– Мало, – сказал Вечер.
– Можем добавить.
– Не успеешь.
– Что?! – сделал угрожающее движение владелец «феррари», но в это время его кто-то окликнул:
– Макс, можно тебя на минутку?
«Макс, значит», – подумал Вечер, ухмыляясь ему в спину.
Тренировка пролетела быстро. Сегодня были сплошные поединки. Соперники менялись друг с другом каждые несколько минут. Когда Вечер встал против невысокого коренастого парня лет семнадцати, то сразу же проиграл ему вчистую, получив два рубящих и один колющий удар в грудь.
– Как это у тебя получается? – удивился Вечер и, бросившись в атаку, напоролся еще на один удар.
– Не горячись, – произнес парень. – Я занимаюсь этим семь лет. И вот еще что, – придержал он Вечера за рукав. – Я смотрю, у вас с Максом теплые отношения. Лучше их прервать. Макс дерьмо еще то, да и дружок его, Машинский, которому ты по физии мечом съездил, тоже не краше.
– Поздно уже прерывать, – ухмыльнулся Вечер. – Они у нас теперь очень теплые.
– У Макса отец – владелец самого крупного банка в области. Местный финансовый король Ольстен, может, слышал. Ты даже не представляешь, какие у него возможности, – предупредил парень.
– Я тоже не шантрапа какая-нибудь, – ответил Вечер. – Увидишь сегодня, кто здесь король.
После тренировки Вечер дождался, когда Макс со своим приятелем Машинским выйдут на улицу, через минуту вышел сам, и перед его глазами возникла сценка, в предвкушении которой он пребывал всю тренировку: «феррари» Макса, зависть всего клуба, стоял с вдрызг разнесенным лобовым стеклом, с выбитыми фарами, передними и задними габаритами. Несколько хороших вмятин украшали капот и багажник.
«Десять штук зеленью, и это по самым скромным подсчетам», – прикинул Вечер и увидел Макса. Тот плакал, а вокруг стояла почти вся вышедшая из зала группа. «Я бы, наверное, тоже заплакал», – подумал Вечер и встретился взглядом с парнем, который предупреждал его о Максе. В глазах парня стояло изумление. Он приблизился и произнес:
– Меня зовут Леон. Теперь будь начеку, – а затем ушел в сторону.
Скоро все разошлись. Остались только Макс, Машинский и Вечер.
– Вы думаете, что короли, – громко и отчетливо произнес Вечер. Он готовил эту речь целый день. – Вы короли у себя за заборами, за стенами ваших шикарных домов. Вы можете быть крутыми в банках, дорогих ресторанах и магазинах, когда вынимаете из кармана кредитки, но не на улицах, потому что там на ваши деньги можно разве что купить мороженого. И потому короли улиц – это мы. А вам приходится ходить по этим улицам и ставить там машины…
Вечер не успел договорить. На него с криком: «Задавлю, щенок!» – бросился Машинский. Вечер предвидел такой ход событий и потому давно грел в кулаке кастет, пряча его за спиной. И когда Машинский оказался рядом, двинул изо всех сил кастетом ему под дых, а когда тот согнулся, добавил еще по челюсти и в ухо, тоже от души. Когда Машинский затих у его ног, Вечер поднял голову и посмотрел на Макса. Тот стоял и с удивлением смотрел на него. Видно, никак не ожидал от такого сопляка столь решительных действий. Вечеру тоже было удивительно, что Макс просто стоит, смотрит и ничего не предпринимает. Возможно, он был просто в растерянности, а возможно, что за этим ничего не выражающим взглядом крылось нечто другое, но Вечер был еще не искушен в подобных тонкостях.
* * *
Жара спала. Вечер шел домой, дыша прохладой первых сумерек, а с лица у него не сползала довольная ухмылка. Он поручил пацанам лишь слегка «подрихтовать» машину и тут же сматываться, но они, похоже, не смогли отказать себе в удовольствии и повеселились от души.
На лавочке перед домом, где он жил, маячила чья-то щуплая фигура. Вечер взглянул внимательней, узнал Узелка и остановился.
– Ты чего здесь?
Узелок поднял глаза, в которых стояли слезы.
– У меня товар украли. Клиент просил принести, я принес, а его дома не оказалось. Два часа у дома стоял, он так и не пришел. Пришлось с товаром в нашу берлогу идти. Такие дела лучше с собой не носить. Я там все и спрятал. А пока мы эту машину у клуба бомбили, кто-то спер. Душевный сказал, что надо к тебе идти. Не выгоняй меня, Вечер, я отработаю. Вот увидишь.
Вечер в раздумье стоял перед лавкой.
– Сколько украли? – спросил он.
– Пять грамм.
«Ощутимо, но не смертельно», – подумал Вечер.
– А где ты живешь?
– Да там же, где и жил.
– А почему угол не снимешь?
– Да кто ж мне его сдаст. Малой я еще, и паспорта нет.
– Ладно, пошли ко мне, – скомандовал Вечер после некоторых колебаний. – Переночуешь, помоешься, а утром решим, что делать.
Узелок целый час блаженствовал в ванне, а потом вышел из нее, худой, почти прозрачный.
«Еще не успел отъесться на новых хлебах», – подумал Вечер, глядя на него, и позвал на кухню ужинать.
Утром он повел Узелка к бабке Серафиме, у которой квартировал до этого. Бабка жила одна и два года назад приняла оборванца, каким предстал пред ней Вечер, больше из жалости и желания иметь рядом живую душу, чем из-за денег.
– Вот, бабушка, постояльца привел тебе. Примешь?
– Худой какой, – произнесла бабка Серафима, рассматривая Узелка. – Ну, раз ты привел, возьму.
* * *
Было два часа дня. Вечер не спеша двигался по одной из центральных улиц южной окраины к кафе «Парадокс», в котором по субботам собирались юги. Их группировка поднялась над остальными молодежными бандами города и стала самостоятельным подразделением. Пацаны не шестерили на подхвате у серьезных бандюг благодаря собственной идеологии и дисциплине. И то и другое внедрил все тот же Чепер. Группировка была не самой крупной, но жесткой, мобильной и сплоченной. Это не осталось без внимания криминальных авторитетов, и они время от времени пытались передоверять ей некоторые дела, но Чепер упорно шел в отказ. На вопросы других членов группировки он ответил так: «Дела эти тухлые. Они предлагают нам то, в чем сами мараться не желают. А мы должны заниматься не тем, что они сами делать не хотят, а тем, что они сделать не смогут».
И такой час настал, когда Сафа отхватил где-то по случаю огромную партию кокаина и она у него зависла. Большую часть денег для покупки наркотика он занял под проценты. Сафа и его гангстеры никогда раньше не имели дело с таким количеством кокаина, и он расходился катастрофически медленно, а доход съедали проценты. И тогда к Сафе пришел Чепер и предложил свои услуги. Сафа дал для пробы килограмм, который благодаря усилиям группировки растаял за неделю, как снег. В отличие от сытых, матерых и покрытых мхом зубров, гангстеров Сафы, юги были мобильны, голодны и имели молодые мозги, вращающиеся быстро, как пропеллеры. И благодаря этому они разбросали этот килограмм по городу быстро, как мороженое в жаркий день. Через неделю Чепер принес Сафе деньги и попросил еще товара. Речников Сафа привлек много позже, когда увеличилась потребность города в наркотике и появился героин, который Чепер отказался распространять.
Вечер подошел к кафе, распахнул дверь и шагнул внутрь. Его встретили аплодисменты.
В первый момент он ничего не понял и, прежде чем до него дошло, что хлопают ему, достиг почти середины зала. Но хлопали ему, это было вне сомнений, и Вечер растерялся.
Потом к нему вышел Чепер с какой-то очень длинной и узкой бархатной коробкой в руках.
– Вечер, мы тебя поздравляем!
– С чем? – глупо спросил Вечер, испытывая сильное желание попятиться.
– С днем рождения тебя, Вечер! Прими это от всех нас, – Чепер протянул ему коробку.
Вечер взял ее в руки и замер, окончательно растерявшись. В первый момент ему даже не пришло в голову заглянуть в коробку. Он обводил глазами лица югов и испытывал странное чувство, от которого щипало в носу. Еще не было такого в жизни, чтобы кто-то вспомнил о его дне рождения. Он и сам-то частенько про него забывал. А уж чтобы кто-то поздравил…
Присутствующие улыбались ему. Среди них близнецы Островерховы, Миха и Золотой, которые были вместе с Чепером еще с малых лет, а также Шеф, Крюгер, Коля Тернопольский и даже Фред Безголовый, он же Федя Безголов, прозванный так за поступки, которые скорее следовало назвать безумием, чем бесстрашием. И все остальные, многих из которых Вечер знал лишь в лицо, тоже улыбались ему.
– Ты коробку открой, – услышал он голос Чепера.
Вечер развязал ленту, открыл коробку и замер.
Внутри лежал самурайский меч.
– Настоящий? – спросил он.
– Самый что ни на есть! – ответил Чепер.
Вечер взял меч в руки и сразу почувствовал, что это не сувенирная игрушка, а прекрасно сбалансированное и опасное оружие. Таким сразу хотелось рубануть, что Вечер и сделал, и воздух, рассеченный острым лезвием, тихо свистнул.
– Вечер, надо что-то сказать ребятам, – негромко произнес Чепер. – Поблагодарить. Так принято.
Вечер обвел глазами зал. Он знал здесь далеко не всех, поскольку был новеньким, но всем был благодарен.
– Спасибо! – произнес он. – Меня еще никогда не поздравляли с днем рождения и ничего не дарили, – он хотел еще что-то добавить, но в горле у него неожиданно встал комок, и Вечер замолчал.
В зале опять захлопали.
В этот день Вечер впервые попробовал вино. За стойкой стоял сам хозяин «Парадокса», странного вида тип по кличке Парадокс, еще больше напоминающий парадокс, чем его кафе, – приплюснутый с боков череп, абсолютно белые волосы альбиноса и черные еврейские глаза. Вдобавок к этому хилые, невероятно покатые плечи, на которых вряд ли удержался бы ремень автомата, и мощные ноги борца.
– Вечер, – спросил он, – ты пил когда-нибудь настоящее вино?
– Я вообще никакого не пил, – ответил Вечер.
– Тогда выпьем. Я тут приберег специально для такого случая. – Парадокс полез под стойку и достал бутылку. – Первое вино, как первая женщина. Если она была шалавой, то достойных потом у тебя и не будет. Так и с вином. Поэтому первый раз обязательно надо употребить благородное, чтобы узнать истинный вкус. Вкус настоящей жизни.
Вечер посмотрел на бутылку семилетнего «Ай-Серез», потом перевел взгляд на Парадокса, которого едва знал.
– Спасибо!
Парадокс налил густое вино в высокие хрустальные бокалы.
– Давай! За тебя! Чтобы легко жилось тебе на этом свете, – произнес он, чокаясь с Вечером. – И чтобы ты во всем знал настоящий вкус. Ну, хотя бы в вине и женщинах. Все остальное эрзац. Даже кокаин.
Вино было сладковатым и чуть терпким. Вечер выпил бокал, и с непривычки у него закружилась голова.
Домой его отвез Узбек на своей машине.
– Знаешь, – сказал он, останавливаясь возле дома, где жил Вечер, – меч – это прекрасно, но они где попало не валяются, и, когда тебе приспичит, его может не оказаться под рукой. А кол можно в любой момент выворотить из забора. Хочешь, я научу тебя работать палкой?
– Конечно, – ответил Вечер.
Он был рад учиться всему.
* * *
Солнце понемногу склонялось к горизонту. Вечер шел в клуб. Он не спешил. Времени было достаточно, чтобы внимательным взглядом окинуть площадь, улицу, дом, витрину магазина или ресторана, толпу или лицо встречного человека. Вечер присматривался к городу, словно открывая его для себя. Наверное, так и было. Раньше он тоже видел это, но как бы периферийным зрением, когда замечаешь только очертания предметов да еще цвет. Он ходил по этим же улицам, но замечал совершенно другое – где что стянуть или подзаработать, видел лица таких же бродяг, как и он сам, еще места, годные для ночлега, и, конечно же, милицию. Остальное было ему неинтересно. Разве что новые иномарки. От их форм у Вечера иногда захватывало дух. Таким способом он постигал красоту. Когда он стал торговать коксом, вопрос ночлега и пропитания отпал, зато он мог попасть в тюрьму. И это опять же сужало окружающий мир до ежедневного маршрута за товаром на базар к маме Саре, а потом к клиентам. Жизнь разнообразили только занятия в школе фехтования.
Но теперь жизнь предстала перед Вечером во всем своем многообразии. Он слышал музыку, льющуюся из чьего-то окна, обрывки разговоров, видел цветы на клумбах, высоко оголенные ноги встречных девушек и голубое высокое небо над всем этим.
Подойдя к клубу, он заметил, что «феррари» Макса нет, а на его месте стоит уже не новый «мерседес» цвета мокрого асфальта. Вечер усмехнулся и вошел в клуб. Макс с Машинским были уже здесь. Они упорно не обращали на Вечера никакого внимания. В зале к нему подошел парень, который предупреждал насчет Макса.
– Ну ты даешь!.. – произнес он.
– Что? – Вечер прикинулся, что не понимает, о чем идет речь.
– Машина Макса!..
– А-а, – протянул Вечер. – Ну а я здесь при чем?
– При чем ты или ни при чем, это твое дело. Только держи ушки на макушке. Макс этого просто так не оставит.
– Леон! – позвал кто-то парня.
– Сейчас, – махнул он рукой. – А вообще, ты молодец. Но будь осторожен.
На этом занятии бамбуковыми мечами почти не работали, занимались в основном теорией. Тренер говорил непонятные вещи про внутреннюю энергию, концентрацию и дух воина. Вечер слушал рассеянно. Он знал одно – если не умеешь махать бамбуковой палкой, то никакая внутренняя энергия тебя не спасет.
После тренировки, выходя из клуба, он поймал на себе взгляд Макса, который садился в «мерседес».
Вечер по привычке пошел пешком. Общественный транспорт давно престал быть для него роскошью, но привычка ходить пешком осталась. Он не понимал, зачем куда-то спешить, если у тебя уйма времени.
Вечер прошел до середины улицы Героев Панфиловцев, свернул в переулок и по нему добрел до небольшого парка. Он миновал его, взошел на небольшой дугообразный мостик, переброшенный через узкую речушку, и в это время на другой его стороне возникли две фигуры. Вечер обернулся назад и увидел еще один силуэт. Он, пожалуй, был внушительней первых двух, но один. Вечер думал недолго. Он разогнался и побежал вниз по мостику, собираясь протаранить его головой, но вместо этого отлетел от него как мячик и упал на железо моста. Человек сделал к нему шаг, но схватить не успел. Вечер вскочил, бросился на тех двоих, что стояли на другой стороне моста, но было поздно.
Его зажали как раз на середине моста. По первым же ударам, посыпавшимся на него, он понял, что с ним не шутят и либо убьют, либо изувечат. Вечера в этой жизни били много раз, и к побоям он был привычен, но таких ударов, от которых едва не закатывались глаза, он еще не испытывал. И он летал как мячик по всему мосту, а потом в глазах стало окончательно темно. Он пришел в себя от боли и от чего-то холодного, во что погрузился с головой. Это была вода, его сбросили в реку, настолько мелкую, что в редком месте здесь можно было уйти с головой, но забитую корягами и разным другим хламом.
– Ну и что там? – раздался сверху голос.
– Не видно ни черта, – ответили ему. – Сейчас фонарь достану.
До Вечера мгновенно дошло, что его сбросили с моста, полагая, что в бессознательном состоянии он сразу пойдет ко дну. Если сейчас обнаружат, что он живой, то немедленно утопят как котенка. Он нырнул и выбрался на поверхность под мостом, который снизу был укреплен дугообразными трубами. Вечер, оседлав одну из них, пополз вверх, и в это время на воду упал круг желтого света, заметался по ее поверхности от берега к берегу, затем вверх и вниз по течению.
– Похоже, на дно пошел, – сказали на мосту.
– Похоже! Надо точно знать. Макс просил наглушняк его заделать.
Луч света продолжал метаться по воде и вдоль берега. Вечер заполз под самую середину моста и, неожиданно соскользнув с трубы, повис на ней спиной вниз. Троица стояла на мосту прямо над ним, и он замер, боясь шевельнуться. «Наглушняк, значит», – думал он. Руки и ноги у него понемногу уставали, а эти трое все еще топтались на мосту.
– Ладно, пошли, – через некоторое время произнес кто-то. – Поищем ниже по течению.
По мосту застучали каблуки, потом стало видно, как луч фонаря, направляемый уже с берега, мечется по воде, постепенно удаляясь от моста. Вечер попытался забраться на трубу и не смог – руки и ноги онемели окончательно. В попытке забраться на мост он дрыгнулся несколько раз, словно сосиска, но а потом сорвался и полетел в воду.
Вечер гулко шлепнулся об нее спиной и, боясь, что его услышат, быстро подгреб к берегу, вылез из речки и бросился бежать.
* * *
