом монахов на этой скалистой земле были выращены вишнёвые сады[47 - Монахи складывали хворост и покрывали его огромными валунами, хворост гнил и образовывался чернозём.].
