Потихоньку начали осваивать колесницу. Стать полноценным махаратхой Слепец и не мечтал, но намеревался сделать все, что сможет. Мало сохранять равновесие в «гнезде», не цепляясь за бортик при самых лихих разворотах – учитель, выполняя роль суты, был безжалостен. Он выучился с убийственной меткостью посылать на звук метательную булаву – и не всякий зрячий сумел бы проделать это на всем скаку, из подпрыгивающей на ухабах колесницы.
Крипа хвалил его, Слепец тихо гордился, жена искренне радовалась успехам мужа – но в последнее время Слепцу втемяшилась в голову новая, совершенно безумная блажь.
Хотя бы раз продемонстрировать свое искусство на людях! Доказать всем, что он, бельмастый калека – мужчина, царь по праву и сути, а не только по милости и соизволению Грозного…
Один раз.
Всего один.
Разговоры о больших колесничных ристаниях начались в Городе Слона еще за полгода – и Слепец решился. Он знал, что его учителя (новый наставник Дрона был к тому времени посвящен в тайну) наверняка станут возражать. Потому решил держать все в секрете, раскрыв свой замысел лишь супруге и двоим преданным слугам.
Именно эти слуги и доставили во дворец найденного ими суту. Не местного – последнее было обязательным условием. Как царь, он вполне мог просто приказать оробевшему вознице; но он не приказал.
Он попросил.
И возница оценил жест царя.
Пожилой возница из дальнего городка Чампы в землях ангов, молчаливый человек, спокойно носивший имя Адиратха.
На благородном языке – Первый Колесничий.
Они занимались по ночам (Слепцу было все равно, а сута вскоре привык) на том самом ристалище, где должны были пройти состязания. Раз за разом колесница стремительно выходила на рубеж поражения цели, звучал гонг, в который с десяти шагов бросал гирьку малолетний сын возничего – и раз за разом булава Слепца разносила вдребезги кувшин-мишень.
Изредка он промахивался; и тогда заставлял суту повторять все вновь и вновь, пока промахи не прекратились.
Тогда он попробовал поразить два кувшина подряд.
Затем – три.
А дальше настал день ристаний.
Его сута, оправдав собственное имя, выиграл первый тур; и Слепец в очередной раз порадовался удачному выбору слуг.
Теперь его очередь.
* * *
…все было как всегда – и одновременно по-другому. Рядом грохотали колесницы соперников (Слепец слышал, как они отстают одна за другой), неистово визжали суты, взрывались криками трибуны. В какой-то момент Слепец испугался, что не услышит гонга, что все – зря, что…
Отчаянным усилием он взял себя в руки.
Второй круг.
Третий.
Все. Теперь – выход на дистанцию броска.
Слепец опустил ладони на рукояти метательных булав – и почти сразу ощутил беспокойство. Его ноздри чутко затрепетали, ловя резкий запах конского и человеческого пота; о боги! – от его суты исходил запах страха! Возница видел что-то, чего не мог видеть Слепец; видел, боялся, боялся до одури, и все-таки продолжал гнать упряжку вперед, не сбавляя темпа!
Что случилось?
Но времени на раздумья уже не оставалось. Слева впереди раздался неожиданно смазанный удар гонга – а дальше руки Слепца действовали сами.
Он услышал, как разлетелся на куски первый кувшин, второй… третий!
И звук осыпающихся черепков заглушил радостный, звериный вопль его возницы, в котором слышалось невыразимое облегчение.
Слепец не сознавал, что сам он тоже кричит, что восторг души рвется наружу громовым кличем:
– Победа-а-а!!!
Постепенно замедляя бег, их колесница подъехала к царской ложе и остановилась. Под неистовые овации трибун Слепец медленно стащил с головы глухой шлем.
И почувствовал на себе восхищенный взгляд Деда.
Гангеи Грозного.
4
ПИР
– Во здравье победителя, Стойкого Государя из рода Куру, да продлятся его годы вечно, и да не изменит ему вовеки твердость руки!
Восседавший во главе стола победитель ощутил, как чаша в его руке (уже не столь твердой) вновь наполняется. И тяжело вздохнул. Здравиц произносилось множество, а пить он не любил и не умел.
Увы, пиршество было в самом разгаре, и конца-края ему не предвиделось.
Что ж, придется терпеть. Таково бремя славы. Хотел оправдать имя Стойкого Государя – изволь быть стойким!
Слепец в очередной раз вспомнил потрясенное молчание трибун, когда зрители увидели его лицо, лицо слепого – победителя зрячих. И потом: искренние поздравления довольного донельзя Грозного, незлое ворчание наставника Крипы, тоже гордого своим учеником; безмолвное обожание, исходящее от прижавшейся к нему супруги…
Она и сейчас рядом, по левую руку; волна тепла и нежности, нечаянный подарок судьбы.
А по правую руку сидел его сута, тот человек, которому он был обязан нынешней победой.
Вообще-то ни женщинам, ни возницам не полагалось присутствовать на пиршествах царей и знати, но кто осмелился бы перечить сегодняшней воле Слепца?!
– А я в ответ поднимаю эту чашу за моего возницу, чьи руки держали поводья нашего общего триумфа! Отныне он будет всегда вести вперед колесницу Стойкого Государя! Да благословят тебя боги, тебя и твое непревзойденное искусство, о Первый Колесничий! – громко провозгласил Слепец, поворачивая бельмастое лицо к герою здравицы.
Застолье одобрительно зашумело, почтив смущенного возницу очередным возлиянием. Все были уже изрядно навеселе и мало вникали в смысл произносимых здравиц. Предлагают еще за что-то выпить? Отлично! Наливай!
Тем временем Слепец наклонился к сидевшему рядом суте и шепотом поинтересовался:
– Я почувствовал твой испуг перед самым финишем. Что там случилось?
– Я испугался за своего сына, господин. Помнишь, обычно он бросал в гонг гирьки с десяти шагов?
– Помню, – кивнул Слепец. – Я иногда слышал, где он стоит.
Такое можно услыхать только от незрячего: «слышал, где стоит».
Но сута привык.
– А сегодня в самый последний момент стражник поймал его возле мишеней, отобрал гирьки и прогнал взашей.
Раскаленная игла пронзила сердце: победы могло и не быть! Из-за бдительного стража, из-за самой мелкой из мелочей…
– Как же ему удалось подать сигнал?
– Он вернулся и в нужное время ударил в гонг колотушкой. Миг промедления – булава господина убила бы его! По счастью, он успел упасть…
Мгновение Слепец потрясенно молчал.
– Я не знал этого, – наконец проговорил он. – Блажен отец сына-героя! Ведь мальчик рисковал жизнью, и не мог не понимать этого! Кстати, где он сейчас?
– В помещении для слуг, мой господин.
Слепец молча снял с левого запястья витой браслет – золотую змею с крупным изумрудом в пасти – и протянул драгоценность изумленному вознице.
– Отдай сыну. Скажи, что я от всей души благодарю его за храбрость. И еще… скажи, что больше всего на свете я хотел бы сейчас увидеть его. Но в этом мне отказано.
– Благодарю тебя, мой господин! Разреши мне отлучиться: я хочу порадовать сына немедленно!
– Иди, – с улыбкой кивнул Слепец.
Ему было приятно, что он сумел доставить радость двум верным людям. Незрячий наследник Лунной династии обладал редким, особенно среди царей, даром: он умел радоваться счастью ближних.
Может быть, потому, что не так уж часто бывал счастлив сам.
5
ДРАКА
– Ты что здесь делаешь?!
Очень знакомый вопрос. И очень знакомый тон. Надменный, хозяйский. Только голос совсем другой.
Детский.
Поэтому мальчишка обернулся лениво, можно даже сказать, с достоинством. И смерил взглядом того, кто задал ему вопрос, отнюдь не торопясь с ответом.
Измерения оказались не в пользу вопрошавшего: он был на голову ниже и года на два-три младше. Роскошь одежд, крашеных мореной в пурпур, барственный вид и четверка братьев за спиной (сходство было неуловимым, но явным) дела не меняли.
«Шел бы ты, барчук…» – ясно читалось в карих глазах сына Первого Колесничего, чьи кулаки успели снискать ему изрядную славу меж юных драчунов Чампы.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, голодранец! – пискляво крикнул самый маленький из пятерки задир, выпячивая цыплячью грудь и стараясь казаться выше ростом.
Получалось слабо.
– Он даже не голодранец, – с ехидством улыбнулся барчук-вожак. – Он просто голый. Фазан ощипанный.
И вся компания буквально покатилась со смеху.
– Не голый, а неодетый, – хмуро бросил мальчишка, удивляясь тупости столичных жителей.
Ведь каждому дураку понятно: голый человек – это когда на нем вообще нет одежды. Никакой. Голым нельзя садиться за еду, голым нельзя выходить на улицу, а уж о вознесении молитв и говорить нечего. Зато если обернуть вокруг талии веревочку и пропустить между ног тряпочку, заткнув ее концы спереди и сзади за импровизированный поясок – человек уже считается неодетым. И вполне может вести беседу или вкушать пищу. Срамные места прикрыты? – значит, все в порядке. Ничего позорного или смешного в этом нет: жарко ведь! Попробуй, побегай за козами в одежке по нашей-то духоте! Ну, если, конечно, ты бегаешь за козами, а за тобой бегают слуги с опахалами – тогда другое дело…
Впрочем, слуг с опахалами поблизости не наблюдалось. Юные барчуки явно исхитрились улизнуть из-под надоедливой опеки и отправились на поиски приключений.
Одно приключение, в лице голого-неодетого сына суты, они уже нашли.
В ответ на его заявление братья развеселились еще больше, наперебой вопя о «голых дикарях, которые вместо одежды носят татуировку». Наконец старшему надоело веселиться просто так. И поскольку незнакомый мальчишка плевать хотел на изысканные шуточки, он решил испытать другой подход.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/genri-layon-oldi/idi-kuda-hochesh/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
