Екатерина Черепко "Письма в Бюро Муз"

Музы пришли в Этельсборг, чтобы взбодрить его жителей. Один из них, Жёлтый Муз, заключает контракт с Нелли Гюллинг, гарантируя вырвать её из круга рутины и проторить дорогу к делу всей её жизни. Во время совместной работы волшебный проводник не замечает, как становится слишком человечным. Из-за попирания главного правила Бюро – быть выше мирских дел – ему грозят ужасные последствия. Однажды он бесследно исчезает, и Нелли должна спасти своего друга. Она пишет первое письмо в Бюро…

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 13.03.2024

ЛЭТУАЛЬ


– Ты! Но как?

Перед ней стоял сумасшедший парень из кафе и самым что ни на есть дружелюбным образом улыбался. Она всучила ему блюдо и долго смиряла его взглядом, пока наконец из неё не вылилась гневная отповедь:

– Ты отвратителен! Из-за твоих проклятых блёсток и фантиков мне пришлось корячиться с утра с тряпкой, а я ведь опаздывала на работу! Мне сделали выговор, хотя я вообще ни при чём. И знаешь что? Твой пирог был просто ужасен, худший в моей жизни! Какой недоумок научил тебя так готовить? Да ты просто издеваешься, псих ненормальный! Вот же свезло тебя встретить! Специально преследуешь меня, чтобы портить жизнь? У-ух, как же я зла!

Он дождался, пока она выдохнется, и мягко заговорил:

– Прости, кажется, я и правда перед тобой виноват. Причина в том, что я впервые за долгое время спустился в мир людей и ещё не во всём разобрался. Могу ли я чем-то загладить свою вину?

– Да уже нечем! – Отрезала она, расстреливая его взглядом.

– Значит, тебе просто нужно было выговориться?

– Чёрт возьми, да! – Нелли была шокирована своей прямотой.

Обычно в ответ на ругань в её городке можно было ожидать лишь оскорблений и затяжной перепалки, а парня ничего из её слов не трогало. Он либо не понимал её чувств из-за своего узкого эмоционального диапазона, либо понимал их слишком хорошо и уворачивался подобно скользкому угрю.

– Мне правда жаль. – Сказал он, поглаживая затылок. – У меня не было цели тебя преследовать, так работает контракт.

– Что? Тот самый?

Муз утвердительно закивал.

– Он переносит меня как можно ближе к ученику, и я буду появляться рядом до тех пор, пока мы не завершим начатое.

Булавка будто бы в знак подтверждения кольнула ей спину. Нелли ойкнула. Внезапно до неё начало доходить.

– Подожди, так твой контракт – правда? – Изумилась она. – Я думала это бред сивой кобылы!

– Ещё бы! И теперь у нас есть обоюдные обязательства.

– Обычно в контрактах под этим скрывается какая-то тягомотная деятельность. Стыдно признаться, но я выбросила твой проспект.

– Не беда! – Ответил Муз.

Он пошарил в кармане и выудил оттуда очередной флаер.

– Вот, у меня их сколько хочешь.

Она внимательно рассмотрела рисунок и текст на обратной стороне. Буквы по-прежнему дрожали и вылетали из головы, но её подпись – та самая, корявая, которую она еле наклепала в пекарне, – красовалась внизу, а рядом с ней на миг появился рисунок птицы. Ни одного сгиба или потёртости на листе не было, что позволило бы сделать вывод о доставании его из урны.

– Беда в том, – подал голос Муз, – что теперь наши подписи появляются на всех листах, которые бы я ни взял. Смотри.

Он вытянул ещё один и показал его Нелли с двух сторон: тот был абсолютно пуст. Но стоило Музу порвать предыдущий контракт, как текст появился на новом.

– И что же нам делать? – Спохватилась Нелли. – Я специализируюсь на договорах, но в этом не понимаю ни слова.

– Это потому, что ты колеблешься – и с буквами происходит то же самое. Я, например, вижу текст чётко, потому что знаю, чего хочу. Единственный способ избавиться от этой формальности – выполнить наши обязательства друг перед другом.

Гюллинг схватилась за голову и воскликнула:

– О… Боже, и как же нам закрыть сделку?

– Найти то, в чём ты хороша, и добиться определённых результатов в этой сфере. Каких именно – мы позже решим вместе.

– Мы в безвыходной ситуации, Муз. – Криво усмехнулась Гюллинг. – Поздравляю, ты подписал самый худший контракт из возможных. Нам не справиться.

Весёлые морщинки стянули уголки его глаз.

– Поживём – увидим. – Сказал он. – Даю тебе первое домашнее задание: поразмысли надо всем до конца недели и откажись от ярой самокритики. Мы обсудим наши следующие шаги. Спокойной ночи.

– Сладких снов, – сказала она закрытой двери.

Если Муз и правда недавно прибыл к людям, то ему следовало поучиться хорошим манерам.

5. Расширение пространства

Ровно через неделю Муз заявился к ней домой. Хмурая и сонная, она пустила его вопреки первичному порыву.

– Ты не возражаешь, если я осмотрюсь здесь? – Спросил он и по своему обыкновению прошёл на кухню без разрешения.

– Стой. – Строго сказала Нелли, хватая его за шкирку.

Он замер, обернулся с хитрым прищуром и отозвался:

– Да?

– Ты должен уяснить, что, спрашивая у кого-то разрешения, тебе придётся сперва дождаться ответа. И если тебе отказывают, то подчинись.

– Извини, я это учту. Так можно или нет?

– Валяй. – Махнула рукой она.

Она ходила за ним по пятам, чтобы он не утащил ничего ценного. С другой стороны, богатствами она и не обладала, а серые юбки, пиджаки и жилетки были Музу не по фасону. Периодически он производил в уме какие-то расчёты и цокал языком, но никаких комментариев не давал. В конце концов она свыклась с его присутствием и ушла на кухню допивать остывший кофе. Муз ещё немного побродил в одиночестве и вернулся к Нелли. Она предложила ему сесть и поинтересовалась:

– Ну, оценщик, что скажешь о моей скромной обители?

– Когда-то она была уютным местом.

– Не поняла. – Тряхнула головой Нелли, готовясь к обороне.

– Я вижу много лишнего. А хлам мешает сосредоточиться. Поэтому, если можно, я бы хотел позаимствовать твои ключи завтра и привести это место в порядок.

– Ни за что!

– Но, Нелли, отсечь лишнее – первый шаг на пути к благополучию. Наша стандартная процедура, если тебе важны формальности.

– Я не могу пустить тебя сюда без присмотра. – Она скрестила руки.

Его плечи понуро опустились.

– Без этого шага мы не сможем приступить к следующим. Если хочешь, мы выберем день, когда ты будешь свободна и у тебя получится за мной присмотреть. Это часов на шесть, не больше.

– Шесть? С ума сойти. – Буркнула она. – Тут же вполне чисто, чего ты ещё хочешь?

– Освободить тебе пространство для вдохновения.

На одном конце линейки стоил риск пустить едва знакомого человека к себе домой на полдня, а на другом – желание поскорее разделаться со злополучным контрактом, который она, вопреки всем вдолбленным в голову предписаниям, подписала без должного изучения.

– Ладно, – сказала Нелли, – я дам тебе ключи завтра.

– Ты не будешь разочарована. – Заверил её Муз.

***

Весь день она просидела за секретером как на иголках, гадая, будет её квартира обчищена или перекрашена в цвет его шнурков. От сверхъестественной сущности стоило ожидать чего угодно. Но вернувшись домой и достав свои ключи из-под коврика, Нелли увидела сверкающий чистотой пол и не увидела балконного старья: посуды со сколами, коробок, мутных банок, горшков с засохшими растениями.

Хлам копился с тех пор, как умер её отец, и у Нелли рука не поднималась навести порядок, избавиться от визуального шума, в котором она могла спрятаться от тяжёлых мыслей.

Муз снял с оконных рам старые пожелтевшие газеты и приклеил новые, расставил обувь по сезонам, починил косую дверцу шкафа, вычистил пыль из зимнего пальто. Она почувствовала, что ей стало легче дышать.

Нелли осторожно выглянула на площадку: в квартире напротив горел свет и играла ненавязчивая музыка. Исполненная благодарности, она не знала, как её выразить: в последние дни в её доме не водилось даже шоколадок. Она посмотрела на настенные часы, обулась и за несколько секунд преодолела все лестничные пролёты, завернула за угол дома и влетела в пекарню на первом этаже.

Йохен – ворчливый старичок со сморщенным треугольным лицом в неизменных очках с толстыми линзами, болотной кепи и жилетке в английском стиле – закрывал кассу на ключ. Она ни разу не видела его в другой одежде. То ли он искусно ремонтировал её, то ли однажды закупился батареей одинаковых комплектов. Будь он одет иначе, Нелли бы и не узнала его. А жил он всего этажом ниже, прямо напротив фру Эгдалль, которая демонстративно обходила его и его заведение стороной.

– Неужто сама фрекен Гюллинг пожаловала? – Проворчал он. – Боюсь, мы закрыты.

– Она самая, Йохен. И нет, до закрытия осталось время. Есть, чем порадовать голодную белку, которая целый день крутилась в офисном колесе?

Он приглашающе вскинул руку и сказал:

– Раз уж вы здесь, то прошу. Но поторопитесь с выбором. Я не обслужу вас ни минутой после закрытия.

Как и всегда, он предлагал немного: несколько залежалых брецелей, блюдо с маковыми розами-завитушками, которые, должно быть, окаменели ещё в прошлом году, половину пирога с лососем и брокколи, сушёных спрутов, которые, должно быть, застали саму Кальмарскую унию. Пока она решала, кому из претендентов отдать предпочтение, Йохен завёл свою старую шарманку:

– Видит Бог, я устал от содержания этой забегаловки.

– А как же прибыль, Йохен? Разве ваша пекарня убыточна? – По привычке спросила Нелли, не сильно интересуясь ответом. И по той же самой привычке добавила. – Я вижу пустые полки. Значит, торговля как-никак идёт.

– Да куда уж там! – Отмахнулся старик. – Нет тут приличной прибыли. Уже лет н’дцать как. Подумываю продать свою лавку за бесценок и провести остаток дней в тишине и покое.

Он порывался пустить пекарню с молотка с тех самых пор, как Нелли въехала в свою мансарду. Она подозревала, что не одно поколение квартирантов выслушивало стенания Йохена.

– Заверните, пожалуйста, половину пирога.

– Вы имели ввиду половину от целого или от половины, иными словами, четверть?

– Всё, что от него осталось, Йохен.

В пекарню нечасто захаживали посетители, и старик садился на уши каждому. Он был одинок. Лишь изредка его навещал старший сын с внуками, а младшая дочь, его любимица, пересекла экватор в поисках новой жизни. В тёплую погоду Нелли находила старика во дворе под столетней ивой жадно вчитывающимся в каждое слово на очередной открытке из тёплой страны, куда он и не надеялся попасть.

– Прошу, фрекен. С вас шесть крон.

Она расплатилась, и отчего-то её взор приковался к владельцу кафе, сгорбившемуся над кассой. Когда он всё-таки её закрыл, Нелли поинтересовалась:

– Как поживают ваши внуки?

Он с недоверием уставился на неё. Посетители захаживали к нему редко, а беседу заводили ещё реже. Его лицо просветлело, он нежно заговорил:

– Постигают азы науки. Их отдали в гимназию на площади Микаэлы, там теперь не до проказ. Экие сорванцы! В первый же день сбросили с парапета вазу и сбежали, а директор заставил их вылепить с десяток новых горшков в гончарной. Эти двое были тише воды ниже травы. То-то же! Школа хорошая, хорошая…

– А ваша дочь? Где она сейчас?

– Дык уехала с чёртовым бразильцем! – Его лицо сморщилось ещё сильнее, и Нелли тут же пожалела о том, что спросила. – Вряд ли уж вернётся.

Он потряс головой и поправил кепи.

– Но мне кажется, у неё всё хорошо: светлый дом, солнце, пляж в получасе ходьбы… А что ещё старику надо? Только бы у детей всё было хорошо. Ох, Хельга моя Хельга… Вот продам эту лавку и поплыву в Бразилию! Дочку удивлю…

Нелли показалось, что он зациклился на одной мысли, которую она ему неудачно подкинула. Дотронувшись до его локтя, она предложила:

– Йохен, уже поздно. Вам действительно пора закрываться. Давайте-ка я провожу вас?

Он запер кафе и с благодарностью принял подставленную руку. Медленно, словно стараясь растянуть случайный социальный контакт на вечность, он семенил за угол, к подъезду, а спутница подстраивалась под его темп. Подъём по лестнице показался ей самым долгим, но ей хотелось дать хоть какое-то внимание старику.

Йохен пыхтел и мёртвой хваткой вцеплялся в перила, его костлявая рука стискивала локоть Нелли. Вместе они преодолели весь путь до третьего этажа. Напротив двери Аниты он попрощался, и она вспорхнула наверх, к чердаку.

Муз открыл дверь почти сразу после её робкого стука. Она протянула ему пирог, завёрнутый в несколько слоёв вощёной бумаги.

– Как прошёл твой день, фрекен? – Подмигнул он, принимая подарок.

– Как и любой другой, герр Муз. – Улыбнулась она.

– Выпьем чаю?

– С удовольствием.

Он пригласил её войти. Оставив обувь в прихожей, Нелли последовала за ним на кухню, рассматривая интерьер: его квартира была полным отражением её собственной – крошечная прихожая, плавно перетекающая в гостиную, кухня, спальня с открытым балконом – но выглядела намного просторнее. Всё из-за мебели бананового цвета. Двери были белыми, как стены и потолки, а хрустальные люстры отбрасывали на них радужные блики. При лёгком сквозняке из оконных щелей они звенели мартовской капелью, а откуда-то из глубин спальни в ответ на уличный шум раздавались птичьи трели.

Дома у Муза было пусто, не хватало статуэток, памятных фотографий, часов и картин, да даже просто разбросанных вещей, которые делали помещение живым. Книги и те казались Нелли лишь имитацией его личности, ведь они остались там от предыдущего хозяина. Она никогда его не встречала и не знала, как долго пустовала квартира до волшебного постояльца. В гостиной Муза стояло плетёное кресло-качалка с жёлтым пледом – единственный оттиск его оптимистичной ауры.

Пока Муз нарезал пирог, Нелли отсыпала скрученные в трубочку байховые листья из пакета в чайничек в виде слона, ручкой которого служил хвост, а навершием – погонщик в дорогом наряде. Заварка выливалась через хобот с ситечком.

Устроившись на голубой табуретке, Нелли сказала:

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом