Юлия Викторовна Игольникова "Пустынная фея"

Разум вернулся к нему, когда он, утомленный и обессиленный, захотел подняться с земли. Но попытки встать не увенчались успехом. Тело будто окаменело и не слушалось своего хозяина.

– Помоги мне встать, – с трудом произнес он. – Что ты со мной сделала?

– Я ничего не делала, – засмеялась она. – Ты все сделал сам! Разве я неволила тебя? Принуждала?

– Да кто ты такая? – с запоздалым ужасом прошептал он. Страшная догадка осенила его. – Неужели ты… Вот черт!

– Ну почти, – хохотала она.

– Отпусти, не губи, – взмолился он. – Меня дома ждут. У меня жена, дети.

– Поздно о жене вспомнил, дорогой, – осуждающе покачала она головой. – И поверь, мне их очень жаль. Но ничего уже не вернуть. Силы твои на исходе. Хотя, – она сделала вид, что задумалась, – могу тебя оставить здесь. И может быть, тебе повезет и ты умрешь раньше, чем тебя растерзают дикие звери.

Слеза бессилия и отчаяния скатилась по небритой щеке.

– Я сам не понял, как все вышло. Я не хотел, – без всякой надежды произнес он.

– Хотел, хотел, – заверила его незнакомка. – Но я не так жестока. Я не заставлю тебя долго мучиться.

Она наклонилась к нему и поцеловала в губы. Тело мужчины дернулось и застыло. Взгляд устремился высоко в небеса, к звездам, чтобы остаться там навеки.

*

Океан бушевал и пенился у подножья скалы, на которой возвышался царский дворец. Брызги алмазными каплями взлетали вверх, будто стремились забраться на самую вершину утеса. Что принесла сегодня морская стихия, с какими вестями пожаловала? О чем так шумно и взахлеб рассказывает бурлящая волна? О чем кричит ветер, проносящийся со свистом мимо дворцовых стен?

Шима раскрыла окно. Влажный соленый воздух нетерпеливо ворвался в комнату. Голос моря, заприметив еще одного слушателя, последовал за ним. Подставив лицо теплым солнечным лучам, царица сделала глубокий вдох.

Там за окном было все как прежде. Волны и ветер кружили друг друга в безудержном танце, скала стойко и терпеливо сносила мощные удары и атаки своего противника, охраняя доверенные ей границы. И не замечали они в своем величии человеческих страданий и переживаний, слишком мелки те были для них.

– Ну здравствуй, – сказала женщина.

Новая высокая волна с грохотом обрушилась на берег. И соленые теплые брызги, сверкающим салютом рассыпаясь в воздухе, долетели до дворцового окна.

– А может быть, все-таки ты что-то чувствуешь, знаешь, – продолжила женщина свой разговор со стихией.

Да, иногда казалось, что океан слышит ее, понимает. Когда ей было грустно, он не улыбался, не веселился, а негодовал: кто посмел обидеть его царицу. Его воды становились темнее, волны вздымались высоко и угрожающе нависали над берегом. Но иногда морская стихия успокаивалась и что-то тихо и ласково нашептывала, шурша прибрежными камнями. А когда Шиме было радостно, вода и ветер с особым удовольствием подхватывали ее настроение, без труда угадывали мелодию ее души и вторили ей. Все вокруг кружилось и пело вместе с ней.

– Неправду говорят, что тебе все равно, что не замечаешь ты человеческих страданий. Все ты видишь, может быть даже больше, чем сами мы, люди, – подвела она итог своим рассуждениям.

И вновь соленые брызги коснулись ее лица. Океан согласился с ней. Женщина улыбнулась.

Сейчас улыбка украшала ее прекрасное лицо не так часто, как раньше.

Прошло три года, как царица овдовела. С грустью и тоской она вспоминала тот день, их общий день, их последний общий день.

Царь как будто предчувствовал скорое расставание.

– Побудь сегодня со мной, – говорил он. – Давай проведем этот день вместе. Отложим все дела, позабудем о заботах.

И она согласилась. Может быть, тоже что-то почувствовала.

Они почти не разлучались в тот день. Гуляли в дворцовом саду, держась за руки, прятались от сторонних глаз за кустами цветущего жасмина, ужинали на террасе, смотрели на звезды…

– Удивительно, – говорил царь, – столько лет прошло…

– Семнадцать, – подсказала она.

– Я помню, – улыбнулся он. – Семнадцать лет мы вместе. А все как будто в первый раз. С каждым днем я люблю тебя только больше. Я не устаю благодарить судьбу за то, что подарила мне встречу с тобой.

– Я тоже тебя люблю, – с чувством ответила Шима и взяла его за руку.

– А ты стала еще прекрасней. Целой жизни не хватит, чтобы налюбоваться твоей красотой.

И я счастлив, что у меня были эти семнадцать лет. Чего еще я могу желать на склоне лет? У меня лучшая в мире жена. Мой сын вырос. Он будет достойным правителем, когда я уйду.

– Илис, – с упреком прервала его Шима. – Мне не нравится, как ты это говоришь. Что за странные мысли об уходе и о склоне лет. У нас еще все впереди.

– У тебя, любовь моя. У тебя все впереди. А я счастлив. Я прожил жизнь, о которой можно только мечтать.

– Прекрати немедленно, – нахмурилась она и отдернула руку. А он засмеялся.

– Такие разговоры – обычное дело у стариков!

– Никакой ты не старик, – возразила она.

– Хорошо, хорошо, – кивнул царь. – Как скажешь, любимая.

Он притянул ее к себе и стиснул в объятьях.

Звезды и луна светили тогда только для них. И не было в тот миг ничего в мире, только они и бескрайнее, бездонное небо.

А утром, проснувшись, Шима долго смотрела на его неподвижное, умиротворенное лицо и не сразу поняла, что царь не дышит. В первые секунды она не могла в это поверить. Потом звала, кричала, плакала. А когда прибежали встревоженные слуги, Шима уже утихла. Она сидела, онемев, рядом с мужем и крепко сжимала его руку, так крепко, что людям пришлось приложить усилие, чтобы оторвать ее от тела.

Ашим тогда объяснял ей, что у царя остановилось сердце во сне, что так бывает. Без всякой видимой причины перестало биться и все.

Три года прошло с тех пор. Боль от потери утихла, но не исчезла.

– Где ты сейчас, Илис? – прошептала Шима. – Мне так тебя не хватает!

И новый резкий порыв ветра ворвался в открытое окно, растрепав ей волосы. Стая чаек с пронзительным криком испуганно взмыла в небо. И солнечный луч, растолкав облака, нежно и ласково коснулся ее щеки.

*

Уже три года Прибрежным царством правил царь Орин, сын Шимы и Илисава. И справлялся со своим обязанностями весьма достойно. Судьба государства оказалась в надежных руках.

Царица радовалась успехам сына и гордилась им. Но… Почему-то всегда так происходит, что все не бывает хорошо, обязательно найдется какое-то «но», маленькое, незначительное, но все-таки «но», досадное и неприятное, как ночной комар, жужжащий над ухом. Причиной тревог и волнений царицы была личная жизнь сына.

Шиме хотелось бы видеть его добропорядочным семьянином, окруженным вниманием и заботой любящей жены. Так матери было бы спокойней. Но сын совершенно не разделял таких взглядов на жизнь. Его романы следовали один за другим бесконечной вереницей, женщины как картинки в калейдоскопе сменяли друг друга. Шима давно перестала запоминать их имена и лица. И помнил ли их сам Орин? Для него они были как разноцветные камешки, сверкающие в прозрачной морской волне: достанешь их, полюбуешься, высохнут они на солнце и поблекнут, и потеряют блеск и привлекательность, превратившись в обычные булыжники.

– Сынок, – не раз пыталась вразумить она сына. – Ты развел во дворце целый гарем.

– Но, мам, не выгонять же их на улицу, – пожимал он плечами. – Пусть живут.

– Но у нас так не принято. В нашем царстве никогда не было гаремов. У царя должна быть одна законная жена. Об этом тебе надо думать, Орин. О том, чтобы найти хорошую, достойную девушку и создать с ней крепкую семью, а не о бесконечных развлечениях. Ты слишком неразборчив в этом вопросе, мой дорогой, – вздыхала мать.

– Но вокруг так много красивых девушек! Как же я найду ту единственную, если буду проходить мимо них? – смеялся он.

Однако, молитвы Шимы были услышаны. Год назад своим визитом Прибрежное царство удостоили его заморские соседи.

Принц Гроег оказался действительно достойным, порядочным человеком. Он не держал зла на царское семейство, не разорвал связи и договоренности. И став королем. всегда поддерживал Прибрежное царство.

Получив от него письмо, Шима несказанно обрадовалась. Ведь в нем Гроег прозрачно намекал на возможную помолвку своей дочери с ее сыном. Орин хоть и остался равнодушным к этому известию, однако против визита заморских гостей не возражал. Это вселяло в царицу надежду, что их с Гроегом замысел увенчается успехом.

Но принцесса несколько разочаровала будущую свекровь. И Шима не была уже так уверена в правильности принятого решения.

*

Шима держала перед собой листок бумаги. Только что она получила новое письмо из Океанского королевства. Чтение было прервано стуком в дверь.

Не дожидаясь приглашения, в комнату впорхнула красивая смуглая блондинка.

– В чем дело? – сдвинув брови, строго спросила Шима. – А это ты? – оторвалась она от письма и подняла глаза. – Здравствуй, Наяна.

– Привет, – весело ответила гостья и опустилась в кресло. – Почему вид такой недовольный? Чем-то озабочена?

– Да вот, – протянула Шима бумажный листок. – Письмо от Гроега.

– Что? Какие-то неприятные новости?

– Да нет. Как раз наоборот. Он пишет, что отправил дочь к нам, чтобы у нее и царя было побольше времени узнать друг друга перед свадьбой. Принцесса уже в пути.

– Ну и что тебя беспокоит? – не понимала подруга. – Насколько я знаю, мой братец не против свадьбы.

– Ну да, не против, – тяжело вздохнула Шима. – Только ведь принцесса ему совсем не понравилась. Для него свадьба всего лишь государственное дело. И боюсь, что нам больше не удастся как в прошлый раз скрыть дурные наклонности царя. Вряд ли Гроег будет рад такому зятю.

– Да ну, ты преувеличиваешь. Гроег сам когда-то хотел жениться не по любви, если ты не забыла. Так что, думаю, он с пониманием отнесется к этому вопросу. Главное ведь тут – союз двух государств.

– Гроег очень любит свою дочь, – покачала Шима головой. – Он не смирится с тем, что она будет несчастной.

– А с чего бы ей быть несчастной? – хмыкнула Наяна. – Орин, конечно, тот еще гуляка, но не злодей и не подлец. Думаю, у него и в мыслях нет обижать принцессу. К тому же, насколько я помню, девчонка совсем невзрачная, женихами неизбалованная.

– Да в том-то все и дело. Была бы хоть чуточку покрасивей. Глядишь, и сын бы увлекся ею. А то ведь совсем равнодушен. А это ранит любящее сердце больнее острого ножа.

Наяна вскинула брови и удивленно присвистнула.

– Любящее сердце? – переспросила она. – С чего ты это взяла?

– Тихая девушка, послушная, застенчивая даже. Да мне-то это нравится. Да тяжело ей будет с моим сыном. Видела я, как щеки ее румянцем вспыхивали, когда она со случайным взглядом его встречалась. Жаль мне девчонку.

– Тебе-то что за забота, за чужую дочь переживать? Значит, так на роду ей написано. Повторит судьбу моей матери. Что с того?

– Да ее бы, может, подкрасить, причесать да одеть по-другому, может и ничего бы стала, преобразилась. Да только не поможет это. Не таких Орин любит, тихих да безропотных. Ему по нраву такие, что взглянешь и кровь забурлит. Вон их полно у нас сейчас по дворцу шастает. Наглые, дерзкие. Каждый день ссоры, иногда и до драк доходит. Да мне дела нет до них. Пусть хоть переубивают друг друга.

– Так не удивительно, что у сына предпочтения такие, раз у него мать – ты! – засмеялась Наяна.

– Да и сестра у него не лучше, – тут же парировала Шима.

Подруги засмеялись. Настроение царицы улучшилось. Волнение отступило.

– Права ты, Наяна. Нечего переживать раньше времени. Ничего. Над принцессой поколдуем немножко, с Орином поговорим… Может, все и образуется.

– А я тебе о чем? – поддержала ее Наяна. – Уж если у нас с тобой в свое время все разрешилось, то тут и вовсе дело пустяковое. А где сам виновник наших волнений?

– Рыбачит в темной бухте. Скоро должен вернуться.

*

С наступлением сумерек царская ладья причалила к берегу. Плавать ночью в темной бухте было опасно. Можно ненароком поймать подводное течение и разбиться о скалы. Поэтому решено было сделать привал, а утром снова отправиться в море.

Команда занялась приготовлением ужина. А царь Орин изволил прогуляться.

– Не ходите за мной, – прикрикнул молодой человек на последовавших за ним слуг. – Я хочу побыть один.

– Но это небезопасно, – возразил старый слуга. – Мало ли что может случиться.

– Что здесь может случиться? Никого вокруг.

– Нехорошие места тут. Темная бухта дурной славой пользуется. Нечисть тут всякая водится, – добавил один из матросов.

– Глупости, – отмахнулся царь. – Мы целый день рыбачили и никого, кроме рыбы не видели. Ступайте, займитесь своими делами. Я хочу побыть один.

Слуги с неохотой повиновались.

Орин побрел вдоль берега. Ему надо было все хорошенько обдумать. Последнее время предстоящая женитьба занимала все его мысли. Нет, он был не против. Наоборот, он прекрасно осознавал выгодность такой партии. Только вот невеста была совершенно не в его вкусе. Она совсем не походила на девушек, с которыми он любил заводить интрижки. Тихая, скромная, невзрачная. Про себя он называл ее серой мышью. Но это все ничего. С этим можно справиться. Гораздо больше его беспокоило то, что он-то как раз принцессе очень понравился. А может быть, девушка успела и влюбиться. Парень без труда заметил это своим наметанным глазом. При его появлении Дона краснела и смущалась больше обычного. А это дурной знак. Нет, была бы на ее месте другая, красивая и яркая, его бы такая вспышка чувств только порадовала. Но не в этом случае. Если бы принцесса подходила к вопросу их союза также рассудочно и холодно, как он, с ней можно бы было договориться. Жить в браке по расчету – это одно, а вот жить с нелюбимой, но любящей женой – совсем другое. Орина не прельщала перспектива ощущать возле себя чье-то страдание. И быть его причиной он тоже не хотел.

– Надо поговорить с принцессой начистоту, – размышлял молодой царь. – Все честно объяснить. И пусть сама делает выбор. Мое дело – предупредить.

В том, что он никогда не сможет полюбить принцессу, Орин ни секунды не сомневался.

*

Юша ждала появления мужчины. Она чувствовала приближение молодой и свежей крови, восхитительной и сладкой. И ей было очень любопытно взглянуть, с кем сведет ее этот вечер. Нет, охота не намечалась. Она была сыта и довольна. Но поиграть с возможной добычей! Какой хищник откажет себе в таком удовольствии. Это было бы прекрасным дополнением к плотному обеду.

Поглощенный своими думами, парень заметно отдалился от корабля и команды. Он обогнул большой валун и не удержался от возгласа удивления. На песке сидела прекрасная девушка в легком прозрачном платье, абсолютно не скрывавшем восхитительных прелестей молодого соблазнительного тела. Орин смущенно опустил взгляд и отступил назад. Неожиданное явление повергло парня в замешательство. Он не знал, как поступить: обнаружить ли свое присутствие или тихо удалиться. Но незнакомка его заметила и быстро развеяла сомнения.

– Привет, – с улыбкой молвила она.

– Здравствуй, – не поднимая глаз, ответил парень. Хотя желание взглянуть на прекрасное создание уже жгло его изнутри.