Действующие лица
Орацио, глава труппы, Оттавио в комедии[7 - Как сказано в обращении к читателю, в «Комическом театре» представлена вся труппа Медебака. Орацио – это сам Джироламо Медебак (1706 – ок. 1790), немец по происхождению (настоящая фамилия Метембах), актер на характерные роли, глава труппы с 1745 г. (в театре Сан-Мозе), перебравшись в театр Сант-Анджело, заключил с Гольдони контракт (одногодичный в 1747 г., четырехлетний в 1749 г.), продвигал гольдониевскую реформу. Отношения начали портиться как раз после сезона «шестнадцати комедий», когда Медебак ничего не заплатил Гольдони сверх положенного по контракту. Когда Гольдони в 1753 г. ушел в театр Сан-Лука, Медебак взял на его место Пьетро Кьяри и отдал в печать ряд комедий Гольдони без разрешения автора. Медебак сменил затем еще несколько театров, труппа распалась в 1775 г., в 1780 г. покинул Венецию. Плачида – его жена Теодора Раффи (1723–1761), дочь профессиональных актеров, начинала как танцовщица, замужем за Медебаком с 1740 г. Превосходная актриса на патетические роли, отличалась тяжелым и нервным характером, что приводило к многочисленным конфликтам в труппе (через несколько лет ее очередной нервный срыв вынудил Гольдони сочинять комедию без примадонны, что привело к рождению «Хозяйки гостиницы»). Беатриче – Катерина Ланди (ум. 1761), актриса, чей талант специально отмечал Пьетро Кьяри; Гольдони дал ее портрет в колоритном сонете, который вложил в уста персонажа «Поэта-фанатика» (II, 10). Эудженио – Франческо Фальки (ум. 1780), по амплуа «второй любовник» (заменял Медебака в амплуа «первого любовника», когда тот играл характерные роли), оставил труппу Медебака в 1753 г., перебрался вслед за Гольдони в театр Сан-Лука, где играл до 1763 г.; выступал в Дрездене и Модене. Лелио – Луцио Ланди (ум. 1774), амплуа «третий любовник», муж Катерины Ланди, Кьяри, отмечая его талант, указывал на некоторый недостаток прилежания (diligenza). Элеонора – Виттория Фальки, жена Франческо, описана в «Поэте-фанатике» (III, 11), будет исполнять роль Фатимы в «Жене из Персии». Виттория – известно только ее имя, через год ее заменит в амплуа субретки блистательная Маддалена Раффи Марлиани, Коралина по сценическому имени, жена Джузеппе Марлиани, прославившаяся в роли Мирандолины. Тонино – Антонио Кристофоро Коллальто Маттиуцци (1717–1778), один из самых известных Панталоне в истории маски, Гольдони готовил его к дебюту в труппе, который состоялся как раз на премьере «Комического театра», с 1759 г. в парижском театре Итальянской комедии, ему расточал похвалы сам Гольдони (в предисловии к «Честному авантюристу»). Петронио – никаких сведений. Ансельмо – Джузеппе Марлиани (1720 – после 1782), из Пьяченцы, начинал как канатный плясун в труппе родителей Теодоры Медебак, на роль первого дзанни перешел у Медебака, отличался и в исполнении драматических ролей. Джанни – никаких сведений, уже в 1751 г. роль Арлекина стал исполнять другой актер, Фердинандо Коломбо.].
Плачида, примадонна, она же Розаура.
Беатриче, вторая актриса.
Эудженио, второй любовник, он же Флориндо.
Лелио, поэт.
Элеонора, певица.
Виттория, фантеска, она же Коломбина.
*Тонино, венецианец, Панталоне в комедии.
Петронио, в комедии играет Доктора.
*Ансельмо, играет Бригеллу.
*Джанни, играет Арлекина.
Суфлер.
Стремянный[8 - Стремянный (staffiere) – слуга, сопровождавший господина на выездах и выходах (изначально державший стремя при посадке на лошадь). Разница в функциях между итальянским «стаффьере» и русским «стремянным» есть (итальянский больше используется для представительства), но вряд ли имеет смысл переводить его каким-то другим словом.] певицы, с речами.
Служители в театре, без речей.
Постоянная декорация изображает сам театр, где представляются комедии, со сценой и видом на двор, в дневное время, без освещения и без зрителей.
Три персонажа, отмеченные знаком *, говорят на венецианском языке с некоторыми ломбардскими вкраплениями.
Действие первое
Явление первое
Поднимается занавес, и прежде, чем он будет окончательно поднят, выходит Орацио, затем Эудженио.
Орацио (обращаясь за сцену). Стойте, стойте, не поднимайте занавес, стойте.
Эудженио. Синьор Орацио, почему вы не хотите, чтобы подняли занавес?
Орацио. Для репетиции третьего действия не надо поднимать занавес.
Эудженио. Но и опущенным его держать нет причины.
Орацио. Да нет, синьор, есть причина, есть причина. Вам, конечно, и в голову не придет, о чем я думаю. (За сцену.) Опускайте занавес.
Эудженио (за сцену). Постойте. Если опустят занавес, тут будет темно и для нашей репетиции, синьор директор, придется давать освещение.
Орацио. Тут вы правы, лучше занавес поднять. (За сцену.) Поднимайте, не хочу тратиться на свечи.
Эудженио. Браво, да здравствует бережливость.
Орацио. Э, друг, без бережливости беды не оберешься. Актеры – люди небогатые. Сколько наживают, столько и спускают. Счастливы те, кто к концу года сводит баланс без убытка, но у большинства расход превышает доход.
Эудженио. И все же почему вы не хотели поднимать занавес?
Орацио. Чтобы никто не видел, как мы репетируем.
Эудженио. Кто это утром заявится в театр?
Орацио. О, есть такие проныры, которые и затемно всюду пролезут.
Эудженио. Наша труппа и без того известна, откуда взяться такому любопытству?
Орацио. У нас есть новые актеры.
Эудженио. Это правда, лучше бы их не видели на репетициях.
Орацио. Когда актера хотят выставить в выгодном свете, нужно подогреть желание у публики и дать ему роль небольшую, но выигрышную.
Эудженио. Есть такие актеры, которые упрашивают поэтов, чтобы им досталось не меньше двух третей пьесы.
Орацио. Это плохо, хуже некуда. Если они хорошо играют, то все равно наскучат, а если скверно, то публика бесится.
Эудженио. Однако мы теряем время. Наши товарищи не торопятся.
Орацио. Это в обычае у актеров – поздно вставать.
Эудженио. Нет ничего мучительнее репетиций.
Орацио. Без репетиций хорошим актером не стать.
Эудженио. А вот и примадонна.
Орацио. Удивительно, что она пришла раньше всех. Обычно примадонны любят, когда их дожидаются.
Явление второе
Те же и Плачида.
Плачида. Вот оно как: я пришла первая. Остальные дамы считают ниже своего достоинства прийти вовремя? Синьор Орацио, если они опоздают, я уйду.
Орацио. Дорогая синьора, вы только что пришли и уже недовольны. Имейте терпение, я ведь терплю, вы тоже потерпите.
Плачида. Могли бы послать за мной, когда все соберутся.
Эудженио (тихо к Орацио). (Слышали? Вот как должна говорить примадонна.)
Орацио. (Тут требуется политичность, надо ее умаслить.) Моя синьора, я просил вас прийти раньше остальных, чтобы обсудить в узком кругу кое-что относящееся к постановке наших комедий.
Плачида. Разве вы не глава труппы? Как вы скажете, так и будет.
Орацио. Это так, я могу распоряжаться, но мне бы хотелось, чтобы все были мной довольны и первым делом вы, к кому я питаю особенное уважение.
Эудженио (тихо к Орацио). (Неужели вы будете полагаться на ее советы?)
Орацио (тихо). (Это мое правило: выслушиваю всех и поступаю по-своему.)
Плачида. Скажите, синьор Орацио, какую комедию вы хотите дать завтра вечером?
Орацио. Это новая комедия, она называется «Отец – соперник сына». Вчера мы репетировали первое и второе действие, сегодня будем репетировать третье.
Плачида. Я согласна репетировать, но не уверена, что к завтрашнему вечеру она будет готова.
Эудженио (тихо к Орацио). (Слышали? Она не одобряет.)
Орацио. (Не беспокойтесь, одобрит.) Какую же комедию, по-вашему, лучше дать завтра?
Плачида. Поэт, который снабжает нас комедиями, в этом году сочинил шестнадцать новых – все с характерами, все с прописанными ролями. Дадим одну из них.
Эудженио. Шестнадцать комедий за год? Быть того не может.
Орацио. Однако это так, он их написал. Обещал написать и сделал это.
Эудженио. И как называются эти шестнадцать комедий, написанные за год?
Плачида. Я вам скажу: «Комический театр», «Чванливые дамы», «Кофейня», «Лжец», «Льстец», «Поэты», «Памела», «Кавалер со вкусом», «Игрок», «Истинный друг», «Мнимая больная», «Благоразумная дама», «Не ведающая родства», «Честный авантюрист», «Ветреница», «Бабьи сплетни», венецианская комедия[9 - Это своего рода презентация всего сезона шестнадцати комедий.].
Эудженио. Среди них нет комедии, которую мы хотим давать завтра вечером. Разве она не того же автора?
Орацио. Да, того же, но это маленький фарс, который не входит в счет его комедий.
Плачида. Отчего мы хотим давать фарс, а не какую-нибудь из настоящих комедий?
Орацио. Дорогая синьора, у нас недостает актеров на две серьезные роли, мужскую и женскую. Мы ждем их приезда, а пока их нет, мы не можем давать комедии характеров.
Плачида. Хороши же мы будем, если придется играть только комедию масок. Всем уже опостылело видеть и слушать одно и то же, зрители знают, что скажет Арлекин прежде, чем он откроет рот. Что до меня, заявляю вам, синьор Орацио, что в старых комедиях я выступать не согласна, я без ума от нового стиля, лишь он мне нравится, завтра я играть буду, пусть это не комедия характеров, но, по крайней мере, написана хорошо, и чувства, в ней показанные, производят впечатление. Но если так и будет не хватать актеров, то на меня можете не рассчитывать.
Орацио. Но, однако же…
Плачида. Вот что, синьор Орацио, я уже здесь стою целую вечность, хватит с меня. Я иду к себе в уборную. Позовите меня, когда начнется репетиция, и передайте синьорам актрисам, чтобы впредь не заставляли ждать примадонну. (Уходит.)
Явление третье
Орацио и Эудженио.
Эудженио. Можно лопнуть со смеху.
Орацио. Вам смешно, а меня злоба душит.
Эудженио. Сами же говорили, что нужно терпение.
Орацио. Тут никакого терпения не хватит.
Эудженио. А вот и Панталоне.
Орацио. Дружище, окажите любезность, поторопите дам.
Эудженио. Охотно. Уверен, что найду их либо в постели, либо за туалетным столиком. Это их главные занятия: отдыхать или наводить красоту. (Уходит.)
Явление четвертое
Орацио, затем Тонино.
Орацио. С добрым утром, синьор Тонино.
Тонино. Мое почтение.
Орацио. Вы, кажется, сегодня не в духе?
Тонино. Не знаю. Знобит немножко, нет ли у меня жара?
