– Я, в отличии от Вас, лучше понимаю внутренний мир человека и свой, поэтому и хочу быть психологом. Я понимаю, что нельзя зацикливаться на одном и том же.
– Так или иначе за твою мать уже отомстили, – выплюнул Эдвард и опустошил стакан.
– Кто? – спросила я онемевшими губами, почти беззвучно, застыв в шоке.
– Неважно.
– Это Вы? Вы помогли отцу отомстить? Поэтому он задолжал Вам? – оживленная озвучила я свои доводы.
– Элла, – процедил он.
– Кто это сделал? Кто убил мою маму? – не унималась я, уже придвинувшись к нему и схватив за плечо. Эта информация для меня нужна как воздух, я уже стала одержима открытием.
– Я не могу тебе сейчас этого сказать, – спокойно ответил он, смотря в мои глаза, и накрыл мою руку на его плече своей. – Но обещаю, что скажу, когда все закончится, – прошептал он.
Мое дыхание оборвалось. Отчаяние захлестнуло меня с головой и вызвало очередные слезы. Это невыносимо – быть настолько близкой к разгадке, но осталось последнее препятствие, на которое уйдет много сил, чтобы избавиться от него.
– А взрыв? – дрожащим шепотом спросила я. – Вы что-нибудь знайте об этом?
Эдвард блуждал по моему лицу своими потемневшими янтарными глазами. Мы были на очень близком расстоянии, и это отзывалось в моем теле жаром. Я ощущала горячее тяжелое дыхание Эдварда на своих губах, когда стояла на коленях, почти прижавшись к нему, и продолжала сжимать его плечо ладонью.
– Пока ничего, но я расследую это дело.
– Вы лжете, – процедила я сквозь зубы. Этот мужчина всевидящий, и он знает обо всем.
– Я много о чем тебе лгу, Элла. Много что скрываю от тебя, – совершенно спокойно ответил он, полностью ошарашив меня этим открытием.
Злость вперемешку с беспомощностью и смятением застыли на моем лице, но, когда Эдвард провел по моей щеке пальцами, все будто рассеялось, и я расслабилась. Ему не нужно вылезать из кожи вон, чтобы успокоить меня.
– Но я обещаю тебе обо всем рассказать, когда мы закончим дело.
– Кормите меня обещаниями? Я не буду сыта ими. Наоборот, хочу больше.
– Мои обещания всегда выполняются. Просто потерпи.
– Почему Вы не хотите сказать мне обо всем сейчас?
– Потому что ты можешь все испортить, когда пойдешь на поводу ярости и желании отомстить, а мне нужно твое хладнокровие и больше времени.
И почему-то его слова ударили меня под дых. Я понимаю, что нужна ему только чтобы убрать из игры Клауса, а выплачивать долг – это всего лишь предлог. Я позволяю ему себя использовать, чтобы достичь успеха, а потом Эдвард обо мне забудет, когда отпустит. Я закрывала на это глаза, считая, что помогаю отцу, а на деле у Эдварда на меня другие планы. Уверена, ему плевать на этот долг. Деньги его мало интересуют. Просто он хотел держать отца подле себя, сцепив его оковами долга, и ждать какого-то подходящего момента.
Мой приз внезапно изменился в это мгновение. Теперь, выполнив дело, я выплачу не долг отца, а раскрою все тайны своей семьи, о которых Эдвард осведомлен точно так же, как знать алфавит.
Я снова осела на пол, кое-что осознав, и это осознание ввело меня в ступор. Волнение пронеслось в моей груди со скоростью света.
– Вы знали о каждом шаге моего отца, – тихо проговорила я.
– Этого скрывать не стану.
– Тогда зачем этот цирк с тем, что Вы якобы думали, что я мертва?
Эдвард не был растерянным или удивленным. Его каменное выражение лица бесило меня. Мне так хотелось вывести его на эмоции, но эта миссия не выполнима.
– Не хотел, чтобы Винсент нервничал еще больше.
Да он играет лучше меня. Эмоция удивления, когда он увидел меня в кабинете отца, просто профессионально отыгранная фальшь. Я уже начинаю побаиваться этого мужчину, ведь не мыслю, что он знает обо мне, когда смотрю в его глаза и говорю с ним. Я могу врать ему, но он все равно знает правду, а вида не подаст.
Поэтому он так много знает обо мне. Про мой день рождения, про стрельбу с отцом на поле, про…да он знает обо всем! От таких людей стоит держаться подальше, но я по воле судьбы рядом с таким и даже готова ради него жизнь отдать, потому что полюбила. Я ненормальная. Просто долбаная мазохистка! И что еще более ужасает, он может такими темпами узнать и о моей любви к нему.
– Как давно Вы решили использовать меня в своих целях? – Злости не было, лишь горькая обида.
Эдвард вздохнул.
– Я до последнего сопротивлялся своим желаниям, Элла, поверь мне.
Для большей убедительности он смотрел прямо в мои глаза, когда говорил об этом, но этот человек способен обмануть, ввести в заблуждение, даже если его глаза доступны моему взору. Он мастер по скрыванию эмоций.
Будто заметив мое замешательство, Эдвард повернулся ко мне всем корпусом и взял за щеки своими ладонями.
– Элла, поверь мне. Я не хотел этого. И я тебя не использую. Ты сама решила помочь отцу и добила мое сопротивление. Если бы я использовал тебя, то не переживал бы так о тебе. – Его лицо передо мной накрыто тревогой, а глаза сияют от муки.
Я прикрыла глаза. Он говорит правду. Сейчас я так подумала и поверила ему, но если выйдет противоположное, то это меня сломает, и я разочаруюсь не только в Эдварде, но и в себе. А хуже разочарования ничего не может быть, поскольку после него остается лишь пустота, даже не ненависть. Пустота съедает душу по кусочкам и приносит страдания. Пока я считаю, что в глазах Эдварда я не просто трофей. И очень надеюсь, что я не стану для него каким-то обесцененным предметом, который стал бесполезным после выполненной миссии. Меня это не просто сломает, а раздавит.
Эдвард снял с моей головы полотенце, нежно притянул меня к себе и позволил положить голову на его бедра, чтобы я смогла расслабиться после тяжелого разговора.
Сегодня мне открылось многое, но столько же еще под непроглядным мраком, и только Эдварду под силу его разогнать, чтобы я увидела оставшиеся тайны моей жизни, моей семьи. Так и ощущаю в голове тяжесть мозга, который впитал в себя много непростой для восприятия информации. Из-за того, что я боюсь быть запутанной и довериться своей интуиции, голосу своей души, мозг продолжает анализировать и искать новые пути выхода в этой сложной цепочке. Пытается через уже известное выйти на другие тайны, но это бесполезно. Эдвард выстроил такую систему, что последовательно до конечной цели просто не добраться. Меня скорее кидает из стороны в сторону, и от этого резкого темпа я рискую сойти с ума.
Как он может жить так? Его жизнь – это полная неразбериха. Или это мне так кажется? Ведь он такой собранный. Это то, чего я так избегала, но и сама не смогла сопротивляться этой сильной воронке, которая засосала меня и поставила рядом с Эдвардом. Его мир поглотил меня.
Эдвард гладил меня по голове, перебирая мои влажные волосы, будто так хотел скорее успокоить. И у него получалось. Эти ласки от него словно редкий наркотик, поставки которого я терпеливо выжидаю. Я зачарованно смотрела на полыхающий огонь, и все это меня будто околдовывало.
Но страх никуда не подевался. Он незримой дымкой летает внутри меня и не позволяет теперь терять бдительность. Я не могу позволить, чтобы любовь к Эдварду ослепила меня, не могу стать бесхребетной инфузорией.
Интересно, а он сам боится хоть чего-нибудь?
– У Вас есть в жизни то, что Вам страшно присвоить себе, но очень хотите? – на грани шепота спросила я.
– Да, – незамедлительно ответил Эдвард ровным тоном, продолжая усыплять меня своими ласками.
– А если бы Вам представился шанс…Если бы Вы закрыли глаза на страх, забрали бы желаемое себе? – пробормотала я, почти закрывая глаза.
Он несколько секунд помолчал. Его рука с моей головы переместилась на плечо и скользнула вдоль руки.
– Еще не решил, – прохрипел он, и это последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в сон.
Глава 9
Эдвард
Я гладил ее по влажным волосам, ощущая под пальцами их шелковистость, и понимал, что это занятие приносит мне удовольствие. Улавливая на слух ее сопение, когда она уснула, положив голову на мои ноги, я осознавал, что мне нравится этот звук: умиротворяющий и нежный. Пугало ли меня это? Скорее да, чем нет. Рядом с ней я порой ловлю себя на мысли, что не знаю, чего хочу от нее. На деле я ничего не имею права ждать от этой юной девушки, но внутренние явления, неведомые мне, шепчут что-то иное. Что-то появляется, и это неизвестное приводит меня в замешательство.
Иногда погружаюсь в свои чувства, чтобы услышать этот приглушенный голос, и слышу ее – Эллу. Вижу ее образ, который въелся мне в мозг, и я не в состоянии прогнать ее из своих мыслей и души, которую она пробуждает. Неважно как – мимолетными касаниями, своим присутствием или одним взглядом, у нее получается это без всяких усилий.
Так не должно быть.
Я отталкиваю, думаю, что у меня получилось избавиться от ее присутствия внутри меня, но Элла оттуда не выходит. Не покидает меня ни на секунду. Она уже живет там.
Так не должно быть!
Она идеальна…порой я перестаю видеть в ней ребенка. Перед глазами роковая и страстная женщина, способная свести с ума. Она прятала это внутри себя и теперь показывает, а я наслаждаюсь зрелищем. Но мне нравится и ее невинность. Нравится ее детская натура, которая иногда пробуждается в ней. Эта смесь похожа на дьявольский напиток, который хочется беспрекословно испить.
Так не должно быть…но уже ничего не исправить, и я просто позволяю просыпающимся чувствам усилиться и поглотить меня. Уже не могу сопротивляться им, они крепчают с каждым днем.
Тьма внутри меня рассеивается при виде нее. Светлая сторона в ней доминирующая. Ее алые губы манящие. Даже сейчас, потрескавшиеся и бледные, они привлекают меня. Я невольно тянусь к ним и касаюсь сухих приоткрытых губ пальцами. Сглатываю.
Ее улыбка светлая, пронзающая, сливающаяся с грустью, и она достает до самой моей дремлющей души. Голос порой звонкий, как переливающийся ручей. Но чаще всего я слышу его, как разбивающееся в ведре стекло, – оно пропитано болью, как и выражение ее глаз. Эти чертовы голубые глаза!
Когда я смотрю в них, мне кажется, будто сам лед покрывает мою кожу коркой, но они так и манят в свои сети, потому что излучают доверие и тепло, когда направлены на меня. Она старается отогнать этот холод, которым не хочет окутывать меня, но не прочь сделать это с другими представителями мужского пола. Мне хотелось снова накричать на нее из-за того, с каким доверием она смотрит на меня. Доверять мне – это добровольно идти за мной во мрак. Поэтому я хочу заглушить в себе эти чувства, чтобы не омрачить ее.
Элла не знает, о чем я думаю, когда смотрю на нее. Эти изгибы ее божественного тела, скрытые под одеждой, заставляют меня думать о самых грязных вещах. Тем более, когда она начала одеваться так сексуально. Каких только усилий мне пришлось приложить, чтобы перестать смотреть на Эллу похотливым взглядом, когда она заявилась в дом к Клаусу в откровенном платье. Я не хотел быть таким, как все остальные, не скрывающие грязной похоти, смотря на нее. Клянусь, мне хотелось каждому дать по морде, выколоть их чертовы глаза, чтобы они перестали смотреть на нее и раздевать глазами. Я хочу, чтобы на нее смотрели с восхищением. Но в этом дьявольском мире это невозможно.
Я переживаю, когда она находится без меня. Точка на экране, показывающее ее местоположение, не успокаивает меня полностью. Я всегда хочу быть рядом и знать про нее все. Видеть своими глазами, что она в безопасности.
Не могу скрывать того факта, что, смотря на нее, порой в моей голове просыпаются такие мысли, какие ей не знакомы. Я бы мог научить ее всему этому, но другая сторона, адекватная сторона, кричит о том, чтобы я не прикасался к ней никогда и ни за что. Не касался ее кожи. Но, черт возьми, она – притягательный запретный наркотик, потому что я не могу сдержаться и уже сейчас провожу рукой по ее руке, поднимаясь выше к шее, чтобы найти оголенный участок ее тела и коснуться пальцами бархатистой нежной кожи. Я заглушаю стон удовольствия.
Я не могу позволить себе большего. Я не могу касаться ее тела, но еще сильнее заставляю себя не касаться ее сердца и души, только чтобы не омрачить тот редкий свет, который я никогда не видел в людях за всю свою сознательную жизнь.
Элла слишком молода и невинна. У нее вся жизнь впереди, а я ее только испорчу. Это то, чего я боюсь, кроме страха за жизнь своей сестры. Теперь и Элла входит в небольшой список моих страхов. Я не боюсь любить ее, я боюсь за ее счастливую жизнь, которую не смогу обеспечить для нее.
Но, когда я увидел ее так близко к Алеку, который собирался ее поцеловать, внутри меня взорвалась атомная бомба. Мне захотелось оттащить его от нее, а потом заявить свои права на Эллу. Но благо во мне установлена программа самоконтроля. Она утвердилась, когда я причинил боль Эльвире, не совладав со своей агрессией. Я подавил в себе эти желания, заставив себя в очередной раз понять, что никаких прав у меня на нее нет. Другой мужчина сделает ее счастливее, чем я. Даже Алек входит в их число. Но ничего не могу поделать с криком собственника внутри. Укол ревности в груди я впервые ощутил тогда, увидев ее с ним. Для меня это было впервые, и я даже подумать не мог, что в свои двадцати девяти лет узнаю о чем-то новом, почувствую что-то неизведанное мне ранее. Куда делся мой эгоизм рядом с ней?
Огонь играл на ее бледной коже и делал вид спящей безупречной Эллы еще умопомрачительнее. Пора бы это заканчивать и переставать изводить себя.
Я осторожно просунул руки под ее ноги и спину, чтобы поднять миниатюрное тело и отнести в спальню. Элла положила голову на мое плечо и обвила руками шею. Сжав челюсть от ощущения ее холодных пальцев на своей коже, я почти не дыша отнес ее в комнату.
Укладывая Эллу на мягкой кровати, я укрыл ее одеялом. Она зарылась носом в мою грудь и обвила рукой талию. Я выдохнул. Это пытка, находиться рядом с объектом своего обожания и не сметь проявить своих чувств в действии. Я понимал, что такой момент уже вряд ли повторится, и просто устроился рядом с ней с тяжелым сердцем. Лучше пусть сегодняшней ночью я пострадаю, но перемешаю эти страдания с наслаждением, ощущая ее присутствие и тепло, чем упущу такой момент и никогда не почувствую этого несравнимого ни с чем удовольствия. Все равно я проснусь раньше, и она не увидит меня. Ее сон слишком крепкий, чтобы невзначай проснуться.
Я провел костяшками пальцев по ее щеке. А еще поймал себя на мысли, что полюбил наблюдать за ней спящей. Это занятие будто приносит мне какое-то умиротворяющее удовольствие. Во сне она такая спокойная, и это спокойствие передается мне. Не знаю, когда началось это умопомешательство. Наверно, когда мы ехали в Пейдж, а Элла уснула на сидении. Или позже, когда я зашел ночью в ее номер в том же самом Пейдже и увидел ее спящей. Но долго наблюдать не мог за той прекрасной картиной, поскольку ее короткие шортики и майка на бретельках сводили меня с ума. Тогда скорее я понял, что меня потянуло к ней физически, и быстро удрал из помещения, убедив себя, что я больше не должен видеть Эллу в таком виде.
Из этой поездки можно сделать один большой вывод: я потянулся к ней, позволил себе думать об Элле слишком часто и с разных ракурсов и даже не заметил, как она въелась мне под кожу, медленно приближаясь к сердцу и душе.
Такая нежная, женственная и просто умопомрачительная. Все это есть и внутри нее, бережно хранит, словно ее душа – это дворец, который хочется рассмотреть детально. Там много прекрасного и особенного, характеризующего ее личность. Мне хочется изучить ее, и в самых скрытых своих желаниях я жажду узнать, какова ее любовь. Она так защищает это чувство, и даже мои слова не разочаровали ее. Сейчас я этому рад. Раньше я говорил Элле много непозволительно лишнего, не переживая о ее чувствах. Сейчас хочу держать рот на замке и не омрачать красоту и эстетичность ее души.
Я стал гребаным романтиком. Мои мысли меня уже пугают.
Любовь…Я не считаю, что это слабость. Я считал свою любовь до одури бестолковой. Мысленно когда-то дал ей шанс с условием, что если она докажет мне обратное и покажет свое величие, то я приму ее. Сделаю все, чтобы защитить ту, в которую она вселится, даже если вокруг куча препятствий и угрозы. И вот она явилась во всем своем великолепии, хранящая внутри бескрайний океан любви и нежности, но с острым взглядом двух льдин, благодаря которым она не подпускает к себе близко нежелательных личностей. Она ласковее весенних цветов, а ее свет души уже давно ослепил меня. Я даже не смог проконтролировать и позволил этому случиться.
Моя любовь действительна бестолкова. Она выбрала самую невинную душу, которой я недостоин.
Я даже не понял, как быстро уснул рядом с Эллой. Канул в крепкий сон, что феноменально, вдыхая аромат ее собственного тела. Тот цветочный запах она смыла. Он ей совсем не подходит.
Я проснулся от какого-то легкого холодного касания и медленно приоткрыл глаза, чаще моргая, чтобы сфокусировать зрение после сна.
Черт возьми, как же крепко я спал, что сейчас даже никуда вставать не хочется. Когда мое сознание уловило реальность, я понял, что нахожусь в одной постели с Эллой, которую обнимаю за талию, а другая моя рука находится на ее груди, чтобы пальцами дотянуться до оголенного участка кожи на шее. Она все еще сопит, и это то, чего я хотел.
Я начал осторожно вытаскивать слегка затекшую руку из-под нее. Элла перекатилась на другой бок, натянув на себя одеяло, тем самым освободив меня.
Я встал с постели и тихо покинул спальню. Закрывая дверь за собой, я не переставал смотреть на нее.
Я оставил мобильник в гостиной, совсем позабыв о нем, благодаря Элле. Рядом с ней все становится таким простым и незначительным, потому что есть лишь она. Мне стоит привести себя в порядок, в основном свои чувства и мысли. Ночью я позволил себе открыться и насладиться моментом, но пора заставить себя вернуться в реальность.
Посмотрев на экран мобильника, я увидел три пропущенных звонка от Джона и набрал ему. Часы показывают 7:45, думаю, он не спит. Ответа ждать долго не пришлось, и я услышал бодрый голос своего друга.
– Ты никогда не пропускал звонки. Или скидывал, или принимал. Другого не дано. Что-то случилось?
– Нет, все в норме. Забыл мобильник внизу, а сам уснул наверху.
– Странно. Ты не выпускаешь его из рук. Спишь с ним.
– Заканчивай. Что у тебя?
Джон прочистил горло и наконец сосредоточился на делах.
– Клаус уже бесится.
– Ты нашел верные слова, чтобы сделать мое утро прекрасным, – довольно произнес я.
– Теперь он рвет и мечет, хочет узнать, кто предатель.
– Он должен до последнего думать, что среди его людей есть предатель. Клаус не должен выйти на Эллу. – Мой голос чуть не дрогнул, когда я подумал о таком исходе, но вовремя взял себя в руки.
– Он не будет ее подозревать, пока не найдет какой-то след, ведущий к ней, или не уловит зацепку. В любом случае Элле теперь нужно работать осторожнее. Вовсе не высовываться и сидеть на своем кресле, чтобы он не захотел следить за ней. Нам хватило Вуда.
– Ты прав. Пока этого достаточно. Будем ждать следующего момента, чтобы вцепиться зубами в компромат.
– Если бы этот черт доверял нашей Элле, то она бы уже достала всю информацию. Теперь придется доставать все по крупицам, – злился Джон.
– Не самое страшное. Есть что-то еще помимо Клауса?
– А, сын чикагского товарища у нас в подвале.
– Ты сегодня определенно меня радуешь, Смит. Именно сегодня, когда я должен был как следует поругать тебя за то, что ты все выложил Элле. – Я уже в нетерпении направлялся в ванную комнату, чтобы собраться.
– Поругать. Какой милый синоним к слову истребить. Что с тобой, Дэвис? Ты какой-то милый.
