– Ну не успел, так сейчас говори – произнёс "Псих"
– Поступила информация Семён, что он твой стопроцентный коллега, бывший легионер. Совпадение более чем подозрительное, хотя мы ведь не собираемся его к себе вербовать когда найдём, его за такие выходки рациональнее и правильнее надо сразу ликвидировать, и если это подстава, то проработанная не до конца, кто бы её не затеял, должны понимать, что шансов остаться в живых при поимке, у него практически нет.
– Ты найди мне его Сергей, найди, а проверить легионер он или нет способы и возможности у меня есть, и жить ему или нет, тоже я решу – холодно сказал "Псих", – и вообще Серёжа, тебе не кажется что ты часто забываться стал, мало тебе того, что ты от моего имени говоришь, так ты теперь и решения за меня принимаешь и приказы мои корректируешь?
– Не кажется Семён, говорить от твоего имени ты мне сам разрешение дал, а ни одного решения тебе в ущерб я не принял, они всегда с твоими совпадают, приказы иногда корректирую потому, что обстановка того требует и тоже ни разу не в цвет не попал. Если тебе не нравится что-то, разменяй меня, и другого найди, который будет тебе в рот смотреть и шагу без твоего одобрения не ступит.
– Ладно, не горячись, это я так, от раздражения, ты молодец, работай.
«Как же, от раздражения – подумал майор, "Палачу" про своё бешенство рассказывай и другим, у кого тоже мозгов нет, у тебя голова на порядок холоднее моей, и артист ты отличный, и просто так ничего не говоришь, и какие ещё мысли и планы в твоей сорбоновской и легионерской башке крутятся никому не понять, даже телепату».
***** ***** ***** ***** ***** ***** *****
По гладкой, без единой трещины и выбоины недавно проложенной подмосковной трассе, неслись три блестящих чёрных иномарки. Чуть впереди шла приземистая хищная "Audi" представительского класса, а позади и чуть сбоку её сопровождали как пажи королеву, два крутых навороченных "Джипа". Один из них нёсся прямо по разделительной двойной сплошной полосе.
Сзади иномарки никто не обгонял, скорость была намного выше дозволенной, но даже если бы и нашёлся какой-нибудь "Шумахер", обогнать всё равно бы не решился, жизнь и автомобиль дороже куража и лихости. Встречные машины жались к обочине или вообще останавливались, их водители и пассажиры со страхом, ненавистью и завистью провожали взглядами бандитский кортеж.
Стрелка была забита* в тихом патриархальном уголке подмосковья, на старой мощёной дороге в нескольких километрах от оживлённой трассы. По обеим сторонам тянулись узкие, старые, заросшие и заброшенные с началом перестройки поля, а за ними метрах в ста пятидесяти находились посадки и перелески.
Место для стрелок и разборок было идеальным, по дороге практически никто не ездил, лишних глаз и ушей не было, радиус контролируемого звукового поля даже у мощных современных направленных микрофонов, был меньше расстояния от лесных посадок и прослушать разговор было невозможно, так же, как и незаметно расположить вооружённую засаду.
Ещё издали было заметно что дорогу перекрывают два пятисотых мерседеса, расположенных под углом друг к другу. Карулин ехавший в головной машине вместе с шефом, поднёс к губам небольшую портативную рацию.
– Всем готовность, второй вперёд, третий на месте.
Один из джипов коротко рявкнул звуковым сигналом, и обогнав ауди пристроился впереди. Опытные, обученные бойцы привели оружие в боевую готовность.
Кортеж "Психа" остановился в нескольких десятках метров от двух мощных и красивых механических зверей немецкого автопрома.
Карулин вопросительно взглянул на шефа.
– Сиди Сергей, пусть первыми выйдут – спокойно сказал "Псих", – наши люди на месте?
– Ещё утром обосновались, несколько человек с СВД* по обеим сторонам, у двоих помимо ПСО* ЛЦУ* для более впечатляющего эффекта стоят, стрелки только сигнала ждут.
– Проблемы были?
– Практически нет, четверых человек "Акулы" выявили и спеленали, убирать не стали, при благополучном исходе вернём хозяину его бойцов, будет своеобразный жест доброй воли.
– Хорошо, пошли, Акулин с Ковальским выходят.
Дверцы машин обеих противоборствующих сторон распахнулись, и из них высыпали группы вооружённых людей, некоторые из них заняли позиции под защитой автомобилей, другие демонстративно, не показывая страха или нерешительности, расположились на открытом месте.
С каждой стороны навстречу друг другу двинулись двое человек.
Авторитеты и их телохранители, помощники и советники в одном лице, не торопясь, сохраняя на лицах спокойствие и невозмутимость, неуклонно сближались. Их бойцы за спиной застыли в напряжённом ожидании.
Не дойдя нескольких метров друг до друга, обе высокие договаривающиеся стороны остановились.
Четверо суровых, сильных, хорошо одетых мужчин молча смотрели друг на друга.
СВД* – снайперская винтовка Драгунова.
ПСО* – прицел снайперский оптический.
ЛЦУ* – лазерный целеуказатель.
Глава шестая. Стрелка.
Четверо молча смотрели друг на друга. Пауза затягивалась. Губы майора уже дёрнулись, готовые растянуться в улыбке, но "Акула" произнёс:
– Что Сеня, никак не угомонишься? Не живётся тебе спокойно, я было дурак подумал что ты цивилизоваться начинаешь, что с тобой всё-таки можно иногда и договариваться, может быть в будущем дела какие-нибудь иметь, нет, как говориться горбатого… Ну ворвался ты как волк в овчарню, добился определённого положения, один из лучших для бизнеса городов области под себя взял, страху на всех нагнал, уважать и бояться себя заставил, чего тебе ещё?
Ты ведь понимаешь, что тем, с кем ты до сих сталкивался и кого тебе убрать удалось было до меня как до Китая раком? Воевать хочешь? А сам-то к войне готов? Войну Семён, можно начинать, когда уверен, что у тебя значительные шансы на победу есть, а у тебя их нет вообще, ни единого. Согласен, у меня тоже нет. Ты ничего не боишься, знаю, так и я Сеня ничего не боюсь. Постреляем друг друга, почти все пацаны в землю лягут, оставшиеся разбегутся. Как ты считаешь, многие обрадуются если мы друг друга положим? Многие Семён, очень многие, короче как решать вопрос будем?
– Ты меня сын прародителя "искусству войны"* учить будешь? – усмехнулся "Псих", – так изучал я его Миша, и Серёжа мой тоже с ним знаком.
– Родителя моего не трожь, он авторитетным законником был, не тебе чета.
Оставив без внимания реплику Акулина, "Псих" продолжил:
– Оправдываться и божиться в своей непричастности к твоим проблемам не буду, скажу просто, я не при делах, мне этого не надо было, нецелесообразно, и бодигард* твой – кивнул Елагин на Ковальского, – кажется это уже понял.
– Будь это моя работа, стал бы я сам тебе стрелку забивать? Я бы в таком случае и если бы ты меня пригласил, не явился, а если мы с тобой сейчас встретились и мирно говорим, то это что-то да значит, сам мозгами пораскинь.
– Хорошо, допустим – задумчиво сказал "Акула", но будь это чужак, почему он мои точки громил, и приветы мне от тебя передавал а не наоборот? Что скажешь?
– Этого Михаил я пока не знаю, но имеющейся у нас информацией поделиться готов.
– Вроде всё складно ты Сеня излагаешь, но не верю я тебе, и порядком от тебя устал, и что у тебя в голове творится один Бог, вернее Дьявол знает.
Во время разговора своих шефов оба телохранителя были напряжены до предела, с любой из сторон в любую секунду мог последовать сигнал к атаке, и прекрасно подготовленные и обученные государством асы безопасности были готовы в любой момент прикрыть шефа собой, выхватить оружие, ну а дальше, как судьба распорядится.
– Пусть господь решает кто из нас на этой земле лишний – пафосно закончил Акулин, и чуть шевельнул рукой, собираясь вскинуть её вверх и подать сигнал своим стрелкам, которые как он считал обосновались в лесополосе за полем, тогда через секунду развязался бы кровавый бой, в котором вероятно не было бы победителей.
Но за мгновение до этого майор расцепил сцепленные перед собой кисти рук и резко крикнул:
– Стой Акула! – и увидев, что рука так и не поднялась, уже спокойнее добавил: – вниз посмотри.
Авторитет опустил глаза и увидел посередине своей груди яркий красный кружок лазерного целеуказателя, кружок чуть дрожал, на миллиметр смещаясь в ту или другую сторону. Акулин как заворожённый смотрел на предвестник его конца и лихорадочно пытался припомнить слова какой-нибудь молитвы.
– Как видишь Миша не господь сегодня решает кому жить, а я – снова усмехнулся Елагин, и как ты понимаешь я себя лишним на этой земле не считаю. Только не дёргайся, очень тебя прошу, сразу и сам ляжешь и кодлу твою всю из "мухи"* положат, блефанул "Псих", а про себя подумал, что каким-бы спецом майор не был, а здесь прокололся, человека с "мухой " не посадил, и сними снайпер "Акулу", его братва всё равно стрельбу открыть успеет.
– Как ты думаешь Михаил, почему ты всё ещё живой? – продолжал Елагин.
– Потому что не резон тебе меня списывать Семён – с похвальной невозмутимостью человека, стоящего под прицелом, ответил Акулин, – москвичей всерьёз против себя настроишь, а воевать с ними ты не готов, да и здесь ещё неизвестно как сложится.
– Соображаешь, уважаю, но не только поэтому. Миша я миром дело решить хочу, чужак тебя на деньги кинул, а меня круто подставил, такое не прощают, хочу чтобы мы вместе его искали, но накажу его я, а твои материальные потери возмещу, так пойдёт?
– Пойдёт, теперь верю Семён что ты не при делах, теперь верю. Если первым его найду, тебе передам, парни мои живы?
– Живы Миша, живы, и даже здоровы, сегодня же дома будут, значит по рукам?
– По рукам.
– На том и порешим – резюмировал "Псих", а всей информацией что мы по нему располагаем, майор с Ковальским поделится, сегодня же встретятся и всё обговорят.
Бойцы обеих группировок увидев, что их шефы жмут друг другу руки, облегчённо расслабились, стрелять не придётся, и старушка с косой снова прошла стороной, лишь легонько задев широким рукавом своего балахона.
Карулин снова скрестил перед собой кисти рук и красный кружок с груди Акулы тут же исчез. Авторитеты и их телохранители повернулись и направились к своим машинам.
– Как же ты Серёжа с гранатомётчиком прокололся? – тихонько спросил "Псих".
– Почему прокололся Семён? -, так же тихо ответил Карулин, – есть гранатомётчик, сказать не успел.
– Да ты что? – "Псих" даже замедлил шаг, – а может быть тогда…
– Нельзя Семён, даже если всех положим, не гарантирую что у нас стукачка нет, и если станет известно что мы на стрелке договорились и должны были мирно разойтись, а вместо этого стрельбу открыли и всех вместе с "Акулой" положили, нас объявят кончеными беспредельщиками и возьмутся за нас всерьёз, даже если и нет стукачка, при таком количестве посвящённых утечка информации неизбежна, люди общаются, кто-то случайно может ляпнуть, потом дальше пойдёт, не тебе это объяснять.
******* ******* ******* ******* *******
Иван забрал из тайника "Беретту" с двумя запасными магазинами, водительские права, выданные в областном центре далеко отсюда, и на всякий случай ещё раз проверившись, и убедившись что никакого хвоста за ним по-прежнему нет, отправился за автомобилем.
Этот самозарядный пистолет итальянских конструкторов, почему-то был любимым оружием Ивана, отлично стрелял он из любого, но к этому стволу был особо неравнодушен. Может быть, нравилось красиво звучавшее название, а может потому, что это было любимое оружие киногероя в прошедшей беззаботной юности, неважно, маленькие безобидные слабости есть у каждого.
В другом гаражном кооперативе, таком же старом и заброшенном, как и первый от которого также осталось одно название, Ивана ждал сюрприз. В красивом мощном БМВ, на пассажирском сиденье улыбаясь сидел Николай, бывший опер УГРО, по каким-то своим обстоятельствам также попавший в "Град", хороший приятель, постоянный соперник во время прохождения спецкурса, партнёр в ножевом и рукопашном бою.
В будущем, агентам придётся параллельно работать по некоторым делам, периодически помогать друг другу, но закадычными друзьями из-за специфики своей профессии: виделись редко, за рюмкой не сиживали, мужчины не станут. Они уважали друг друга, знали, что в любой момент на другого можно положиться, этого для них было достаточно.
– Привет Иван, рад видеть в добром здравии.
– Взаимно Коля, случилось что?
– Всё в порядке, на подхвате у тебя буду, адрес запоминай – назвал Николай адрес явочной квартиры, – и телефон – медленно проговорил он пятизначный телефонный номер. Андреич доволен, старый лис виду, конечно, не подаёт, но всё равно чувствуется.
Шороху ты навёл, на вчерашней стрелке. "Акула" с "Психом" сговорились вместе тебя искать, стрелка окончилась без стрельбы, судя по всему, искать будут очень серьёзно, наверняка захотят живым взять, так что, когда решишь найтись, лучше тоже их людишек пожалей, пусть пока живут.
Запоминай ещё один адрес, это ломбард в этом городке, городок нейтральный, ни "Акуле" ни "Психу" дела до него сейчас нет, особо значимых и прибыльных объектов в нём тоже нет, а из- за территории сейчас только политики воюют, и то не наши, наши и без войны всё отдать готовы если им приплатят.
Есть в городке авторитет местного разлива, за бойцов у него приблатнённая шпана, на водку и дурь с ларьков да с мелких торговцев сшибают, "Акуле" и "Психу" не то, что с ним воевать, глянуть в сторону этого авторитета западло, ломбард шпана не трогает, они запретили, хозяин стучит обоим, и оба, конечно, об этом знают.
Как эту информацию лучше использовать придумаешь сам, ты уже частично в курсе местных реалий. Ещё Андреич просил передать тебе это – Николай достал из кармана кожаный завязанный мешочек.
– Что там?
– Самые дорогие цацки из взятого тобой ювелирного, и другие, сказал, что с ними делать сам сообразишь.
Если почувствуешь, что ты на грани провала, сразу звони по номеру что запомнил, если телефона под рукой не будет, доберись до закладки, там будет находиться спутниковый с заряженной батареей, при звонке я тебя сразу из операции выведу, каналы мне дали, если придётся уходить самостоятельно, не церемонься, гаси всех, кого сможешь, им ВСЁ РАВНО конец, контора за "Психа" взялась серьёзно.
*******
"Искусство войны"* – самый известный древнекитайский трактат о военной стратегии, основополагающий текст военной философии, до сих пор изучается в секретных спецподразделениях во многих странах.
Бодигард* – телохранитель.
"Муха"* – советская реактивная противотанковая граната РПГ – 18.
Глава седьмая. Ломбард.
На главной улице небольшого подмосковного городка, на первом этаже пятиэтажного дома, располагались два самых известных в городе заведения. Ломбард, в котором брали под залог самые разные вещи: золотые и серебряные изделия, перстни с камушками, часы, браслеты, цепочки, серебряную посуду и даже золотые коронки, брали одежду с меховым воротником, меховые шапки, бытовую технику, аппаратуру и автомобили. Рядом расположился салон красоты с умилительным названием "Очаровашка".
Правда автомобилей в городе было мало, и те, кто их смог приобрести, в ломбард их сдавать не собирались. Люди в городке жили бедно, работы с началом перестройки не стало, два небольших предприятия закрылись и на улице оказалось побольше двух третей работоспособного населения.
Сносно жили в основном те, кто смог пристроиться работать в продуктовые магазины и мини-рынки, или в ещё державшиеся на плаву кафе и столовые. Кушать люди хотят всегда, и желательно каждый день, да и голый на улицу не выйдешь. Жители города устраивались на работу в столицу и ездили туда в пригородной электричке, прячась от редких контролёров чтобы не платить за билет. Но контролёры были тоже люди, и особо не лютовали, в положение входили.
Те, кому из-за наступившей безработицы устроиться никуда не удалось, выживали как могли, летом собирали грибы и ягоды в подмосковных лесах и везли на продажу в столицу, зимой за небольшую плату расчищали снег в частных домах больных и немощных стариков, искали другие способы подкалымить.
Бывало, что безденежье затирало до крайности, вот тогда-то на помощь и приходил ломбард. Из "хитрых" квартирных тайников, о которых почему-то знали все домушники*, доставались бабушкины и прабабушкины украшения, а если их не было, вынимались из ушей золотые серёжки, снимались с шеи цепочки и крестики, а с пальцев с трудом сдёргивались почти вросшие в них от времени обручальные кольца. Доставались тщательно оберегаемые от моли меховые шапки и воротники, купленные ещё в лучшие, ушедшие в небытие хорошие и стабильные дни, снимались со стен ковры, и увязывались в покрывало громоздкие цветные телевизоры.
В ломбарде давали за вещи одну десятую их реальной стоимости, все это понимали, но деваться было некуда, всё же это были наличные деньги и на них какое-то время можно было прожить.
Как ни странно, не пустовал и не оставался без работы и салон красоты. Женщины – прекрасная и несомненно лучшая половина человечества, во все времена, во всех странах и при всех режимах хотели быть привлекательными и желанными, и часто бывало так, что сдав в ломбард вынутые из ушей золотые серёжки, представительницы прекрасного пола выйдя из дверей ломбарда, тут же входили в двери салона, одно название которого вызывало желание влюбиться и нравиться, и делали красивые замысловатые причёски, наращивали ресницы, или приклеивали поверх собственных перламутровые разноцветные ногти.
Хозяином обоих заведений был Борух Абрамович Вассерштейн, белозубый благообразный пожилой еврей, с добрыми глазами на приветливом чистом лице.
Сданные в ломбард вещи реализовывались на многочисленных столичных рынках и стихийно возникавших толкучках у станций метро и на привокзальных территориях всех московских вокзалов. Торговали ими бедные опрятные старушки, бесхитростные и честные. Хозяин платил им копейки, но они считали его благодетелем и меценатом, который помогает им выжить в эти смутные времена. А золотишко и драгоценности Борух сбывал по хорошей цене сам, многочисленным друзьям и приятелям своей национальности, среди которых были ювелиры, ростовщики и зубные техники.
Борух Абрамович вообще был по-своему человеком уникальным. У него не было врагов, ни одного. Хитрый и умный еврей был образован, умён, дальновиден, располагал к себе, умел находить общий язык с самыми разными людьми.
Мелкого местного авторитета он уважительно называл по имени отчеству, и говорил что с большим удовольствием платил бы за крышу ему, но увы… Его нагло и беззастенчиво грабят эти "бандюги", Семён Афанасьевич, и Михаил Адамович, что бедный старый еврей может тут поделать?, разводил он руками и закатывал умные проницательные глаза, хотя оба авторитета по негласному соглашению мзды с него никакой не брали, считая, что гораздо большую пользу он может принести как информатор, еврей всегда был в курсе всех событий и загадочным образом одним из первых узнавал все свежие новости.
Предводителю местной шпаны такое отношение льстило, подчёркивало его значимость, и шпана Вассерштейна не трогала. В общем каждый второй и первый житель городка считал еврея своим другом, а то, что друг и его и всех остальных беззастенчиво обирает, пристального внимания не заслуживало, что поделаешь, время такое, не он же в этом виноват, а хорошо жить хотят все.
******* ******* ******* ******* *******
За полчаса до закрытия в ломбард вошёл хорошо одетый и пахнущий дорогим парфюмом, спокойный и уверенный молодой человек. Он направился прямо к окошку приёма ювелирных изделий.
– Что у вас? – расплылась в улыбке привлекательная приёмщица.
– Ты мне красавица хозяина позови, с ним поговорить хочу.
– За красавицу спасибо, а хозяина к сожалению нет, может быть завтра будет.
