– Хм. Вообще-то, я о другом. О деньгах, которые Вы не берете.
Ольга с удивлением посмотрела на Данилевского, и он пояснил:
– Бывшая жена сказала, что у вас все их берут. А Вы отказались. Почему?
Смягчившись и, явно польщенная, она начала объяснять:
– Видите ли, взятками можно нажить крупные неприятности. Мой диплом и годы, проведенные в институте, не стоят тех денег. Ваша жена – простите, бывшая жена – по-моему, чудовищно неправа. Если кто-то и взял ее деньги, это не значит, что так поступает каждый врач. По крайней мере, можно принять благодарность в конверте, но только тогда, когда пациент идет на поправку. А тяжелый больной – вдруг он завтра умрет? А потом будут претензии: как же так, вы деньги взяли и не уберегли… Как будто человек – это механизм какой-то.
– А разве нет? – вновь улыбнулся Данилевский.
– Конечно же, нет! Каждый индивидуален. У каждого есть свои особенности.
– Никогда не задумывался об этом. Признаться, я частенько слышал о том, что врачи требуют денег, но теперь, благодаря Вам, понял, что это не так.
– Это все средства массовой информации. В газетах – сплошные разборки врачебных ошибок и ни слова о достижениях. Все читают, и создаётся картина, будто мы не лечим, только взятки берём. Хоть бы кто-нибудь рассказал, как мы тяжелых больных спасаем.
Меж тем они дошли до автобусного кольца. Около столбика с желтой вывеской номеров стояло две полупустых маршрутки.
– Ну все, вон моя стоит, – указала Ольга на одну из них. – Я поехала.
Поехала? Одна? А ведь сначала соглашалась, чтобы ее проводили до дома, отметил про себя Данилевский.
– Оля, а телефон?
– До свидания.
Она хотела было убежать, но Данилевский мягко взял ее за руку:
– Оленька, обманывать не хорошо. Вы обещали.
– Ничего я не обещала, – ответила она и примирительно добавила: – запишите мне свой. Я отдохну – и сразу же позвоню вам. Но берегитесь, если нарвусь на жену!
«А вы, Ольга Ивановна, злючка. Это даже забавно!» – думал Данилевский, царапая на клочке бумаги свой рабочий и домашний номер. Мобильный он не написал – входящие и исходящие звонки тогда стоили очень дорого, экономия была в порядке вещей.
– Телефоны готовы, – сказал он, – протягивая записку. – Не захотите встречаться – я не настаиваю. Но вдруг я понадоблюсь Вам как программист?
– Так вот, значит, чем Вы занимаетесь, – улыбнулась Ольга. – Компьютера у меня нет, но всё равно – интересно!
6
Лабиринт
На работе до вечера Данилевский хмуро сидел за монитором, по привычке иногда выходя на перекуры. Он даже пытался курить за рабочим столом, но тут же был одернут некурящими коллегами – женщинами, старавшимися вести здоровый образ жизни. Их было всего две, но от их принципов страдал весь отдел. На минутку прибегала Майская – худая бухгалтерша, не устоявшая перед чарами Борьки Загребина. Она была настолько высокого роста, что приходилась вровень Данилевскому. Свои короткие волосы Майская постоянно перекрашивала, и сейчас они были неестественно бордового цвета. Цвет назывался «дикая слива». Еще Майская носила большие очки, что делало ее похожей на стрекозу. За последний месяц ее приходы в отдел участились, что не ускользнуло от внимания окружающих. После ухода Майской посыпались едкие комментарии, парируемые явно польщенным Борькой.
А вечером позвонила Лана.
– Приходи завтра ко мне, – сказала она.
«С чего это вдруг?» – удивился Данилевский. Оказалось, Лосев уехал в срочную командировку.
– И на долго он отбыл?
– Не знаю точно. Дня на два – три.
Данилевский возмутился:
– Ты соображаешь, куда зовешь меня? Чтобы я очутился героем плохого анекдота, когда внезапно возвращается муж?
Конечно, он немного лукавил – он бывал у нее дома в отсутствие Лосева. Сколько горячих ночей было проведено в той квартире!.. Но теперь Данилевский, вспоминая об этом, удивлялся, как мог тогда на такое решиться.
– Ну что ты, – возразила тем временем Лана, – мне самой это не выгодно. Я-то больше тебя потеряю. Так что не беспокойся – все под контролем.
Данилевский усмехнулся:
– Может, тогда переедешь наконец ко мне, и нам не придется больше прятаться?
Она замялась и, стараясь смягчить разговор, сказала:
– Данте, миленький, я сейчас не могу этого сделать. Ты же знаешь нашу ситуацию…
Он знал. Он слышал об этом уже в течение нескольких лет: Антон должен полностью выкупить свой бизнес, тогда они станут независимы от партнеров, и можно будет развестись. Говоря по правде, Данилевский не совсем понимал, какое отношение бизнес имеет к браку, но спорить с Ланой было крайне сложно.
– Я вечером дома и буду тебя ждать, – предложил он.
Они еще поболтали о чем-то – именно поболтали, это был разговор ни о чем, – и распрощались. «Надо Алле деньги вернуть», – вдруг вспомнил Данилевский. Предназначенная для больницы купюра все еще находилась у него.
Дозвониться до бывшей жены оказалось делом не простым. В результате телефонного разговора вечер грядущего дня обещал быть необычайно насыщенным: Данилевский поочередно ждал в гости и любовницу, и бывшую жену. Он даже немного забеспокоился, что может произойти накладка, но вскоре беспокойство сменилось усталостью. Как же они обе издёргали его своими «хочу-не хочу», «могу-не могу» и «ты бы сходил, ты бы сделал»… «Если одна опоздает или другая вздумает прийти раньше, им же хуже», – бесстрастно подумал Данилевский и включил Интернет.
Сайт независимых новостей. Заголовки манили:
«Миллениум: будет ли конец света?»
«До краха компьютеров остается девять с половиной месяцев»
«Коронованный долгожитель празднует сто шестидесятый день рождения».
* * *
После юбилея Короля-Мумии минуло всего две недели, а у Густава Девятого уже появился повод для визита в Эвентурское королевство, где царствовала королева Августа.
Весь день Виктория не могла найти себе места. «Встреча лидера государства» – момент, когда Густав с сопровождающими выходили из небольшого белоснежного самолета на яркие ковровые дорожки, был наполнен особенного волнения. «Он приехал. Боже, как скоро это случилось… А вдруг у него действительно только деловой интерес?» Виктория с волнением наблюдала, как вслед за монархом из самолета появляется его свита. Министр финансов, министр иностранных дел… Советника по социальным вопросам не было, хотя раньше Густав Девятый брал ее с собой повсюду. Отсутствие тощей дамы вселяло в Викторию надежды.
Потом прошла дипломатическая встреча, на которой монархи обсудили пути дальнейшего сотрудничества, и наступило время ужина.
Стол накрыли в самом большом зале замка. Испокон веков здесь проходили королевские пиршества. Этот зал помнил крестины принцессы Авроры – те самые, на которых явившаяся без приглашения фея прокляла новорожденную, а другая, из числа официально приглашенных гостей, постаралась смягчить проклятие. Несколько столетий минуло с тех пор. Теперь приглашать ко двору фей стало считаться дурным тоном, и никому из них нынче в голову не приходило обижаться на королей. Феи жили в своих маленьких домиках, тихо наблюдая, как граждане сказочных королевств овладевают чудесами современной техники, и снисходительно улыбались: они-то знали, что рано или поздно всё равно обратятся к ним.
За весь день Густав Девятый ни разу не обратил на Викторию заинтересованного взгляда. Все время он оставался сух и бесстрастен, и лишь дежурная вежливая улыбка скрашивала его лицо. Как будто не было ничего в Тибии… «А может, действительно не было? – сокрушенно подумала Виктория. – Неужели мне все показалось?..»
То же происходило и за ужином. Велась обычная светская беседа; ни слова не было сказано гостем Принцессе. Девушка была в отчаянии. «Какая же я самоуверенная дура», – ругала она себя, сгорая от стыда за свои влюбленные взгляды.
Королеву Августу ситуация радовала – выходило, что дочери опасная связь не грозит.
Вечером, когда совсем стемнело и гости разошлись в отведенные им покои, Виктория отправилась к себе, от расстройства не пожелав ни с кем разговаривать. Придя в свою комнату, она разрыдалась.
Время перевалило за полночь, но Виктории не спалось. Она даже не ложилась, предаваясь передумыванию минувшего дня. В комнате царила духота, от которой не спасало даже открытое окно – на улице стояло безветрие. Отодвинув легкую занавеску, Виктория с удовольствием вдохнула ночной воздух. Он казался наполненным легкой прохладой и ароматами свежих трав. «Надо пойти погулять, – вытерев слезы, подумала Виктория. – Там так спокойно и хорошо… Подышу свежим воздухом и, быть может, засну. Господи, как же глупо я себя вела! Как стыдно, как нестерпимо стыдно!..»
Переодевшись в любимые джинсы и футболку, зашнуровав кроссовки, она вышла из комнаты.
В коридорах замка оказалось пустынно – час стоял поздний, все давно спали.
В парке было темно и немного прохладно. Луна стояла высоко, переливаясь серебристым светом на листьях высоких, ровно подстриженных декоративных кустов. Это был удивительный парк, появившийся во времена, когда замковые укрепления потеряли свою актуальность, а в моду вошли сады. Король, правивший в те годы, захотел создать то, чего не было ни у кого из соседей – огромный зеленый лабиринт, и это ему вполне удалось. Дорожки, обсаженные живыми стенами стриженых кустов, то пересекались, то уходили в тупик. Когда-то лабиринт был украшен мраморными статуями, но потом в целях пущей сохранности их переместили в национальный музей, заменив точными копиями из искусственного материала.
Виктория медленно шла по лабиринту, вглядываясь в звезды и вдыхая ароматы ночных фиалок, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:
– Вам тоже не спится, Принцесса?
Оборачиваясь, она чувствовала, как неистово забилось сердце.
Позади нее стоял Густав Девятый.
Он был совсем близко – в какой-нибудь паре метров. Лунный свет поблескивал на его седеющих волосах и мягко обрисовывал контуры худощавого лица. Он подошел еще ближе:
– Если я нарушил Ваши раздумья, прошу меня простить. Скажите – и я удалюсь.
– Ну что Вы, нисколько! Нисколько не нарушили, – улыбнулась Виктория. – Я очень рада видеть Вас здесь!
«Боже, что я говорю! Не слишком ли это откровенно звучит?» – проносилось у нее в голове, но чувства уже затмевали разум.
– У вас удивительный сад, – сказал Густав Девятый.
– Да, его создали более двух столетий назад. А раньше на этом месте был крепостной ров.
– Что Вы говорите! Стыдно сказать, но я тут чуть не заблудился.
Его бархатный голос звучал завораживающе.
– Ничего удивительного, – ответила Виктория, – ведь это лабиринт.
Она старалась говорить спокойно, но внутри у нее все переворачивалось от волнения.
Густав Девятый удивленно произнес:
– И Вы не боитесь гулять тут, да еще и ночью?
– Я с детства знаю все закоулки, – улыбнулась девушка. – В скульптурах скрыты подсказки! Хотите, покажу Вам, как здесь надо ходить, чтобы не заблудиться?
Она протянула ему руку. Он подошел совсем близко, взял ее ладонь и, не говоря ни слова, поцеловал в губы. Какой это был поцелуй!.. Он не был долгим, но для Виктории это был миг небывалого счастья. Оторвавшись от ее губ и внимательно посмотрев ей в глаза, Густав вкрадчиво произнес:
– Простите, Принцесса. Если я Вас оскорбил, скажите об этом. Можете даже дать мне пощечину – я не обижусь.
«Если я, как положено приличной девушке, скажу, что оскорблена, хоть это и неправда, он больше не подойдет ко мне, а если скажу «нет», он решит, что я дурная», – лихорадочно размышляла Виктория, но слова вырвались сами:
– Мне очень стыдно, потому что я не должна так говорить, но мне был приятен Ваш поцелуй.
Густав Девятый тут же крепко обнял ее и, прижав к себе, вновь прильнул к ее губам. На этот раз поцелуй был долгим и горячим. Виктория, ранее не имевшая опыта в интимных делах, с удивлением ощущала его мягкие губы и страстный язык. Ей казалось, что вот это – верх земного блаженства. Теплые руки Густава внезапно скользнули под ее футболку и уже гладили спину. Виктория обняла его крепче, будто давая понять, как она счастлива и благодарна за те ласки, которые он дает.
– Девочка моя, как же ты свежа и прекрасна, – шептал Густав, скользя губами по ее шее. Руки его продолжали исследовать под футболкой тело Виктории. Они незаметно переместились к груди, опускались всё ниже и уже гладили ее живот. Взявшись за пояс джинсов в том месте, где была застежка, Густав внимательно посмотрел Принцессе в глаза и спросил:
– Ты позволишь?
Будучи в нерешительности, Принцесса медлила с ответом.
– У тебя когда-нибудь был опыт с мужчиной?
Виктория отрицательно покачала головой.
Густав высвободил руки из-под ее футболки, и, обняв, поцеловал в макушку.
– Прости, дитя, – мягко сказал он.
Виктория вновь была в замешательстве: отсутствие опыта его смутило?.. Он считает ее слишком юной? И неужели всё, что было только что, больше не повторится?.. Она посмотрела в его глаза, пытаясь найти ответы. О Боже, как эти глаза были прекрасны!..
«Господи, она влюбилась»… – понял Густав, поймав взгляд Виктории. Этот девичий взгляд, такой нежный и трогательный, испуганный и одновременно желающий…
– Ты хочешь, чтобы это произошло? – осторожно уточнил он.
Виктория несмело улыбнулась.
– У меня действительно нет никакого опыта, – тихо сказала она, – и я боюсь разочаровать Вас или показаться неприличной… Но – да, я хочу этого.
Садовые скамейки, коих в лабиринте было не много, уже слегка отсырели от росы. Казалось, воздух стал ещё более насыщен запахом ночных цветов. Виктория наслаждалась новыми ощущениями и близостью любимого человека, а он – ее юным телом и той любовью, которой было наполнено каждое ее движение, каждый ее взгляд и стон…
Потом они бродили по зеленому лабиринту, то и дело предаваясь объятиям и поцелуям, пока небо не посветлело от первых лучей солнца.
И так было каждую ночь, пока Густав Девятый не уехал.
Но тайная связь продолжалась.
Дипломатические визиты следовали один за другим, становясь всё продолжительнее. С утра проходили деловые встречи, подписывались соглашения, но для Густава и Виктории эти события были необходимой работой, лишь выполнив которую можно было получить заслуженный праздник. Тот, который наступал вечером – только для них двоих.
Они встречались тайком, стараясь никем не быть замеченными. Виктория показала своему гостю самые потаенные места замка. Там они, не обнаруженные никем, уединялись и познавали любовь, в которой Густав был весьма изощрен. Это был абсолютно новый мир для юной принцессы.
