– Оксаночка промыла тебе мозги, НЛП, знаешь, что такое?
– Нет!
– Ну да ладно, об этом в другой раз нам уже пора ехать, Лев уже заждался.
– Лев?
– Это твой rapprochе.
Прошло не так много времени, как пара оказалась в отеле.
– Пойдем сначала в душ, я еще хочу, Лев подождет, ахаха!
Помывшись и переодевшись, они вышли в фойе отеля.
– Ну наконец-то, я уже почти поседел, нельзя же так герцогиня, мы договаривались на два часа, а уже пять! – он протянул Саше руку, – Коротаев, для вас просто Лев, очень при очень приятно, – выдал он, вытирая салфеткой пот со лба.
– Взаимно, но я вас по-другому представлял. У герцогини мастер боевых искусств, у Оксаны Константиновны огромный африканец, а вы прямо скажу, не похожи на сильного человека, прошу прощения что так сразу в лоб!
– Ой ну что вы не извиняйтесь, первое впечатление оно всегда такое, я уже привык, что меня недооценивают. Я эксперт по огнестрельному оружию и определению безопасных позиций.
– Саша, пойми пожалуйста, если организация удостоила его звания rapprochе, то это один из лучших людей в сфере обеспечения безопасности, будь уверен, он прошел все круги ада, вернулся, спустился обратно и снова прошел и так раз десять, минимум. В общем вечером жду тебя у себя. Завтра вы вылетаете в десять в Париж. Ну все мальчики оставляю вас, пошушукайтесь тут.
– Вылетаем? Это же так долго, почему не поезд?
– Прямого нет, да и контроль на поездах жёстче, Лев же тебе уже сказал, что он эксперт по огнестрелу. Все ушла! – она подмигнула, развернулась и растворилась в коридорах отеля.
– Лев давай сразу перейдем на ты. Я так понимаю у rapprochе и их подопечных весьма близкие отношения?
– Да вы совершенно правы, ой извини ты совершенно прав. Но я не совсем твой rapprochе. Я не стану твоим другом и братом, я буду рядом, буду прикрывать тебя, но лишь временно. У меня уже есть подопечный и это именно он попросил меня присмотреть за тобой, понимаешь, пока ты не вырастешь в глазах организации и к тебе ни приставят личного rapprochе. Только не говори об этом герцогине, договорились? И вообще будь с ней по аккуратней, за ней ходит дурная слава.
– Договорились! Благодарю за откровенность!
Герцогиня не давала спать Саше всю ночь, ей не давал покоя, тот жизненный поток, который она чувствовала, ту невозможную, первобытную, изначальную силу. Она как вампир пыталась высосать её всю без остатка, но все попытки были тщетны, словно пытаться осушить мариинскую впадину.
– Что это за мощь? Откуда она у тебя?
– Я не понимаю, о чем ты?
– Ах ладно не суть, обними меня покрепче дорогой.
Утро не заставило себя ждать. Завтрак, крепкий, как в последний раз поцелуй, скомканное прощание, слезы герцогини, возможно лживые, но не факт. И вот Саша и Лев в самолете на Париж.
– Я взял тебе почитать вкусную книжечку, её передал мой подопечный, – он открыл чемоданчик и передал «Достаточно общая теория управления» внутреннего предиктора СССР, – вот будет че заняться во время полета.
– О! спасибо!
Юноша уснул, не прочитав и пяти страниц, – бурная ночь подумал Лев, а Саша уже даже думать не мог.
– Дамы и господа мы подлетаем к Парижу, местное время час ночи, температура за бортом плюс восемнадцать, благодарим вас что выбрали нашу авиакомпанию! – прозвучало сообщение по громкой связи, разбудив мужчин и добрую половину самолета.
Их встретил мужчина с табличкой. Посадил в авто и отвез в гостиницу «Интурист». Юноша принял душ, расправил кровать и плюхнулся без задних ног. Ему снились герцогиня и Дже, снилась Москва, его прошлая жизнь. Следующий день был зарезервирован на преодоление джетлага и акклиматизацию. Саша с большим трудом оторвал себя от подушки, которая как будто цепями проковывала его к себе.
– Надо бы посмотреть город, давно ведь мечтал об этом. – выдал он самому себе.
Он провел гигиенические процедуры, оделся и пошел в номер ко Льву.
– Тук, тук!
– Кто там?
– Ван Клауд Дам, но не вам, – попытался с острить юноша.
– А это ты! Заходи. Дай мне пару минут. Можешь пока выпить кофе, вон там на столике, я заказывал обслуживание в номера.
– Слушай Лев, а ты давно в организации?
– Герцогиня тебе не рассказывала, что ли? Rapprochе растят с детства, я уже даже не помню, как оказался в организации.
– Ну и как тебе нравится?
– Понимаешь, я ведь не знал другой жизни, а в этой я профессионал, меня данное положение дел вполне устраивает, да и признаться честно, я и подумать не могу о жизни вне организации.
– Понятно, пойдем прогуляемся по городу, я так хочу посмотреть на Эйфелеву башню после реконструкции.
– Конечно, пойдем глянем, я только за.
Буквально недавно Эйфелеву башню привели в соответствие союзной идеологии. Покрасили в красный и приделали огромную звезду. Идею реконструкции выдвинули Парижские партийные деятели. Народ французской союзной республики, поддержал её в едином порыве. Об этом массово говорили по всем каналам Союза. Обновленная башня производила обжигающе странное впечатление, рядом с ней даже находится было не комфортно, создавалось ощущение, что она вбивала пропаганду прямо промеж твоих извилин.
– Вот это да, чувствуется размах союзной власти!
– Союз никогда не скупился на символы. Это у них на генетическом уровне, еще с того первого союза. Ой, то есть у нас, мы же тоже с тобой союзные, оговорочка вышла.
– Честно Лев, я уже не до конца понимаю союзный ли я человек, организация то у нас все-таки интернациональная.
– Союзный, какой еще-то. Где родился там и пригодился. Не думай ты о чем Господь не велел, слышишь!
– Наверно ты прав, пойдем перекусим, а то уже урчать начинает.
Коллеги зашли в ближайшую кафешку взяли по большому бутеру из круассана, разделенного пополам и начинённого ветчиной, сыром, овощами и белым соусом и одну воронку V60 с яркой экспериментальной «Колумбией» на двоих. Бутер оказался средненький, круассан классный, а вот начинка весьма посредственная. Зато кофе не подвел, яркий, с нотами клубники, папайи, лайма и ягодного вермута.
– В Москве, конечно, вкуснее и выбор больше, но и сюда, в провинцию, стали завозить не дурной кофе.
– Пожалуй соглашусь с тобой, хоть и давно не был в столице, не предоставлялось возможности.
– Понимаю, ты получается, как ни крути человек подневольный. Это, наверное, грустно?
– Саша тебе не понять нас, у rapprochе особый склад ума, который формируют с детства, мы не можем грустить или хандрить и депрессии у нас быть не может. Есть человек жизнь, которого мы ценим выше своей, это зашито нам в мозг, не в прямом конечно смысле, чипов у нас в голове нет, но есть четкие психологические установки, если тебе угодно, мозги у нас промыты начисто, я это прекрасно понимаю, но сделать что-то с этим я не то, что не могу, я этого и не хочу. Организация нашла меня на помойке, отмыла, вскормила, дала работу. Я рад и безмерно благодарен, понимаешь?
– С трудом, конечно, но ты говоришь разумно и логично.
– Ну вот представь. Ты любишь свою маму?
– Конечно!
– И ты не станешь любить её меньше, если она ошибется или как-нибудь резко отреагирует или что-нибудь сделает, что тебе не по нраву. Понимаешь к чему я клоню? Как ты безусловно любишь свою мать, так и я безусловно люблю организацию и вверенного мне человека.
– Понял. Лев спасибо за такой откровенный и объемный ответ, многое встало на свои места.
– Да, собственно говоря и не за что. Думаю, нам надо зайти на твою новую работу. Ты все-таки будешь главредом. Тем более, что здесь совсем рядом, проспект Сюфран один, тут буквально за углом.
В офисе было шумно. Горячие французские репортеры спорили на счет покраски башни в красный. Одни утверждали, что это кощунство над историей, вторые говорили, что это дань великому Союзу, который спас их, в свое время, от голодной и холодной смерти.
– Bonjour, camarades!
– Шлюха из лужи! Это новый босс из Союза, всем молчать! – громко крикнул по-французски высокий худощавый человек с лысиной, в очках с крупной черной оправой и сером пиджаке, одетом по верх черной водолазки.
– Почему же из лужи, не из лужи, а из Москвы, а вы что не рады петушары, ой прошу прощения за мой французский, соколики!
– Виноваты, товарищ Айсберг, не ожидали вас так скоро!
– Представьтесь пожалуйста, – Саша посмотрел с укором на худощавого.
– Месье Пьепин к вашим услугам товарищ.
– И кто же вы такой месье? Судя по тому, как вы общаетесь с коллективом и как они вас смотрят, вы бывший главред? Я прав?
– Oui товарищ, ваша проницательность весьма похвальна. Надеюсь, стать вашим замом, если позволите.
– Позволю, на первых порах мне потребуется ваш опыт Пьепин.
– О! Благодарю вас товарищ Айсберг, вы не пожалеете, – с явной хитрецой и раболепством выдал Пьепин.
– Оставьте вашу лесть другим месье и что за обращение такое месье, этож пережитки, мы все с вами товарищи! Это всем понятно товарищи?
– Oui товарищ главред Айсберг, – хором выдал коллектив, так как будто они это репетировали, а Пьепин смотрел, улыбался и ждал реакции Саши.
– Вот, теперь другое дело, молодцы, а теперь все за работу! – Саша улыбнулся, выкатив глаза на Пьепина, как бы давая ему понять, что это касается и его тоже.
Они вышли со Львом на улицу и их сразу подхватил порыв сильного, но теплого ветра с Сены.
– Жестко ты с ними! Это не Москва и они более свободолюбивый народ, будь аккуратней Саш.
– Да ладно тебе Лев, я можно сказать только до власти дорвался. Меня всю жизнь чморили на работе, а под конец, вообще пинка дали под зад!
– Это не повод срываться, контролируй себя, эти люди нужны чтобы выполнить задачу организации.
– Ладно понял, ну ты и зануда Лев.
– Кстати про занудство, нам надо зайти еще в одно место.
– Куда еще то? – с явно надуманной усталостью, Саша промямлил себе под нос, так чтобы было еле слышно.
– В институт топологии имени Пуанкаре. Тебя там будет ждать профессор Цукерман, а мне надо пополнить свой арсенал.
– Что промо в институте?
– Тише ты! Здесь даже у асфальта уши, – Лев ущипнул юношу за плечо. – пойдем ка дружок быстрее от сюда, у меня плохое предчувствие.
Лев свистнул и остановил такси.
– Площадь де Фонтенуа, пять s’il vous pla?t!
– Oui месье, домчу с ветерком!
Здание института предстало перед Сашей во всей свой красе. Семь этажей, форма трехлучевой звезды, как значок автомобиля Мантуров-Бенз, только без кольца вокруг. Раньше здесь была штаб-квартира Юнеско, но после развала Евросоюза, её перенесли в Москву, а здание отдали под институт.
Лев рассчитался с таксистом, подмигнув валидатору левым глазом.
– Тебя ждут Саша, вон там, видишь мужчина в твидовом пиджаке не по погоде.
– А ты не со мной?
– Нет, мне в другое крыло.
Коллеги разошлись.
– Bonjour Саша, я профессор Лазарь Цукерман, понимаю, что произносить Лазарь долго, а звать по фамилии или по званию, вам не позволит воспитание, поэтому можете звать меня просто профессор.
– Профессор, а вы не против, если перейдем на союзный, а то от французского у меня уж очень разболелся язык и гортань.
– Понимаю, не против, честно говоря, сам хотел предложить, но вы меня опередили. Ну а теперь перейдем к делу. Саша вы в курсе зачем вы здесь?
– К сожалению, нет. Лев не сказал мне. Могу лишь предположить, что это очередные курсы повышения квалификации. Я уже проходил одни у Оксаны Константиновны.
– Близко, но не совсем. Кстати, как поживает Оксана, все также трется со своим огромным африканцем?
– У нее все хорошо! И Дик с ней.
– Правильно ты сказал «И Дик с ней», хихихи! – он подло похихикал.
– Все-таки чему вы будете меня учить профессор?
– Топологии сознания. Ты научишься отключатся от установок эго и социума, будешь медитировать и тренировать свой разум, ты получишь в свое распоряжение новые инструменты и способности к познанию вселенной, узнаешь, как подключатся к бессознательному личному и коллективному и многое другое.
– Мистика какая-то получается! Дурить меня вздумали! Союзные люди не верят во все эти ваши штучки! – агрессивно прокричал юноша.
– А вы разве все еще Союзный человек? – очень спокойно спросил профессор
