Эллисон Майклс "До встречи в феврале"

grade 4,7 - Рейтинг книги по мнению 40+ читателей Рунета

Четыре тысячи миль… Именно столько разделяет Лос-Анджелес и Берлингтон, в котором живут два совершенно незнакомых человека. Эмма и Джейсон никогда бы не встретились, если бы не счастливое стечение обстоятельств. Внезапная командировка и разбитое сердце – прекрасный повод начать всё заново где-нибудь за четыре тысячи миль.На три месяца они переезжают в дома друг друга и договариваются встретиться в феврале, чтобы снова обменяться ключами. Но за три месяца может случиться многое.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 23.02.2024


Не знаю, что на меня нашло. Я никогда не грубила людям без причины, но сейчас разрывалась от злости. Проделать такой путь! Замёрзнуть до чёртиков! Ещё и быть взятой в плен по нелепому стечению обстоятельств! Да напоследок мне не хотели верить, как бы я не клялась, что не делала ничего дурного.

Офицер хотел было меня пожурить за острый язык, но в нашу перепалку вмешался громкий смех. Я в ужасе уставилась на женщину, которая делила со мной камеру. Она уж точно словила комбо: у неё не все были дома, и у неё самой не было дома. Женщина бормотала что-то, но явно её реплики адресовались не нам, а невидимым приятелям.

– А она не опасна? – Вздрогнула я.

– Кто, Мэйбл? – Захохотал неприятно самовлюблённый коп. – Да она божий одуванчик.

Который пророс сквозь бетон прямиком в мои покои на сегодняшнюю ночь. Я отошла подальше от сумасшедшей леди и запахнулась в дублёнку, прячась от этих троих, как час назад пряталась от мороза. На моей шее по-прежнему болтался обвязанный свитер из чемодана, а ноги хлюпали в туфлях. Кристиан Лабутен упал бы в обморок, если бы услышал, как его детище не звонко цокает по бульварам Голливуда, а уныло чвакает в тюрьме.

Итак, давайте пройдёмся по списку моих заслуг за последние несколько дней.

Разорвать отношения с мужчиной, как казалось, моей мечты. Сделано.

Потерять место выставляемого художника в лучшей галерее Лос-Анджелеса и закопать свою карьеру в глубокую яму. Сделано.

Украсть две картины, права на продажу которых я передала Гэбриэлу. Сделано.

Ввязаться в авантюру с обменом домами и почти окоченеть насмерть в незнакомом городе. Сделано и подчеркнуть трижды.

Я что-то забыла? Ах да!

Пахучая дама в рваных обносках чихнула в полуметре от моей щеки.

Попытаться взломать чужой дом и угодить в камеру предварительного заключения. О, да, сделано.

В детстве каждая девочка мечтает о сказке. О том, как прекрасный принц попросит её руки, задарит драгоценностями и увезёт на карете в нарядный дворец, где спальни сияют золотом. Я дождалась своей сказки, вот только обстоятельства исказили её до нелепости.

Моей руки попросил ни один, а сразу двое молодых людей, и только одного из них можно было обозвать прекрасным. Второй – сущий грубиян с двойным подбородком на повестке дня и таким же двойным чувством собственного превосходства. Не получив желаемого, ту самую руку заломили за спину. Вместо обещанных драгоценностей я получила жалкий браслет из холодного металла, который со страшным клацаньем защёлкнулся на моих запястьях. Прокатили вовсе не на карете, да и дворец вышел так себе. Никакой позолоты на стенах и изящных полотен, только ободранная штукатурка да холодные решётки.

Как я докатилась до жизни такой?! За пару дней из перспективной художницы превратилась в преступницу. Ну здесь хотя бы было теплее, чем на улице. И я не единственная оценила заботу добросовестных офицеров. Моя соседка по несчастью приняла камеру, как дом родной. Хоть одежды на ней было побольше, чем на мне, по одному взгляду на её дырявые башмаки и гнилой передний зуб, по одному вдоху её уличного амбре стало ясно, что ей пришлось ещё горше.

Я вжалась в угол камеры, стараясь держаться подальше от безумной Мэйбл и поближе к свежему воздуху, но зря волновалась. Мою горе-напарницу больше заботили тихие беседы с самой собой, от которых она дёргалась и хихикала.

Мои уговоры и оправдания не работали. Трижды попытав счастья с прекрасным офицером и его не таким прекрасным напарником, я сдулась и притихла. На мольбы выпустить меня они лишь хмыкали и опускали головы в какие-то протоколы на столе. Один законный звонок они всё же позволили мне сделать, но наизусть я помнила лишь номера Гэбриэла, Сид и бабули Эльмы. Вот только эти знания мне никак не пригодились. Бабушка давно умерла, Гэбриэл в принципе тоже для меня умер – измена убивает эффективнее рака – а Сид не отвечала, поэтому я готовилась провести ночь в темнице. Хотя, по сравнению с перспективой замёрзнуть на крыльце этого предателя мистера Кларка, койка на пару с бездомной женщиной, но в тепле полицейского участка – просто дар судьбы.

– Ну хоть обед здесь предусмотрен? – Спросила я сквозь прутья своей темницы, когда желудок недовольно заворчал. В нём зияла такая же пустота, как и в душе, но та жаловалась не так громко.

Мои стражники переглянулись с издевательскими улыбочками.

– Это вам не пятизвёздочный отель, дамочка. – Напомнил мне тот, чьи два подбородка волнами наплывали на воротник форменной рубашки каждый раз, как он ворочал головой.

– Я и без вас знаю. – Огрызнулась я. – Просто я со вчерашнего вечера ничего не ела.

Ухватила тощий бургер в бистро аэропорта прямо перед посадкой. Я-то думала полакомиться чем-то особенным по приезду – устроить праздник по случаю нового начала. Но такое «новое начало» отмечать точно не хотелось.

– И поэтому решили забраться в чужой дом? – Уточнил полицейский Два-Подбородка. Он что, серьёзно? Принял меня за бездомную? До моей соседки, что в эту минуту выискивала что-то у себя в волосах в другом углу камеры, мне пока далеко.

– В десятый раз вам говорю, офицеры. – Закатила я глаза. – Я не забиралась ни в чей дом! Я там живу.

Напарник Двух-Подбородков, которому я присвоила имя Очаровательный – слишком уж он походил на принца Чарминга из мультика про Шрека – вскинул бровь. Как кнутом ударил. Заглянул в свои писульки и произнёс:

– Насколько я знаю, по адресу Харди-авеню, 13 проживает некий Джейсон Кларк, тридцати одного года. – Перевёл взгляд на меня. – Вы не очень-то тянете на Джейсона Кларка.

– И мне уж точно не тридцать один! – Состроила я оскорблённую. Нечего приписывать четыре года там, где их нет.

Я никогда не бывала в полицейских участках Лос-Анджелеса, но по меркам всех кино про плохих парней, этот участочек Берлингтона был совсем крошечным. От входа до камер вёл короткий коридор с парой закрытых дверей, а эти двое надсмотрщиков, похоже, работали прямо из этой же комнатушки. Их столы стояли лицом к друг другу, так что мне было прекрасно видно не только, чем они заняты, но и какого цвета у них носки под задравшимися колошами полицейских брюк. А у Двух-Подбородков я даже могла сосчитать количество родинок на лбу.

И работой этих двоих, по всей видимости, особо никто не заваливал. Каждый год в Лос-Анджелесе совершаются тысячи нападений, краж со взломом и угонов автомобилей. Меня саму дважды обворовывали в метро и преследовали от ресторанчика в Чайнатауне, пока я не запрыгнула в первый попавшийся автобус. Правда, потом я поняла, что забыла заплатить за съеденную лапшу дань-дань и цыплёнка бон-бон, и за мной гнался скорее всего обделённый официант, но возвращаться и проверять свои подозрения я не стала.

Но копы в Берлингтоне, похоже, сидели без работы. Прохлаждались – лучшего слова не подберёшь, учитывая в каком морозе им приходится жить. Я и моя болтливая соседка – самые опасные преступники, которые встречались им на пути за последний месяц, уж точно. Но тот, что поприятнее, офицер Очаровательный хотя бы проявлял больше участия к работе. Он оторвался от записей и внимательно на меня посмотрел:

– Так, теперь, когда мы вас наконец оформили, может, всё же расскажите, что вы делали в доме мистера Кларка?

– Мы с ним познакомились по интернету.

– На сайте знакомств?

– Нет, я не сижу на сайте знакомств.

Два-Подбородка подбечинился и поправил воротничок, выдав себя с потрохами. Вот уж кто – заядлый посетитель подобных приложений.

– Мистер Кларк разместил объявление о том, что хочет сдать дом на три месяца, пока будет в командировке в Лос-Анджелесе. – Раскладывала по полочкам я, надеясь, что на сей раз мне поверят. – А меня пригласили в ваш город рисовать картины. Я – художница.

– Художница? – Заважничал Два-Подбородка. – Я не слышал такой художницы, Эмма Джеймс. А ты, Пламмер?

Очаровательный покачал головой. Так вот как его звали. Пламмер. Эти двое представлялись во время задержания, но я тогда думала совсем о другом. Всё равно, буду звать его «Очаровательный». Уж слишком он очарователен для Пламмера.

– Начинающая художница.

«Неочаровательный» глумливо ухмыльнулся, но я постаралась не принимать его дурные манеры на свой счёт.

– Вот мы и обменялись с ним домами на время нашей поездки. Мистер Кларк поживёт в моей квартире, а я останусь в его доме.

Но выражения лиц моих привратников ничуть не подобрели.

– Мы пытались дозвониться мистеру Кларку, но он не берёт трубку.

– Уж мне ли не знать! – Проворчала я. – Сама писала и звонила ему, но он проигнорировал все мои попытки с ним связаться. Он ведь должен был оставить ключ от входной двери под ковриком.

– Дайте угадаю. – Подал голос глумливый коп. – Ключика там не оказалось, вот вы и решили прорваться силой?

– Никуда я не прорывалась! На улице – лютый мороз. Я замёрзла и никак не могла попасть внутрь, а мой телефон сел. До ближайшего дома тащиться далековато, а обувь у меня не самая подходящая…

Офицеры синхронно склонили головы к моим туфлям. Могу поклясться, даже Мэйбл оценила «Лабутены» и зашепталась о них со своими невидимыми друзьями. Наверняка обсуждали, какая я идиотка.

– Вот я и решила… – Я повертела языком, подбирая лучший вариант для определения «пробраться в дом». – Попытаться зайти без ключа.

– Это взлом. – Подытожил Два-Подбородка.

– Но я ведь уже объяснила вам!

Мэйбл захихикала, я пыталась оправдаться, пока Два-Подбородка осаживал меня обвинениями, а Очаровательный призывал к порядку. В этом балагане не хватало только пятого участника. И он тут же появился. Пожилой, сутулый мужчинка, который сидел за стойкой дежурного, когда меня привели в участок, заставил нас всех замолчать.

– Там женщина пришла. – Сказал он осипшим от сигарет голосом. Дымил от безделья на посту, не иначе.

– И что? – Нетерпеливо возмутился Два-Подбородка.

– Говорит, что пришла забрать задержанную.

Трое полицейских перевели взгляды с меня на безумную Мэйбл.

– Какую именно?

– Ту, что пыталась ограбить дом.

Похоже, нас обеих поймали на одном и том же, потому что никто даже не двинулся с места. Тогда дежурный тяжело вздохнул и пояснил:

– Ту, что не Мэйбл.

Эмма

– Недоразумение какое-то!

Женщина всё ещё причитала, пока подбивала зелёный плед под мои задубевшие ноги. Прямо как бабуля в детстве. Только та ещё наполняла грелки кипятком и подкладывала ко мне в постель вместо мягкой игрушки-обнимашки. Так случалось каждый раз, как я загуливала на улице и приходила домой посиневшая от миннесотского холода. С волосами-ледышками, торчавшими из-под связанной ею шапкой. С балоневыми штанами, заледеневшими у лодыжек в несгибаемые трубы. С губами, окрашенными в цвет бледной сливы, что росли на нашем заднем дворе.

Бабушка Эльма была человеком старой закалки и всегда выхаживала меня проверенными дедовскими способами. Банки на спину, чай с клюквенным джемом, отвар из ромашки, на вкус как подошва ботинка.

Эта женщина чем-то напоминала мне бабушку, только на десятки лет моложе и несколько сантиметров шире. Бабуля Эльма к старости иссохла в мягкий изюм и ростом едва ли доходила мне до макушки, а я и в тринадцать лет считалась не самой высокой в классе. Её руки оставались такими же нежными и тёплыми, хотя старость проехалась по ним с лихвой, наградив глубокими бороздами. Как и лицо, но по нему уже промчалось горе. Казалось, что после смерти моих родителей, все жизненные процессы в моей бабушке замедлились. Она стала увядать, уменьшаться, исчезать. Пока не исчезла окончательно.

Пока моя спасительница заботливо суетилась вокруг и нежно кудахтала как курица-наседка, я с любопытством разглядывала её и сравнивала с бабушкой Эльмой. Словно дежавю, только увеличенное в размерах. Эту женщину язык не повернётся назвать грузной или полной. Скорее, пышная и румяная, как дрожжевая булочка. Бабуля пустила седину на самотёк, и та растеклась по всей её голове, но её новая версия явно не забывала заглядывать в парикмахерскую вовремя. Её всё ещё не по возрасту густые волосы отливали медовой сладостью и укладывались на затылке в беспорядке. Был видно, что всё в её жизни под контролем, поэтому такой бунтарской хаос с причёской очень был ей к лицу.

В простом кардигане и шерстяных брюках, с тонкой цепочкой, кулончик которой прятался за воротом, с красивыми губами, слегка напомаженными розоватым блеском, она притягивала. К этой женщине хотелось дотянуться, дотронуться, попросить обнять. В отличие от её сына, который уже успел мне поднасолить.

Говорят, горе сближает. А злоключения в тюремной камере уж подавно.

Этой женщиной, что пришла вызволять грабительницу чужих домов, оказалась мама того самого мистера Кларка. Пару минут прождав у стойки дежурного, она прорвала оборону участка – плешивую, надо сказать, оборону – и ворвалась в наш междусобойчик с решительным видом вызволить меня если не уговорами, то уж точно силой своих широких плеч и округлых бёдер.

Я трижды повторяла полицейским историю, почему пыталась разбить окно булыжником, когда меня заметил сосед и вызвал полицию. Его дом стоял на приличном расстоянии в стороне, но глаз его, видно, был зорким. Но ни Два-Подбородка, ни Очаровательный, который уж точно из них двоих играл роль доброго полицейского, не верили мне. Зато миссис Кларк стоило только упереть руки в бока и назвать своё имя, как дело пошло быстрее.

Я впервые видела эту женщину, но уже обожала её. За пять минут она сделала невозможное. Повторила мою легенду, заставила выпустить меня из-за решётки и пригрела на своей внушительной груди, как птенчика, выпавшего из гнезда. Если кукушки подкидывают яйца мамашам в других гнёздах, то миссис Кларк была кукушкой «наоборот». Приголубила чужого птенца, хотя даже не знала меня. А говорят, любви с первого взгляда не бывает.

– И в следующий раз разбирайтесь, прежде чем арестовывать невинных людей! – Строго наказала она полицейским и подтолкнула меня к выходу.

Усадив в разогретый салон своей несовременной «хонды», героиня моей комедии порылась в багажнике и принесла старый плед, который пах затхлостью, но мне было наплевать. Я завернулась в него, как в пушистую перину, и была согласна ехать с этой женщиной хоть на край света.

– Да вы совсем окоченели, дорогая. – Ласково подметила она, забираясь на водительское сидение.

– Как окоченел бы страус, попав на Аляску.

Из меня вышел не лучший собеседник. Пока мы ехали от участка к дому мистера Кларка – уже во второй раз, но с другим водителем – моя спасительница болтала о городских достопримечательностях и самых вкусных ресторанчиках. На случай, если я не сильна в готовке. Разгадала меня за пару секунд – мои руки были созданы творить художественные шедевры, не кулинарные. На «ура» мне удавались разве что блинчики. Но рецепт там не сложнее умножения на «два». Покупаешь специальную муку для блинчиков и следуешь рецепту на обратной стороне упаковки.

Времени обучаться кулинарному мастерству в жизни мне не представилось. В детстве мне готовила бабушка Эльма, в лучшие времена – повара из ресторанов, куда меня водил Гэбриэл. А в промежутках перебивалась чем-нибудь на скорую руку, идеально следуя стереотипу о голодных художниках. Но воображение много не просит: пачка солёных крендельков и литры кофе.

Когда мы подъехали к крыльцу – снова – даже пальцы на ногах успели согреться от заботливой попутчицы и её парного голоса. Мой чемодан опрокинулся и валялся на боку, как поверженный солдат. Но первым делом я подбежала к тубусу и проверила, не растеклись ли краски, целы ли кисти. Пока офицер Пламмер закручивал руки мне за спину, мы случайно прошлись по моим вещам и так и бросили их здесь замерзать.

Миссис Кларк помогла мне затащить чемодан в дом и побежала растапливать камин, хотя отопление здесь работало на всю катушку. Переступаешь через порог – и из арктической полосы попадаешь в тропики. Я стала медленно раздеваться, глазея на интерьер во все глаза.

Дом был прекрасен. Картинка из «Пинтерест». Копия инстаграмного образца красоты и уюта. Но не из тех фотографий «лакшери» особняков, где минимализмом обзывают пустоту. Не из тех, где опустошённость хочется заполнить миленькими вещичками, что отражают твою душу, а не безвкусицу от дизайнера.

Первый этаж почти не разделялся перегородками. Просторная гостиная примешивалась к прихожей и продолжалась в правой части дома чем-то наподобие кабинета. Встроенные стеллажи с книгами и деревянный стол – наверняка там привык работать мистер Кларк, когда брал работу на дом. А что-то подсказывало мне, что кроме работы он вообще ничего на себя не брал. И больше ничего не видел.

Из кабинета арка вела на кухню, но черпаки и сковородки волновали меня меньше всего. Гораздо более захватывающей дух казалась терраса. Дверь занавешивали тюль и плотные шторы, что сейчас были раздвинуты в разные стороны. Уже не терпится поставить там мольберт и творить, пока солнце не опустится за макушки пушистых елей.

Ансамбль из дивана и двух кресел располагал к тому, чтобы завалиться на них в приятной компании и смотреть старые фильмы, пока в камине трещат дрова и разносят по дому запах хвои. Всё в пастельных тонах, но не теряется. Каждой вещи подобрано идеальное место. Лестница убегала на второй этаж, и где-то там затерялась моя спальня.

У хозяина этого чуда определённо был вкус. И если бы дома кто-то пробовал на зуб, я бы сказала, что этот по вкусу как домашняя выпечка. Я глубоко втянула ароматы дома и поняла, что ничуть не жалею, что приехала. Стоило вытерпеть арест и час в компании сумасшедшей Мэйбл, которая, по всей видимости, в отличие от меня по-настоящему вламывается в чужие дома.

– Джейсон убрал свои личные вещи и все фотографии на чердак, чтобы они вас не смущали. – Объяснила миссис Кларк, когда я подошла к единственной рамке, приукрашиваюшей камин.

А этот мистер Кларк вовсе не такой, каким я себе его рисовала. Как минимум на двадцать лет моложе и на порядок привлекательнее. Не мистер Вселенная, но что-то точно было в чертах его лица, что уж точно не отталкивало. Такая же густая копна волос как у матери, хотя у неё на затылке уже проглядывались белеющие волоски, словно ненароком залетевшие туда снежинки с улицы. Глаза внимательно смотрят, испытывают, спрашивают о чём-то. Он почти не улыбался, и мне захотелось узнать, как преображается его лицо с улыбкой.

Да и мама у него потрясающая, так что мои слова по поводу маменькиного сынка теперь звучали слишком уж критично. Что плохого в том, что взрослый мужчина любит и оберегает мать? Пожалуй, это редкость в наши дни, так что я мысленно подрисовала вертикальную палочку ко всем минусам Джейсона Кларка и превратила их в плюсы. Порой предубеждения водят нас за нос, ослепляют, мешают увидеть нечто хорошее за заведомо плохим.

Я даже не разобрала чемодан. Миссис Кларк усадила меня в кресло с чуть исцарапанной обивкой – единственный изъян во всей обстановке – и придвинула поближе к огню. Укрыла пледом – этот уже пах чем-то древесным и цитрусовым. Так мог бы пахнуть парфюм хозяина, который укрывался им, пока размышлял над чем-то на этом самом местечке.

Через несколько мгновений в моих руках появилась чашка чая – восхитительного, надо признать, хотя я – абсолютная кофеманка – и тарелка с печеньем.

– Мне так жаль, мисс Джеймс! – Причитала миссис Кларк, подставляя мне поближе поднос с горячим чаем и печеньем. Не удивлюсь, если собственного приготовления. Моя кормилица выглядела так, словно всё у неё с пылу с жару. – Такое недоразумение!

– Вы ни в чём не виноваты.

– Виновата! – Всплеснула она руками. – Раз воспитала такого недотёпу! Вы уж простите моего сына. Обычно он не такой рассеянный, должно быть замотался с этой командировкой. А вообще, скажу вам по секрету, у нас у Кларков у всех память немного дырявая.

Как ботинки Мэйбл.

– Ничего страшного. Главное, что всё обошлось. И что я всё-таки попала в этот дом. – Я откусила печенье, сыпучее, со вкусом настоящего масла, и промычала от удовольствия. Последняя крошка, что попала в мой рот, была крошка пыли в полицейском участке, а до этого крошка снега, свалившегося с небес. – И спасибо за вашу заботу. Правда, не стоило так хлопотать надо мной, миссис Кларк.

Но женщина лишь снова замахала руками и просияла ярче ноябрьского солнца в Вермонте.

– Милая, зовите меня просто Бетти.

– Тогда вы меня просто Эмма. – Послала я ей ответную улыбку из-за чашки чая, которую обхватила обеими руками вместо бабулиной грелки. – После того, что мы пережили, можно опустить формальности.

– До сих пор не могу поверить, что этот старый мерзавец вызвал на вас полицию! – Возмутилась Бетти, присаживаясь во второе кресло и хрустя печеньем со мной на пару.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом