Увидев, что Андрей подпевает, Алиса наклонилась к самому его уху, чтобы он мог расслышать сквозь рев инструментов ее вопрос:
– Ты знаешь эту песню?
Парень ощутил, как по шее вниз пробежала легкая волна дрожи от близкого дыхания девушки, ее тепла и аромата.
– Что? – Прекрасно расслышав заданный вопрос, он, тем не менее, соврал. И придвинувшись максимально близко, положил руку Алисе на плечо, придвигая ее к себе вплотную.
– Я спрашиваю, ты их знаешь?
– Да. Это мои знакомые. Мы с барабанщиком вместе учились на одном курсе. – Парень посмотрел в глаза девушки, показавшиеся в эту секунду двумя бездонными омутами, в которых захотелось растворить всю свою сущность, наслаждаясь бесконечной красотой и умиротворяющими глубинами ее разума… с этого момента и до конца своих дней. Каждое утро…
– Блеск в глазах погас, в них только всполохи огней,
Режет тьму огонь, и тонет мост твоих идей.
Сжег пути, решив, что своей цели не достиг,
Жизни сотня дней покрылась пеплом в один миг.
Рука судьбы ведет из тьмы тебя на свет,
Не замечая знака, говоришь ей: нет!
Ты остался в своем мире: страх любых потерь.
Ты был сам себе герой, ты – человек плетей.
– Твой мир в огне! – безапелляционно констатировала вокалистка, подтверждая свои слова резким движением руки. – Твой мир в огне!
Андрей поднял наполненный коньяком бокал, на краю которого аккуратно разместил надрезанную дольку лимона, при одном виде которой рот автоматически наполнился слюной.
– За наши миры! Чтобы они никогда не сгорели! – предложил он свой тост.
Лиса, молча улыбнувшись, кивнула и подняла свой бокал.
Тем временем первая песня закончилась. Слышимость резко возросла, и Андрей, воспользовавшись паузой, положил свою руку на руку Алисы.
– У меня к тебе есть еще два предложения.
– Я вас внимательно слушаю, молодой человек.
– Предлагаю следующий тост за тебя и – на брудершафт.
Среди наступившейтишины, нарушаемой только аплодисментами и одобрительным шумом зрителей, вокалистка подняла руку вверх, и ее голос, торжествующий и злой, вновь раздался под сводами разгоряченного веселящейся публикой помещения:
– Это было осенью тысяча восемьсот двенадцатого года на бескрайних полях России. Эскадрон смерти! – выкрикнула она название песни. И взметнувшийся вверх лес рук окрасился полосами вспыхнувшей на экране анимации с колышущимся флагом Франции. Раздался металлический звон отсчета ударником группы ритма по хай-хету.
– На смену книги! На костер богов —
В стране не слышен больше лязг оков,
Под барабанный бой на площадях
Забудем мы, что значит слово «страх»!
Европа под ногами. Мир дрожит,
За славу рады голову сложить,
Сжигает сердце нам огонь атак,
Рассыпан строй и уничтожен враг…
Эта песня, видимо, тоже была хорошо знакома собравшимся здесь любителям тяжелой музыки. По крайней мере, подпевали они дружно, старательно выкрикивая каждое слово. Даже с близкого расстояния звук двух соприкоснувшихся бокалов можно было скорее почувствовать, чем услышать. Лицо Алисы, находившееся совсем рядом, исчезло, четкие границы его и движения растворились в игре стробоскопических прожекторов. Но в следующую секунду в полной темноте между вспышками Андрей почувствовал нежное тепло ее губ.
Безумно желая продлить этот момент, парень попытался ответить на это прикосновение, удержать его и продолжить. Но та, что одарила его этим волшебным мгновением, решила сохранить едва не нарушенное, но так умело сохраненное игрой света таинство, позволившееему уловить лишь легкие нотки истинного вкуса, чья насыщенность теперь оставалась в области догадок. Возникла вереница дополнительных мыслей и предположений, желаний и надежд, словно в руках у него оказалась та самая столь часто упоминаемая нить Ариадны, по которой, держась за ее невообразимо нежное плетение, он мог пройти лабиринтами чужой, еще не изученной души к вратам сердца.
Действие стробоскопических аппаратов прервалось, уступая место неторопливому танцу цветных прожекторов вслед за началом нового куплета:
– Отдан приказ в страну нам выступать,
В ту, что умом никак нельзя понять,
Страну снегов и золотых церквей,
И пусть там будут хоть полки чертей —
Один рубеж остался. Брошен знак,
Под золотым орлом трепещет флаг,
Блестят клинки, и вновь галоп коней,
И с каждой пулей мимо – жизнь быстрей!
Алиса смотрела ему в глаза, и он был готов отдать многое, если не все, для того, чтобы иметь возможность прочитать ее мысли. Или хотя бы иметь возможность описать то, что, как ему казалось, он смог разглядеть.
– Что дальше будем делать? – спросила Алиса.
– Поехали ко мне, – просто и коротко предложил он.
– И? – рассмеялась девушка.
– Кофе попьем. Чай еще есть.
– С конфетами? – уточнила она.
– Будут и конфеты. А еще я тебя обниму и в щечку поцелую.
– Хорошо.
– А ответный поцелуй будет?
– Конечно, будет. Поехали. – Взгляд Алисы вновь окрасился непередаваемой гаммой чувств. Но он готов был поклясться, что главными среди них были нежность, желание и страсть. Молясь всем богам мира о том, чтобы не ошибиться, Андрей встал со своего места и подал руку Алисе.
Когда, сидевшая рядом с ним пара встала и направилась, держась за руки, к выходу, он, оторвавшись от своих воспоминаний, посмотрел по сторонам.
Музыку такого рода он любил с самого детства, но раньше в этом клубе никогда не был. Да и вообще подобные места ранее не посещал. Всего-то пару раз он смог выделить время для отдыха – в той, другой жизни. Но там все было иначе. А тут… Чужое все. Абсолютно. Единственное, что приятно удивило, это наличие большого объема натурального дерева, задействованного в оформлении интерьера. По всей видимости, данный материал считается тут самым доступным. Неудивительно: когда он, разобравшись с допотопным сенсорным телефоном, смог выйти в местную сеть интернета, то увидел на физической карте страны обилие лесных зон.
Он бережно коснулся рукой отполированной и выкрашенной в черный цвет поверхности стойки, за которой сидел. Наличие огромного запаса лесов действительно обесценивало готовую продукцию. Некогда живое, взращиваемое не один десяток лет дерево теперь представляло собой плоскость с многочисленными несмываемыми пятнами от отвратительной на вкус еды и напитков, со следами ожогов от пролетевших мимо пепельниц сигаретных бычков, с надписями, выведенными какими-то острыми и пишущими предметами. Что-то о Спартаке и каком-то КиШе. По всей видимости, культурные феномены, почитаемые в этой стране. Или в данном конкретном регионе.
Он покачал головой. Надо уметь ценить свои природные богатства вне зависимости от того, какую роль они играют в повседневной жизни. И большое количество лесов не является поблажкой в сравнении с каким-нибудь единственным в мире экзотическим цветком. Совсем скоро придет время – и те же ели и березы получат статус того давно вымершего цветка. Так неужели нужно сидеть и ждать этой точки невозврата?
– Дрожит земля! Дрожит палящий зной,
Мы сквозь свинцовый ливень рвемся в бой.
Стук сердца, или же ружья затвор,
И русских пушек бьет картечь в упор.
И в Ад вступает мертвый эскадрон—
Не слышен стук копыт и сбруи звон.
Мы будем ждать, когда настанет час
И призовет вновь император нас…
Допив невкусное пиво, он встал и посмотрел на механические часы, стрелки и циферблат которых в полутьме светились зеленым светом фосфора. Пора в дорогу.
Ладно бы еще играли тут нормально. Омерзительный по своему качеству звук! Не только на концерте, но и на всевозможных информационных носителях. Даже в дорогих и многообещающих студиях звукозаписи, от которых можно было бы ожидать лучшего результата. И такое творится не только в этой стране. Возможно, на качество влияют сами носители, все эти CD и жесткие диски… Как бы он хотел рассказать им хоть малую толику того, что знал сам! Но запрет был наложен сразу и обсуждению не подлежал. Это не его дело. Они должны до всего дойти сами. Придется привыкнуть и к этому неудобству. Благо оно не такое значительное. Гораздо больше его тревожило использование дешевого металла при изготовлении местных наземных транспортных средств и наличие всего одного уровня для их перемещения…
Утренний свет, пробившийся через двойную преграду – облачного фронта и баррикады оконного стекла – коснулся сознания Андрея, вытаскивая его из черного, с отсутствующими картинками сновидений забытья, куда его вчера отправил мозг, уступая требованиям уставшего в многочасовом сладком труде тела.
Он не мог похвастаться наличием множества сексуальных партнеров за свою жизнь. До жены у него было три периода долгих отношений, но Андрей всегда считал, что ему несказанно повезло. Однако весь предыдущий опыт и накопленные ощущения оказались ничем в сравнении с тем штурмом, которые устроили ему рецепторы его организма в ответ на вчерашние ласки, равных которым он никогда ранее не испытывал.
Алиса спала рядом, уютно устроившись на его груди. Такая аккуратная, нежная, обнаженная. И такая ненасытно желанная… Рука парня, скользнув по спине девушки, замерла в самом ее низу, жадно стиснув выбранную им часть тела…
Спустя час они сидели на кровати, держа в руках по чашке только что заваренного чая и созерцая разбросанные на полу элементы одежды, которую они начали срывать друг с друга еще в коридоре, как только, переступив порог квартиры, закрыли за собой дверь.
– Сегодня предлагаю добраться до кинотеатра. – Парень заглянул девушке в глаза, в которых после вчерашней ночи появились новые оттенки эмоций. Таких же загадочных, но, вне всякого сомнения, согревающих его душу и сердце своим огнем.
– А если не доберемся? – спокойно поинтересовалась Алиса, приподняв брови.
– Всякое может случиться. – Андрей положил нагретую чашкой с чаем ладонь на обнаженную ногу девушки, медленно направляясь вверх под банное полотенце, в которое была закутана Лиса.
– Андрюша, дай чаю попить! Отдохни немного. Лучше тему про кино дальше развивай.
– Предлагаю сходить на комедийную мелодраму. Название не помню, но там еще актер играет… который эльфа играл в «Хоббите» или «Властелине колец». Смотрела эти шедевры?
– Не помню, – протянула Алиса, отставляя чашку в сторону и сладко потягиваясь. – Кажется, смотрела. – Рука ее на обратном пути легла на голову парня, зарываясь пальцами в волосы. – Ты сам на эльфа похож.
– Чем же это? – негромко спросил Андрей, подставляя голову под нежную, ласкающую его руку.
– Они такие же высокие. Красивые. У них такие же глаза.
– Так же стреляют из лука, – предложил он свой вариант.
– Не знаю, как насчет стрельбы из лука, но девушки от них без ума, – промурлыкала Лиса, увлекая парня за собой в горизонтальное положение. – Ну, что? Вспомнил имя актера? – спросила она, когда ее губы оказались свободными от поцелуя.
– Нет. – Андрей покачал головой. – А какие мужские имена тебе нравятся? – спросил он после небольшой паузы.
– Любимых мужских имен нет. Когда мужчина нравится, то и имя его кажется самым красивым. И наоборот. Из последних мужских, так чтобы прямо – ах! – было Андрей. – Девушка, повернувшись, посмотрела в глаза парню.
– Значит, решено, – кивнул он. – Идем на фильм.
– Андрюша, я не могу. Мне пора домой. Нужно собрать вещи. Завтра самолет.
– Ты улетаешь? – удивленно спросил он.
– Да.
– А куда?
– В Новосибирск.
– Тогда я приглашаю тебя в кино по возвращении. Буду очень ждать тебя. И ужасно скучать.
– Долго же тебе ждать придется, – грустно усмехнулась Алиса.
– А ты на сколько улетаешь? – упавшим голосом спросил Андрей, быстро приподнимаясь на локтях и с тревогой в глазах глядя на Лису.
– Сначала на три года. А потом, может быть, навсегда.
– Навсегда?!
Последнее слово выбило, казалось бы, обретенную со вчерашнего дня опору у него из-под ног. Мир, еще секунду назад игравший разноцветными красками, в мгновение ока растворился в мутных, коричневых разводах и полетел в никуда.
– Во сколько самолет? – сухо спросил Андрей.
– Вылет в тринадцать тридцать.
– Какой аэропорт? Я провожу тебя.
