– Кто я? – продолжил Рони.
– Ты? – последним вопросом он привел ее в смятение.
– Кто мы?
– Мы? Мы? – Вегета стала догадываться, что в Рони произошли определенные изменения. Внутренний цвет жидкости поменялся, он принял
ярко – розовый цвет, а внешняя структура приобрела эластичность и гладкость. Она нежно провела рукой по его поверхности, вслед за этим он стал менять цвета. Ярко – розовый сменился на нежно – голубой, затем его поменял на ярко -желтый, светло-зеленый пришел на смену, все выразительные оттенки цветовой гаммы переплетались в гармонии и согласии. В это время ей на ум пришел ответ на его вопрос: кто?
– Двойники,– уверенно подумала Вегетта, мысль передалась мгновенно. На поверхности шара она увидела свое отражение и не узнала себя.
Уравновешивание сил
Уравнение сил приравнивалось к уравнению стабильности. Кто мог ответить на ее непростой вопрос: В чем заключается равенство?
Релина неоднократно прибегала к стойкому решению, то есть «да» или «нет», промежуточным решением она не обладала. Разбег мыслей откидывал ее из одной крайней точки в другую.
– Существует ли вообще равенство и что, в сущности, оно означает?– задавалась она вопросом.
– Жесткие правила ограничивают тебя от общества. Ты должна понимать, что в этом мире живешь не одна и без чьей-либо помощи ты не способна решать свои собственные вопросы. Разбей в себе ограничения и поймешь, что такое равенство? – твердило ей каждое утро отражение в зеркале.
– Я не собираюсь принимать чье-либо мнение в угоду себе,– отвечала Релина. Ненависть душила ее изнутри, – Ты пытаешься навязать мне свое мнение, отвратительная Панелла. Не учи меня, я сама знаю, что делаю. Кто ты мне такая, чтобы я слушала тебя?
– Я тебе никто. Но тогда я не понимаю, с какой целью ты обращаешься ко мне каждое утро? А потом я не призываю меня слушать. Прислушаться к постороннему мнению еще никому не мешало. Прислушайся, в ответ получишь рождение своего собственного мнения. Приглядись, и увидишь свое собственное отражение. Поговори, и разговор вызовет тебя на откровение. Три простых правила снабдят тебя новыми силами и стабилизируют в системе отношений. Кому, как не тебе дано уравновесить собственную систему стабилизации.
– Ты кого пытаешься научить, негодяйка! Кто тебя нашел? Отвечай!
– Конечно же, ты. Я тебе благодарна, что возродила меня, но….,– Панелла замешкалась. В этот момент ей захотелось исчезнуть навсегда из зоны видимости своего отражения.
– Кто снабдил тебя равновесием?
– Ты.
– А кто приравнял тебя ко мне?
– Ты.
– Так почему же ты пытаешься меня чему-либо учить, если сама возродилась из равновесия.
– Пытаюсь уравновесить тебя.
– Ты выбила меня из зоны равенства. Я вышла из строя ровно на пятнадцать лет и живу сейчас в пустоте и отрешенности. Пятнадцать лет я с тобой общаюсь, а ты до сих пор не смогла ответить на мой вопрос. Я верила тебе, я надеялась на тебя, а ты просто-напросто меня исключила из правил стабилизации. Кто теперь уравновесит мою систему?
– Я готова тебе помочь. Давай вместе подумаем над тем, как нам приравнять друг друга. Ведь если я уйду из зоны видимости, исчезнешь и ты, согласись?
– Согласна.
– Если ты отречешься от меня, останешься одна.
– Да.
– Я – это отражение массы. Я – символ окружения. Ты общалась со мной, а разговаривала с пустотой. Ты смотрела на меня, а всматривалась в бездну. Ты слушала меня, а в ответ слышала свое собственное эхо. Я отсутствовала для тебя ровно пятнадцать лет, несмотря на то, что я просто существовала для тебя. А с этого момента я желаю жить, общаться, слушать и видеть тебя. Видеть твое лицо, слушать твои речи, общаться с тобой. Мне не хватало тебя, я скучала по тебе, я нуждалась в тебе. Кто, как не ты способна возродить меня, восстановить мою систему отношений и внедрить в зону равенства. Помоги мне Релина.
– Почему ты молчала, почему не просила о помощи? Я страдала и мучилась, а ты в тишине решила избежать общества со мной. В тишине умирают звуки, исчезают голоса, погибают мысли. В конечном результате умирает смысл.
– Согласна. Я молчала, потому что молчала ты.
– Я каждый день общалась с тобой. Ты постоянно говорила об одном и том же.
– О чем, напомни мне?
– О создании системы уравновешивания. Я искала ее каждый день. Я каждый день пускалась в поиски ответа, глобального решения становления в обществе. Я общалась с людьми, но они молчали, потому что не понимали меня. Не понимали, что от них хотят. Некоторые отвечали однозначно: Ты не там ищешь, ищи в другом месте. Никто из них не смог ответить на мой вопрос жизни. Я впадала в отчаяние и прибегала к тебе за помощью, а ты твердила одно и то же. Я устала, но продолжала верить в то, что только ты мне способна помочь.
– А я жила в массе и все в один голос твердили: только она знает ответ на этот вопрос. Они с твердой уверенности говорили, что хранилище ответа – она. Ни один человек не мог отречься от одного ответа,– сказала Панелла.
На лице у Релины воцарилась улыбка, ее щеки побагровели, тело налилось кровью. Она поверила в то, что ответ на этот непростой вопрос все-таки существует и существует именно в ней, что только она одна хранит тайну. Она внимательно посмотрела на свое отражение и узнала себя.
– Это я, как же мы похожи, тот же нос, глаза, губы, брови, взгляд, – Панелла мило ей улыбнулась в зеркале. – Войди в мой состав, и я награжу тебя.
– Нет лучше награды, как удостовериться в твоем существовании. Жизнь и смерть стоят рядом, раздвинь границы и обнаружишь то, что искала.
Релина мысленно совершила то, о чем ее попросила Панелла и на ее мысленном пространстве вообразилась зона выживания.
– Я все поняла, Панелла,– с восторгом объявила та.
– Я очень рада за тебя.
–Ты была права. Зона выживания приравнивает две силы существования. Если бы она не существовала, не существовали бы и мы. Ты наверняка знала ответ на этот вопрос и молчала.
– В тайне.
– Я его просто возгласила.
Рубеж знаний
В окне прозрений он видел только ее. Он устремил свой взгляд далеко вдаль. Распахнутое окно предвещало открытие пути. Далеко за горизонтом, за чертой его неизмеримых знаний каждый день она переступала запретную черту и являлась в том образе, который он сам себе вообразил. С каждой мыслью воображения она приближалась все ближе и ближе. Наконец она предстала прямо перед ним в белом прозрачном платье, босая, с распущенными волнистыми волосами светло-русого оттенка, которые совсем не походили на волос взрослой женщины. Их нежный цвет и новорожденное качество больше всего напоминали качество волос новорожденного ребенка. Под тихим ветром теплого воздуха они приподнимались, а потом снова ложились ей на плечи. Она шла медленно, почти не касаясь земли. Ее босые ноги слегка касались поверхности земли. Каждый раз, как только Род обнаруживал ее появление, у него захватывало дух, его дыхание замедлялось, он ни о чем не мог больше думать, как только о своем воображении. Встреча всегда начиналась с изучения. Прозрачный облик Вули и ее неземная красота замораживал его сознание, он терял дар речи, и в диалог она вступала первой.
– Ты хочешь задать мне тот же вопрос? – спросила Вули. Она стояла прямо напротив окна. Ее тело не шевелилось, руки висели вдоль тела, и лишь только приветственная улыбка могла его как-то расслабить.
– Да, – кивнул в ответ Род.
– Кто я? – спросила она.
– Да, – молча, кивнул он.
– Я твое преображение, – спокойно ответила Вули.
Род немного расслабился, его вполне устроил ее ответ, от чего ему захотелось продолжить разговор, но больше всего ему хотелось к ней прикоснуться. Почувствовать ее нежное тело, провести рукой по ее гладкому младенческому телу, коснуться волос, которых он никогда в своей жизни не встречал, но внутренний запрет твердил:
– Не смей.
– Почему? Уже целый год мы встречаемся, и я ни разу до нее не дотронулся, – возразил Род.
– Не смей, иначе она погибнет. Не забывай; кто она.
– Хорошо, не буду.
Но желание не оставляло его, он чувствовал, что усиленная скорость воображения приближает их тела.
– Вули, если ты мое преображение, почему бы нам не быть вместе? – спросил Род, не отводя от нее своего взгляда. – Ты невероятно красива, за границей этого окна не существует женщин, которые могли сравниться с тобой. Мы общаемся уже целый год, ты появляешься в моем поле видения каждый день. Я привык к тебе, я жду тебя, я нуждаюсь в тебе и только сегодня ты решилась ответить на вопрос, на который отвечала молчанием. Я думаю, что это есть не что иное, как предзнаменование. Не правда ли, Вули?
Вули внимательно слушала своего собеседника, продолжая неподвижно стоять на одном месте.
– Ты сам напророчил свои желания и теперь ждешь ответа.
– Ты права, Вули. Подойди ко мне поближе, – и он протянул руку к ней, чтобы приблизить к себе. Вули немного отстранилась от неожиданности, она, как и он непреодолимо желала прикосновения. Она мечтала о том, что он когда – нибудь ее прижмет крепко к себе и даст возможность почувствовать неведомую для нее область существа.
– Я мечтал о тебе. Вали, пойми, за этим окном существования находится совершенно иной мир, который для тебя покажется жестким и отвратительным.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – раздраженно произнесла Вули и отступилась на шаг назад.
– Только не уходи, Вули, прошу тебя.
– Молчи Род, молчи. Пойдем со мной. Там воплотятся все твои желания, ты увидишь то, чего никогда в своей жизни не видел, – она протянула руку к нему, пытаясь дотронуться.
– Не прикасайся к ней, – снова напомнил о себе внутренний запрет.
– Я сам знаю, что делаю,– возразил Род.
– Не смей, она погибнет.
– Я устал от твоих повторений. Каждый день одно и то же.
– У тебя не хватит знаний, – продолжил запрет.
– Что-то новенькое, – ответил он. – У тебя появились новые возражения? Удивительно. Ты начинаешь мне нравиться. Она все равно будет моей, – твердо произнес Род.
– Род, иди ко мне, – загадочно произнесла Вули и протянула обе руки.
Род перелез через окно и вступил на неизвестную для него форму существования. Он сразу же почувствовал запах того тихого теплого ветра, который развеивал ее привлекательные волосы. Теплый ветер стал обжигать его лицо, затем жгучее тепло переместилось на другие участки тела.
– Как ты себя чувствуешь, Род?– спросила Вули.
– Прекрасно. По крайней мере, гораздо лучше, нежели там, – и указал пальцем на окно.
– Что мешало тебе вернуться обратно в дом?
– Страх,– с некоторым недовольством ответил он, пытаясь скрыть перед Вули свой неистребимый недостаток.
– Не бойся, ты преодолел его. Надеюсь, теперь тебя ожидают большие изменения. С этого момента можешь считать, что мы пережили супружеский кризис.
– Кто?
– Мы.
– Как?
– Ты переступил через страх ожиданий, терпения, надежды, теперь мы снова вместе.
– Ты кто?
– Я Вули.
– Какой супружеский кризис? О чем ты говоришь? Ты кто?
– Я твое преображение, – уверенно произнесла Вули.
– Я это уже слышал, – ответил Род.
– Ты не мое преображение. Я никогда не был женат и никогда не вступал в развод.
– Но ты приобрел знания в одиночестве. Быть в супружеском кризисе равнозначно одиночеству, – разъяснила Вули.
– Я мечтал о тебе.
– Твоя мечта сбылась. Ты рядом со мной. Подойди ко мне поближе, Род. Я ждала тебя, целую вечность, – ее тело неожиданно оказалось обнаженным. Ее глаза поменяли цвет, на этот раз из них выходили два луча, которые были прямолинейно направлены на него.
– Ты, что делаешь, Вули?
– Я исполняю твои желания.
– Подойди ко мне поближе, я хочу чувствовать тебя.
