– Как вы с мамой?
– Да. Я твою маму и сейчас люблю, и любить буду всю жизнь. Надеюсь с ней встретиться и после смерти. Если ты не полюбишь Андрэа, то никто не заставит тебя выйти за него замуж. Мама тоже считала, что без взаимной любви в брак нельзя вступать. Так, что не думай об этом.
– А Антонио Марино женился после гибели Эми?
– Нет, солнышко. Он тоже оказался однолюбом. Мы с ним одинокие волки теперь. Наши жены в наших сердцах, а в детях – продолжение.
– Знаешь, я тоже хочу, чтобы меня так любил мой муж, но с моим характером лучше не выходить замуж, зачем человеку психику травмировать, – пошутила дочь, сильнее прижавшись к отцу, – Кстати, есть анекдот, прямо про меня: «Бог пообещал мужчине, что хороших и послушных жен можно будет найти в любом уголке земли. А потом сделал землю круглой … и смеялся, смеялся, смеялся».
Филиппо на слова дочери искренне улыбнулся и артистично произнес: «Слабакам не место рядом с моей красавицей!»
ДЖУДИ МИТЧЕЛ
На ножке у ребенка действительно оказался браслетик с медальоном в виде гепарда в прыжке, и, как я поняла, в него вмонтирован датчик слежения, по которому нас и должен был найти папа или тот, кто придет за Энтони.
Я четко понимала, что нас вычислят быстро, и некоторое время будут наблюдать, чтобы убедиться в моей надежности, что и подтвердилось в день, когда я приехала с малышом на работу.
Когда подходил к концу второй месяц моего «материнства», мне на мобильник поступил звонок с неизвестного номера. Мужчина сказал, что по поручению отца Энтони приедет за ним. Я задала несколько вопросов, на которые мог ответить только тот, кто реально знает мальчика и его отца, а также обстоятельства происшествия, и назначила встречу на конкретную дату.
К визиту незнакомца я тоже подготовилась, оружие было при мне, не доверяю людям в их большинстве, тем более, когда вопрос касается моего хоть и временного, но почти что «сына», к которому я искренне и всем сердцем привязалась, и в глубине души мне не хотелось расставаться с ребенком.
За Энтони ровно секунда в секунду прибыла целая свита во главе с высоким, крепким и суровым мужчиной, представившимся Алексом Харрисоном – предпринимателем, близким другом отца ребенка.
В квартиру я впустила только его и одного охранника, заставив вытащить и оставить оружие в коридоре. Мужчина показал свои документы, а также бумаги отца мальчика. Это был именно тот человек, который и просил спрятать ребенка, документы малыша Энтони, а также совместные фотографии.
Ребенок спал в соседней комнате, мы договорились, что его я отдам только тогда, когда он выспится и поест, то есть часа через три.
Алекс Харрисон показал татуировку, действительно один в один такую же, как и на медальоне на ножке малыша, и сообщил, что усыновит мальчика, о чем он перед смертью успел сказать отцу ребенка.
Пока разговаривали, Харрисон и его охранник внимательно следили за мной, а я, соответственно, за ними. Моим гостям уже было известно, что я действующий сотрудник полиции, так же, как и мне, что он не предприниматель.
– То, что вы близкий друг господина Форда, верю. Но зачем представляться предпринимателем? Вы так стесняетесь своего криминального настоящего, господин Харрисон? – пристально смотря на последнего, задала я вопрос в процессе нашего разговора, в ходе которого мы оба «прощупывали» друг друга, после чего на лице собеседника слегка дернулась мускула.
– Быстро вы меня разоблачили, детектив, – усмехнулся он, не без интереса рассматривая меня.
– Издержки профессии. Я должна знать, кому передаю ребенка, вот и получила полную информацию на вас, вашу группировку и ее босса Роберта. В настоящий момент мне известно, что вы с погибшим были как братья, татуировки сделали, когда вам было 19 лет, и вы должны были стать крестным отцом Энтони. Крестины планировались через два месяца и 13 дней.
Пока я это говорила, Харрисон, не моргая, смотрел мне в глаза. Я тоже не отводила своего взгляда от него, чувствуя его напряжение. Мужчина не ожидал такого уровня моей подготовленности к этой встрече.
– Вы убрали банду «Ночных странников» и уничтожили бизнес и самого Тэйлора, – продолжила я, прерывая молчание.
– Столько вопросов, детектив, – произнес Харрисон, но в его взгляде чувствовалось беспокойство.
– Это не вопрос, а утверждение. Расслабьтесь, я сейчас не на работе и тоже молчу о том, что ребенка увезла с места перестрелки и он мне не сыночек и не племянник. Не удивляйтесь. Иногда то, что морально правильно, не обязательно законно. Я сохраню вашу тайну и тайну малыша Энтони.
– Вы не осуждаете, что я бандит?
– А разве у меня есть право на это? – вопросом на вопрос ответила я, – Поверьте, мне даже все равно, почему вы выбрали себе псевдоним Алекс Харрисон, он вам не очень подходит. Уверенна, у вас другое имя и фамилия, вы не американец, больше похожи по темпераменту на итальянца. Главное, чтобы вы дали счастливое настоящее и будущее ребенку погибшего друга, обеспечили его полную безопасность. Желание усыновить его – благородно, это поступок, достойный мужчины, а чем вы занимаетесь – это ваша головная боль. Кстати, у вас есть навыки общения с такими маленькими детьми? – решила я немного разрядить напряжение.
– Нет, но лучшую няню с опытом 20 лет нашел, частный врач тоже есть, детскую оборудовал. Буду учиться быть отцом, – усмехнулся он, – вот только Энтони придется снова жить без матери, – и в его взгляде я уловила оттенок печали.
После его слов мне тоже как-то стало грустно. У ребенка должна быть мама. По себе знаю, как ее не хватает, особенно в детстве.
– Если возникнут проблемы, и ваша супруга или девушка будут против, если этот ребенок станет тяготить или в силу специфики деятельности вы не сможете уделять ему внимания, найдите меня. Я его с радостью усыновлю, – даже не знаю, но у меня эти слова вырвались просто непроизвольно и искренне, и они задели самолюбие моего собеседника, что ему не удалось скрыть.
– Вы меня сейчас унижаете таким словами, – в голосе Харрисона прямо чувствовалась обида, злость и железные ноты, в его черных глазах появился блеск, как у хищника.
– Мне все равно, как вы на это реагируете, – также жестко огрызнулась я в ответ, – просто запомните мои слова, жизнь часто бывает непредсказуемой. Предлагаю вам прийти за малышом через три часа, – этими словами наш разговор на щекотливую тему был мною прекращен.
По истечении чуть больше трех часов у меня уже не было в квартире и в жизни сына по имени Энтони. Честно говоря, прощаться с ним было тяжело. Я не могла от него оторваться и даже не скрывала от посторонних своих эмоций и чувств. И признаюсь, когда за Харрисоном, на руках которого был Энтони, закрылась дверь, в моих глазах появились слезы, что случалось пару раз за всю жизнь.
На следующий день я вышла на работу и окунулась с головой, а точнее всем своим существом в бездну правового мракобесия, преступности и охоты на ведьм.
АЛЕКС ХАРРИСОН
Я поручил нашим людям следить за Джуди Митчел, к которой попал ребенок моего хорошего друга Форда – предпринимателя, погибшего при нападении на него наемников, нанятых конкурентом, и собрать на нее всю возможную информацию. На момент нашей встречи с этой девушкой я знал о ней достаточно много.
Друг воспитывал ребенка один, суррогатная мать родила его, причем, не зная, кто отец, ей это, в принципе, было не интересно. Ему нужен был ребенок, а ей – деньги. С Фордом мы выросли, он был мне как старший брат, заставил получить высшее образование, но позже он продолжил коммерческую деятельность, а я ушел в криминальный мир. Так сложилась жизнь. Но Форд никогда меня не упрекал, просто принял таким, какой я есть. Мой отец живет в Италии и тоже занимается нелегальной деятельностью, имея огромные связи в правительстве и деловых кругах, одним словом, он возглавляет один из итальянских кланов. Видимо, гены дитя мафии неискоренимы.
Когда я прибыл на место преступления, Форд еще был жив, он как будто ждал меня, чтобы попрощаться. В последние минуты его жизни я держал друга за руку.
– Потерпи, брат, медики уже здесь, – обратился я к Форду, всматриваясь в его глаза.
– Алекс, мне помогала отстреливаться и прикрывала собой Энтони девушка. Не знаю, откуда она здесь взялась, но она спасла сына, обещала не сообщать в полицию и быть с мелким. Её тоже ранили, она уехала на джипе.
– Я найду ее, пока ты будешь восстанавливаться, – на мои слова Форд тяжело сглотнул и поморщился от боли, а у меня внутри все сжалось.
– Забери у нее Энтони, прошу. Передай моему брату, если умру.
– Нет, я буду с ним. Ты мне его доверяешь?
– Буду счастлив. Девушка знает, что у того, кто придет за ребенком, на плече будет такая же татуировка, что и на кулоне у Энтони, куда вмонтирован датчик слежения. Брат, я не выживу, чувствую. Позаботься о мелком, я его очень люблю. А девчонка боевая, тебе такая нужна, – попытался пошутить Форд, бледнея на глазах.
– Я клянусь, что воспитаю Энтони как своего сына и никому его не отдам, – я не отпускал руку друга из своей, чувствуя, что силы его покидают.
Форд в последнюю секунду чуть сжал мне руку в знак благодарности и навсегда закрыл глаза.
Я хоть и бандит, но оказался ни морально, ни физически не готов к потере единственного в жизни друга. И если бы не его сын, меня бы после смерти Форда не переставало преследовать чувство тотального одиночества.
Сейчас Энтони – мой ребенок, я начал процесс его усыновления и отношусь к нему как к родному. Должен признаться, что роль отца мне нравится. Правда, ему всего 1 год, из которого 2 месяца он провел в обществе детектива Джуди Митчел.
За ребенком к Митчел я приезжал лично. Дело в том, что еще в юности мы с Фордом набили одинаковые татуировки на плечах – изображение гепарда в прыжке. И такой же кулон он сделал для своего сына. По нему мы и вышли на Джуди Митчел.
– Алекс, – раздался голос входящего ко мне в кабинет начальника службы личной охраны, – вызывал?
– Да. Что выяснили по девушке?
– Детектив отдела расследований особо тяжких преступлений управления полиции Шарлотт – Мекленбурга нашего штата. Взяла дополнительный отпуск, чтобы быть с ребенком, сообщив на работе и в органы опеки и попечительства, что малыш – ее племянник, который временно будет с ней. В принципе, поскольку Митчел из полиции, ни у кого подозрений на этот счет не возникло. Энтони находится у нее, от мальчика не отходит, везде с оружием, осторожна, передвигается по городу на бронированном джипе и чертовски красива, – сказав это, на мой стол парень положил стопку фотографий, на которых была не только Митчел, на большинстве – она вместе с ребенком.
– Муж, парень есть? – поинтересовался я, рассматривая фотографии.
– Пока никто активно не мелькал из мужчин около нее. Только коллега пересекается иногда с ней во время ее прогулок с ребенком. Дальше посмотрим.
Я откинулся на спинку кресла, крутя шариковую ручку в руке. Для меня было неожиданным, что ребенок попал копу, и она до сих пор не сообщила о случившемся. Это выглядело подозрительно. Не верилось, что детектив полиции сдержит слово, данное Форду, и не сообщит в свое ведомство о том, что у нее ребенок погибшего в перестрелке, которому она помогала, участвуя в ней. Для нее это чревато не просто увольнением, а большими проблемами.
– Продолжайте наблюдение, но аккуратно. Уверен, что она уже знает о слежке, у нее взгляд жесткий, – рассматривая фотографии, сказал я, – отчет ежедневный и никому из подозрительных лиц не давайте к ним приближаться. Курьеры доставки чего бы то ни было должны быть нашими людьми. Все тщательно проверять, обеспечить полную безопасность.
– Понял, все сделаем. Не переживай, – с этими словами начальник службы охраны вышел из моего кабинета.
За детективом мы наблюдали круглосуточно, чтобы не только обеспечить безопасность, но и убедиться в ее благонадежности.
И вот, что я вам скажу… Если бы не знал, что у Джуди нет своих детей и она суровый полицейский с репутацией непреклонного, жесткого человека, не идущего ни на какие компромиссы, и не знал, что Энтони не ее ребенок, подумал, что она самая любящая мать на свете. У меня теперь целая коллекция ее фотографий, сделанных при осуществлении наблюдения за ней моими людьми, где детектив вместе с малышом Энтони. Самая моя любимая – где она в кресле-качалке, а ребенок спит у нее на груди, распластавшись, а она его нежно обнимает и целует в голову. Жаль, что я не умею рисовать, а то написал бы картину с этой фотографии и повесил у себя в комнате. Хотя, может быть, и закажу художнику такую картину.
Пока Энтони был под присмотром детектива Джуди Митчел, мы установили и уничтожили всех, кто был причастен к смерти Форда, в живых никого не оставили, ни конкурента – заказчика преступления, ни его исполнителей, такой банды теперь в Америке просто нет.
Предварительно созвонившись с детективом, обговорив время и условия встречи, я в сопровождении своей охраны прибыл к квартире Джуди Митчел.
Нам открыла дверь сама девушка, которая оказалась невысокого роста, с очень «колючим», пронизывающим до костей, взглядом. На ее теле была кобура с пистолетом, что я, если честно, сразу оценил.
– Я Алекс Харрисон, здравствуйте, Джуди, – протянул ей руку. Она ответила на рукопожатие, и меня удивила сила в этой маленькой и такой мягкой руке.
– Вас слишком много. Извините, но в квартиру можете пройти вы и кто-то один из вашей охраны, – ее тон был безапелляционным.
– Хорошо, – согласился я, нас действительно было много, – Оливер, ты со мной, остальные по периметру и около двери, – дал распоряжение, а в это время Джуди внимательно смотрела на мое выражение лица, потом пропустила в квартиру.
Когда мы вошли в просторный коридор, больше напоминающий холл, Джуди сразу указала на места на нашей одежде, где находилось оружие, чего я не ожидал, поскольку левша, и мое оружие находится с другой стороны, ни как у тех, кто стреляет правой, сказала, что в комнату впустит только без оружия. Бросились в глаза спортивные тренажеры в холле, гантели разного веса, большая боксерская груша.
– Неужели мужик все-таки есть? – мелькнула мысль, и по моему взгляду детектив вопрос «считала».
– Нет, мужчины в этой квартире нет. Это мои «игрушки», – на что я кивнул головой, а про себя отметил, что она очень внимательная и уверенная в себе и мне это нравится.
Мы выполнили ее требования, и только тогда она позволила нам пройти вглубь помещения.
Поразила атмосфера, царившая в квартире. В ней сразу расслабляешься и чувствуешь себя защищенным невидимыми силами, уходить не хочется совершенно. Наоборот, появляется желание остаться и почувствовать себя ребенком. И энергия в доме особая, какая-то чистая и светлая.
Я был удивлен ее спокойствию при общении со мной. Девушка сразу поняла, что я один из преступных авторитетов, озвучила мне это, все время пристально за мной наблюдая и «сканируя». Со своей стороны я рассказал о связи с отцом малыша и что дал тому слово усыновить его.
Энтони сладко спал в соседней комнате, куда Джуди после того, как мы познакомились и я показал татуировку и совместные фотографии с Фордом и совсем маленьким Энтони, пригласила пройти, показав жестом, чтобы я не шумел. В комнате пахло детством, чем-то сладким, ванильным.
Оказавшись рядом с кроваткой со спящим ребенком, у меня начало колотиться сердце. Перед глазами появился образ погибшего друга, на что я еле заметно улыбнулся, и видимо грустно, но снова Джуди поняла мою эмоцию, догадавшись, о чем я сейчас задумался.
– Вам надо быть сильным, – шепотом сказала мне она, внимательно, но по-доброму, посмотрев своими такими красивыми зелеными глазами, и я как-то внутренне собрался.
Джуди же при виде ребенка стала совершенно домашней и расслабленной, и даже оружие на ее теле не могло испортить образа любящей детей, мило улыбалась, глядя на спящего Энтони, который начал ворочаться и чмокать губками, потеряв во сне соску, которую она ему снова дала в рот. Потом жестом показала, что нам пора выходить.
– Он проснется через час, я его покормлю, переодену, и тогда вы сможете его забрать, – Джуди посмотрела на меня, а я снова просто кивнул головой в знак согласия, поражаясь тому, что, глядя в глаза этой девушки, сложно подобрать слова.
– Скажите, у вас все подготовлено к встрече сына? Детская комната, вещи и т.п. есть? – очень деликатно поинтересовалась девушка, – и что с медицинским обслуживанием? У Энтони скоро полезут остальные зубки, ему бывает трудно.
Услышав от меня ответы, которые ее устроили, детектив немного расслабилась. Еще она передала мне тот браслет с кулоном, который и стал опознавательным знаком, при этом прямо сказала, что ей известно про маячок, что мы за ней наблюдаем, и попросила теперь уже снять видеокамеры, установленные с целью слежения за ней и ребенком, напомнив, что это незаконно в отношении сотрудника полиции.
Оказалось, и это стало для меня несколько шокирующей информацией, детективу известно, кто учинил расправу над организатором и исполнителями убийства Форда, а также над заказчиком преступления. Хотя она не могла этого знать. Преступление считается нераскрытым, никаких зацепок у правоохранительных органов нет.
На мой напряженный взгляд в ответ на то, что она знает, что месть была именно с моей стороны, девушка процитировала Конфуция: «На добро следует всегда отвечать добром, а вот на зло – по справедливости и никак иначе!» – произнеся это, она пристально посмотрела на меня, но в этом взгляде я прочитал одобрение того, что мною было сделано. А то, что она каким-то образом поняла, что у меня псевдоним, вот реально шокировало, я еле сдержал эмоции. Детектив Джуди Митчел меня поразила и заинтриговала.
Через три часа я выходил из ее квартиры, держа на руках шестимесячного Энтони, теперь уже моего сына. Пока ехал в машине, всматривался в его лицо, и на душе возникло ранее неизвестное чувство. А в течение уже длительного времени не могу забыть картину, как Джуди прощалась с малышом. К этой сцене я возвращаюсь снова и снова: она так ласково поцеловала Энтони, и в ее глазах было столько грусти, что у меня по коже прошла дрожь, будто я отнимаю у матери ребенка.
– Берегите его, Алекс, – она подняла на меня свои глаза, полные слез, не стесняясь своей минутной слабости, – я его очень полюбила, – она гладила малыша по голове, а когда поцеловала в лоб, он смешно прикрыл глаза и надул губки, а у меня, держащего мелкого на руках, возникло чувство, что мы семья, от чего меня аж передернуло внутри. – Можно попросить вас как-нибудь увидеть Энтони?
– Конечно, мы решим этот вопрос.
– Спасибо. Удачи вам, мальчики, живите дружно, – были ее слова с нежной улыбкой, и прозвучали как благословение. А у меня кольнуло в груди, точно так нам с отцом говорила моя мама.
Эта картина мне уже несколько раз даже снилась, причем в мельчайших подробностях, я даже чувствовал легкий ванильный аромат, который исходил от Джуди и малыша. Он до сих пор пахнет также сладко и нежно, как и эта девушка.
– Надеюсь, я не схожу с ума, – говорил я себе, просыпаясь после таких снов.
Должен признаться, меня мучает совесть за то, что разозлил детектива Митчел своим предложением компенсировать понесенные расходы за время нахождения у нее Энтони. Она на меня в тот момент посмотрела так сурово, что я думал, провалюсь или от меня останется горсть пепла.
– Еще раз такое предложите, я в вас выстрелю, – была ее реакция на мое предложение, и я понимал, что она выстрелит, это не просто угроза. Такие люди словами не бросаются.
И только после того, как я извинился, пояснив, что не хотел ее обидеть, она смягчила свой тон и взгляд, но осталась напряженной и холодной.
Несмотря на то, что прошло несколько месяцев с того дня, я не переставал интересоваться детективом, собирал сведения о ней, круге ее общения, службе. И не могу даже четко сказать, зачем я это делаю. У меня есть стойкое ощущение, что я уже встречался с этой девушкой до того, как попал к ней в квартиру.
А еще она мне стала интересна с первого ее «колючего» взгляда в мою сторону. Так, как Джуди смотрела с первой секунды встречи до расставания с малышом, на меня не смотрела и не смотрит ни одна женщина. Во взгляде детектива не было ни малейшего намека на то, что это взгляд женщины на мужчину. Она была совершенно безразлична ко мне. И это отношение зацепило. И не потому, что я так уверен в своей неотразимости, просто привык, что женский взор всегда на мне задерживается, чей-то из страха, что чаще всего из-за моей суровой внешности, отсутствия эмоций на лице и тяжелого взгляда черных глаз, а кому-то хочется привлечь мое внимание.
Как Джуди смотрит на мужчин, так я смотрю на женщин, то есть без особого интереса. Я не верил и не верю женщинам, чувствам и в любовь. Наверное, это результат того, что я видел, как предали Форда, который после этого принял решение, чтобы суррогатная мать родила ему ребенка, и воспитывать сына в одиночку. Да и то, что я – правая рука руководителя преступного сообщества нашло свое отражение на моем отношении к людям в целом, и женщинам, в частности.
Но вот с того самого времени, как узнал о существовании Джуди и стал за ней наблюдать, увидев ее отношение к чужому ребенку, как-то иначе посмотрел на некоторые вещи. Да и мысленно часто возвращаюсь к ее персоне. К тому же, мне ужасно интересно, почему она так равнодушна к мужчинам и людям в целом, что закалило ее характер.
Из того, что выяснил о детективе, живет одна, специалист отличный, работает непозволительно много, прекрасный аналитический ум, профессиональный уровень выше всех в отделе, неподкупна, принципиальна, неоднократно шла на конфликт с руководством, отстаивая свою позицию, в управлении ее немного побаиваются, занимается спортом, в совершенстве владеет каратэ. А вот что касается ее родственников, тут информация минимальна. Узнал, что она родом из Италии, хотя на итальянку совершенно не похожа, в возрасте 16 лет приехала в Америку, где и проживает до настоящего времени. Об отце сведений вообще никаких ни в Италии, ни в США, а что касается матери, она погибла, когда девочке было 5 лет.
Еще удивился такому грустному совпадению, я тоже остался без матери, которая погибла, только был чуть старше Джуди.
Что касается личной жизни детектива, то на этот счет сильно «не копали», но совершенно очевидно, что у нее в управлении есть поклонник – сержант ее же отдела, всячески оказывающий Джуди внимание, которого даже не смутило наличие у детектива ребенка. И пока она была в отпуске, и мы за ней наблюдали, он старался ей помогать, бывал в выходные с ними на прогулках и по его глазам видно, что он влюблен в Джуди. Хоть детектив не проявляла явного интереса к этому мужчине, но в его обществе чувствовала себя комфортно, улыбалась ему, они много о чем-то беседовали. И скажу честно, мне эта ситуация крайне не нравилась, прямо напрягала.
Вообще, из того, что стало известно об этой девушке, и что я увидел при личном с ней общении, она похожа на гордую, смелую и одинокую волчицу. Загадочная какая-то и лично для меня притягательная, как я стал осознавать последнее время.
И вот сегодня тот день, когда я решил показать своего сына Джуди, как мы с ней и договаривались.
Встреча состоялась в парке, в той его части, где была обеспечена полная безопасность и отсутствие людей.
– Мы на месте и ждем вас, – сказал я, разговаривая по телефону с детективом.
– Буду через две минуты. Вижу вас, – в ее голосе чувствовалась радость предстоящей встречи, а у меня от этих слов приятно заныло сердце.
Я посмотрел по сторонам, и охранник указал кивком головы на движущуюся в нашу сторону девушку, на которой были надеты джинсы, толстовка, светлые кроссовки, волосы собраны в густой каштановый хвост, за плечами небольшой рюкзак.
