Ньюман понимал, что Рой прав, а еще он понимал, что происшествие не удастся замять, Рой Гилмор был родственником владельца школы. И если не выполнить его требование, то в один миг можно лишиться тепленького высокооплачиваемого места.
В тот же день прибывшие полицейские увезли группу подростков, участвовавших в нападении на Хлою. Больше их никто в школе не видел. А через неделю все учащиеся знали, что Рой Гилмор, капитан школьной команды по футболу, школьный любимец и большой авторитет, взял под свою опеку Хлою Смит и пообещал, что любой, кто ее обидит, будет иметь дело с ним в любое время, пока она будет здесь учиться.
Глава 3
Три месяца пролетели как один день. Хлою больше никто не обижал, вся школа знала, что сам Рой Гилмор вступился за нее. Некоторое время она стеснялась выходить на школьный двор, просиживая все перемены в классе. Конечно, ей хотелось увидеть Роя, но было стыдно из-за того, что произошло, но самое главное, он видел, как мальчишки стаскивали с нее трусики.
Через две недели, когда перемена подходила к концу, Рой сам зашел к ней в класс. Она читала книгу и заметила его только тогда, когда он сел рядом.
– Привет, – его голос был нежным, обволакивающим, и он смотрел на нее мягко. Её маленькое сердце затрепетало.
– Принцесса, куда ты пропала? Почему не приходишь? – он коснулся рукой ее покрасневшей щечки, – если ты из-за тех уродов, то пора забыть, их больше нет.
В это время прозвенел звонок, помешавший Хлое ответить.
Рой встал и, еще раз улыбнувшись, спросил.
– Придешь?
Хлоя быстро закивала головой.
– Только не прячься, ладно?
– Да, – тихо прошептала девочка.
– Тогда до встречи.
Он ушел, а потрясённая Хлоя еще долго смотрела в след своему герою. К концу уроков в начальной школе только ленивый не говорил о том, что Рой Гилмор приходил к Хлое Смит.
Через четыре месяца закончился учебный год, и Рой уехал в Стэнфорд, пообещав Хлое дождаться, пока она вырастет, закончит колледж, и тогда он непременно на ней женится.
– Ты только не обмани меня. – попросила Хлоя, прощаясь, и две крупные слезинки скатились из её невероятно красивых глаз.
Позже она поняла, почему соседи сторонились их, а их дети, дразня ее, кричали в след.
– Дочка шлюхи, дочка шлюхи. – Хлоя убегала и, спрятавшись в своей комнате, плакала, накрывшись подушкой, чтобы никто не видел ее слез. Она хотела поговорить с мамой о том, что происходит, но всякий раз, когда она пыталась заговорить, мышцы рта словно сковывало. Хлоя стеснялась начать этот разговор, ведь и она тогда должна назвать маму шлюхой.
Мама была красивая, яркая, ее волосы, густые, пышные, цвета спелой вишни, крупными локонами падали ниже плеч и были так прекрасны, что невозможно было оторвать взгляд. Глаза, зеленые, в уголках приподнятые к верху, напоминали кошачьи и были подобны изумруду, светящемуся изнутри. Любому, кто смотрел в них, казалось, что только ему предназначено то наслаждение, которое они обещали подарить. Любой, кто желал ее, надеялся, что стоит только поманить, и она окажется в его постели.
В тринадцать лет Хлоя уже не так сильно осуждала маму. Она видела, как мужчины останавливали на ней взгляд, видела, как мама вспыхивала, молодея от этих взглядов.
Хлоя сравнивала мужчин с папой, последнее время все меньше походившего на человека. Моча и перегар настолько впитались в его немытое тело, что, находясь рядом, можно было задохнуться. Хлое неприятно было видеть, как отворачивались соседи, когда папа выходил на улицу и прямо с крыльца пускал вверх струю мочи. Всякий раз, когда он это делал, она боялась, что соседи вызовут полицию или владельца дома и их выселят, но папа ничего не боялся. Часто он заходил в дом, забыв заправить в штаны предмет своей былой гордости.
Хлое было жаль опустившегося папу, но маму она жалела больше, потому что мама вынуждена была много работать, чтобы содержать всю семью. А после работы дышать рвотными запахами, которые исходили от папы. На следующий день, ей приходилось подолгу стоять под душем, чтобы смыть с себя вонь, которой было пропитано все в доме.
Хлоя, так же как и мама, долго принимала душ, чтобы никто из тех, с кем она общалась, не догадались, в каких условиях ей приходится жить. Поэтому счета за воду приходили астрономические.
По выходным мама наряжалась в красивые яркие платья, которые были намного выше колен, наносила яркий макияж, надевала обувь на высоком каблуке и превращалась из просто красивой женщины в королеву. У нее были красивые женские формы и миниатюрная фигура, даже высокие каблуки не делали ее излишне высокой.
Хлоя не могла не отметить, что в маме все гармонично и прекрасно. Мама наносила на точки пульсации последний штрих, нежно пахнущие духи известного бренда, стоившие целое состояние, и, послав дочери воздушный поцелуй, грациозно садилась в ждущий у крыльца дорогой автомобиль.
Окна автомобиля были затемнены, и Хлое никогда не удавалось увидеть мужчину, который находился внутри. Однако она знала, что он ждет маму, сидя на заднем сидении.
Однажды в раскрытую дверцу она увидела, как мужчина подвинулся, уступая место Николь, но рассмотреть его не смогла.
Всякий раз после ухода мамы, папа, проходя мимо Хлои, хрюкал, отрыгивая пиво, бурлившее в животе, затем останавливался возле открытых дверей, цыкал плевком вслед жене и, почесывая грязными пальцами голый живот, выпиравший из под расстегнутой рубахи, смачно приговаривал:
– Шлюха, подзаборная шлюха. Домой не приходи, пусть тебя кормит тот, кто трахает, а я тебе ни цента не дам. Папа еще несколько раз отрыгивал пиво и уже через несколько минут громко храпел, раскинувшись на сломанной кровати в своей комнате.
Хлое казалось, что мама не старела. Возможно, из-за миниатюрной фигуры или из-за того, что каждую неделю посещала косметический кабинет, Николь словно застыла в одном возрасте.
К шестнадцати годам Хлоя расцвела, из красивой нежной девочки она превратилось в прекрасную юную девушку. Ее хрупкая фигурка обрела четко выраженные женские формы. Она стала почти копией своей матери. Их можно было различить, только поставив рядом. Хлоя отличалась более хрупкой фигурой и тем, что не выставляла свои формы на показ.
Но если присмотреться более внимательно, то черты лица девочки говорили об ее аристократичности, чего никак нельзя было сказать о ее матери, а тем более об отце. Однако с первого взгляда сходство было поразительным.
Даже разница в возрасте не сразу бросалась в глаза.
Однажды, помогая матери убирать грязную посуду, Хлоя ощутила на себе, чей-то взгляд. Он шел из дальнего угла и вызывал у девушки неприятные ощущения. Она продолжала двигаться по залу, перемещаясь от столика к столику, уносила грязную посуду на кухню и возвращалась за новой порцией. Она собрала всю посуду со столиков, которые обслуживала Николь, и собиралась уйти на кухню, чтобы хоть немного отдохнуть, перед тем как приступить к уборке, но тут из-за колоны раздался голос.
– Мисс, – мужчина явно обращался к ней. Она повернула голову в его сторону.
– Слушаю, сэр, – подавив комок страха, неожиданно возникший внутри живота, Хлоя подошла к столику, за которым сидел окликнувший ее мужчина.
На вид ему было лет сорок, не больше. Его нельзя было назвать некрасивым, даже наоборот, но было в нем что-то гаденькое, похотливое, что вызвало у девушки страх и отвращение.
Несколько секунд он, молча, рассматривал ее, затем заговорил голосом вкрадчивым и слащавым:
– Сколько ты стоишь, детка? Поедем, я хорошо заплачу.
Хлоя замерла от неожиданности. Его предложение вызвало в ней волну негодования. Ей был противен и сам мужчина, и его предложение.
– Простите, сэр, вы, кажется, не там ищете себе спутницу, здесь ресторан, а не публичный дом. Я позову официанта, чтобы вас рассчитали.
Она повернулась, чтобы уйти, но мужчина неожиданно резво вскочил и, схватив ее за руку, крепко дернул, прижав к столу. Хлоя оказалась в весьма неудобной позе, она почти лежала, и вырваться не было никакой возможности.
Но хуже всего было то, что стол из- за выступа не просматривался от барной стойки, а тем более от дверей кухни. Мужчина мог сделать с ней все что угодно, и никто бы не заметил. Много раз официанты просили хозяина в целях безопасности не использовать этот столик, убрав его из зала, но для хозяина деньги были важнее безопасности официанток.
– Слушай меня внимательно, маленькая шлюшка, я знаю, куда и зачем пришел, со мной лучше не ссориться. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. А хочу я тебя. – Тон его голоса изменился и стал похож на шипение змеи, сейчас извергал злость и угрозу.
Все еще прижимая Хлою к столу, свободной рукой мужчина коснулся ее щеки, затем спустился к шее, гаденько улыбаясь, слегка сдавил ее, глядя прямо в глаза, все с той же ухмылкой коснулся груди и сильно, до боли сжал сосок.
– Отпустите, мне больно, – взмолилась Хлоя, она говорила громко в надежде, что ее кто-то услышит.
– Я могу сделать еще больнее, а могу сделать так, что тебе понравится. Это как ты решишь. – Он почти шептал, склонившись над ее ухом.
– Не надейся, что твоя шлюха мать или отец алкаш тебя защитят. – Он отпустил ее также неожиданно, как и схватил.
– Советую тебе согласиться. Будешь как королева на троне. А, нет, силой возьму и посажу на цепь, как сучку строптивую. Спроси у матери, я это умею. Надоешь, отправлю в Неваду, в публичный дом. – Он достал двести долларов и бросил на стол. – Заплати по счету, остальное тебе чаевые. – Он ушел быстро, как будто его здесь и не было, оставив в воздухе запах страха, пропитанного дорогим парфюмом.
Хлоя в оцепенении присела за столик, ноги, скованные паникой, отказывались держать.
– Что случилось, Хлоя? Ты что так дрожишь и бледная? Ты не заболела?
Стес- напарница матери, коснулась рукой лица Хлои. – Не пойму, что с тобой. Сиди, сейчас мать позову. Она исчезла и через минуту вернулась вместе с Николь.
– Что случилось, детка? – Николь, так же как и Стес, положила руку на лоб дочери.
– Бледная какая, что случилось? Ну что молчишь?
– Все нормально, мама. Наверное, я устала. Голова закружилась.
– Может, она беременна? – проявила участие официантка.
– Еще чего? Спасибо, Стес, что позвала, теперь мы сами, – официантка недовольно хмыкнула, но быстро собрав грязную посуду, исчезла.
– Ты что? И правда беременна? Когда успела? В школе что-ли? Кто он? Кто родители? Ну что молчишь? Какой срок? – Николь сыпала вопросами не останавливаясь.
Она уже поставила дочери клеймо и теперь лихорадочно соображала, как лучше поступить, то ли сделать аборт по тихому, чтобы никто не узнал, или же потребовать деньги у родителей мальчика, а что если это взрослый мужчина? И что скажет Девид, если беременность не удастся скрыть? Нет, шум поднимать нельзя. Иначе Девид перестанет поддерживать с ней отношения и что еще хуже, перестанет давать деньги на содержание Хлои.
Николь не сомневалась, что он разозлиться, узнав, что она не уберегла его дочь. А для Николь потеря расположения Девида была хуже смерти. Однажды они уже расставались, она чуть не умерла тогда, каждый день, рыдая от горя. Только беременность и рождение Хлои спасло Николь от страшного шага, к которому она была готова.
Она в мельчайших подробностях помнила тот день, когда Кларк Райли со своими дружками изнасиловали ее, дав нюхнуть какую-то гадость. Специально для Девида была имитирована сцена, будто Николь сама хотела группового секса. Девид бросил ее нераздумывая. Так и не узнав, что она уже два месяца носит под сердцем его ребенка.
Они встретились вновь через семь лет, когда их дочери исполнилось шесть с небольшим. К тому времени Девид женился, но детьми не обзавелся, то-ли не хотел, то-ли жена оказалась бесплодной. Из крепкого юноши он превратился в статного взрослого мужчину. Николь догадывалась, что Вуди знает, что Хлоя появилась на свет без его вмешательства, но точно утверждать не мог, потому как в то время он еще имел человеческий облик, и Николь не отказывала ему в супружеском долге.
Николь очнулась от воспоминаний, Хлоя уже поднялась из-за стола.
– Сиди, я сама сегодня уберусь. Бледнющая, как смерть.
– Не надо, мама, я все сделаю. Я не беременна, не беспокойся.
Сначала она хотела рассказать матери, что произошло, но потом передумала, решив, что расскажет, если тот страшный человек появится еще раз.
Хлоя плохо спала этой ночью. Она никак не могла выбросить из головы мужчину, который напугал ее до дрожи в теле. Она не знала, что ждет ее впереди, станет ли он преследовать ее и как дать ему отпор?
Глава 4
Месяц спустя, когда Хлоя почти забыла о неприятном незнакомце, он опять появился. На этот раз он сел за столик, который обслуживала Николь. Хлоя увидела его не сразу, сначала она почувствовала мерзкий слащавый взгляд. Окинув взглядом зал, девушка увидела его за крайним столиком у стены, который хорошо просматривался с любой точки зала. Мужчина поманил ее пальцем, не сомневаясь, что девушка немедленно подойдет, но Хлоя, повернувшись спиной, скрылась за дверями кухни.
Николь в тот день отпросилась и должна была приступить к работе немного позже. Хлоя посмотрела на часы, мама должна уже появиться. Она сидела на кухне, боясь выглянуть в зал, хотя обещала матери обслужить ее столики, пока та придет. Наконец она услышала недовольный голос матери.
– Хлоя, ты что бездельничаешь? Не видишь, сколько посетителей? Быстро иди в зал, прими заказы.
– Мама, можно я не пойду? – Попросила Хлоя.
Николь резко повернулась к дочери.
– Что, опять? – заметив ее бледность, Николь насторожилась.
– Там сидит мистер, я его боюсь.
– Что ты выдумываешь, Хлоя?
– Он приставал ко мне и пригрозил, если я не соглашусь по хорошему, он возьмет меня силой, а потом отдаст в публичный дом. Я боюсь, мама.
– Это кто же такой смелый?
– Я не знаю, мама. Он сидит за четвертым столиком у стены.
– Ну ка пойдем, я его быстро поставлю на место. Надо же, чего надумал.
Николь бодрым шагом направилась к столику, за которым сидел незнакомец, Хлоя нерешительно шла вслед за матерью, прячась за ее спиной. По мере того, как Николь приближалась к нему, шаги становились неуверенней, сначала замедлились, а затем женщина и вовсе остановилась. Взглянула в лицо матери, Хлоя отшатнулась, Николь выглядела так, как будто увидела ожившего мертвеца, это был не просто испуг, это было что-то большее, похожее на ужас. Хлоя впервые видела мать в таком состоянии. – Николь, солнце мое, рад тебя видеть, даже можно сказать, счастлив. Присядешь? – он пафосно раскинул руки, изображая радость, но глаза выдавали презрение и превосходство над ней.
– Здравствуйте, мистер Райли. Я бы присела, но нам не разрешают. Простите, – дрожащим голосом едва выдавила из себя Николь.
Хлоя сразу поняла, что мать как и она испытывает сильнейший страх.
– Со мной можно, я думаю, тебя никто ругать не станет, ты же спишь с обоими. Или я не прав? – Он гаденько ухмыльнулся. – Ладно, хватит ломаться, давай присаживайся, пока приглашаю.
Мужчина перестал церемониться, в его металлическом голосе появились нотки раздражения. Хлоя заметила, как мама сжалась, она и сама, почувствовав исходившую от него угрозу, испуганно втянула голову в плечи.
– Иди на кухню, – повернувшись к Хлое, едва слышно проговорила Николь, – быстро уходи. Хлое не нужно было говорить дважды, она так сильно была напугана, что моментально исчезла.
– Что тебе нужно, Кларк? Почему ты преследуешь меня?
– Дорогая, мы так давно не виделись, ты не рада мне?
– Я не ожидала тебя увидеть. Ты, кажется, уехал в Нью-Йорк. Зачем вернулся? Ты же обещал оставить меня в покое. Зачем я тебе опять?
– Николь, детка, ты слишком высокого мнения о себе? Ты не нужна мне, вон какая смена подрастает. Надеюсь, ты ее всему научила? Сразу видно, девочка по твоим стопам пошла.
– Оставь ее, Кларк, я сделаю для тебя все, что захочешь.
– Что захочу? Я ее хочу.
– Не трогай ее, Кларк. Я готова выполнить любое твое желание, только не трогай ее.
– Ты отдала уже все, что я хотел взять. Ты мне больше не интересна.
– Кларк, не ломай девочке жизнь, она идет другим путем.
