И свят, кто ведает и чтит святой завет,
А я неправедный, прости меня, Господь.
На жизни-мельнице мне кости размолоть?
Зароки, каянья, а проку от всего?
Крапива жгучая от слова твоего.
Я неприкаянный, со мной ты или где?
Прости, родимая, я чую: быть беде.
«Ничего-ничего не нужно…»
Ничего-ничего не нужно,
Все, что есть, вы оставьте себе
И живите, коль выйдет, дружно.
Я ободранный кот нигде.
Мои лапы чернеют часто,
Но в ночи вижу лучше дня.
Не гоните меня напрасно,
Ведь обидно то для меня.
Ноют раны, болят суставы,
Развалиться боюсь совсем,
Всех животных излечат травы —
Благо жизней досталось семь.
Вы погладьте меня, прижмите,
От тепла я урчу всегда,
А не нужен – так усыпите,
Не такая то и беда.
«Не стану я задумывать благ россыпь…»
Не стану я задумывать благ россыпь,
Не посягну тянуться до светил,
Я целовал малиновые росы
И никого словами в бок не бил.
Не нужно мне ни ролей, ни признаний:
Провозглашать свой статус смысла нет.
Я только пыль под гнетом мирозданий,
Всего лишь тень, попавшая на свет.
Прости меня, любой, кого обидел,
Настанет время камни собирать.
Тетрадка в клетку – что я в жизни видел?
И там тюрьма, решетка – что сказать?
Но возмести немного, Всемогущий,
Чтоб не досадно было умереть,
Я полюблю твой сад, святых зовущий, —
Дай хоть взглянуть на мир сквозь эту клеть.
«С ежевичных озер и мельчающих рек…»
С ежевичных озер и мельчающих рек
Мне почудился перст и крестов оберег.
Распеваются пташки и пьют с неба брют,
Все живое повсюду, трещат и снуют.
Оторвались деревни, пробрались в леса,
Зазвенели вечерни во все голоса,
Городские фонтаны льют с радугой пунш,
Чуть целует губами лучей поздних плюш.
Запрокину я голову в рапсовый круг,
В пожелтевшее облако долгих разлук,
Отлетела, умаялась дня полоса,
Да бредет неприкаянно ветра коса.
Полюбилось с беспечностью быть на земле,
Разоряться да каяться в жизни котле,
Попытаюсь быть искренним, сжечь корабли,
С них останутся к вечеру бусы-угли.
Я боюсь окунуться в светил мириад,
Чужд злой вечности блеск и вселенский парад,
Мое сердце припаяно, родина – флюс,
И пусть крылья оставлены, в ней растворюсь.
«Я не скажу вам ничего…»
Я не скажу вам ничего:
И правда, что тут говорить?
Игра такая – кто кого,
Пока есть силы, буду жить.
Увидел я, чего желал,
Но не продался с молотка,
Я миг несбыточный искал,
И верил, не прозрел пока.
Тут нет неправды, нет тут лжи,
Здесь нет ни снега, ни дождей,
И сколько поезд свой не жди,
Ты все равно не будешь с ней.
А карта ляжет на ребро,
И ускользнет надежд ручей,
Немного, впрочем, отлегло,
Хоть твердо помню блеск очей.
Закройте двери же за мной,
Скажите, киньте мне «пока»,
Досада срок имеет свой,
Но что-то горько не слегка.
«В твоих глазах играют треки…»
В твоих глазах играют треки,
В них жизни реки, бирюза,
Я целовал бы эти веки,
Чтоб их не тронула слеза.
А на плечах твоих накидкой
То солнце сядет, то луна.
Ну, забирай меня со скидкой
С собой, целебная волна.
Дрожь губ, басами сердце бьется —
Пусть для тебя оно стучит,
Ты мой дурман, и пусть порвется
Струна, что не тебе звучит.
«Засветилось небо пред рассветом…»
Засветилось небо пред рассветом,
Где-то в моей памяти умрет,
Что искал всегда на свете этом,
Мне не даст ни этот мир, ни тот.
Вечен круг луны по горизонту,
Тьмы полет неведомый гнетет,
Жизнь моя подобна в дырах зонту:
Дождь сквозь щели в душу льет и льет.
Как слезами мне не захлебнуться?
Словно губка, все в себя вбирал,
Но теперь уж не к кому вернуться:
Ложь, яд слов, предательство познал.
Вот и все: сказала, я остался,
Лишний стал – знакомый ход вещей,
Хоть к тебе я с бурей прорывался,
Все как есть: по-прежнему ничей.
Ни тебе не нужен, ни себе я,
Скорбный крест несу я, как и нес,
Углядела ты во мне халдея,
В сердце васильки вновь ветер снес.
Просто я отдал себя без фальши
Лишь тебе, частями, не за раз.
Как черты по-прежнему пьянящи,
Хороша, да хоть мне вырви глаз!
Я простился навсегда с тревогой,
Я плитой надгробной покорен,
В этом мире доверять осталось
Лишь тому, кто нам дарует сон.
Так зачем же ты меня пленила?
Так зачем же ты меня звала?
Лишь по малодушью не убила,
В пепел превратив, собой сожгла.
«Не доверяю я себе во многом…»
Не доверяю я себе во многом:
Запутавшись, вновь прямо не пройти.
Я в небо гляну и останусь с Богом,
Чтоб лишь ему тревоги донести.
