Доехали они в полной тишине. Егор устало гонял в голове небогатые события сегодняшнего утра и пытался представить, что за кровавое месиво их там ждёт, раз туда уже умудрились налететь стервятники. Видимо, что-то красочное.
Они выехали за город, но далеко продвинуться не успели, показались мигалки и несколько газелей. Туда-сюда сновали люди. Шмель заглушил мотор, и они также молча вышли из машины.
Яркое весеннее солнце слепило глаза и среди ещё голых веток то и дело хлопали крыльями вороны. К ним подошёл невысокий, коренастый мужичок. На вид ему было уже под пятьдесят. На голове красовалась блестящая лысина.
– Дежурный, Беляков. Выехали на место по звонку. Прибыли к десяти Криминалист уже здесь.
– Кто вызвал? – коротко бросил Шмель, смотря поверх коллеги в сторону деревьев своим пронзительным задумчивым взглядом.
– Там мужик в скорой сидит, никак откачать не могут, – кивнул Беляков в сторону газели.
– Филатов, осмотришься и пойдёшь, опросишь, назначишь на вечер, край на завтра к нам, – небрежно скомандовал Роман, продолжая осматриваться.
– Да вы сейчас из него ничего толком не вытащите, – вставил мужчина тут же поймав на себе два недовольных взгляда. – Его рвало тут уже раза четыре.
– Такой впечатлительный или там действительно всё так плохо? – спросил Шмель, впервые взглянув на мужчину напротив.
– Плохо? Понятия не имею, что до меня, так я с таким ещё не сталкивался. И знаете, лучше б так и оставалось. Всякое бывает, но как после этого глаза закрывать…
Они переглянулись и медленно двинулись по покатому спуску с обочины в негустой лесок. На небольшом подобии полянки, где только пробивалась первая молодая трава, утопающая в грязевом месиве после прошедших накануне дождей. В нос всё навязчивее и отчётливее начинал проникать трупный запах. Красавчик действительно не был готов к тому, что увидел. Первое, что бросилось им в глаза потемневшая детская ладонь.
– Твою мать, – выдохнул Шмель.
Девочка лежала на спине как тряпичная кукла, тёмные волосы были заплетены в аккуратные косички с голубыми резинками-бабочками. Горло её было перерезано, зияя чёрной полосой, сквозь которую виднелась белёсая кость. Малышка была одета в вязаное голубое платье и когда-то белые колготки.
Возле тел присел на корточки высокий, плечистый мужчина в кожаной куртке. Он озадаченно разглядывал стоявшую у головы девочки небольшую глиняную чашу, которая по всей видимости, была заполнена давно уже свернувшейся кровью. Чтобы понять, что это, нужно было подойти ближе.
Сделав пару шагов, Филатов заметил, что по бокам от трупа, чуть выше, образуя причудливый конус, лежали мужчина и женщина. По внешнему сходству можно было сказать, что её родители. Волосы матери были все в грязи и спутаны. Горло у обоих было перерезано. Чаши над их головами были перевёрнуты, но на стенках засохли буро-чёрные разводы. Лежали все трое внутри нарисованного кровью или краской круга, в центре которого была расположена восьмиконечная звезда. По внешнему контуру шли какие-то символы, выложенные из веток. Руки их были сцеплены, заляпаны грязью.
Было и то, что видел только Егор. Внутри круга пузырились и перекатывались три красных сгустка, бледных, прозрачных, но достаточно различимых. И как не пытался парень внушить себе, что его галлюцинации не имеют ничего общего с реальностью, но не мог отделаться от сопоставления их с убитыми.
– Приветствую, коллеги, – мрачно пробормотал, обернувшийся к ним судмедэксперт.
Здоровяк широким шагом вышел из нарисованного круга и чертыхнулся. Пожав руку Егору, мужчина достал сигарету и закурил.– Здравсвуй, Гоша, как здесь? – тихо отозвался Шмель, пожимая протянутую ладонь, поднявшемуся верзиле.
– Сложно сказать что-то внятное, я только приехал, ещё не осмотрел нормально. Навскидку и без протоколов могу предположить, что судя по трупным пятнам с момента смерти прошло от двенадцати до тридцати шести часов, но очень приблизительно. Удалось разглядеть несколько остаточных кровоподтёков.
– О чём подобное говорит? – прежде чем подумать вякнул Егор. Это явно было нервное.
Гоша со Шмелём понимающе переглянулись, и судмедэксперт тяжко вздохнул, а Филатову захотелось провалиться под землю.
– Тела перемещали сразу после смерти. Здесь ещё…
С этими словами он шагнул в круг и рукой в латексной перчатке приподнял кофту на женщине. На синевато-сером животе красовался разрез, в котором копошились личинки. Егор отвернулся, стараясь не делать резких движений.
– Вскрыта брюшная полость, но уже после смерти, совсем нет остатков крови.
– И что из них достали?
– Да кто же его знает, скажу после вскрытия. То, что вынули, скорее всего, было в этих мисках, – он кивнул на перевёрнутые чаши. – Да только зверьё утащило уже. Очевидно, что внутри была кровь, хотя дождь и постарался её вымыть. Также внутрь им что-то положили, об этом тоже узнаем позже.
– Умерли, получается, от перерезанного горла?
– Да, здесь кровопотеря была большая, очевидно, были ещё живы. На одежде визуально следы крови не обнаружил пока, возможно, предварительно раздевали.
– Что-то ещё?
– На данный момент это всё. Умерли в один день, может, с разницей в пару часов, способ идентичен. Следов борьбы на первый взгляд нет, про остальное я сказал.
– Значит день-два?
– Роман Александрович, родной мой, очень приблизительно обрисовал. Все точные цифры получишь не раньше завтрашнего вечера и то не факт.
– Мне пойти к обнаружившему? – просипел Егор.
– Иди. Я пока поговорю с криминалистом. Вон от прокуроров приехал Никитин. Подойдёшь, как закончишь, но не отпускай его пока никуда, поговори спокойно, без протокола. Мужик, наверное, чуть не обделался.
– Хорошо.
Егор с облегчением повернулся спиной и ушёл с места происшествия к машине скорой помощи, что стояла в стороне. В открытых дверях сидел высокий худой мужчина с больши?м крючковатым носом. Он весь съёжился, будто стараясь казаться как можно меньше. Его тонкие узенькие губы приобрели зеленоватый оттенок и были плотно сжаты. Выглядел мужчина немногим лучше трупов внизу. Дышал сипло и тяжело, периодически проводя под носом ватой с нашатырём. Глаза его слезились или он плакал. Егор не понял.
– Здравствуйте, лейтенант Филатов. Вы обнаружили тела? – сказал, прочистив горло.
– Да я, – вяло ответил мужчина. – Меня уже допрашивали.
Он не смотрел ему в глаза, счастливый обладатель новой психологической травмы вообще не мог ни на чём сконцентрироваться Взгляд его бесцельно блуждал, изучая асфальт и заляпанные чем-то белёсым явно рабочие штаны. Раздавалось тихое шипение тяжёлого дыхания.
– И ещё не раз будут, – отозвался Егор немного раздражённо.
– Меня в чём-то обвиняют? – визгливо спросил он.
– Насколько мне известно, нет. А должны? – сказал парень, глядя, как из-за плеча мужчины показывается серо-зелёное нечто, небольшое и довольно прозрачное, но активно переливающееся. Егор чуть не застонал от досады. Шипение стало немного громче.
– Боже упаси, вы издеваетесь? Я хочу уехать уже отсюда, – в его голосе послышалась истерика.
Егор глубоко вздохнул, стараясь быть максимально терпеливым. Он пересилил себя и подошёл ближе, присел рядом с мужчиной.
– Как я могу к вам обращаться? – спросил он тихо.
– Андреев Николай Петрович, – отозвался тот, и Егор записал его в блокнот.
– Николай Петрович, вы должны понимать, здесь произошло очень серьёзное преступление. Теперь от того, насколько точно и детально вы расскажете всё, что видели и делали, будет зависеть ход расследования. Поэтому вас будут вызывать на, кхм, беседы и многократно спрашивать об одном и том же. Не нужно злиться. Мы просто делаем свою работу. Договорились?
Мужчина кивнул, продолжая глядеть себе под ноги. Повисла тишина, но Егор её не заметил. Все его силы уходили в этот момент на то, чтобы не вскочить и не убежать, потому что зеленоватая вязкая лужа начала перекатываться Красавчику прямо на плечо. Невероятным усилием воли он заставил себя продолжать сидеть, задержав дыхания и не шевелясь.
– Просто всё это жутко действует мне на нервы, – внезапно заговорил мужчина, поднимая голову и вглядываясь в горизонт. – Может, вы и привыкли к подобным зрелищам, но мне непонятно, как дальше жить нормально после этого.
– Поверьте мне на слово, Николай Петрович, даже мы не привыкли к подобным зрелищам, – произнёс Егор тихо на выдохе. – Расскажите мне, пожалуйста, ещё раз, как вы обнаружили убитых.
– Я каменщик, фрилансер как сейчас модно говорить. Заказ у меня в соседних дачах, – ответил мужчина, махнув рукой в сторону уходящей всё дальше от города пустынной дороги. – Бизнесмену одному домик выкладываю. Закончил вчера в ночь. Кровля не пришла ещё, решил на пару-тройку дней в город вернуться домой. Так-то я там и ночую. Не люблю мотаться туда-сюда. Утром собрался и поехал.
– Во сколько это было?
– Часов с семь, может, в начале восьмого, точно не помню. Ну, сонный немного, а скорость втопил нормальную, в общем, превысил чуток. Вот и не успел затормозить. А он как дурак встал посреди дороги. Я руль выкрутил, чтоб объехать и этот бестолковый прямо под колёса, в общем, задавил.
– Не понял, кого? – переспросил Егор.
– Да зайца, – отмахнулся мужик. – Ну и вышел, с дороги его убрать. Думал, отнесу подальше от обочины. А то у нас народ какой, будут ездить по нему все. Жалко животину, а что делать. Вышел. Заяц дохлый уже, даже не дёргается. Взял аккуратно, чтоб не заляпаться, и понёс его к лесу. Смотрю краем глаза, лежит кто-то. Ну, думаю, мало ли, для пикников рано, конечно, но люди разные бывают. Мне какое дело? Отнёс зайца, положил под деревом там левее, – на этих словах мужик указал сухим скрюченным пальцем в сторону густых зарослей чуть поодаль от оцепленного места. Ну а обратно пошёл, любопытство-то его же никуда не денешь прокля?тое, вот и глянул. Думаю, может, померещилось. А там они лежат. У меня так ноги и подкосились. Плюхнулся на землю, и колено отбил.
Мужик с жалостливым видом начал ощупывать ушибленное место и тихо охать.
– Никогда не думал, что придётся обнаружить что-то подобное. Это же кем надо быть, чтоб сотворить такое?
– Вот это нам и придётся выяснить. Дальше что?
– Дальше телефон нашарил, уронил пару раз. Сижу, куда звонить не пойму. Полицию и вызвал, скорая там вряд ли поможет…
– А эта? – недоумённо спросил Егор, хлопая рукой по машине, зелёное нечто свалилось с плеча и плюхнулось на землю. Филатова передёрнуло, но почувствовал он себя значительно лучше. Невольно провёл ладонью по маршруту сгустка, будто стирая его невидимый след, оставленный им холодок.
– А скорую, это они уже мне вызывали, когда я сознание потерял, возиться не хотели. Им не до меня сейчас.
– Андрей Петрович, я понимаю, что на данный момент вы, мягко говоря, не в себе, но мне нужно, чтобы вы постарались вспомнить, не было ли кого-то поблизости, когда вы выходи?ли из машины? Может, мельком заметили кого-то?
– Нет, я уверен, что никого не видел. Это сейчас вон зевак сколько набралось, всем поглазеть охота. Вообще, дорога достаточно оживлённая, она одна из города к дачам идёт, точнее, самая короткая. По другой никто не ездит особо, больно уж крюк большой получается. Сейчас сезон, все же мотаются, порядок после зимы наводят. Но рано было ещё, машин мало было. Я, когда с дач выезжал ,штук семь не больше встретил, все знакомые уже. А по дороге так и то меньше, будний день. В выходной больше было бы.
– Вы уверены?
– Да. Я, когда ментов, – он замялся и бросил затравленный взгляд на Красавчика. – Простите, наряд вызвал, сидел же, ждал. А страшно возле них находиться. Всё надеялся, что кто-нибудь мимо проедет, может, остановится, хоть постоять со мной. А нет, проехал один, минут за пять до приезда ваших.
– У вас в автомобиле есть видеорегистратор?
Мужчина задумался, будто не понимая, о чём его спрашивают. Затем охнул, хлопнул себя по голове.
– Да, есть.
– Нам придётся его изъять, вы понимаете?
– Конечно. Я форму уже заполнил.
Мужчина говорил устало и совершенно монотонно. Глаза его были прикрыты. Он всё время тёр их и мял шею. Руки его при этом тряслись как у заядлого пропойцы.
– Нам с вами будет необходимо встретиться завтра во второй половине дня на повторном допросе. Явитесь по этому адресу, – сказала Егор, протягивая листок в дрожащие пальцы. – На беседу к Роману Александровичу Шмелеву, ему ещё раз подробно во всех деталях расскажете о том, как обнаружили убитых.
– Хорошо. Мне всё равно возвращаться только дней через пять. Скажите, это маньяк какой-то? Я же здесь недалеко ночую один на дачах.
– Выводы делать рано, пока ничего не понятно. Вы сами всё видели.
– Лучше б не видел.
– Понимаю. Но думайте об этом с той стороны, что если бы не вы, эти люди продолжали бы лежать здесь ещё неизвестно сколько времени.
– Там ведь ребёнок, – мужчина склонил голову, закрыл лицо ладонями, плечи сотрясли бесшумные рыдания.
Егор тяжело вздохнул, хлопнул его по спине и пошёл к месту преступления. Ноги его тоже слегка подкашивались. Меньше всего сейчас хотелось снова видеть несчастных жертв неизвестных садистов. За тот год, что он проработал в о?рганах пришлось уже повидать разного. Егор выезжал и на висельников-самоубийц, и на мужика которого забили металлической цепью насмерть, вместо лица у того было кровавое месиво. Он бывал на трупах, которые в жаркую погоду пролежали в квартире несколько дней и успели вздуться, увеличившись в размерах. Был на выездах, где зарубили топором и даже кастрировали. Его признаться, тогда едва не вырвало. Спасло только осознание того, что коллеги никогда не забудут ему заблёванной формы. Егор видел много за этот недолгий год, но сегодня всё было как-то по-особенному. Возможно, потому, что одним из убитых был ребёнок. На детские смерти Егор ездил редко, да и те были бытовыми, случайными. Такое зверство по отношению к ребёнку он встречал впервые. Надеялся, что больше никогда не столкнётся с подобным.
Вид у него, надо признаться, был так себе. Он был бледнее, чем обычно. Привычно хмурое недовольное лицо будто застыло.– Опросил? – хмуро поинтересовался Шмель, только что закончивший говорить с прокурорским.
– Да без толку сейчас, его так трясёт, что он плохо соображает. Говорит, сбил зайца, отнёс от дороги и на обратном пути увидел. Рядом никого не было, всё тихо.
Подошёл дежурный.
– Идите, изымайте видеорегистратор, – сказал ему Егор, кивая на автомобиль и снова обратился к Шмелю. – У него шок. То сидит в пустоту смотрит, то плачет.
– Чего он здесь делал-то? Явно же не на прогулку вышел, грибной сезон вроде тоже не сейчас.
– Говорит, с работы ехал. Строитель. Здесь дачи недалеко, строит кому-то домик вроде.
Подошёл другой парень из выехавшей на место дежурки. Полный, краснощёкий и запыхавшийся от быстрого подъёма. Глаза его лихорадочно блестели, шею покрыли красные пятна.
– Слова этого, – он кивнул на автомобиль скорой, – подтвердились. Метрах в пятидесяти кролик валяется раздавленный. Есть пара хороших отпечатков.
– Что же, – выдохнул Шмель, упирая кулаки в бока. – Будем надеяться, что всё так, как он говорит. Что мы не столкнулись с хорошим актёром, маньяком и социопатом. Ненавижу эту категорию: хрен разберёшь, что у них в голове происходит.
– Меня больше смущает выбор места, слишком уж открытое, да и машины ездят регулярно – пробормотал Егор, покусывая ручку. – Мужик говорит, трасса хоть и не оживлённая, но дачники уже вовсю мотаются, марафет наводят. Неужели никто ничего не видел?
– Да, это смущает, даже очень. Но нельзя отметать тот вариант, что могли с перепугу не сообщить. Ладно, с этим успеем ещё, пошли.
Они спустились и вновь приблизились к телам, вокруг которых вовсю работала группа, собирая все возможные материалы. Шмель, аккуратно ступая, подошёл ближе и присел у ног женщины. На её руках красовались серые трупные пятна.
– Ну что, мы здесь в четыре глаза глянули. Убили их ночью, по первым данным в промежутке с двадцати трёх до трёх часов. Более точное время скажем позже, – доложил невысокий, седоватый мужчина, работавший над телами, Никитин.
– Убили и привезли сюда, – покачал головой Егор.
– Верно. Парни снимают следы протекторов с дороги. Будем надеяться, что это даст хоть что-то. В чём я сильно сомневаюсь.
– На свидетелей мы можем не рассчитывать, – тихо проговорил Филатов напарнику, надеясь в очередной раз не опозориться.
– Скорее всего, – снова отозвался Никитин. – Придётся вам крутить из окружения, хотя убийство не характерное.
– Процентов на восемьдесят пять я бы сказал, – подал голос Шмель и повернулся к Егору, кивая в сторону трассы. – Но жопу нам с тобой рвать придётся, слишком много шума. Писаки эти уже постарались на славу. Так что встряли мы с тобой, Красавчик, по полной.
– Это точно.
Они оба пристально разглядывали грязь с жалкими островками травы в надежде найти хоть что-то и в тщетной попытке не смотреть на изуродованного ребёнка.
– Проблема ещё и в том, что я в этом грёбаном оккультизме ровным счётом ничего не понимаю. Похоже придётся разбираться в том, на какое течение это может быть похоже и есть ли его представители где-нибудь поблизости. Видишь? – Шмель указал на вырезанные на теле женщины символы, состоящие из прямых линий, чёрточек, острых углов.
– Резали уже после смерти, кровь почти не вытекла, – снова подал голос специалист.
