? Да-да… Спасибо…
? Слава Богу. А то я, пока домой ехала, все боялась, что вы давно проснулись и сидите тут голодный…
? Нет, все нормально… ? смущенно повторил он. – Кстати, а где все остальные? Ну Пашка, Вера…
? Паша Веру к врачу в консультацию повез. Даша в школе, а мама с папой в храме. Я и сама оттуда, просто чуть раньше со спевки ушла.
? С чего?
? Со спевки. Я же там в хоре пою вместе с Верой. А мама регент у нас.
? Понятно… ? пряча усмешку, кивнул Шах.
«Не семья, а прямо монастырь какой-то!»
Он вновь начал прихлебывать чай, не зная, как продолжить разговор. Некоторое время на кухне царило молчание. Катя дорезала остатки яблочного пирога, искоса бросая взгляды куда-то на грудь гостя. Заметив это, он незаметно вдохнул, напружинив мышцы, давая девушке полюбоваться, оценить его стать и мощь.
? Иван, можно у вас спросить? ? наконец решилась она.
? Конечно! Любой вопрос! – широко и даже покровительственно улыбнулся он, уверенный, что собеседницу интересует, где и как он накачал такую мускулатуру.
? Скажите… ? Катя вновь немного замешкалась. – А вы что, крест не носите?
? Крест?.. – опешив, переспросил он.
? Ну да, нательный крестик. Вы же крещеный…
? Да знаете… ? окончательно смешался Шах. – Как-то не привык. Крестильный у бабки в деревне остался, а больше вроде нет…
? Жаль… ? девушка заметно погрустнела.
? Да просто как-то руки не доходили… – неожиданно для самого себя начал оправдываться он.
? Ничего. Я сегодня в храме специально для вас купила. Вчера еще заметила, что на вас его нет, и на всякий случай…
? Спасибо… ? окончательно сбитый с толку, пробормотал Иван.
? Значит, возьмете?
? Что? Ах да, конечно…
Девушка буквально просияла и поспешила в прихожую. Вернулась, подавая гостю красивый серебряный крестик на крепком плетеном шнурке.
? Спасибо… ? повторил он, надевая на шею подарок. – Мне даже неудобно… Вы вроде как потратились…
? Ерунда… ? улыбнулась она. – Нам как раз вчера в училище стипендию дали.
? А где вы учитесь?
? В Свято-Димитриевском.
? Где?
? В Свято-Димитриевском училище сестер милосердия.
В этот момент в прихожей заскрежетал замок, и квартира тотчас же наполнилась возгласами Пашки:
? Так! Сколько у нас там натикало? Зашибись! Как раз к приходу бати с матушкой обед сготовить успеем!
Он проявился в дверях радостно-возбужденный и сияющий. Следом на кухню вошла улыбающаяся Вера.
? Угу, ? кивнула она на немой вопрос сестры. – Он самый.
? Мальчик? – радостно переспросила та.
? Да. Не видишь, что ли? – она кивнула на ликующего мужа.
? Вере сегодня ультразвук делали, ? пояснила Катя ничего не понимающему Шаховцеву. – Определили, что мальчик будет!
? Наследник! – радостно добавил Пашка. – Короче, в мае счет будет три-четыре.
– Точнее, четыре-три в пользу Кропочевых, – шутливо поддела его Катя.
– Это пока, – отпарировал крестный. – Даст Бог, со временем Игнатовы захватят первенство в доме сем!
– Дай Бог, – не стала спорить свояченица.
После обеда, необыкновенно вкусного и душевного, Иван с крестным выбрались покурить на лоджию.
– А вы в какую церковь ходите? Вон в ту? – поинтересовался Шах, кивнув на блестевший куполами большой пятиглавый храм через дорогу.
? Нет, наша церковь аж за кольцевой, в Свирелино. Туда надо на пригородном автобусе минут сорок ехать…
? А зачем в такую даль то?
? Потому что это наш храм, ? восприемник намеренно сделал упор на предпоследнем слове. – Тем более что там я Веру встретил.
– А попал туда каким макаром?
– А таким. В девяносто пятом, когда мы из Грозного прилетели, поехал я в госпиталь бойца своего навестить. Крепко его тогда зацепило. Сначала, когда во Владикавказе его выхаживали, вроде ожил. А потом, когда в Реутово переправили, то опять хуже стало. Сколько наши войсковые доктора ни бились – без толку. А пацан этот сам местный, с Подмосковья был. Вот за день до смерти ему мать священника привезла, у которого они всей семьей окормлялись. Он его соборовал, исповедовал, причастил. А ночью тот солдат умер.
Седой замолчал, добивая сигарету резкими длинными затяжками. Выщелкнул далеко вниз, проследив, как окурок ударился о крышу подъезда, брызнув колючими искрами.
? Потом мы с батюшкой разговорились. Он все расспрашивал про тот бой, где этого парня зацепило. Оказывается, пацан у него сызмальства в храме окормлялся. То-то я все удивлялся: теперешние москвичи в основном от армии косят вовсю, а этот не только не бегал от военкомата, но и в спецроту сам напросился. И, когда в Чечню нас отправляли, ему сам ротный предложил остаться: как-никак единственный сын у матери… Так нет, аж обиделся: дескать, ребята на войну полетят, а я тут буду в наряде прохлаждаться? Нет уж! Мы тогда все с него обалдели, а ротный парня так и прозвал – Уникум. Только в последний день, когда он уже душу Богу отдавал, понятно все стало – он, оказывается, наш, православный…
? А что, разве у верующих положено в армии служить? – скрывая усмешку, поинтересовался Иван.
? А что, нет, что ли?
? Ну, насчет мусульман там или буддистов не скажу, а у христиан точно нельзя. Ни оружия в руки брать, ни государству служить, поскольку все правительства – от дьявола!
? Это откуда ты эту бредятину взял? – в свою очередь вытаращился на него крестный.
? Так у нас, в Лите, в общаге один такой религиозный жил. Все звал Библию изучать, типа, приобщаться к истинному христианству. И журналы разные подсовывал, где про это все говорилось. Я как-то от нечего делать полистал, так там вроде специально древние письмена исследовали и выяснили, что Христа оказывается, не на кресте распяли, а к столбу прибили. Просто на древнееврейском слово «столб» звучало как «крест».
? Этот твой придурок никакой не христианин, а иеговист! – Игнатов приглушенно выругался. – Сектант, короче. Ты, брат, держался бы от таких подальше!
? Да я с ним и не связывался, нужен он мне!
? А журнальчики да книжонки его все-таки почитывал! И ереси оттуда поднабрался!
? Не набирался я ничего, просто запомнилась эта лабуда…
? Вот именно что лабуда! Верно говорят: чем меньше мозг, тем больше дури туда вмещается… Ты, видно, совсем забыл, как мы с тобой в деревне Евангелие читали и что там написано было. И проповеди батюшкины тоже позабыл.
? Есть такое дело, ? нарочито виновато согласился Шах и, желая соскользнуть с неприятной темы, спросил вроде как с интересом: ? Ты, кстати, так и не дорассказал про свой храм…
? А чего там дорассказывать… Когда того парнишку хоронили, отпевали в той самой церкви, в Свирелино. Маленькая такая церквушка, сельская, меньше нашей в Войновке. Я как зашел туда, так сразу такую благодать ощутил!.. А еще там народ оказался – не то что в городских храмах… Короче, там, у отца Александра, все друг друга знают, весь приход как одна семья. Все, кто в то утро на заупокойной был, молились за нашего бойца, как за родного. А потом сами в трапезной поминальный стол накрыли и нас приветили, будто мы им самые близкие люди. А на прощание батюшка пригласил нас, если будет время и желание, приезжать к ним в храм. Ну, в следующий выходной я и приехал. И остался там по сей день. И, как видишь, семью там обрел.
? Кстати, а что это с твоим тестем? – чуть помолчав, поинтересовался Иван. – Вид у него какой-то нездоровый…
? Рак, ? вздохнул Пашка. – Когда у него эту гадость обнаружили, врачи сказали, что от силы год-полтора проживет, а он уж пятый год держится.
? Как это так? Опухоль, что ли, рассосалась?
? Не рассосалась, конечно. Просто прогрессировать перестала, вроде как затаилась. Батюшка наш за него молится. Наверно, по его молитвам и отступила костлявая…
? Крутой у вас, видно, батюшка, ? изумленно протянул Иван. – Я тоже слышал, что некоторые попы и людей излечивали, и даже сумасшедшие нормальными становились…
? Не попы, а Господь Бог по их молитвам, ? сердито поправил его Игнатов. Очевидно, развязное выражение «попы» сильно задело его. – А батюшка у нас и вправду, как ты говоришь, крутой. Кстати, если хочешь, поехали с нами завтра на литургию, заодно и познакомишься с ним.
? Можно, ? согласился Шаховцев.
…Но назавтра попасть в храм не получилось. За ужином, пытаясь не отставать от крестного, он умудрился перебрать водки, да так, что уснул прямо за столом, и Пашка буквально отволок его спать. Утром, терзаясь похмельной сухостью во рту, он слышал сквозь мутную полудрему, как Кропочевы-Игнатовы собирались в церковь, и Любовь Петровна наказывала дочерям оставить банку с рассолом на кухне, чтобы гость мог прийти в себя. А Иван, лежа в кровати, ощутил жгучий стыд перед восприемником и его домашними.
Но когда к часу Пашкино семейство вернулось из церкви, никто из них даже косо не посмотрел в сторону Шаховцева, а, наоборот, быстренько накормив гостя обедом, женщины бросились стряпать, чтобы собрать ему с собой еды. Любовь Петровна принялась месить тесто для пирогов, а Вера с Катей взялись вертеть фарш для котлет. Даже девятилетняя Даша – и та усердно разминала в молоке мякиши белого хлеба и старательно чистила лук, пока у нее не покраснели не только глаза, но и все лицо и она не начала часто хлюпать носом, словно в одночасье загрипповала.
? Это что, все мне?! – удивился Иван, когда ему на прощание вручили два огромных пакета с гостинцами.
? Конечно, ? ответила Любовь Петровна.
? Да я ж столько не съем!
? Так не тебе одному. Поделишься с другими у себя в роте. Они, поди, тоже по домашней пище истосковались.
…В роте, куда он явился с двумя здоровенными сумками еды, пацаны аж ахнули от изумления. А в довершение всего старшина позволил после ужина до отбоя устроить личному составу чаепитие и даже сам пожертвовал из своей заначки пару коробок «Липтона».
А уж Ромка Пригарин, которого он встретил, топая от КПП к казарме, даже присвистнул, увидев приятеля, тащившего столько аппетитной поклажи:
? Ты чего, Вано, никак фабрику-кухню грабанул?
? Ага, ? довольно кивнул в ответ Иван. – Только не фабрику, а просто кухню. И не грабанул, а сами всучили…
8
Воспоминание о Пригарине отозвалось в груди болезненным чувством запоздалой вины. В тот вечер, принимая возле казармы от приятеля сверток с домашними вкусностями, Ромка не догадывался о том, что Шах вот уже месяц ведет с ним двойную игру… Нет, не догадывался, а лишь изумленно рассматривал гостинцы Кропочевых.
? Так кем они тебе приходятся? – в который раз спрашивал он.
? Я же говорил: родня жены моего крестного.
? А крестный тебе кто? Брат или дядька?
? Нет, просто сосед по деревне.
? Тогда ни фига не понял: с какой радости они ради тебя так расщедрились? Им чего, деньги девать некуда? Они чего, типа это, новые русские?
? Какой там! Пашкины тесть с тещей в церкви работают за гроши, жена его в детском саду воспиталкой, а сам он, ну крестный, тут в Москве служит.
? Не генералом часом?
? Не, старлеем. В спецназе.
? Да-а, ? обескуражено протянул Ромка. – Бывают люди не от мира сего… Мало того, что дочь отдали за немосквича, да еще за нищего вояку. Хата-то у них хоть нормальная? В престижном районе?
? В Марьино. Четырехкомнатная, в новом доме.
? Да-а, райончик, конечно, отстойный, но хоть квартирка для четверых нормальная.
? На шестерых. Точнее, уже почти на семерых.
? Это как?
? Там кроме жены родоков еще две ее младшие сестры. Ну и у Пашки с Веркой тоже скоро свой спиногрыз родится.
? Да, не фонтан. А крестный твой, небось, специально киндера ей заделал, чтобы окрутить, да?
? Нет. Они до этого поженились. Это уж потом.
? Совсем чокнутые, ? подытожил Пригарин. – На фиг вообще эти киндеры нужны? Тут для себя хрен поживешь… Хотя, ты говоришь, они религиозные?
? Ага.
? Тогда все ясно. Это не лечится. Ну ладно, бывай, а то меня в роте уже заждались… Ты, кстати, заходи после отбоя, ? бросил он напоследок приятелю. ?Мы сегодня на службе у одного бобра «Бренди» отжали. Как раз твой закусон кстати будет…
