С нижних ветвей свисали веретенообразные жилища бедняков, промасленные водоотталкивающими алхимическими смесями, поддерживаемые ненадежными лианами. В круглых проемах, завешанных оберегами и выполняющих роль окон и дверей одновременно, мелькал зеленый огонь – холодный, коптящий, но дешевый.
– Ну, колючка, и куда нам?
– А? – Тау тщетно попыталась убедить себя, что она очень недовольна новоприобретенным прозвищем, но оно напоминало о доме. Родом-то она как раз из Игольчатого града.
– Где лучше обменять наши сокровища, – Аро мотнул головой за спину, на позвякивающие мешки. – На походное снаряжение до заката? Черный рынок для этого как нельзя лучше подходит.
Она и сама думала о том, куда бы сплавить внезапно свалившееся на голову богатство. Мелькнула было мысль оставить дорогостоящие реликты себе. С зельем «Голос леса», действующим месяц, она могла бы на время заделаться алхимиком, с «Голосом камня» – артефактором, и не нужно тратиться на образование. Но ключевое слово здесь именно на время. Ну, будет она две месяца делать обереги и снадобья собственного производства. А сбывать-то их куда?
Кланы тут же заинтересуются наличием разрешения на торговлю самоделом, которого у Тау нет. Это разрешение можно купить, но за бешеные деньги, которых у нее тоже нет. У Храма своих ремесленников хватает, их он исправно переманивает у Драконьих кланов. А с одиночных покупателей, кому не хватает средств на клановцев, много не сдерешь.
«Ящериный хвост», «Седьмое чувство» и почти все обереги здорово бы ей помогли в охоте за сокровищами. Но у них срок действия короткий, а привыкание они вызывают с первого применения. Как и эликсиры молодости и бессмертия, на которые тоже слюни текли. Аура подстраивается под своеобразные симуляторы здоровья и удачи и «расслабляется», перестает производить необходимую энергетику самостоятельно. И как потом с них слезать? Вот только зависимости ей не хватало!
Нет, сокровища надо срочно толкать, чахнуть над ними не выгодно. Но черный рынок?! Тау плавно притормозила. Паладин остановился тоже, вопросительно вскинув бровь. Она медленно освободила руку из хватки спасенного и сделала маленький шажок назад. Прибить бы его за такие инициативы, да жаль свидетелей много!
– Снова раздумываешь, как бы от меня поаккуратней избавиться? – склонив голову на бок, оценил ее маневры бывший пленник.
– На это надежды у меня уже не осталось, – зло процедила Тау, раздражено сжав кулаки. – Все, что я теперь могу – это лишь яростно жалеть, что спасла тебя!
Кажется, Аро это знал, судя по мелькнувшей тени тоскливого понимания в глазах, но легче от этого не стало. Тау выдохнула, затравленно оглянувшись на окружающую их толпу, отступила к страховочной сетке, не позволяющей грохнуться с края ветви, и прошипела:
– Как ты можешь просить меня о таком? Неужели не понимаешь, насколько трудно развязаться с Подземьем? Три года назад мне это лишь чудом удалось, а ты… – горло перехватил спазм, на глаза навернулись слезы, и Тау поняла, что сейчас позорнейшим образом разрыдается. Оказывается, разочаровываться в том, кто был богом, очень обидно.
Развернувшись на каблуках, она прикусила губу и уставилась в далекие кроны древ, стараясь не всхлипывать. Так-то спасенный отдает ей долг жизни, да?! Очень хотелось выкрикнуть ему это в лицо, заставить почувствовать ее обиду и болезненное разочарование в нем, но Тау сдержалась. Не в ее привычках самой себе лепить урну[12 - В Эйя принято сжигать умерших, а прах хранить в урнах]. А выводить из себя Паладина себе дороже.
– Прости, – раздалось глухое сзади.
Прости? Прости?! За то, что из-за него за ней теперь гонятся Отверженные? За то, что он заставляет ее поставить крест на ее будущем, принуждая вновь спутаться с черным рынком? За то, что за пару часов переломал, к Безымянному, всю ее жизнь?!
– Да засунь в драконью задницу свои извинен-н… – обернувшись, Тау поперхнулась и наткнулась на стальной взгляд. Тяжелый, острый.
Кажется, не она одна тут мечтает об убийствах.
– Прости, что оказался не таким, каким ты меня представляла, – голос Паладина звучал абсолютно ровно, отчего становилось еще больше не по себе. Тау проследила, как кулак в перчатке уперся в грудную клетку, где кольчуга крепилась к корсету, и принялся массировать солнечное сплетение. Там, где должен быть резерв магии. – Я боюсь. Напуган до смерти. И с этим первобытным ужасом перед Отверженными рушатся все принципы и стираются границы между приемлемым и чудовищно неправильным.
Напуган. Что такое страх, от которого отключаются мозги, Тау знала. И теперь, пожалуй, поняла спасенного. Просто ей в голову не могло прийти, что Паладин, ее путеводная звезда, спаситель человечества, боится. Да, он и впрямь не такой, каким она себе его представляла. К Безымянному его полное имя.
– Где сейчас тебя ищут? – тихо спросила она.
Аро прислушался.
– На юге Аноринора. Кажется, они и подумать не могут, что я прячусь в Эйя.
– Идем, – шмыгнув носом, выдавила улыбку Тау.
Нет, на черный рынок она даже ради Паладина не вернется. Но в голову пришла неожиданно светлая мысль о том, где еще принимают безденежный обмен, кроме Подземья. После недолгого колебания Аро молча последовал за ней.
Пометки на полях
Цитадель, Закатная Крепость – мифический город далеко на Западном Пределе, за Гнусными топями, Пустынью и Снежными горами.
Во втором веку эпохи Жатвы было основано общество, названное Хранителями памяти Аладара. Входящие в него маги и пустотники – ученые, искусники[13 - Искусники – люди, занимающиеся искусством: артисты, певцы, живописцы, скульпторы и т.д.], ремесленники и воины – в течение нескольких десятилетий изъяли и уничтожили тысячи трудов о магии и пустоте. Предположительно, целью Хранителей было недопущение повторения Октаронской катастрофы, возникшей вследствие экспериментов с магическим полем. После чего Хранители исчезли, по легенде, отправившись на запад и основав Цитадель.
Так как все предшествующие земли до Цитадели аномальные и потому практически непроходимые, существование Закатной Крепости до сих пор не доказано. По словам немногих вернувшихся экспедиций, за Снежными горами край земли, отвесный обрыв в туманную пропасть. Но на сознании всех вернувшихся были отмечены следы гипнотического воздействия, вероятно от испарений Гнусных топей, вследствие чего их сведения не представляется возможным считать достоверными.
Легендариум Западного Предела Айну
Глава 4
Центральный Эйя, Драконий град
Лао
Тонкие каблуки дробно стучали по стеклянным ступеням. Шелковые одеяния, вышитые алмазной нитью, трепетали за оголенной спиной. Тщательно уложенные для приема искусников волосы разлетались огненными прядями. Створки дверей от яростного удара с грохотом распахнулись.
– Вы все покойники! – во все горло рявкнула миниатюрная женщина.
Семенящий за ней крон охотников за головами Драконьего Клыка отступил к стене, украдкой наблюдая, как опускают глаза кроны других кланов под вымораживающим взором льдисто-голубых глаз его дочери. Лао была в бешенстве.
– Как это произошло? – она едва сдерживалась, чтобы не разнести здесь все.
– Как нам сообщили, после планового ритуала узник был вновь заключен в темницу, – хмуро поднялся Дар, крон охотников за чудовищами Драконьего Когтя, нервно сжимая и разжимая кулак. Ему явно не хватало для уверенности любимого топора в лапищах. Безмозглый дуболом! – Во время послеполуденного осмотра был установлен его побег. В процессе поисков обнаружились следы пустотника, но его личность установить не удалось, отпечатки ауры к тому времени растворились.
Все зло от пустотников! В унисон ее мыслям, слуха коснулся заунывный вой.
– Что это? – дернувшись, Лао подошла к окну, выходящему на северо-восток, и глянула вниз на переплетение ветвей исполинского дуба.
– Сигнал Ордену о мобилизации для поисков беглеца, – отозвался Ост, крон артефакторов Драконьей Кости. И поперхнулся, когда на него воззрились абсолютно ничего не выражающие ледяные глаза.
– Я знаю, что такое магический рог, Ост. Сколько времени звучит сигнал?! – Лао мысленно проклинала так не вовремя устроенный прием, на котором пришлось обвешаться оберегами рассеивания внимания. Не сверкать же своим тринадцатым уровнем магии! Ее тайна сохранена. Драконий Клык получил поддержку наиболее крупных объединений искусников, которые теперь будут воспевать Поднебесных. А Айну получил очередную фору перед его окончательным поглощением магическим полем, ведь его природная защита в виде пустотников теперь не может быть уничтожена – Орудие сбежало!
– Несколько часов.
Она не ослышалась?! От нее разошлась неудержимая волна черной энергии, надрезала ауры окружающих и растворилась в спрятанных в стенах алтарных камнях. Лао сжала кулаки так, что ногти до боли впились в ладони, и, выдохнув, тихо приказала:
– Прекратить. Немедленно.
– Что? – изумился Ост. – Но ведь тогда мы его упустим!
– Вы его уже упустили, вурдалачьи мозги! – вновь сорвалась Лао. – Благодаря этому рогу он знал, где вы его искали!
Тиль, крона алхимиков Драконьей Крови, переглянулась с побледневшим спутником[14 - Спутники – пара, прошедшая обряд сплетения судеб, те, кто на жизненном пути идут вместе] и фыркнула.
– Невозможно. Рог настроен лишь на Отверженных. Он же еще не…
– Мы год травили его нашей магией, так что он «уже», Тиль! – рявкнула Лао, в мечтах душа эту скользкую гадину. Останавливала лишь мысль, что Асти не простит убийство ее матери. А без подруги экспериментам Лао конец. – Приведите ко мне Орудие! Выполнять!
Кроны кланов поспешно удалились. Лао отвернулась к окну и сложила руки на груди, прикусив губу. Мало ей проблем с Храмом, вечно сующим своих агентов не в свои дела, так теперь еще и это. Крупнейший из экспериментов, над которым она работала в своей жизни, сбежал. Предал ее! А она была уверена, что ей удалось его убедить. Создать по-настоящему верного адепта. Найти истинного спутника.
Ошиблась. Снова.
А ведь без Орудия рано или поздно адепты взбунтуются. Роскошь жизни на поверхности после долгого заточения в Катакомбах Аноринора развратила их души. Скоро они предадут истинные цели Ордена Отверженных ради богатства и власти. Предадут ее. И почему предательство ее преследует?
Ответ пришел сразу же. Потому что люди слабы. Безвольные насекомые, погрязшие в своих страстях, они не способны пожертвовать собой во благо высшей цели.
– Моя крона, – к ней неслышно приблизился отец. Хотя человек, отдавший дитя на растерзание Отверженных взамен на титул крона Поднебесных, вряд ли достоин звания отца. – Чем я могу тебе помочь?
Лао задумчиво постучала ногтем по пухлой губе.
– Свяжись с Кукольником. Сообщи, что мне нужно как можно больше его игрушек. Я уничтожу пустотников так или иначе. И мне нужна Асти. Если кто и сможет выудить что-нибудь из следа того пустотника, что лишил меня Орудия, то только она.
Аро
– Продать сокровища клану Драконьей Тени, – хмыкнул Аро, оборачиваясь на исполинский клен. – Это гениально.
– Ну, ты же у нас теперь «Тень», – пожала плечами спасительница и покосилась на его новые страховочные ремни снаряжения и парда. Барс в ответ наградил ее алчным взором хищника, увидевшего добычу.
Все награбленное продавал Аро. Его так или иначе отследят, а ей лучше светиться как можно меньше. Тау пересчитала вырученные за сокровища стеклярусы, сглотнув, подытожила шепотом «полторы тысячи» и запихнула мешок с деньгами на самое дно походного рюкзака.
– Тем более это последний клан, который будет спрашивать, откуда у нас баснословно дорогие артефакты. В этом плане они перещеголяли даже Подземных, те щепетильней в вопросах поставок.
Это правда, «Тени» на заказ выполняли грязную работу, о которую Поднебесные кланы не желали пачкать руки. Отправлялись в самоубийственные экспедиции, ставили эксперименты на преступниках, через кварталы красных фонарей следил за народом. Только вот откуда такие познания в торговле и политике у низкородной?
– Ты рассуждаешь как…
– Образованная? – усмехнулась она, вертя в руках какую-то куклу.
Один из немногих краденных артефактов, с которым она почему-то предпочла не расставаться. Еще одним было болтающееся в ухе желто-красное «Перо феникса», делающее ее похожей на разбойницу.
– Родители в детстве каждый третий день гоняли меня в Храм, вольной слушательницей, – карие глаза задорно сверкнули золотыми искорками. – Но за проход на выступления ученых приходилось платить. Поэтому я ходила голодная и в обносках. Зато с карандашом и свитками подмышкой.
Они двинулись прочь от дома Драконьей Тени, состоящего из множества отдельных зданий, которые занимали всю крону клена. А Аро подумал, что воспринимал спасительницу сиротой. Наверно, потому что она казалась чрезмерно самостоятельной, не готовой терпеть рядом с собой кого-либо, имеющего авторитет.
– И какие курсы успела прослушать? – Аро вдруг понял, что своими вопросами лишь пытается оттянуть неизбежное. Прощание с этой колючкой.
– Полный курс истории, специализированный курс Легендариума Пределов, а предки научили основам травологии и минералогии, – Тау расчетливо прищурилась. – Вот подзаработаю еще немного, и пройду полный курс Легендариума. Хочу написать свой. И первой же главой – Катакомбы Аноринора! – она блаженно закатила глаза.
– А я изучал артефактологию и метафизику, – неожиданно разоткровенничался Паладин, подавив желание поинтересоваться, чему учат в Подземье. Двигалась Тау бесшумно и плавно, несмотря на угловатую комплекцию. В торговых и политических отношениях явно имела не только начальное образование. Вряд ли столь специфические умения она получила в Храме. – Помимо военного дела, разумеется. В артефактологии специализировался на магических аномалиях, а когда уже начал охотиться в рядах «Когтей» даже дополнил «Мутации» Синьягила… Ты уходишь?
Улыбка Тау вышла слишком уж радостной.
– Хочу домой.
Мара
Она, сложив руки козырьком, оглядывала окрестности. В этой части Эйя ей быть еще не доводилось. Впрочем, как и в большинстве мест огромного города-государства, поэтому интересовало ее все. Снующие туда-сюда «Тени», звон оружия и блеск стали, гомон ругательств и резких окриков, запахи ездовых пардов и походной еды.
– Отойди от края ветви, – буркнули сзади.
– Не занудствуй, – привычно отмахнулась она от брата.
Закатное солнце вызолотило воздух, сделав город сказочным. Рядом раздались тяжелые шаги и грубоватый совет.
– А ты дурью не майся. Верно я говорю, Иэла?
Мара обернулась к воркующему с вестницей-фениксом Року. Его птицу зовут Иэла? Вот эту вопящую-визжащую пилу зовут в честь самой сладкоголосой искусницы-певицы?
Мор скривился. Близнецу претило, что с его драгоценным сокровищем столь хамски обращались какие-то неотесанные дикари. А Мара задорно улыбнулась.
– Я не дурью маюсь, а разведываю! Докладываю обстановку, крон Рок! – она шутливо отсалютовала, шарахнув кулаком по сердцу. – Най и Уна опять ругаются, а Кай вновь попытался спеть, но его заткнул Раа! А в остальном в лагере спокойно, крон Рок!
Желто-алая птица хрипло и до обидного издевательски расхохоталась. Поганка. По лицу рыжеволосого крона отряда заходили желваки.
– Вот уж удружил Храм, навязав детей, – процедил он, удаляясь, и, не глядя на уязвленную девушку, бросил через плечо. – Сердце с другой стороны.
Ой, точно! Мара смущенно хихикнула, стукнула правым кулаком по левой груди (теперь правильно!), и вприпрыжку направилась к отряду.
– Как ты это сделал? – во все глаза уставилась она на мирно посапывающего в короткую русую бороду Кая, присаживаясь рядом с Раа прямо на ветвь под ногами.
Раа напоминал ей клановых ученых – долговязый, сухопарый, с нервными пальцами и цепким прищуром черных глаз. Седые или скорее пепельные волосы до плеч с тонкими косичками у висков лишь усиливали сходство. Мара принюхалась, раскрыв третий глаз (точнее, в ее случае, нос). Аура Раа пахла горячим камнем и чем-то металлическим. А от самого пустотника несло кислой брагой.
– Секреты ремесла, красотка, – ухмыльнулся он и, не отрывая взгляда от спящего соратника, разбил о кору древа яйцо, выпив его сырым.
Мара от похвалы засмущалась, но не сдалась.
– Какого ремесла?
Пустотник переменился за миг. С губ стерлась улыбка, черные глаза упреждающе сверкнули.
– Секрет.
Он сказал это так, что любому стало бы понятно: расспрашивать дальше опасно для жизни. Это зря. Загадки Мара любила больше жизни. Так просто он от нее теперь не отделается, несмотря на какую-то нездоровую скрытность.
– Хей, повелитель[15 - Повелитель – предводитель армии магических аномалий во время Войны за Истребление, потерпевший поражение. Сейчас титул используется в качестве шутливого обращения к старшему по званию]! – Раа, снова обаятельно легкомысленный, будто и не было той страшной мины мгновение назад, поднялся. Нетрезво покачнулся и оперся на свой странный посох. – Когда выступаем?
