ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 02.03.2024
«Значит, сегодня понедельник», – подумал я.
С Витьком мы когда-то учились в одном классе. Друзьями никогда не были. Но теперь, в конце жизни того факта, что мы когда-то вместе ходили в одну школу, слушали или, наоборот, не слушали одних и тех же учителей, засматривались на одних и тех же девчонок, оказалось достаточно, чтобы мы сдружились.
Витек, в отличие от меня, никогда не уезжал из квартиры, в которой родился. Наверное, это позволяло ему оказывать мне снисходительное покровительство, за которое приходилось расплачиваться общением. Каждый понедельник он возвращался с женой с дачи. Ему предстояла целая неделя более тесного общения со своей второй половинкой. Для этого требовалась подзарядка. Поэтому он приходил ко мне.
Вот и сейчас Витек уверенно прошел на кухню. Был он в домашних тапочках и потому ничего снимать-надевать не пришлось. На кухне он открыл дверцу нужного шкафчика, взял свой стакан, налил в него немного водки из принесенной чекушки, глотнул, поморщился и только после этого сел за кухонный стол.
– Ну, как дела, Саня? – поинтересовался он.
Это он спрашивал меня про фондовый рынок. Пару лет назад я завел себе несколько роботов. С их помощью я торговал на бирже, стараясь сделать небольшую добавку к пенсии, а, скорее, просто развлечь себя.
– То вверх, то вниз. Решил заняться?
Наш разговор на эту тему повторялся каждый понедельник. Почти одни и те же слова, с тем же результатом.
– Не, – ответил Витек. – Все эти твои алгоритмы, все эти роботы – это не для меня. Ты бы мне лучше сказал, когда купить Сбер, а когда продать. Вот, это было бы другое дело.
– Кто бы мне самому сказал, – я повторил свои слова, сказанные в прошлый понедельник, а до этого в позапрошлый, а до этого в позапозапрошлый…
– Вот, с этого и надо было начинать, – сказал с напором сосед, словно это я начал разговор. Но я не обижаюсь. Надо же о чем-то говорить за выпивкой.
Витек снова стал наливать себе.
– А что ты хозяину не предлагаешь? – сказал я. Мне вдруг захотелось почувствовать спиртовой вкус водки во рту.
– Вот это да! – удивился Витек. – Где-то медведь, наверное, сдох. Ты че, Сань, развязался?
– Налей немного, – вместо ответа я достал из шкафа для себя стаканчик и протянул Витьку.
– Стоп, стоп, – остановил я приятеля, который собирался налить мне до краев. – Давай немного.
– Ну, твое здоровье, – сказал он и опрокинул свою порцию в рот. – Вот это другое дело! Ну, как пошло?
Я сделал глоток и прислушался к себе. Ничего не происходило. Обжигающая влага скользнула по горлу и растворилась где-то в недрах желудка без следа, словно и не пил. Главное, что мое сердце не заметило этого хулиганства и продолжало спокойно отстукивать в груди. Тук-тук, тук-тук.
– А хочешь…? – мне пришла в голову мысль. – А хочешь попробовать нечто особенное?
– Что? Виски?
– Нет! Гораздо лучше!
Я взял свой недопитый стаканчик и подошел к холодильнику. Открыл дверцу, достал египетскую бутылочку и капнул из нее в стакан с водкой. Поставил бутылочку на место и вернулся за стол.
– Держи, – сказал я, пододвигая Витьку стаканчик по столу.
– Это что? Наркотой что ли балуешься?
– Нет, просто травки, – соврал я. – Только не сейчас пей. Лучше ближе к вечеру.
– А сам-то пробовал? – осторожничал сосед, но было видно, что он заинтересовался.
– Во! – ответил я и показал большой палец. – Спать хорошо будешь и главное, сны зашибенные!
Если честно, я никак не мог понять, что произошло со мной вчера вечером. То ли сон, то ли явь. Вот пусть Витек мне и расскажет.
– Вечером, говоришь, – сказал сосед. – Ну ладно. Поужинаю с Людкой и хряпну. Скажу Санек лекарство дал. – Он засмеялся. – Против этого ей возразить будет трудно.
На том и расстались, а во мне проснулось желание деятельности. Я пропылесосил квартиру, потом побрился и вымыл голову. Лег на диван и блаженно потянулся. Впервые за много дней у меня ничего не болело.
***
Витек пришел на следующее утро. Как всегда, звонок в дверь. Как всегда, молчаливый проход мимо меня. Только в этот раз он попытался задеть меня плечом, как бы толкнуть, но у него это плохо получилось. Повторять попытку Витек не стал, а просто уселся за стол на кухне.
– Гад ты, Санек, – сказал мой приятель. – Мог бы предупредить.
– Плохой сон приснился? – спросил я наугад.
– Если бы, – скривился Витек. – В общем, выпил я твоего лекарства и стал приставать к Людке.
– Да ты что?! – удивился я.
– Ага, – подтвердил сосед. – Даже не приставать… Как бы это сказать? В общем, я набросился на нее.
– Ты не поверишь! – усмехнулся Витек. – Со мной такое только в молодости случалось.
– А может, и вообще никогда такого не было, – сказал он, немного подумав.
– И знаешь, что потом Людка сказала? – он как-то грустно опять усмехнулся.
– С жиру бесишься? – предположил я.
– Нет, – не заметил моей иронии Витек. – Сказала, где я был двадцать лет назад.
Мы помолчали.
– У тебя еще не осталось? – спросил сосед.
– Нет, – соврал я. – Последнее тебе отдал.
– А где взял?
– Далеко и давно. В Египте.
– Понятно, – грустно сказал Витек и, не попрощавшись, ушел.
«Значит, действует, – подумал я. – Хотя и на всех по-разному».
Значит можно будет повторить. Только вот с кем?
Сцена 3
С квартирой мне повезло. С другой стороны дома шумит большая улица, а из моего кухонного окна я вижу раскачивающие на ветру березы. Никогда не понимал выражения «когда деревья были большими». Взять хоть эти березы! В детстве я был маленький, и деревья были маленькие. Я смотрел на них из окна сверху вниз. Я вырос, а вернее постарел, выросли и деревья. И я теперь смотрю, как прямо передо мной в густых ветках березы ворона вьет гнездо.
Стеклопакет, кажется, глушит не только звуки, но и эмоции. Мир снаружи, преломленный стеклом, кажется спокойным и безмятежным, но выходить в него мне все равно не хочется. Раньше пришлось бы. Хочешь – не хочешь, а продукты нужны. Сейчас есть доставка, а для личного общения – скайп.
По скайпу я общаюсь с сыном. Он живет и работает в солнечной Калифорнии и время от времени подбрасывает мне деньжат. Тогда он звонит по скайпу, и мы немного болтаем. Но сейчас у меня назрела необходимость выйти наружу.
***
Я стоял у мусоропровода, который сделали при капитальном ремонте дома на промежуточной лестничной площадке, и изображал человека, который только что выбросил мусор и возвращается в свою квартиру. Как только я слышал шум, создаваемый выходящими к лифту людьми или спускающимися по ступенькам, то начинал подниматься вверх. Последнее время люди стали больше ходить пешком, и мимо меня часто спускались жильцы верхних этажей. Почти никого из них я не знал, но все равно здоровался. Мужчины и пожилые женщины меня по понятным причинам не интересовали, а большей частью попадались именно они.
Когда я уже достаточно притомился шагать по ступенькам вверх, а потом обратно к мусоропроводу, мне повезло. Этажом выше послышался шум захлопывающейся двери, невнятные голоса, и вскоре ко мне, застывшему на своем посту у мусоропровода, стали спускаться две молодые девушки. Близняшки. Если бы не это обстоятельство, то я бы их не вспомнил. Давным-давно, когда я заканчивал школу и бежал вниз, перепрыгивая через ступеньки, к своим друзьям на улицу, я встретил двух счастливых родителей. Они несли завернутого в одеяльце и перевязанного красной лентой младенца-девочку. А потом эта девочка выросла и родила близняшек. Тогда я уже не жил в этом доме, но мама мне рассказывала про это, как об интересном факте из жизни подъезда.
И вот теперь эти близняшки спускались навстречу мне. Красивые, быстро проходящей красотой молодости, одетые почти одинаково. Бежевые, длиннополые пальто, высокие сапоги, одинаковые шарфики. Только у одной волосы посветлей, а другой – потемней.
– Здравствуйте, дядь Саш, – прощебетали девушки. Откуда только мое имя знают?!
– Привет, девчонки, – возраст позволял мне быть фамильярным, как той болонке, которая лает на слона.
За ними спускался «бычок». Не бычара, а именно бычок. Высокий парень, немного, на мой взгляд, полноватый. Проходя мимо, он слегка задел меня плечом, смутился и пробурчал:
– Привет.
– Привет, привет, – сказал я, смотря им вслед.
План на вечер начал обретать свои очертания.
***
Я лежал на диване и боялся. Одно дело, когда все получилось случайно. Другое – когда делаешь то же самое, но осознано.
Я прошел на кухню и достал из холодильника «египетскую силу». Так я стал называть бутылочку с чудесной микстурой. Порылся в коробке с лекарствами, нашел чистую пипетку. «Силу» я решил дозировать, а то улетишь туда, откуда уже нет возврата! Налил в стакан немного воды из чайника и добавил каплю микстуры. Выпил… и ничего не почувствовал.
«Может быть, стоит подождать?» – решил я не гнать лошадей.
Вернулся к дивану, лег. Мысли улетели к произошедшему вчера, а, вернее, к Ольге. Чем же она меня зацепила? Были у меня и покрасивее женщины, но к этой тянуло так, как ни к кому другому. Или это потому что «все, как в последний раз»? Нет, вряд ли. Меня тянуло к ней давно. Тогда о сексе с ней я даже не думал. Просто прошла мимо меня в лифт молодая женщина, а на душе щемящее чувство, как будто что-то потерял.
Скорее всего, дело в другом. Секс – это ведь насилие, вернее, игра в насилие. Когда я наваливался всем телом на Ольгу, я ведь не хотел сделать ей больно. Но в голове все равно мелькали рваные слова-мысли «проткни», «сильнее», «еще», «заставь страдать». А когда, словно ответ на них, раздался ее стон, то по моему телу растеклось радостное наслаждение от достигнутой цели.
Для игры в насилие моя соседка подходила очень хорошо. Ее смущенная улыбка, когда она проходила мимо меня в лифт, создала в моей голове образ беззащитной, страдающей молодой женщины. Идеальный образ, чтобы представить дальнейшее. Дернуть ее за руку, толкнуть к стенке лестничной площадки, прижаться к ее телу, прильнуть к ее губам, не давая сказать ни слова, задрать свитер до шеи и ощутить под пальцами твердеющие соски.
– Фу-у-х, – выдохнул я.
С воображением у меня всегда все было в порядке. Но сейчас мне требовалось другое. Я укладывался на диван с твердым намерением думать о близняшках. Но Ольга появилась без спроса и завладела мной.
Я снова прошел на кухню, принял еще одну каплю «египетской силы» и вернулся к дивану.
«Вот почему так?» – думал я, представляя близняшек. – «Молодые, стройные, симпатичные, а не хочется!»
«Может быть, ты просто не можешь их «готовить?», – усмехнулся я. – «Ладно, попробуем по-другому».
Я представил близняшек, покрутил их перед собой, заставил снять пальто. При этом одна из девушек вроде как-бы усмехнулась.
«Повернитесь», – мысленно сказал я.
Девушки в моем воображении стали послушно крутиться передо мной. Их распушенные волосы слегка развивались, юбки обтягивали аппетитные попки и … ничего. Я ничего не почувствовал.
«А если…?» – подумал я.
И снова одна из девушек, та что потемней, ухмыльнулась, бросив на меня взгляд. В нем было одобрение.
Она размотала свой шарфик, который отправился прочь вслед за пальто. Затем она стала медленно расстегивать пуговицы блузки. Это было ужасно растянутое действие, словно я поставил фильм на замедленную прокрутку. Медленно двигались пальцы темненькой, медленно расходились в стороны края блузки и тогда белизна ее тела резала глаза. Наконец, и блузка упала под ноги девушки. Темные волосы, спускающие на плечи, выступающие ключицы, худые руки, немаленькая грудь в черном кружевном лифчике… Девушка, улыбаясь, наклонилась вперед словно хотела заглянуть мне в глаза. От этого движения ее грудь колыхнулась, а внутри меня что-то ухнуло, и вокруг стало темнее.
Конечно, у меня на потолке была польская люстра с шестью рожками, а тут свет давало только бра в стиле хайтек с двумя небольшими лампочками, расположенное в изголовье большой кровати. На ней со смартфонами в руках лежали близняшки.
«Получилось», – подумал я.
Вместо ночнушек девушки были надеты в майки с короткими руками. Темненькая, та, что только что улыбалась мне, лежала на боку, чуть поджав ноги под себя, и молча смотрела в смартфон, время от времени что-то двигая пальчиком по его экрану. Из смартфона доносились какие-то звуки: то ли всхлипывания, то ли стоны. Майка девушки задралась до пояса и открывала совершенно круглую попу. Словно какой-то талантливый инженер задал ее контуры волшебным циркулем. Эта идеальная округлость притягивала, заставляла вглядываться в детали. Вот – тень, разделившая попу тесной ложбинкой пополам. Крохотные мурашки на ней призывали мои руки коснуться их. Небольшая морщинка там, где окружность переходила в бедро. Эту морщинку сразу захотелось разгладить пальцем, а потом нырнуть и глубже.
– Ну скажи, тебе нравиться?
Я дернулся и оторвался от созерцания чудесной попы. Но говорили не мне. Меня, как и в квартире Ольги, никто не замечал.
Это темненькая повернулась к сестре, которая тоже что-то рассматривала в смартфоне.
– Ну скажи, скажи, тебе нравится? – темненькая пыталась что-то показать своей сестре. – Скажи, тебе нравится? Ну скажи!
Но ее сестра демонстративно отворачивалась от нее. Это темненькую это не смутило.
– А кто это у нас такой куксится?! – сказала она и прижалась к спине сестры. – Кто это у нас такой грустненький?
– Ната, а зачем он нам нужен? – это светленькая сменила гнев на милость и повернулась лицом к сестре.
«Оп-па!» – подумал я. – «Это ты о ком?»
– Глупенькая, – сказала темненькая, которую я теперь знал, как зовут. – Надо все попробовать.
– Он в тебя этой своей штукой будет совать, – сказала светленькая. – Прошлый раз получилось больно.
– Это было давно, – успокоила сестру Ната. – Сейчас все будет по-другому, Пушок. Не бойся.
Теперь она стояла на локтях и коленках, нависая над сестрой. Лиц их я не видел. Зато попа темненькой была перед моими глазами. Или что там у меня сейчас?
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом