Первым, на что он обратил внимание, были чужие мужские ботинки на подставке для обуви. Новые мужские ботинки, из дорогой кожи. Вот как можно было не обратить на них внимание, когда в квартире никто не жил вот уже пятнадцать лет? Почему он спокойно оставил ключи в двери и, пройдя в кабинет отца, принялся перебирать переплеты книг в поисках той самой, оказавшейся записной? Да, он ее нашел! Но в то же время кто-то похлопал его по плечу, и обернувшись, Ян обнаружил себя в чужом кабинете в городе, который не определялся геолокацией телефона. А злосчастная записная книжка осталась на полке домашней библиотеки.
Он шумно выдохнул и решил, что стоит все-таки разбудить хозяина кабинета, даже если тот окажется синекожим демоном из сказки. Не успел – дверь распахнулась, и тут же вспыхнул свет, на несколько секунд ослепив Яна. А потому он сначала услышал, а не увидел вошедшего. Тот ругался на чем свет стоит, и время от времени в голосе проскальзывали визгливые нотки. И желание спрашивать что-либо резко пропало.
«Пусть для начала проорется, – подумал Ян, – а потом можно будет узнать, где я и как вернуться домой».
Радовало, что несмотря на панораму за окном, говорили на русском, вернее Ян слышал родную речь, а вот за произнесенные слова утверждать не стал бы. Губы говорившего двигались неправильно – не попадая в услышанное. Но Ян был не против и внимательно вслушивался в чужую брань, а после и всматривался в лицо черноволосого бородатого мужчины, лет тридцати пяти-сорока, показавшееся смутно знакомым.
– А если бы я стоял не так удачно?! Умер бы от глупой шутки дурака, которого ты притащил с улицы?
Кричали не на Яна, и он расслабился, с интересом рассматривая спящего на диване хозяина кабинета. Этот тоже был брюнетом и тоже в черном, как и ругающийся. Начать переживать за свою блондинистую шевелюру? Или подождать, пока всех местных не посмотрит?
– Броню пробило, – нахмурился парень и сел, давясь зевотой.
– А я о чем?! – не унимался мужчина.
И Ян увидел, что тот одну руку прижимает к боку, и сквозь его пальцы сочится кровь. Хорошо, что пробило видно, но где сама броня, если эти двое в черных костюмах двойках? Духовную, что ли?
– Ладно, – парень снова зевнул и отложил свой пиджак в сторону, – давай для начала уберем это. Эй, ты, – он вдруг обернулся в сторону Яна и махнул рукой, указывая на стол, – там справа в верхнем ящике перекись и салфетки, подай сюда. А ты снимай пиджак и рубашку.
Мужчина не стал ругаться, и Ян решил, что тоже не стоит заострять внимание на пренебрежительном тоне и просьбе, больше похожей на приказ. Он достал из ящика необходимое и подал парню. Тот кивнул и, смочив салфетку перекисью, стал протирать края длинной глубокой царапины с обожженными краями на боку у потерпевшего.
– Дерек, не дергайся. Ты мужик или дама нежного пубертатного возраста?
Названный Дереком разразился новой тирадой, повествующей присутствующим о том где и при каких обстоятельствах он видел Дэна – так, оказывается, звали парня. В итоге Дереку все равно пришлось стиснуть зубы и терпеть жжение от перекиси. Дэн, в свою очередь, обработал рану, начертил в воздухе золотистый сияющий символ и направил на нее. И когда края стянулись сами собой, не оставив шрама, Ян понял, что удивляться, наверное, без толку.
Вспомнилось небезызвестное: «Все чудесатее и чудесатее». Только вот он точно ничего не пил, за кроликами не гонялся и с котами не разговаривал.
– Конфликт исчерпан? – спросил Дэн одевающегося Дерека.
– Что? Я должен оставить это как есть?
– Ну а от меня-то ты чего хочешь?
– Поговори со своим подопечным! Сколько можно терпеть его бесконечные шутки, особенно такие?
– Арсений Миронов не мой подопечный и никогда им не был. Более того, он – признанный Конклавом Огня творец. Вот и направь им жалобу, пусть проведут расследование и выяснят, кто тебя ранил и почему. Там как раз Грем сегодня дежурит.
– Ну уж нет! – еще больше разозлился Дерек. – Ты всякий сброд в сообщество тащишь, ты и разбирайся!
– Да никого я не тащил…
– А это кто?! – указательный палец Дерека уперся в Яна.
Дэн посмотрел в его сторону и пожал плечами:
– Понятия не имею. Но он, в отличие от тебя, мне спать не мешал.
– Я тебе еще и спать мешаю?! Ладно. Ладно! Хочешь иметь дело с Конклавом Огня, значит, будешь иметь дело с Конклавом Огня!
Когда за Дереком захлопнулась дверь, Дэн потер глаза и, не оборачиваясь, спросил:
– Ну и кто ты?
Ян, пытавшийся представить, что там за Конклав Огня такой, и чем все это может грозить ему лично, машинально пожал плечами в ответ, а потом спохватился и выдал свою «визитку» для клиентов:
– Ян Смирнов, журналист-фрилансер. Напишу про вас, вашу фирму, котика или даже про конкурентов, ругательную в последнем случае статью. А могу цикл статей, если тема особенно обширная, а денег не жалко…
– Ян Смирнов, значит, – Дэн зевнул и потянулся. – Ясно. Раз умудрился сюда попасть, то ты, должно быть, сын Виктора Смирнова. Твоего отца осудили за убийство Артура Грема, младшего брата Августа Грема, и скормили тени. А ведь после того, как мне отдали этот кабинет, я копался в досье на вашу семью… Странно, что тебя не разбудили раньше. Виктора вроде посмертно оправдали, а значит, его потомки, имеющие магический потенциал выше среднего, должны быть приняты обратно в сообщество творцов. И раз ты сам телепортировался в Башню, огня в тебе прилично.
Ян моргнул. Отец-алкоголик, избивающий его и мать, вдруг оказался невинно осужденным крутым магом, и Ян, получается, тоже волшебник. Ерунда какая-то. Должно быть, новый житель их квартиры просто стукнул его чем-нибудь тяжелым по голове, и Ян лежит на полу с проломленным черепом, а это все предсмертные видения. Потому что автор бестселлера «Озера лжи» Дерек Штаут – а Ян его наконец-то вспомнил – не может визжать, как девчонка, из-за перекиси водорода. Да он такие драки и прочий треш во всех подробностях расписывал в своих книгах, что скандал, случившийся пятью минутами ранее, с ним просто не вязался!
Дэн тоже показался смутно знакомым. Может, актер какой или модель. Его девушка Лиза любила модные журналы, где про богемную тусовку пишут – там, наверное, и увидел, а мозг вот так все переиначил. Ну а что поделать? Ян обожал городское фэнтези, а уж «Ночной Дозор» вообще чуть ли не настольной книжкой был в подростковом возрасте…
– В общем, ты тут поофигевай еще часик-другой. Там Мила придет, сводит тебя к главе Конклава Огня – Густафу Маркони. Определят, что с тобой делать, если не станут блокировать память, выделят куратора – значит, еще увидимся. Вопросы прибереги для Густафа, он любит на них отвечать. Особенно на глупые. А я пошел.
– Куда? – Ян дернулся, будто от того, останется здесь Дэн или нет, зависела его жизнь.
– Спать. Через пять часов встреча с китайцами, надо быть достаточно бодрым, чтобы их различать. Да и зевать на сделках в несколько миллионов долларов неприлично. Так что, дальше пока без меня. Пароль от вайфая – Сингапур. С большой буквы, кириллицей.
И исчез. Безо всяких радужных дверей в воздухе и прочих визуальных фишек. Ян несколько секунд стоял с открытым ртом, потом снова ущипнул себя за руку. В этот раз перестарался – придется объяснять Лизе откуда синяк. Если выберется отсюда, и судя по сказанному Дэном, выберется в твердой памяти. Хотя лучше не ждать никакую Милу, а искать выход самому.
Вот ведь паскуда! И из могилы сумел все испортить! Магический потенциал… Ладно, воспоминаниями о прегрешениях родителя горю не поможешь. Ян осмотрелся. Сейчас при свете ламп он отчетливо видел, что кабинет почти полностью копирует их домашний. И если отец не изменял своим привычкам, копия ключей должна быть спрятана за одной из книг. Дома это был Фауст Гете на языке оригинала. Здесь, наверное, что-то на похожую тематику.
Про то, что Виктор Смирнов умер пятнадцать лет назад, Ян предпочел не думать. Как и о том, что делать после того, как выберется из кабинета. Но первый томик, что он достал с книжной полки, оказался фотоальбомом. Память – лучшая машина времени из всех возможных, но самая жестокая и безапелляционная, потому, как только показывает, не давая менять, разве что меняться. И как назло, на первой же фотографии была запечатлена вся семья: счастливые, улыбающиеся, не знающие, что их ждет впереди… Он захлопнул альбом и с минуту стоял, пытаясь успокоиться, потом поставил его обратно на полку.
Значит, новый хозяин кабинета книги не разбирал. Хорошо. Очень хорошо. Но следующей в руки легла записная книжка в переливающейся синей обложке. Кажется, у отца их было немерено, раз так часто попадаются. А Ян ведь не надеялся, что найдет ее в библиотеке старой квартиры, и вот на тебе – вторая.
– И что писал наш невинно убиенный маг?
Страницы, испещренные ровным аккуратным почерком, вещали, что нашедший сие есть идиот, а пароль от вайфая – Сингапур. С большой буквы кириллицей. И сегодняшняя дата.
– Вот сволочь!
И что интересно, пароль подошел, и обрадованный смартфон стал обновлять чуть ли не все установленные приложения разом. Следующими посыпались сообщения в соцсетях: от заказчиков, друзей и, конечно же, Лизы.
«Ян, ты когда вернешься?»
«Ян, ты где?»
«Ян, у тебя все в порядке?»
«Кто она?»
«Слушай, ты живой вообще???»
Господи, да его нет всего-то… А сколько его нет? Старая квартира находилась на другом конце города. Сегодня был понедельник, Ян выехал после обеда и собрал по пути все пробки, а потом еще долго не мог припарковаться. Остальное произошло довольно быстро, в кабинете он и вовсе находился чуть меньше часа. Но в целом набралось довольно прилично – больше пяти часов. И все равно не следовало ей психовать. Если Лиза сейчас так себя ведет, то что будет потом, когда по прошествии времени она решит, будто имеет на Яна все права?
«Решаю семейную проблему. Во сколько буду не знаю. Позвоню, когда смогу».
Пространная формулировка, но, если теперь она на кого и подумает, так это на его сестру Лану, которой не сможет ни написать, ни позвонить, а сможет – ответа не получит: сестра ее просто проигнорирует. Ладно, эту проблему можно считать временно решенной, но потом нужно будет с Лизой основательно поговорить на эту тему. Ян вздохнул, предчувствуя скорые слезы и угрозы уехать к подруге, маме, в Сибирь… Везет как утопленнику.
В подтверждение последнего дверь открылась во второй раз, и стоящая в проеме девушка испуганно вскрикнула, а потом в Яна прилетел сгусток пульсирующей синей энергии, сбив с ног и не давая пошевелиться. И доказывая, что хуже быть очень даже может, с полки на него посыпались книги.
– Стой-стой-стой, принцесса! – послушался мужской голос из коридора. – Дэн же присылал сообщение в общем чате Телеграмма, что в кабинете сюрприз, который надо пристроить. Не убий! Заповедь такая.
– А ничего, что вы с Ванькой меня там забанили? – возмутилась девушка.
Судя по шагам, они направились к Яну.
– Ну а чего ты на нас Максу нажаловалась? Ну играли мы с Ванькой вайфаем в города, зато никого не трогали. Даже зазнавшегося вонючку Дерека.
Пока они разговаривали, количество книг на теле Яна уменьшалось, и вскоре он увидел склонившуюся над ним парочку: коротко стриженного парня и рыжеволосую девушку. Девушка была красивой, а вид на декольте оттуда, где лежал Ян, открывался настолько великолепный, что он простил ей и испуг, и удар, и еще кучу всего заранее.
«К такой прижаться бы где-нибудь на танцполе, а потом привезти к себе и…»
– Ян? – рыжая, склонив голову набок, недоверчиво рассматривала его. – Ян Смирнов, это же ты?
– Я, – согласился он и тоже стал всматриваться в правильные черты лица девушки. – А ты?..
– Людмила Федорова, подруга Ланы. Ты меня в детстве «принцесской» дразнил и спрашивал, не нашла ли я Руслана.
Черт! Земля-то квадратная – кого только за углом не встретишь. Была у его сестры единственная подруга, с которой та дружила с начальной школы. Дочь одного из питерских воротил, что в девяностые нажил свое состояние непосильным разбоем, благо служил в рядах доблестной милиции. Как Мила с Ланой познакомились, Ян точно не знал: он тогда лежал в больнице с сотрясением после очередной драки с отцом – хотя это скорее было избиением – и пропустил странную историю, случившуюся с сестрой. А когда его выписали, у Ланы уже была подруга, которую она обожала больше жизни. А вот Ян Милу невзлюбил, совершенно беспричинно, и всегда пользовался случаем уколоть ее побольнее. Кажется, пришла пора сожалеть о прошлом.
– Не признал – богатой будешь. Ну так, нашла Руслана-то?
Парень, о котором Ян успел забыть, расхохотался в голос:
– Она себе Дэна нашла.
Мила смутилась, густо покраснев:
– Сеня, заткнись! А то предыдущий нагоняй от Макса покажется легким выговором по сравнению с тем, что я сейчас с тобой сделаю!
Ясно. Значит, Мила девушка Дэна. Ничего так пара получается. Да и у него Лиза есть же, о чем он вообще вдруг думать начал?
– Поздравляю, – Ян натянуто улыбнулся и кивнул на свое парализованное туловище: – Может, вы меня все-таки освободите?
– Извини, сейчас, – Мила тоже выдавила из себя улыбку и нарисовала в воздухе синий знак, который опустился на тело Яна, и через пару секунд к нему вернулась возможность двигаться.
– Спасибо.
Сеня подал ему руку и, когда Ян поднялся, крепко ее пожал.
– Дэн написал, что ты сын того самого Виктора Смирнова! Чел, у тебя крутой батя. Ну, в плане, как маг. Надеюсь, тебя примут в сообщество творцов.
Ян кивнул, не желая развивать тему о том, какой же хороший у него отец, оказывается был. Сволочью он был хорошей, мразью и подонком.
– Ты на него, кстати, похож. Я фотки видел. Тут фотоальбом его остался семейный – вещи из кабинета не выбрасывали.
– Сеня! – Мила, заметив, как нахмурился Ян, стукнула приятеля кулачком в плечо. – Ты, вообще, чего приперся так рано?
– Ванька по карте шарил. Ну, у себя дома – у него есть портативная. В общем, сказал, что есть магические возмущения, как в нашем деле. Опять теперь труп будет, – Сеня заметно погрустнел и прошел к противоположной стене.
Мила и Ян подались следом. Мила, кажется, была в курсе проблемы, а Яна вело любопытство. Но когда Сеня изобразил огненный символ и заключил его в круг, а вместо стены появилась интерактивная доска с выведенными на нее картой мира, данными об убийствах и фотографиями жертв, у Яна подкосились ноги. Фото были двойные: девушки до и после того, как повстречались со своим убийцей. У тех, что «после», оказались выколоты глаза, губы разбиты или искусаны, а пальцы на руках перемолоты в кровавое месиво. А те, что «до», до ужаса напоминали его сестру Лану…
Рука сама достала телефон. Про отсутствие сети Ян вспомнил с секундной задержкой, еще через пять увидел значок вайфая, открыл телеграмм и нашел номер, который, в отличие от своего, знал наизусть. Пять раз его сбрасывали, на шестой раздался недовольный голос Ланы:
– Слушай, я сейчас в ментовке, потом перезвоню, – и снова сбросила.
Ошарашенный ее ответом, он поднял голову и столкнулся взглядом с Сеней.
– Ну, зато живая, – улыбнулся тот, и Ян кивнул, окончательно разубедившись в реальности происходящего.
Глава 2. Snuff
Руку перехватили в пяти сантиметрах от груши, не давая нанести удар. Лана вздрогнула и подняла вопрошающий взгляд на тренера.
– Кто разрешил тебе заниматься? – не разжимая пальцев, спросил Алексей Юрьевич.
– Да в чем проблема-то? Гипс сняли, все в по…
– Кто. Разрешил. Тебе. Заниматься?
– Никто не разрешал.
– Именно. Поэтому иди переодевайся и езжай домой. И чтобы еще месяц я тебя здесь не видел. Узнаю, что еще куда ходишь тренироваться, позвоню Петру Евгеничу, он-то на тебя управу найдет.
Знал, чем грозить, сволочь. Петр Евгеньевич долго думать не будет и сразу позвонит ее матери. Маму беспокоить не хотелось, она и так прилетала недавно, когда Лана сломала руку. Левую, что усугубляло ситуацию, потому что Лана была как раз левшой. И если в детстве материнская забота радовала, сейчас пришлось доказывать, что она и с правой прекрасно справляется. Так что до вызова матери в Питер доводить не следовало – в конце концов, у той своя жизнь и свои заботы.
– Хорошо, – Лана кивнула и посмотрела на выход. – Можно идти, или вы решили помочь мне сломать руку еще раз? Чтобы я подольше не возвращалась?
– Как по мне, так совсем не приходи больше.
Алексей Юрьевич разжал хватку и отступил в сторону, давая пройти. Завсегдатаи, внимательно наблюдавшие, как Лану отчитывали, спешно возвращались к своим занятиям, всем своим видом показывая, что вообще не при делах. В основном это были молодые парни до тридцати, для которых прокачанная бицуха являлась смыслом жизни. Тупые, озабоченные, с зашкаливающим тестостероном. Когда она по совету Петра Евгеньевича пришла в этот спортзал, на нее тут в прямом смысле делались ставки: кто и как быстро сумеет затащить ее в постель. Ибо девушка, сначала лупившая грушу без перчаток, а потом ревевшая на лавочке в коридоре, казалась легкой добычей, прямо-таки мечтающей, чтобы ее утешили. Но реветь она вскоре прекратила, и от нее отстали. Потому что утереть слезы плаксе хотели многие, иметь дело с бешеной сукой, как ее тут прозвали, – никто. Вот и сейчас отворачивались, стоило ей, проходя мимо, посмотреть в глаза.
«И кто еще из нас девочка?» – закрывая за собой дверь, подумала Лана.
Домой не хотелось. Да и злость требовала хоть какого-то выхода, а из всех возможных вариантов оставался лишь один – пройтись пешком. Спортзал находился от дома не близко, но сейчас это было хорошо: успокоится, устанет, уснет не под утро. Или хотя бы два первых пункта. Телефон недавно из сервисного центра, заменили аккумулятор, теперь заряда батарейки хватит, чтобы всю дорогу Кори Тейлор составлял ей компанию.
«Любовь, – подумала она, выйдя на улицу. – Какая, к черту, могла быть любовь, если я сразу забыла и имя, и внешность, и только боль внутри сводила с ума?»
Лечившие ее психиатры боль выскребли, оставив внутри звенящую пустоту размером со вселенную. И когда она шла по постепенно погружающимся во тьму улицам Питера, сквозь нее проносился ветер, заполняя сознание до краев. И казалось, что ее нет. Какое прекрасное чувство! И она шла, не замечая ничего, кроме дороги под ногами. С таким же успехом по сторонам от нее могли пылать жаром пустыня Сахара или шуметь прибрежные волны Тихого океана – ничего не имело значения, кроме возможности идти, ветра и голоса Кори Тейлора, умоляющего отпустить его, если она действительно любит. Любили ли ее, если боль утраты до сих пор держала?
Если бы в жизни, как в фильмах, можно было выбирать саундтрек, «Snuff» вне всяких сомнений заслужил бы Оскар в данной категории от нее лично. Который день она гоняет эту песню на репите? Казалось, всю жизнь. Эта песня прикипела к пустоте, заменившей Лане душу, и действовала лучше антидепрессантов, особенно на пару с кофе.
