Я предпочту переждать где-нибудь вдалеке, пока Зотов не покинет город. Наверняка он здесь ненадолго, я не интересовалась, но у него травмирована нога, и даже дураку ясно: это вынужденный отпуск. А потом он уедет, возможно, еще лет на семь или десять. А мы… мы с Марусей останемся здесь.
Капустин пуляет в меня следующим вопросом:
– Я в двенадцать отправил тебе сообщение, ты его не открыла. Динамишь меня, Агуша?
– Что?! – возмущаюсь я. – Нет!
Я не собиралась рассказывать ему, что с семи утра кручусь как белка в колесе, но он бы и не стал претендовать. Ласковым голосом говорит:
– Не волнуйся так, я не обиделся.
Можно подумать, я волновалась!
– Что за университет? – получаю следующий вопрос.
– Медицинский! – сообщаю раздраженно.
В нашем городе один-единственный медицинский, так что пояснения Даниле не требуются.
– Ты до сих пор там учишься? – слышу легкое удивление в его интонации.
– Представь себе. Ты же не думаешь, что ребенка мне родила суррогатная мать?
Мои бывшие одногруппники сейчас оканчивают ординатуру. Ребята, с которыми я успела проучиться первый курс и сдать летнюю сессию. А потом я ушла в академический отпуск – несложно догадаться по какой именно причине. И именно по этой причине мое обучение так затянулось, но я ни о чем не жалею.
Смех Данилы искренний и веселый. Он снимает с моих плеч часть напряжения, но я все еще помню, с кем разговариваю, и этот кто-то все еще не объяснил, зачем звонит.
– Ты освободилась? Уже почти три…
– Я свободна.
Не вижу смысла врать, ведь все это меня по-прежнему ни к чему не обязывает.
– Ты зависаешь все там же? В четвертом корпусе? – спрашивает Капустин.
– Да…
– Буду через двадцать минут. Черный «БМВ» семь три семь. Жди у шлагбаума.
Изумленно смотрю на телефон с прерванным вызовом у себя в руке.
Он действительно занял свою должность не случайно: его способность заговаривать зубы просто поразительна!
Порывшись в телефоне, нахожу в одном из мессенджеров непрочитанное сообщение от уже знакомого номера и быстро читаю. Капустин просит позвонить ему, если я свободна.
Глядя по сторонам, прикусываю изнутри щеку, решая, что мне делать.
Можно подумать, у меня огромный выбор! Не стану же я вести себя, как ребенок, и убегать!
Вываливаю на стойку гардероба номерок, решая отправиться к шлагбауму и встретиться с Капустиным лично. В конце концов, мы не виделись семь лет, возможно, еще столько же не увидимся.
Резкими движениями заталкиваю в рюкзак халат, надеваю куртку и повязываю вокруг шеи снуд.
Пока бреду вдоль главной дороги к парковке по притоптанному снегу, думаю о том, что моему прошлому с Зотовым давно пора стать чем-то вроде миража, но, вопреки всему, даже семь лет спустя оно кажется реальнее некуда – до мелочей, до запахов и вкусов!
Подойдя к шлагбауму, переминаюсь с ноги на ногу от холода и дую на озябшие в варежках руки, чувствуя, как по телу разливаются трепет и волнение.
В груди щекочет, пока всматриваюсь в проезжающие мимо машины.
В моем животе неспокойно. Напряжение стягивает его низ в тугой жгут, сердце под свитером делает скачок.
Когда в нескольких метрах от меня, разбросав колесами грязный придорожный снег, паркуется черный джип «БМВ», в голову лезет непрошеное воспоминание: красный дерзкий спорткар, на котором семь лет назад мой парень забирал меня отсюда же. От этого самого шлагбаума.
Зотов начал обеспечивать себя с четырнадцати лет, а в шестнадцать купил первую машину. Когда мы с ним встречались, они с Даней часто забирали меня с занятий на машине Марка.
Как и любой семнадцатилетней девчонке, мне дико льстило, что мой парень – хоккеист и приезжает за мной не на трамвае и не на троллейбусе, а на броском «Додже», но я любила его не за это…
Я гордилась им, его успехами и целеустремленностью. И сходила с ума от того, как он на меня смотрит и как целует…
Стук сердца перемещается куда-то в область горла. Сглатываю и напрягаюсь, когда дверь тачки резко распахивается и до тошноты приветливое лицо Капустина находит взглядом мое.
Я вижу на переднем пассажирском сиденье его «леопардовую» подружку, стекла задних дверей непроницаемо тонированы.
Данила легкой трусцой оббегает капот машины, и у меня подкашиваются колени в тот момент, когда он берется за ручку дверцы и тянет ее на себя.
Я отлично помню, как зовут лучшего друга Капустина. В девятнадцать они всюду таскались вместе, как близнецы, а сейчас… Сейчас я боюсь, что эту традицию они до сих пор соблюдают!
Облако пара вырывается из моего рта.
Впиваюсь пальцами в лямку рюкзака и неподвижно сверлю глазами спину Данилы. На нем расстегнутая парка, под ней спортивный костюм из штанов и толстовки.
Задерживаю дыхание, наблюдая за тем, как Капустин опирается одной рукой на распахнутую дверь, а второй приглашает меня сесть в салон, говоря:
– Садись, а то попу отморозишь.
Стоя на месте, ощущаю, черт возьми, облегчение.
Заднее сиденье пустое, и оно манит меня внутрь салона: под моим носом сосулька, руки превратились в ледышки – сегодня минус пятнадцать, и нужно быть круглой дурой, чтобы отказаться от этого предложения, поэтому я принимаю его не задумываясь.
Теплый воздух гостеприимно набрасывается со всех сторон, когда Даня захлопывает дверцу. Вместе с расслабляющим теплом на меня набрасывается еще и пассажирка с переднего сиденья.
– Привет-привет! – фонтанирует она, обернувшись ко мне. – Как дела? Какие милые штуки… как они называются? – хихикает и тычет наманикюренным пальцем в мои варежки.
– Эм-м… привет… – Перевожу взгляд на Капустина в поисках помощи, как только он занимает водительское сиденье.
Этот засранец широко улыбается и молчит, кажется, не собираясь мне помогать, а я понятия не имею, как общаться с людьми, у которых критически низкий ай-кью.
– Все… кхм… хорошо… – Мечусь взглядом между ними двумя.
– Ты здесь учишься, да? – Блондинка переводит взгляд на лобовое стекло. – На врача?
– На стоматолога… – бормочу, наблюдая, как Данила разворачивает машину.
– Я вчера не успел вас познакомить, приношу извинения, – включает Капустин радушного хозяина. – Аглая, – указывает на меня. – Ника, – представляет свою недалекую подругу.
– Мяу! – урчит та и трется щекой о проступившую щетину Данилы.
Мое лицо кривится. Лицо Капустина в зеркале заднего вида выглядит невозмутимым. Он поистине на своем должностном месте. Такое терпение!
– Так какие у тебя планы? – спрашивает он, посмотрев на меня через зеркало.
– Мои планы? – спрашиваю, откашлявшись.
– Ага. Мы же договорились. Дача, хорошая компания…
Мы ни о чем не договаривались, и за эти годы наши представления об «отличной компании», кажется, слишком сильно разошлись.
Его подруга красит огромные губы красной помадой, откинув солнцезащитный козырек.
– Бери с собой дочь и мужа… – продолжает он рассуждать, направив машину к выезду из студгородка.
– У меня нет мужа, – отвечаю зачем-то.
– Тогда – парня и дочь. Там будут дети. Парочка. Помнишь Артура-Страйка?
– Который в свои ворота постоянно забивал? – уточняю.
– Ага! – смеется он. – У него трое уже… и четвертый на подходе.
Тихо фыркнув, спрашиваю, покосившись в окно и игнорируя тему моего «парня»:
– Куда мы едем?
– На заправку, – сообщает Капустин.
– Данечка делает такой вкусный шашлык! Да, Зай? – обращается к нему Ника.
– Угу, так что? – Он снова перехватывает мой взгляд в зеркале.
– Я… – мнусь, не зная, что ему, черт возьми, сказать! – У меня дела…
– Ну тогда побудешь пару часов, потом отвезу тебя назад. Соглашайся, – улыбается мне обаятельной улыбкой через зеркало. – Хочешь – возьми подругу…
Глава 8
Я перестаю копаться в себе и царапать ногтями джинсы на коленях, когда Даня ловко загоняет машину в узкий проезд подземной парковки городского ТЦ. Разобравшись со шлагбаумом, он заезжает на второй уровень и паркуется под звуки новогодней песни, которая брызжет из динамиков.
До Нового года чуть больше недели. Не знаю, почему все происходящее свалилось на меня в конце года, может, это дурная примета?
Не знаю также, в каком аффекте я позвонила Тане и спросила, где она!
Капустин будто Джин из бутылки. Его компания делает реальность вокруг легкой и ненавязчивой, это зашоривает глаза, вот откуда мой аффект.
Нет ничего ужасного в том, чтобы побывать на его даче. Я ведь ненадолго, и такси никто не отменял, а вероятное присутствие там Зотова… плевать мне на него, ведь кроме Марка там будет немало знакомых ребят, с которыми мы отлично ладили.
Теперь я с Капустиным и его подругой здесь, на подземной парковке, и мы ждем Капустину, которая до моего звонка тусовалась наверху в книжном магазине.
У Тани выходной. Может быть, и ее и мои выходные выглядят не настолько впечатляющими, как те, о которых всю дорогу сюда возбужденно повествовала Ника, но не у всех есть свой популярный маникюрный салон и время, чтобы летать в Сочи на выходные.
Я замечаю Таню, как только распахивается металлическая дверь, ведущая из Центра на парковку, и прошу Данилу посигналить, чтобы обозначить наше местоположение, когда подруга растерянно крутит головой по сторонам.
– Кто такой? – без особых эмоций интересуется господин чиновник, подаваясь вперед и вжимаясь грудью в руль, чтобы лучше видеть парковку.
Выглядываю между передними сидениями и наблюдаю, как рядом с Таней шагает высокий худой парень в очках.
Это Альберт – ее сосед и друг детства. Ходить по книжным магазинам – для них что-то вроде совместного хобби. Мою подругу успокаивают все эти книжные стеллажи, запах хрустящих страниц, а на кассе она обожает набрать кучу всякой ненужной дребедени, которой потом снабжает Марусю.
Вернувшись на свое место, жду, когда откроется задняя дверь. Таня забирается в салон через полминуты вместе с сырым спертым парковочным воздухом.
Я ничего не объяснила, когда сказала, что заеду за ней через полчаса. Я и сейчас не знаю, как объяснить происходящее, встречая ее удивленный и немного настороженный взгляд.
– Что происходит? – Таня двигается в середину, бросая косой взгляд на водительское кресло. – Садись ты уже! – требовательно кидает через плечо, посмотрев на Альберта.
Ему приходится сложиться вдвое, чтобы протиснуться на сидение, потому что его рост далек от среднего. Когда это удается, его острые колени упираются в водительское кресло. Как раз в область почек Капустина.
– Это мой парень. Альберт, – Таня представляет своего соседа, заставляя меня тем самым удивленно хлопнуть ресницами.
В ответ она посылает мне очень говорящий взгляд – «так надо!» – и ментально просит ни о чем ее не спрашивать.
Из каких бы соображений она ни объявила Альберта своим парнем, решаю просто смолчать. Ее «бойфренд» испускает недовольный вздох, и по его симпатичному, почти смазливому лицу можно понять, как он относится ко всему этому спектаклю.
Протянув руку, Капустин меняет положение зеркала заднего вида, и угол его наклона говорит мне о том, что Данила изучает пассажира за собой.
– Добрый вечер, – Альберт поправляет очки в стильной квадратной оправе, потом просовывает ладони между тесно сжатых коленей.
– Приве-ет! – звонко отзывается Ника, развернувшись в своем кресле.
– Добрый… – Капустин возвращает зеркало в исходное положение и оборачивается, окинув взглядом мою подругу.
Ее волосы собраны в высокий пучок с вьющимися у висков прядками, одета она в объемный пуховик с меховой опушкой на воротнике.
– Мы едем за город, – уточняет Данила. – Пристегнитесь.
Острый и вопросительный взгляд Капустиной полосует меня по лицу, но, мотнув головой, теперь сама прошу ее ни о чем не спрашивать!
