В голосе Киры мне слышатся новые нотки. Неужели она ко мне подлизывается? Я всматриваюсь в её лицо – улыбается мне чуть натянуто, будто бы одними губами. Глаза при этом смотрят настороженно. Кира понимает – самый авторитетный мальчик в компании влюблён в меня совершенно серьёзно. Этот мальчик готов драться и показывать всем, что я его девушка. Оказалось, я умею сделать так, чтобы мальчик дрался за меня. И Кира чувствует – ей лучше подружиться со мной.
Меня заполняет чувство превосходства. Пусть я не такая сильная, не такая уверенная в себе, как Кира, но я красивая и у меня есть свои козыри.
– Ну давай – говорю я. Я остаюсь сидеть за партой, а Кира стоит передо мной – Во сколько?
– В пять, у ларька, купим пиво и оттуда пойдём – Кира подмигивает мне и уходит.
Кажется, эти девочки принимают меня в компанию?
Это поднимает настроение, но через ряд маячит сутулая спина Буйнова, и меня снова охватывает злоба. Чёртова Кира. Но я ничего не скажу ей, ведь она обязательно повернёт против меня любые слова. К тому же, я так рада, что могу теперь гулять с ними. И кажется, я даже смогу завоевать среди этих крутых девочек авторитет.
Мысли о Буйнове не дают мне покоя до самого последнего урока. Может мне пойти на каток и остановить Диму? Что скажет Кира потом? Что придумает, чтобы унизить меня в его глазах?
Говорят, если долго думать о проблеме, то решение придёт само собой. За десять минут до конца географии, в голове всё-таки вспыхивает идея.
Мария Викторовна. Она точно поможет мне.
Еле дождавшись конца географии, я закидываю за спину рюкзак и бегу в кабинет русского языка. Лестничный пролёт, перила, младшеклассники путаются под ногами, мешают бежать быстрее. Только бы Мария Викторовна была на месте. Наконец, нужная дверь, из которой один за другим выходят ребята из параллельного. Дождавшись, когда поток учеников остановится, я заглядываю в кабинет – она записывает что-то в журнал. Узкие тёмно-синие брюки и белая блузка – всегда так стильно одета.
– Мария Викторовна, здрастьте! – быстро выпаливаю я. Я волнуюсь, под мышками противно собирается пот.
– Лена? Привет! Что-то хотела? – учительница вопросительно смотрит на меня, чуть улыбается.
Я сажусь за первую парту, прямо напротив неё, несколько секунд успокаиваю дыхание.
– Мария Викторна, сегодня после уроков, на площадке за школой, где ещё мелом всё исписано, там будут мальчика бить – выпаливаю я скороговоркой.
– Кого, кто? – Мария Викторовна сразу становится серьёзной.
– Буйнова из нашего класса. Ему там стрелу забили, ну в смысле встречу назначили.
– Я знаю, что значит «стрелу забили» – учительница встаёт – пойдём, покажешь, где они.
– Мария Викторовна, я не могу – слёзы начинают собираться у меня на глазах – Это из-за… – подбородок начинает трястись, и последняя фраза получается скомканной – Буйнов меня за лифчик хватал, а другой мальчик побить его за это хочет…
– Ясно. Ладно, иди домой – Мария Викторовна уже на пороге, и я прошу её спину:
– Только не говорите, что я вам рассказала! Пожалуйста!
Она кивает мне и скрывается за дверной створкой. Несколько секунд слышен цокот её каблуков по коридору, потом всё стихает. Я утираю нос и глаза. Кажется, сегодня всё обойдётся. Никого не будут бить из-за меня.
Через несколько лет, гадкая испорченная я, случайно вспомню эту ситуацию и мне станет смешно. Мужские драки. Показные соревнования тестостерона. Альфы бьют омег, грызутся друг с другом. В этом мире женщине не должно быть до этого никакого дела. Можно лишь смотреть на это свысока, как на беснующихся в зоопарке тупых горилл.
***
Пиво «Балтика- девятка» знакомо многим школьникам девяностых. Красная с чёрным баночка. Противный горький вкус.
Невидимая женщина просовывает в узкое окошко одну за другой тринадцать банок.
– Девочки, вы кому берёте? – раздаётся её голос из ларёчных недр.
– Родители попросили купить – говорит Айгюль в окошечко – не себе же!
Ларёк замолкает – женщина выполнила свой долг.
– И пачку «Балканской звезды», папа велел – Айгюль оборачивается и подмигивает нам. В окошке появляется тёмно-синяя пачка сигарет.
Сложив пиво в пакет, мы идём. Дорога, ещё дорога, мимо носятся машины. Осень уже отжелтела, начался серый, нелюбимый мной период. Под ногами коричневое, фасады зданий кажутся грязными. В такое время только и ждёшь, когда зима прикроет некрасивое лицо города белой пудрой.
– Девчонки, только я ненадолго – предупреждаю я – дома надо в восемь быть.
– А чё такое? – будто удивляется Кира – Ты всегда рано уходишь.
– Ну…– я решаю сказать правду. В конце концов, мы же скоро станем подругами – Мама не знает, что я гуляю. Она меня не пустит.
Это правда. Я знаю маму. Она много раз предупреждала – гулять я должна только около дома.
– Ясно – девочки многозначительно переглядываются, а мне становится стыдно. Они взрослые, им точно не надо возвращаться домой в восемь.
Мы переходим заброшенный стадион, пролезаем через ограду и оказываемся на заросшей кустами набережной. Внизу тёмная речная вода Волги, мы спускаемся прямо к ней. Раздираем пакеты, стелим их на землю, выкладываем на них пиво и сигареты. Не похоже на детский пикник из фильмов.
Я делаю вид, что знаю как нужно. Уверенно беру банку, с железным звуком откупориваю её и выливаю пиво себе в рот. Вкус удивительно мерзкий, но девчонки пьют уверенно и не хочется казаться лохушкой. Я стараюсь не дышать, чтобы поменьше ощущать во рту ужасную горечь. Быстрей бы наступило то восхитительное счастье, которое было тогда на кухне после мартини. Вскоре в голове начинает туманиться и вкус пива не кажется таким отталкивающим. Мы садимся ближе и ближе друг к другу. Кажется, будто я дружу с этими девочками сто лет. Темы наших разговоров становятся всё откровеннее.
Обсуждаем мы, в основном, парней.
– Серый провожает меня – рассказывает Кира – в подъезде подходит…
– И что? – спрашиваю я, в животе щекотно от предвкушения Кириного ответа.
– И как засосёт! – Кира прыскает смехом, мы тоже.
– А вы с Димкой сосались уже? – спрашивает Лера меня.
– Я еще ни с кем никогда – после пива я уже не стесняюсь признаться.
– Ого! – смеётся Кира – Целочка!
Кира вдруг вскакивает, берёт за руки Леру и Айгюль. Вместе они начинают водить вокруг меня хоровод, громко крича:
– Целочка, целочка!
Пьяно хохоча, я падаю спиной на траву. Девчонки падают сверху на меня. Кажется, наш смех слышен на другом берегу Волги.
Как же я рада, что попала в их компанию. Какие они удивительно взрослые. Я думаю о маме, тёте Наташе и весёлых сборищах на нашей кухне. Хорошо, что теперь у меня тоже есть такие подруги.
…Я вспоминаю о том, что мне нужно домой, когда на улице окончательно темнеет. В черноте ночи лишь тлеют оранжевые светлячки наших сигарет.
– Блятт…– я подскакиваю и тут же падаю обратно. Ноги не слушаются меня, и язык тоже.
– Я домой – я перевожу взгляд от одного оранжевого огонька к другому, но не вижу их по отдельности, они сливаются в одно большое горящее пятно – блядь…
Кажется, девчонки что-то отвечают мне, но я слышу их будто издалека. Мысли в голове путаются, всплывают странные образы, сквозь них сереной пробивается тревожное: мне давно надо быть дома.
Я начинаю забираться на холм и падаю. Во рту земля, на зубах начинает противно хрустеть. Я сплёвываю и карабкаюсь на холм вновь. Наконец передо мной забор стадиона. Перелезая сквозь дырку, я падаю вновь, рукой пытаясь ухватиться за железный штырь, торчащий из каменной ограды. Появляется кровь, но мне почему-то не больно. Я отстранённо смотрю на бордовые капли, падающие на землю, и иду дальше. Дорога. Фары машин мимо, желтые и красные, сливающиеся в одну длинную световую линию. Во мне просыпается инстинкт самосохранения – усилием я направляю мысли на свои ноги, чтобы не упасть под несущиеся мимо колёса. Посередине дороги я останавливаюсь, чтобы пропустить машины, меня шатает из стороны в сторону. Передо мной притормаживает тёмно-красная тонированная «девятка». Окно опускается, обнажая мужское лицо с чёрной щетиной.
– Давай подвезу, садись! – лицо улыбается мне жёлтыми зубами.
Чуть взвизгнув, я кидаюсь вбок, чтобы оббежать девятку сзади. Слышится урчание – щетина нажимает на педаль газа, красный бампер уплывет из поля зрения. Я бегу через дорогу. От испуга в голове немного проясняется, удаётся распутать клубок обрывочных мыслей. Оглядываю себя с головы до ног. Одежда грязная, рукав запачкан кровью. И, наверняка, от меня несёт как от помоечного алкаша. По пути мне попадается какое-то административное здание – на газоне перед ним растут голубые нарядные ели. Я отрываю ветку и жую иголки – пьяной мне это кажется хорошей идеей. Так от меня будет пахнуть хвоей. Потом, чтобы протрезветь, я сильно бью себя по щекам.
На мосту я смотрю на свои окна – они уютно желтеют светом, но мне понятно, что ничего хорошего меня дома не ждёт. Перед дверью в подъезд я отряхиваю одежду и делаю несколько глубоких вдохов. Вот она моя квартира – обитая коричневой кожей дверь, лунка замка. Я вставляю ключ, но он не вставляется – лунка занята ключом с другой стороны. Приходится нажать кнопку. Обрывки сознания напоминают мне, как я радовалась, когда доросла до нажатия звонка.
Скрежет ключа, я оказываюсь в квадрате света. С порога на меня озадаченно смотрит дяде Лёшино бородатое лицо.
– Ты где была? – дядя Лёша говорит сердито – мать с ума сходит!
– А мама г-где? – почему-то икаю я.
– Ты пьяная чтоли? – видно, что дядя Лёша удивлён, даже ошарашен – Блядь, ну Лена…
Пытаясь вести себя как можно нормальней, я стаскиваю куртку.
– Офигеть… – дядя Леша не обманывается. Он берёт мою куртку, прячет её среди другой одежды на вешалке и начинает быстро говорить – Значит так. Быстро дуй в ванную, мама к соседям пошла, звонит по твоим одноклассникам.
Он берёт меня за руку, ведёт в ванную комнату.
– Быстро раздевайся и залезай! – командует дядя Лёша.
Я понимаю – мне лучше послушаться. Быстро раздевшись до трусов и лифчика, я залезаю в ванну. Мою одежду дядя Лёша кидает в бак с грязным бельём. Потом он включает холодную воду и вдруг направляет струю прямо на меня. Я начинаю визжать.
– Да тихо ты, блин! Трезвей давай, тебе мама и так люлей сейчас отвесит! – шипит дядя Лёша – одежду завтра постирай, чтоб она не видела! Ты посмотри, на кого ты похожа? Тринадцать лет…позорище.
Холодная вода колет кожу, зрение становится чётче. Дядя Лёша даёт мне зубную щётку.
– Суй в горло! – снова командует он.
– Зачем? – мне уже стыдно стоять перед ним почти голой.
– Суй говорю. Так, чтобы вырвало.
Я послушно сую не щетинистую сторону щётки себе в рот.
– Быстрей давай! – торопит меня дядя Лёша.
Я сую щётку глубже. Мне не хочется этого делать. Горло противно саднит, руки сопротивляются, но я снова сую щётку глубже и глубже себе в горло. Наконец, из меня вырывается поток рвоты, украшенной почерневшими хвойными иголками. Дядя Лёша направляет струю на рвоту, и она исчезает в круглой дырочке смыва.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70365328&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
