Ая Кравец "Ребёнок для олигарха"

– Или ты думаешь, я позволю тебе уйти от меня? Этого не будет никогда. Поняла?

– Будешь удерживать меня силой? – тут же вспылила. Ну вот зачем он пришёл? Зачем портит всё ещё больше?

– Не буду. Потому что ты меня любишь. Поэтому не придётся удерживать тебя силой. Но если решишь иначе…

– То заставишь, да?

Он вздохнул, опустил взгляд на чашку со своим чаем, к которому даже не притронулся. И выглядит он как-то иначе. Похудел, глаза красные, уставшие.

– Варь, я не могу без тебя. Мне хреново, когда тебя нет рядом. Скажи, что мне сделать, чтобы ты вернулась?

Я пожала плечами, опустила глаза на столешницу.

– Во всём, что с нами случилось, виноват ты, Илья. Ты позволил своей бывшей любовнице…

– Я помню! Блядь, помню! – рявкнул на меня, ударил по столу большой ладонью. Дверь в гостиную тут же открылась и на пороге появилась крёстная.

– Что это ты тут расшумелся? Не у себя в хоромах, не смей на неё кричать!

– А не пойти бы вам погулять, Елена Мироновна. На балкон сходите, что ли.

– У нас нет балкона! – зачем-то ответила Елена Мироновна.

– А я знаю, что нет. В том и вся соль.

– Ах ты ж подлец! – крёстная ринулась к нам, но я вскочила и взяла её за плечи.

– Не надо, Елена Мироновна. Не ведитесь на провокации, – она выдохнула, как разъярённый бык, отстранила меня.

– Только тронет зови меня. Я его гада в порошок сотру голыми руками.

Я улыбнулась. Кто бы сомневался.

– Всё будет хорошо. Идите.

Вздохнула, снова присаживаясь на стул.

– Я на узи ездила…

– И что там?

– Там наш малыш. У меня снимки есть, хочешь посмотреть?

– Хочу.

– Я сейчас, – ринулась скорее в спальню, схватила с тумбочки снимки и принесла их Илье.

Сердце замерло в ожидании его реакции.

– Это мальчик? Или девочка? – прищурился, пытаясь что-то разглядеть. – Если честно, на кляксу какую-то похоже.

– Эта клякса и есть наш малыш. Пол я решила не узнавать. Пусть сюрпризом будет.

– Да, пусть так, – согласился он, возвращая мне снимки.

– Можешь у себя оставить, у меня ещё есть… Если хочешь, конечно.

– Я не знаю, Варь. Не уверен, что смогу стать хорошим отцом, – снимки всё же взял, сунул их во внутренний карман пиджака. – Для меня это всё сложно. Но одно я знаю точно. Без тебя не смогу. Не вынесу, Варь. Вернись домой. Я постараюсь стать тем, кого ты хочешь видеть рядом с собой.

– Илюш… – мне вдруг больно так стало, до слёз. – Всё дело в том, что я не хочу видеть рядом с собой кого-то другого. Я хочу, мечтаю чтобы ты был со мной. Но твои срывы. Это ужасно. Я боюсь их. А ещё всякие Яблонские… Эти женщины всегда будут крутиться рядом с тобой. И я не хочу однажды остаться без глаз. Я не хочу, чтобы пострадал наш ребёнок. Да, ты сейчас плохо представляешь себе, что значит быть отцом. Но я верю, что однажды ты поймёшь… Я не хочу растить ребёнка в твоём мире. Я хочу растить его в нашем. В нашем мире. Там, где царит любовь, понимание и доверие. Это для меня главное.

– Я не могу обещать тебе, что изменюсь. Но я хочу попробовать. Дай мне этот шанс, – глаза в глаза, и я таю, как воск. Не могу отказать ему такому. Это как лишить себя конечности. Больно и ужасно обидно.

– Я подумаю обо всём, что ты мне сказал… А сейчас тебе пора.

– Нет, – качнул головой. – Я без тебя не уйду. Не могу больше, Варь. Без тебя тошно и руки опускаются. Я не справлюсь без тебя, малая. Слышишь? – поймал её за обе руки, сильно стиснул запястья. – Не оставляй меня одного. Ты – единственное, что мне нужно. Всё, что хочешь для тебя сделаю. Только вернись.

Я замолчала, отвернулась, чтобы не проронить слёзы, от которых защипало глаза.

– Я вернусь. Вернусь, если ты постараешься и воплотишь всё задуманное в реальность.

ГЛАВА 4

Я вернулась домой. Туда, где было убрано и приготовлено чужими руками. Женскими руками. Филатов сроду не убирался. Иногда, правда, готовит, причём очень вкусно.

– Здесь кто-то был?

– Да, я вызывал клининг и заказал еду из твоего любимого ресторана. Всё для тебя, – помог мне снять куртку, повесил её на вешалку. – Проходи, ты чего? – удивлённо взглянул на меня, а я, спрятав лицо, наклонилась, чтобы снять обувь. – Варь?

Пришлось разогнуться, заглянуть в его глаза.

– Просто непривычно как-то.

– Непривычно приходить домой? Быстро же ты отвыкла от меня, – в его тоне появляется сталь, и я знаю, что за этим последует.

– Давай не будем ругаться. Я голодна.

– Прекрасно, иди мой руки и на кухню.

Пока мы едим итальянскую пасту, я разглядываю его широкие плечи и любуюсь ими. Несмотря на то, что он похудел, выглядит хорошо. Ему идёт всё. А я, наверное, выгляжу не очень. Лицо зажило, только иногда появляется фантомная боль.

– Вкусно, спасибо, – улыбаюсь.

– Я рад, что тебе понравилось. Что дальше? Посмотрим кино?

Это наша любимая тема. Какой-нибудь интересный фильм по домашнему кинотеатру с бутылкой вина и сырной тарелкой.

Только сегодня вино мы заменяем соком, а сыр попкорном. Всё это приносит Илья из кухни, молча ставит всё на столик. И мне становится тепло и хорошо. Он умеет заботиться. Даже вот так ненавязчиво.

– Да, с вином придётся подождать несколько месяцев, а то и дольше.

Он садится рядом, обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

– Ради тебя я даже брошу пить, – уверяет на полном серьёзе.

– А ты только этим и занимался, когда меня не было, да? – спрашиваю, как бы мимоходом.

– Признаюсь, было дело, – кивает, вздыхает.

– Нелегко тебе было, да?

– Нелегко.

– И поэтому другие женщины скрашивали твои трудные дни одиночества, да?

– Варь, ты что? – смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Какие женщины? Я тебе не изменял.

– Я верю тебе, – отвечаю, немного подумав.

– Спасибо, – открывает пакет с горячим попкорном и, выпустив пар, подаёт его мне. – И прекрати впредь брать в голову всякие глупости. Да, я бухал. По-чёрному. Но никого не трахал.

– Ладно, я поняла. Не злись, – зарываюсь пальцами в его отросшую щетину. – Мой кот блудный, – улыбаюсь.

А он глаза на миг закрывает, наслаждается моментом. Нет, не изменял. И не потому, что он так говорит, просто я знаю это. Чувствую.

– Люблю тебя, – целую его в колючую щеку, трусь об неё носом.

– Посмела бы не любить, – ухмыляется довольно.

– А ты представь, скоро мы будем втроём… Ты, я и малыш.

Его улыбка тускнеет, а взгляд становится задумчивым.

– Варь, я всё осознаю и понимаю. Ребёнок – это большая ответственность. И я уверен, что справлюсь. Единственное, чего я не могу пообещать тебе, что я его полюблю, как родитель. Я принял его ради тебя. Ради тебя постараюсь и полюбить. Но мне сложно что-то обещать. Я не хочу тебе врать. Мне нужна ты. А ради тебя я способен на многое, если не на всё. Просто знай это. И если что – пойми.

– У нас всё будет хорошо, Илюш. Вот увидишь. Ты пока не видел ребёнка, не слышал, как бьется его сердечко. Вот и не чувствуешь ничего. Это нормально. Но он родится, и всё изменится. Слышишь? – взяла его лицо в свои ладони, коснулась губами его губ. – Я в это верю. И ты верь.

– Может ты и права. Я хочу верить, – ответил на мой поцелуй, и тут же полез под майку, жадно хватая руками грудь. – Не знаю, как насчёт ребёнка, а вот сисечки мне твои нравятся. Зачётные.

Я хохотнула, ударяя его по плечу.

– Дурак ты, Филатов. Хоть бы ребёнок на меня был похож.

Он не стал спорить. Завалил меня на диван и задрав майку, дёрнул молнию на моих джинсах. Мгновение, и я лежу под ним обнажённая, а сам Филатов расстёгивает свои брюки.

Входит в меня без прелюдий. Ему так нравится. Но я уже влажная, поэтому боли не чувствую. Пока его бёдра врезаются в мои, я тихо поскуливаю, вцепившись в его плечи. И чувствую, что что-то не так. Он не такой, как обычно. Напряжённый и грубоват.

– Илюш… Осторожней, – шепчу ему, на что Филатов замедляется и вторжения становятся не такими глубокими.

– Прости, малая, – шепчет мне в губы, прикусывает нижнюю. – Обожаю тебя.

– И я тебя, – отвечаю перед самым оргазмом и выгибаюсь под ним, запрокидывая голову и закатывая глаза от удовольствия.

Филатов кончает в меня долго, мучительно долго. Упирается лбом в мой лоб, долго смотрит в глаза.

– Я сделал тебе больно?

– Нет, я просто за малыша волнуюсь. Ну, чтобы ему не навредить.

– Ясно, – скатывается с меня на диван, застёгивает штаны.

ГЛАВА 5

– Доброе утро, – осторожно сажусь на кровать с подносом в руках. Илья сонно жмурится, окидывает меня заинтересованным, хоть и плывущим взглядом. На мне из одежды только его рубашка. На подносе кофе, пара бутербродов с икрой – всё, как он любит.

– Моя маленькая, – ухмыляется, дотягиваясь до верхней пуговицы рубашки, расстёгивает её.

– Эй! Ну-ка, без приставаний! – наигранно возмущаюсь я. – Сначала завтрак, потом секс.

– А может наоборот? – он забирает у меня поднос, ставит его на тумбочку и, взяв меня за руку, тянет к себе. – Мне так больше нравится.

– Только о сексе и думаешь, пошлая душонка, – укоряю его я, когда рубашка на мне задирается до талии, а Филатов наваливается на меня, как огромная глыба.

– Только о нём, – подтверждает с улыбкой и входит в меня медленно, но твёрдо.

– Илюш… – выдыхаю ему в губы, которые он тут же накрывает своими. Влажный поцелуй тянется долго и так глубоко, как и его член во мне. Мне нравится, хоть и беспокойно. Илья любит жёсткий секс, ему это нужно. А я боюсь навредить ребёночку. Потому что в отличии от Ильи, я малыша уже люблю. – Осторожней, – прошу его тихо, но Филатов останавливается, выходит из меня.

– Ты серьёзно? Его там нет ещё! – заводится с полуоборота, злится.

– Как и нас в твоей душе, – отрезаю я, одёргивая рубашку и вскакивая с кровати. – Приятного аппетита, я в душ!

– Варя! – слышу в след, но не оборачиваюсь. Не хочу снова выслушивать, что ему пофиг на ребёнка, которого он не хотел. Ещё немного, и расплачусь, а мне бы этого не хотелось. Я должна испытывать исключительно положительные эмоции, и Илья мне тут не напортачит.

Ожидаю, что он придёт извиниться или хотя бы просто ополоснуться вместе, но его нет. Через сорок минут выхожу из душа и понимаю, что Филатов ушёл из дома.

Сказать, что мне обидно – ничего не сказать. Но я вздёргиваю нос кверху и иду на кухню готовить себе овсянку. Он не заставит меня плакать и огорчаться. У меня будет ребёнок, мой малыш, я ни за то не стану рисковать им из-за психов его папочки. Даже хорошо, что Илья ушёл. Снова спорить с ним и ругаться в мои планы не входит. Сегодня я решаю позвонить Алине и позвать её на шопинг. Положительные эмоции не повредят. А Филатов сам же будет извиняться, когда вернётся вечером домой.

Алина, как всегда, рада мне и пройтись по торговому центру соглашается сразу. Мы с ней давно не виделись, и у меня до сих пор в памяти то, как она сидела на руках моего свёкра, а тот её утешал и целовал. Кто бы мог подумать… Но это, в общем-то, не моё дело.

Прогуливаясь по бутикам, болтаем ни о чём и обо всём сразу. Немного устав от примерок, заходим в кафе и садимся выпить по молочному коктейлю. Правда, Алина заказывает себе алкогольный.