В оставшуюся часть ночи кочевники ещё дважды пытались взять стены Радовника. Оба раза атаки сопровождались пением, поднимавшим мертвецов. Но нежить теперь лезла только снаружи, вдобавок, ратники узнали, как совладать с такими врагами. Форт удалось отстоять.
Предрассветные часы убаюкивали уставших воинов обманчивым покоем. Пограничники во главе с Эгер-Оггом сидели на стенах, гадая, нападут ли кочевники вновь. Остальных рыцарей командир Радовника вновь собрал в башне.
Кроме самого Нак-Эндарса, за столом сидели Бел с Дерелом да Элнир Анс-Мор. Ещё один рыцарь – Крегг Марн-Авилли, – тяжело раненый во время последнего приступа, лежал в своей комнате. Лион Ван-Ваэн, Саймон Ронэ-Паул и Ваурс Дренс-Калнир пали от рук нежити.
– Ночь ещё не закончилась, а мы лишились четверых рыцарей и более двух десятков простых ратников. Не все из них убиты. Но по словам лекаря, из покалеченных не каждый доживёт до завтрашнего полудня. Те же, кого не возьмут боги, сейчас не бойцы. – Неяркий свет свечи подчёркивал заострившиеся черты лица Нак-Эндарса и тёмные пятна у глаз. Из-за этого командир форта выглядел ещё старше. – Коли и дальше так пойдёт…
– Грязным дикарям, не знающим чести, посчастливилось застать нас врасплох! Ведали бы мы, что угроза исходит от оставшихся после боя покойников! Никто не ждал нападения изнутри, да к тому же от своих! Кабы ни это колдовство!– Анс-Мор ударил кулаком по столу. – Нужно было убить проклятую ведьму, когда она стояла у ворот!
Ук-Мак подумал, что, быть может, стоило отдать кочевникам палку, пусть это бы и нанесло урон гордости эмайнцев.
– Что сделано, то сделано, – слова Нак-Эндарса стали ответом и Элниру, и мыслям Дерела. – Теперь нужно решить, как нам выстоять.
– Их сила – в числе, – сказал Им-Трайнис. – Мы убиваем живых и сбрасываем со стен мёртвых, а они вновь поднимаются. Головы рубить не всегда сподручно, особливо, когда и тут и там супротивник… Нам бы сравняться с ними. А лучше – разорить лагерь и убить эту… босоркану. Если бы другой отряд ударил со стороны…
– Кстати была бы подмога, – согласно кивнул Улге Нак-Эндарс. – Но не приходится на это надеяться.
– Нужно отправить гонцов, – вскинулся Анс-Мор. – Смельчаков, что лисами проскользнут в темноте и доберутся до заставы или Фумина.
– Как они выйдут?
– Спустятся по верёвке со стены.
– Я готов, – поднял голову Дерел. – Я умею двигаться незаметно.
– Простите, любезный Ук-Мак, – запальчиво возразил Анс-Мор, – но первенство в замысле моё. И честь сего свершения должна принадлежать мне!
– Вы непревзойдённый мечник, господин Ук-Мак, – поддержал Элнира командир. – Нынче вы нужнее здесь.
Помешкав, Дерел с едва различимым вздохом склонил голову.
– Я могу пойти с господином Анс-Мором, – вызвался Им-Трайнис.
– Элнир сказал, тут нужен лис, а не буйвол, – возразил Ук-Мак. – А, зная, как ты ходишь по лесу, уместно говорить о целом стаде.
После таких слов, улыбнулся даже Нак-Эндарс.
– Господин Анс-Мор, – подвёл он итог, – возьмите двоих добровольцев из ратников и ступайте, покуда не рассвело. Поторопитесь, времени нет почти. И да хранит вас Ильэлл!
Радовник III
Заря растеклась по небосводу оранжевым огнём. И сразу полетели стрелы кочевников, раздалось пение ведьмы, по шатким, сделанным на скорую руку лестницам поползли живые и мёртвые воины…
Отбив очередную атаку, обессилевшие после бессонной ночи эмайнцы дремали прямо на стене.
Нак-Эндарс, щурясь, оглядывал дымы костров у леса, силясь определить количество врагов. Рядом молчаливо стоял Ук-Мак.
– Господин Нак-Эндарс, – к ним тихо приблизился ратник, только что поднявшийся по лестнице, – дозвольте сказать?
Командир жестом разрешил воину говорить.
– Лекарь просит передать, что трое раненых померли. И господин Марн-Авилли меж ними.
– После последнего боя убитые есть?
– Да, господин, двое.
– Отрубить головы. Всем мёртвым.
– Осквернить своих, господин? – вырвалось у ратника.
Проигнорировав допущенную вольность, Нак-Эндарс, не поворачиваясь, молвил:
– А ты хочешь, чтобы наших товарищей захватила ведьма? Чтобы лишились они заслуженного покоя и подняли мечи на живых?
– Нет, но… не гневайтесь, но не по-людски это, господин Нак-Эндарс, своим-то головы сечь… Иное дело, когда встанут…
– Поздно будет, – отрезал командир. – Даже коли я паду – и меня обезглавить до?лжно: без промедления и сомнений. Смирись, воин, нет для нас нынче ни привилегий, ни обычаев. Лишь обязанность сражаться… Господин Ук-Мак, прошу, проследите, чтобы выполнили приказ.
– Да, – коротко ответил Дерел.
Плотно сжав губы, он шагнул к лестнице.
В течение дня кочевники атаковали лишь дважды. Оба раза в бой шли только мертвецы. Живые воины поддерживали штурмующих частой, меткой стрельбой, мешавшей пограничникам достойно встречать нежить. И хотя никто из защитников форта не погиб, забот у лекаря прибавилось.
– Лишь Мишиморн может умереть, – докладывал целитель Нак-Эндарсу. – Ещё двое в ближайшие дни – не бойцы. Прочие к вечеру вернутся на стену.
– Следи за умирающими в оба глаза, – сурово распорядился командир Радовника. – Как кто перестанет дышать – голову долой.
– Помню и исполню в точности, – голос лекаря звучал безрадостно, но был твёрд.
– Ступай.
Нак-Эндарс и сам повернулся и широкими шагами направился к лестнице на стену. Оказавшись наверху, из-под руки оглядел даль.
– Не видать подмоги?
– Не было никого, – отозвался дозорный.
– И не будет, – раздался мрачный голос Эгер-Огга.
Рыцарь сидел у заборола, положив на колени обнажённый меч. Со скрежетом водя по клинку точилом, старался загладить зазубрины.
– Объяснитесь, господин Эгер-Огг!
Рудге безнадёжно взглянул на командира. Обычно тщательно выбритое лицо рыцаря покрывала белёсая щетина, подчёркивавшая запавшие от усталости щёки.
– Во время последнего приступа я отправил уважаемого Анс-Морна на Небесную равнину… если в его мёртвом теле ещё был дух. Сам не видел, но предполагаю, что среди штурмовавших форт кочевников находились и оба его спутника.
Уголки губ Нак-Эндарса опустились, глаза потухли.
– Уверены ли вы, что он то был? – глухо спросил командир.
– Готов прозакладывать душу, – Эгер-Огг отвёл взгляд и вновь принялся точить меч. – Видел его ближе, чем вас сейчас… Никто нам не поможет. Мы все останемся здесь.
Улге Нак-Эндарс некоторое время пристально глядел на него. После перевёл взгляд на небо. Оно уже начало темнеть, но далеко-далеко в вышине, облака, похожие на высыпавшиеся из перины растрёпанные пушистые перья, всё ещё светились пронзительной белизной.
– Вот какова участь наша, – тихо пробормотал старый воин. – Суровы боги. Но быть по сему!
Узнав о том, что надежды на спасение нет, Им-Трайнис и Ук-Мак переглянулись.
– Нужно было мне отправиться за подмогой, – сказал Дерел.
– Наверное, – согласился друг. – Пойдём, что ли, поедим напоследок?
Сидя за столом в башне, Ук-Мак крепко сжимал кружку с водой, которую ни разу не пригубил. Его загорелый лоб прорезали морщины, карие глаза невидяще глядели в бревенчатую стену.
Бел флегматично жевал кусок жареного мяса, с хрустом закусывая луковицей.
– Нужно прикончить ведьму, – сказал вдруг Дерел.
– Мысли и слова твои мудры, как всегда, – откликнулся друг. – Вот только нет возможности добиться желаемого. Иначе мы бы не готовились к худшему, а пили бы вино на победном пиру… Пожалуй, возьму на стену бутылку мильзенского. Хуже-то не будет…
– Главная трудность – выбраться из форта, – продолжал пограничник.
– И мяса тоже возьму, – кивнул Им-Трайнис. – К чему вино без доброй закуски?
– Ежели живому со стены не спуститься, так, чтобы его не заметили, может, мёртвому удастся?
– Наверняка, – с готовностью кивнул приятель. – Мертвецов они ценят, из них получаются хорошие слуги ведьмы.
– Надо чтобы враги думали, что лазутчик мёртв… Если прикинуться убитым и упасть со стены…
– То прикидываться тебе не придётся, ибо сломаешь шею, – закончил Им-Трайнис. – А после встанешь, отряхнёшься и полезешь обратно, чтобы прикончить парочку-другую товарищей.
– Должен же быть способ… – Дерел покачал головой и умолк в разочаровании.
В комнату вошёл Эгер-Огг. Не снимая пояса с мечом, уселся на один из свободных стульев. Несколько ударов сердца глядел на Бела, затем с гримасой сказал:
– Завидую я вашему аппетиту, господин Им-Трайнис. Мне вот кусок в горло не идёт.
– Тогда выпейте, – невозмутимо посоветовал Бел.
В холодных глазах Эгер-Огга сверкнул огонь. Но тут же пропал, зато по губам скользнула тень улыбки.
– Быть может, это и неплохая идея, господин Им-Трайнис.
– Я дурного не посоветую, – всё так же спокойно и доброжелательно заявил гигант. – И сам сделаю то же самое.
– Вы чудесный товарищ для последнего дня, – на этот раз Эгер-Огг улыбнулся по-настоящему. – Жаль, что прежде нам не доводилось много общаться.
– А если надеть несколько гамбезонов и броню? – внезапно сказал Ук-Мак.
– О чём ты, Дер? – ошарашенно воззрился на него Эгер-Огг.
– Размышляет, как соскочить со стены и не убиться, – ответил за товарища Бел.
Брови Эгер-Огга удивлённо взметнулись, но почти сразу вернулись на место.
– Тогда поддоспешники тебе не помогут. Лучше залезь в ящик или бочку: даже если не уцелеешь, хотя бы пару степных ублюдков пришибёшь.
Ук-Мак открыл рот, чтобы сказать какую-то колкость, да так и замер. Не дождавшись ответа, Эгер-Огг повернулся к Белу:
– Что вы говорили о выпивке, господин Им-Трайнис?
– Бочка! – воскликнул Дерел вскакивая. – Где командир?!
– На стене, – сообщил Эгер-Огг.
– Спасибо, Рудге, – проходя мимо рыцаря, Ук-Мак от души хлопнул его по плечу. – Благодаря тебе, может, и выйдет.
– По-моему, он повредился разумом, – проводив Дерела взглядом, промолвил Эгер-Огг.
– Это вряд ли, – возразил Им-Трайнис. – Скорее, придумает что-нибудь от отчаяния. Такое и раньше бывало. Скажем, когда служили мы в наёмном отряде у барона Лин-Виалдо. Однажды предали нас, окружили и загнали в лесное болото. Кое-кто потонул, остальные готовились к смерти. Тогда Дерел сделал штуки на ноги, похожие на небольшие плетёные щиты. Сказал, что на таких топь одолеем.
Иные воины решили прорываться с боем, другие послушали Ук-Мака. Побросали мы тогда доспехи, оставив лишь мечи. И в одном исподнем, на этих щитах пошли по трясине. Нелегко было: и обувка чудна?я носками за мокрый мох цеплялась, и падали мы не раз, и замёрзли так, что кости заледенели. Но ушли живые. А те, кто остался – полегли до единого.
Эгер-Огг несколько ударов сердца размышлял над услышанным. После сказал:
– Коли чрез него явят боги чудо и уцелеем мы, клянусь Ильэллом, в тот же день оставлю службу. Уеду туда, где ни неведомых тварей, ни бродячих дикарей, ни демонской волшбы.
– Но прежде выпьем вина и напоим мечи кровью! – с подъёмом заявил Бел.
– Я же говорю: отличный вы товарищ для последнего дня, – криво улыбнулся Эгер-Огг. – Где там ваше вино?
Кочевники напали прежде, чем Ук-Мак сумел отыскать командира. Под унылый ведьминский напев на стены упрямо лезли мертвецы с немигающими тусклыми глазами, и живые воины, издававшие воинственные кличи. Наткнувшись на копья и мечи защитников, они падали, затем вставали и вновь взбирались по лестницам. Кое-кому удавалось перебраться через острия ограды и тогда на стене разгорался бой. Эмайнцы старались побыстрее убить прорвавшихся, а те с безрассудной отвагой или безумием давили на пограничников, давая шанс подняться другим штурмующим.
Отбив первый за ночь приступ, и потеряв ещё двоих, ратники сидели в тягостном молчании. Бывалые солдаты видели, как тают их силы и немногие надеялись узреть зарю. С опаской вслушивались они в звуки ночи, ожидая, когда же вновь послышится голос ведьмы.
Вместе со своими бойцами Нак-Эндарс готовился к новой схватке. Шагая по боевому ходу, он подбадривал людей, говорил о силе и стойкости эмайнцев, разжигал ярость, напоминая об убитых товарищах. Дерел перехватил его, когда командир почти замкнул круг. Выслушивая идею Ук-Мака, Нак-Эндарс стоял, насупившись, исподлобья глядя в темноту за стеной. Затем с десяток ударов сердца молчал.
– Не верю, что выручит нас сия выходка, – вымолвил он, наконец. – Дозволяю лишь потому, что вижу в том единственный шанс отомстить проклятой колдунье за гибель эмайнских мужей. И потому, – его голос зазвучал совсем тихо, чтобы не услыхал никто поблизости, – что каждый рыцарь волен выбирать свой конец.
Ук-Мак не стал спорить. Поклонившись, поспешно отправился искать Бела.
