Семь дней из жизни Рая
Любовь Грузинова
Пьеса «Семь дней из жизни Рая» это трагикомедия, действие которой происходит в Раю, в наши дни. Люди, которых Бог (Отец) создал заново, живут с ним рядом обычной жизнью. Дополнительным провокатором возникающих проблем становится сосед Люцер, персонаж в стиле времен Гэтсби, франт, в костюме тройке и шляпе, который оказывает знаки внимания Еве и провоцирует Адама. Конфликт Отца и Люцера, имеющий философский подтекст в самом начале, постепенно приобретает характер соперничества.
Семь дней из жизни Рая
Любовь Грузинова
© Любовь Грузинова, 2024
ISBN 978-5-0062-4698-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
– Бог, он же Отец – без комментариев;
– Адам – ничем не примечательный лысеющий субъект. Слегка неряшливый экземпляр мужского рода;
– Ева. Жена Адама, мать Авеля и Каина. Кокетлива, как любая красивая женщина;
– Каин —1-й сын Евы. Вечно всем недовольный тип. Грубиян и задира;
– Авель – 2-й сын Евы. Мечтатель и любимец семьи. Стремится стать художником;
– Люцер – ехидное существо с умом философа и талантом актера. Весьма неравнодушен к Еве и абсолютно равнодушен ко всем остальным. Любимое занятие – спорить с Отцом по любому поводу;
– Первый и Второй херувимы;
– ангелы.
Рай. Наши дни. Бог вновь создал Адама и Еву. Теперь, они живут обычной человеческой жизнью со всеми ее заботами и мелкими проблемами.
Тем временем на Земле жизнь течет своим чередом. Человечество не подозревает, что часы жизни на их планете отсчитывают последние минуты, и в Раю им на смену подготовлены новые прародители будущего.
Сцена первая
Большое практически пустое пространство. Наверху, лампой, зависло тусклое солнце. Под ногами – расплывчатое изображение Земли, какое бывает при взгляде из космоса. Приглушенный свет создает ощущение спокойствия и умиротворения. Слева видна дверь в другое помещение.
В кресле-качалке с высокой спинкой сидит Отец. Он выглядит уставшим. Медленно покачиваясь, он что-то тихо напевает себе под нос вроде романса «Отцвели уже давно хризантемы в саду…».
На его коленях развернута толстая книга. Отец водит по ее страницам пером, что-то аккуратно в нее вписывая. Время от времени он закрывает глаза и задумывается. Затем все повторяется.
Со стороны закрытой двери доносится нарастающий шум. Чем-то гремят, потом перебранка. Слышатся женский и мужской голоса. Разговор ведется на повышенных тонах.
Женский голос (визгливо). Не надо мне указывать, что делать! Сначала на себя посмотри, на кого ты стал похож!
Слышится звук разбиваемой посуды.
Мужской голос. Зря орешь! Выбора у тебя все равно нет!
Женский голос. Естественно, если ты у нас первый и последний мужчина в Раю! Пришлось взять, что давали! Где, скажите на милость, здоровая конкуренция? Ты меня уже до нервного срыва довел своими требованиями!
Мужской голос. Истеричка!
Женский голос. Хам!
Раздается глухой стук и пронзительный женский визг.
Отец (захлопывает книгу). Опять взялись за старое. (Смотрит в сторону, откуда исходят крики и шум). Поразительно, насколько люди редко пользуются своими мозгами. В конце концов их бестолковые черепушки совсем усохнут, а мне останется только жалеть о драгоценном времени, которое я потратил на их создание.
Голоса приближаются. С шумом распахивается дверь, и на сцену, переругиваясь и подталкивая друг дружку, выбегают Адам с Евой. Адам в одних штанах из грубого полотна, похожего на мешковину, подвязанных веревкой, Ева в коротком розовом халатике и тапочках с помпончиками такого же цвета, на босую ногу. Ее длинные волосы уложены в кокетливый высокий пучок на макушке.
Адам (встает в позу). Слушай меня, женщина!
Ева (показывая ему кукиш). Разлетелась вся! На-ка, вот!
Отец пытается привлечь их внимание, но все бесполезно.
Адам. Я, как главный в семье….
Ева. Кто это тебя так обманул?
Адам. Я так решил!
Ева. Ну, тогда понятно, откуда у нас вся эта неразбериха в семье – от твоих мудрых решений!
Адам. У нас все равно других нет. Так что, извините, дамочка, придется привыкать. Поэтому, я, как глава семьи, требую выполнять мои распоряжения! Сколько я буду терпеть в своем доме этого философствующего гада? (Его лицо приобретает плаксивое выражение). Имею я право знать, когда наступит тот счастливый день, когда я узнаю потрясающую новость, что безвестно, безвозвратно, безвременно… сгинул большой «друг» семьи, и…. (смахивает воображаемую слезу), чего греха таить….. известнейшая сволочь – Люцер! Чтоб ему басом икалось!
Ева. Шут!
Адам. Я запретил, чтобы он появлялся у нас в доме в мое отсутствие! ЗАПРЕТИЛ!
Внезапно Ева начинает обстреливать Адама взглядами, полными страсти. Адам смущается и принимается теребить веревку, которой подвязаны его штаны.
Адам (пытается придать своему лицу грозное выражение). Стоило мне вчера уйти, как он опять тут как тут. Да еще со своими мерзкими подарками! (С ненавистью тычет указательным пальцем на тапочки с розовыми помпончиками).
Ева (капризно топая ногой). И вовсе они не мерзкие! Просто ты не в состоянии подарить мне ничего подобного, поэтому тебя зависть гложет.
Адам. Подобное мог подарить только слабоумный. У меня, пардон, мозги по-другому устроены. Я о проблемах мироздания размышляю, а не торчу с озабоченным видом в гостях у чужих жен и не таскаю с земных помоек никому не нужные вещи.
Ева. Да куда уж нам до такого титана мыслительных процессов, как ты! И конечно, мирозданию очень помогут твои бесцельные мотания по дому и обещания исправить все, что ты до этого поломал!
Адам. По-твоему, только я все ломаю?
Ева. Ты только что разбил дюжину тарелок.
Адам. Это ты во всем виновата!
Ева (усмехаясь). Ну, кто бы сомневался! Во всем и всегда у тебя виновата только я! Моя жизнь тебя вообще интересует? Хотя, конечно, что может быть скучнее для мужчины, чем жизнь женщины, на которой он женат!
Адам. Да тебя даже в проекции не должно было быть! Если б не Отец…
Ева (надвигаясь на него с кулачками). Даже не мечтай об этом!
Они начинают вновь носиться друг за другом.
Отцу надоедает эта нескончаемая гонка, и он подставляет подножку пробегающему мимо него Адаму. Тот падает и только тогда замечает, что они с Евой не одни в этой комнате.
Отец (глядя на распростершегося у его ног Адама). Ну, здравствуй, сын.
Хотя, если мне не изменяет память, уже виделись сегодня…
Адам. Привет. Надо же, как ты так незаметно подкрался?
Отец. Вообще-то я тут давно сижу…
Адам смотрит на него исподлобья.
Отец. Вот он – взгляд любящего чада! (В сторону). Все понимает с полпинка и слушает вполуха. Да, герой? (Треплет Адаму волосы). Что у вас на этот раз произошло? (Переводит взгляд на Еву, но та делает вид, что вообще здесь ни при чем). С женщинами все ясно без слов. (Адам). Помнится, я просил не беспокоить меня. Конечно, я отдаю себе отчет в том, что прошу невозможного, но все-таки хотелось бы знать, неужели я не заслужил хоть немного личного времени? (Вновь переводит взгляд на Еву). Ева, девочка моя, правильно ли я понял из вашей высокоинтеллектуальной беседы, что этот скандальный тип вновь тебя обидел?
Ева всхлипывает, подбегает к Отцу и прижимается к его груди. Адам, кряхтя, поднимается, отряхивает штаны и недовольно смотрит на Еву, разыгрывающую из себя обиженного ребенка.
