IV. Лабиринты пыток
Андрей, лёжа практически без сознания, среди стонов, призывов о помощи и шума волн этого огромного океана, начал различать ясную человеческую речь. Сначала он думал, что ему привиделось, но потом, превозмогая боль от ожогов, он приподнялся и разглядел рядом с собой двух похожих на людей существ. Глядя на копыта рядом с его лицом, Андрей боялся посмотреть на этих существ, полагая, что они черти или бесы, или еще хуже – демоны. Несмотря на болезненные спазмы, он решил притвориться мертвым, чтобы понять ситуацию и выиграть время.
– Посмотри на ту горящую душу. Видимо, она настолько грешна и продолжает искупать свои грехи, что до сих пор жива и горит. Потуши пламя и забери его, – сказал один из голосов.
– Может, сбросить его в море? Пусть потомится там пару веков, – спросил второй голос.
«Как это в море? Туда, ко всем этим душам? Не хочу! Пожалуйста, только не в море», – взмолился про себя Андрей.
– Нет, Цербер сделал свое дело. С этой души достаточно. Тащите его дальше в Лабиринты, – произнес третий голос.
Услышав эти слова, Андрей обрадовался, но следом за облегчением пришел страх. Страх вместе с вопросами. Какие Лабиринты? Для чего эти Лабиринты? Что в них? Не успев задать себе следующий вопрос, он ощутил, что сила пламени слабеет, а какие-то существа закидывают его человеческими органами. Теперь он понимал, что берег состоит не из песка, а из сгоревших останков. Разложившиеся, обуглившиеся от лавы части тел летели в него, сбивая пламя. И вот он уже не чувствовал боли от горения, потому что был погребён под ними. У Андрея началась паника. Он чувствовал, как его обволакивает мерзкая вонь, как ему уже не хватает того спёртого запаха серы. Он сопротивлялся и пытался выбраться из этой кучи, которая напоминала ему могилу. Андрей поднял руку вверх, и кто-то тут же ее схватил. Его начали вытягивать, и тогда он увидел голову козла. От вида козлиной морды у Андрея затряслись поджилки. Существо было с человеческим торсом. «Сатир», – подумал Андрей. «Черти», – подсказал внутренний голос. Двое схватили его за руки и потащили. Пейзаж с берегом и Цербером, высвобождающим пламя из своих голов, остался позади. Бездыханного, его волокли по коридорам пещеры, в которых раздавалось множество людских криков, блеяние козлов и звуки ударов металла. Дверь отворилась. Его бросили на пол. Андрей оглянулся, но ничего не увидел из-за темноты.
– Брамис, есть работка для тебя, – раздался звонкий голос одного из тех, кто притащил пленника.
В помещении зажглась свеча. Теперь Андрей мог отчетливо видеть, где он находится. Стены состояли из человеческих черепов и костей. На костяной табуретке за костяным столом сидел чёрт. Он разглядывал свою будущую жертву и курил трубку, выпуская из носа клубы дыма.
– Чего он весь опалённый? После Цербера, что ли? Тащи его к Ваши! – недовольно прокричал чёрт и выпустил изо рта густое кольцо дыма.
– Мы так и хотели, но он занят. Всё переполнено. Нынче грешников в два раза больше, чем раньше. Там, в море проклятых, появились те, кто уже не чувствует ожогов от лавы, так как плавает в ней несколько столетий и ждет своей участи, – оправдывался вошедший чёрт.
– Знал бы, что будет столько работы, не стал бы подписывать контракт, а спокойно корчился от боли на цепях паука Ларгуса. Вы же в курсе, что я не люблю объедки Цербера, и всё равно принесли его ко мне?
– Мы сожалеем, но… – не успел он договорить, как костяной нож воткнулся в череп, который служил камнем в стене камеры Брамиса.
– Брамис, у нас нет другого выхода! – крикнул недовольный чёрт, нагло глядя на палача.
– Брамис, наша работа – таскать, твоя – пытать, поэтому ты раньше освободишься. Извини, но нам надо бежать, – сказал второй чёрт, и они оба попятились к двери.
– Как будто мне не надо бежать! Что за дьявольское место?! Работал при жизни как проклятый, чтобы умереть и работать как проклятый в аду. Оставляйте, – недовольно проговорил Брамис.
Двое удалились, и они остались наедине. Чёрт посматривал на Андрея, докуривая трубку.
– Не люблю объедки этой псины. Сразу скажу: твоя кожа уже не восстановится. Ты навсегда останешься чёрным, и это будет выделять тебя среди всех. Каждый будет знать, что ты прошел через огонь этой паршивой трёхголовой собаки. Вряд ли этим можно похвастаться, но, когда ты будешь болтаться на цепях Паука, ты будешь отличаться. А Паук очень не любит, когда что-то мозолит ему глаза. И за каждый удар по цепи и адскую боль благодари пса, и только его. А все, находящиеся рядом, будут проклинать тебя, ведь из-за тебя они получат двойную порцию страдания. Если хочешь молиться, молись – я не против. Я тоже верю в Бога. Какой ты веры? Будь добр, побалуй меня беседой, пока я буду готовиться. Так какой ты веры? – спросил чёрт, начав раскладывать на столе ножи.
– Я был католиком, – ошеломлённо проговорил Андрей, глядя на оружие чёрта.
– Молодец. Правильно говоришь, что был. Смотрю, ты уже потихоньку отказываешься от веры. Посидим, поболтаем – пусть раны зарубцуются, кожа заживет. Люблю сдирать её, когда она как новая.
– Что будет дальше? – боясь за свою жизнь, спросил Андрей. А чёрт расхохотался.
– Знаешь, ты забавный. Думаю, мы проведём время вместе веселее, чем это бывает обычно. Как тебя зовут? – спросил чёрт, указывая на новую жертву костяным ножом.
– Андрей, – произнес он пересохшими губами.
– Да, в аду жарковато и постоянно хочется пить, но скоро это пройдет. Ты хочешь знать, что дальше. Если выберешься отсюда, то тебя ждут цепи Паука. А потом я и сам не знаю. До меня дошли только слухи, не более. Там, у Паука, когда ты будешь висеть над пропастью бездны, у тебя появится выбор. Паук будет нашёптывать тебе, чтобы ты взялся за работу. Принял ад. Стал слугой ада.
– И ты принял? – поинтересовался Андрей.
– Мне надоело болтаться на цепях как кусок дерьма и ждать непонятно чего. К тому же я понимал, что дальше будет только хуже. Вечность назад со мной уже болтался один. Кстати, его звали… Как же это имя? Денис вроде бы. Так вот, он был другим. Про такие души говорят «с сердцем демона». Он сам пришел в ад и добрался до Паука. Одно дело, что рассказывал он, и другое – что потом рассказали мне тут. Но суть в том, что он на Гарпиях домчался до берега и напролом прошел через Лабиринт, убивая костью всех чертей на своем пути. Я до сих пор помню его волчий оскал. До сих пор помню, как он попал к Пауку. Но Ларгуса не победить, хотя он пытался. Каждый день он бесил Паука, грызя его цепи и получая удовольствие от боли. В конце концов, Паук сбросил его в бездну. Что с ним произошло дальше, я не знаю. Но в тот день Паук был зол и спросил у остальных, хочет ли кто-то из них отправиться в бездну за этим демоном. Несколько висящих изъявили желание, и Паук их отпустил, но я остался.
– Вы сожалеете, что не пошли с ними?
– Ты знаешь, я не уверен, что хочу видеть, что там дальше. Я был человеком, который смеялся над церковью и умер в пьяной драке. А потом темнота и Гарпии, разрывающие меня на части. А потом лава, сначала жгучая, и мучительно горячая после. Я лежал и ждал, что эти щупальца раздавят меня. Но потом понял, зачем они нужны: в этом подземном море нет волн, чтобы выкидывать новые души на берег. И вот я попал в Лабиринт, где казалось, что меня пытали целую вечность. А затем я оказался у Паука. Я не хочу знать, что дальше. Ведь это ад, а значит, дальше только хуже. Но я что-то отвлёкся, да и твое тело уже зажило, – он встал в полный рост и выпустил дым из своей чертячьей пасти.
– Меня зовут Брамис. Я простой чёрт, каким стал по своему желанию. Сегодня и на протяжении целой вечности я буду тебя пытать. Поверь мне, за годы в аду я научился многому. Только что толку рассказывать – я сейчас тебе всё покажу, – он медленно поклонился и отошел. Затем Брамис резко взмахнул руками, и два острых клинка полетели в сторону жертвы. Оба клинка попали точно туда, куда целился Брамис – в шею и в сердце. Андрей пытался что-то сказать, но кровь заполнила дыхательные пути и начала вырываться изо рта. Скоро он перестал двигаться и отключился. Чёрт взял его за волосы и потащил в угол комнаты.
V. Разговоры с чёртом
Пропало ощущение времени суток. Его руки были связаны, как и ноги. Он был прикован к стене какими-то средневековыми наручниками.
– Очнулся. Это хорошо. Тогда можно приступать. Скажу сразу, тебе не понравится, – Брамис воткнул нож ему в живот и начал доставать кишки, а за ними все внутренности. Боль была сумасшедшей. Андрей кричал, что было силы, но, увидев, как чёрт достает его желудок, отключился.
Когда Андрей вновь проснулся, он обнаружил, что на его теле нет ран. Как будто вся боль, которую он испытал, была сном, плодом его воображения, не более.
– Регенерация? – произнес Андрей, глядя на чёрта.
– Я понял, о чем ты. Но это хуже. Это называется ад, – чёрт снова замахнулся ножом и принялся вырезать жертве глаза. Андрей кричал и бил цепями, но вскоре полностью ослеп. Позже он почувствовал, что ему отрезают уши, нос, пальцы, руки, ноги и половые органы. Боль была невыносимой, и всё это продолжалось до тех пор, пока его тело не отключалось. И так по кругу. Каждый раз Брамис отрезал плоть, ломал кости и кромсал его на куски. Андрей не знал, сколько времени прошло. Он не понимал, сколько он спал – точнее, на сколько часов его отключало. Он пытался посчитать количество своих смертей, но сбился на шести тысячах. Просыпаясь, он каждый раз видел безэмоциональную козлиную рожу и ощущал, как его истязают.
– Теперь понимаешь, почему я не захотел идти дальше? Если здесь творится такое, то что будет там? Это действительно страшное место. А самое ужасное, что ты здесь навечно, – разводя руками по сторонам своей камеры, говорил чёрт.
– Не верю! – прокричал Андрей.
– Дело твоё. Я не пастырь, чтобы тебя переубеждать. А вообще, кожа твоя меня бесит. Я уже сто раз сдирал ее живьём, а она всё того же чёрного оттенка. Проклятый пес со своим пламенем. Ну, продолжим, – нож снова вошел в область живота. Но Андрей ощутил только легкое жжение. – О. Быстро ты. Начинаешь понимать, да? – удивленно спросил Брамис.
– Не совсем, если честно. Уже не так больно, но всё еще неприятно.
– Скоро вообще не будешь ничего чувствовать. Видишь ли, боль может ощущать только тело. А тело там, далеко под землей. Но так как твоя душа еще связана с ним, и ты не готов расстаться со своей прошлой жизнью, боль продолжается.
– Ясно, спасибо.
– За что это? – непонимающе спросил чёрт.
– За то, что объяснил мне всё, – ответил Андрей, – Но тогда раз я не чувствую боли, почему у Паука…
– Паук стоит на страже между первым и вторым кругом ада. Его сети – духовные, для души, поэтому и больно. Понимаю твое желание двигаться дальше, но не торопись к Пауку. Еще успеешь. И поверь, страдания, которые ты познал здесь, это комариные укусы. Душевные мучения намного тяжелее. Ну что же, продолжим.
Андрей видел все свои внутренности: кости, хрящи, нервы и многое другое. Он наблюдал за тем, как с него живьём снимают кожу, как вынимают мозг и ломают череп, и уже не отключался. Для него это стало скучным фильмом про маньяка-убийцу, который демонстрирует своей жертве ее органы. Моментами Андрей даже ловил себя на мысли, что думает о чем-то, пока его режут. И вскоре всё закончилось. Брамис освободил его от цепей.
– Прошло уже пять лет, как я тебя пытаю, – торжественно произнес чёрт, складывая орудия для пыток и закуривая трубку.
– Пять лет? Как ты узнал? – спросил пленник.
– Я давно здесь. Я знаю, как течёт время в аду. Пробудешь здесь столько же – тоже будешь чувствовать. Передавай привет Пауку. И помни два правила: ко всему можно привыкнуть и не спеши идти дальше, – проговорил чёрт, выпуская клубы дыма.
Андрей не успел ничего сказать, как дверь открылась, два чёрта скрутили его и куда-то поволокли. Длинный Лабиринт был усеян дверями, а за ними кричали от боли люди. Андрей уже понимал, что все они проходят то же самое, что прошел он: всех их режут, пытают, отделяют душу от тела. Теперь его тревожил Паук Ларгус. Но еще больше он боялся душевной боли. С человеческой жизнью было покончено. Физически он полностью умер в камере у Брамиса. Но душа еще была жива и она приближалась к Пауку. Андрей даже не мог представить, сколько он там провисит.
В конце Лабиринта появился слабый синий свет. Ноги инстинктивно упирались и отказывались идти дальше. Но черти, пыхтя и сопя, тащили его вперёд. И вот Лабиринт закончился.
VI. В лапах Паука
Он стоял на краю обрыва огромной пропасти. Внизу была такая чернота, что, казалось, там живёт сама тьма. Это было жутко. Он сделал шаг назад, но двое чертей толкнули его, и он полетел прямо в эту пропасть. Ощущения были зловещими. Казалась, тьма никогда не кончится. Но как только показался свет, Андрей понял, что лучше бы тьма не заканчивалась. Падая, он увидел огромную паучью сеть, растянутую дырявым полотном в этой тьме, а в центре неё сидел огромный Паук Ларгус. Паук и сеть были ярко-синего цвета. Этот свет так сильно бил в глаза, что казалось, мог лишить зрения. Андрея охватывал ужас от размеров Паука. Он был меньше Цербера, но из-за своих длинных лап занимал больше пространства. Когда Андрей приблизился к паутине, он понял, что это не паутина, а огромные цепи с шипами и крюками. Он старался пролететь мимо этих острых предметов.
– Пусть уж сразу во тьму. Не хочу тут мучиться. Лучше разбиться и умереть, – шептал он, но уклониться не получалось. Как бы Андрей ни пытался маневрировать в воздухе, он притягивался к шипу, как к магниту. Со всей скоростью он приземлился на огромный шип, который проткнул его грудь. Боль с такой силой разошлась по всему телу, что он собрался умирать. Андрей надеялся, что отключится от шока, но этого не произошло. Он вскрикнул, и рядом вскрикнули другие голоса. Сначала он думал, что это эхо, но оглядевшись, увидел, как вокруг него тысячи людей болтаются на цепях с проткнутыми телами. Из-за того, что он упал на паутину, по ней пошла вибрация, и все висевшие начали корчиться от боли. Но только колебания цепей стихли, и показалось, что боль утихает, как вся паутина снова заходила ходуном. Боль была адской, и все грешники молились о смерти. Они были готовы на всё, лишь бы это закончилось. И тут появился Паук – причина этих волн боли. Его голос был визгливым и писклявым. Андрей обрадовался, когда к нему подполз Паук, потому что движение паутины прекратилось.
– Ааа! Новая мошка. Фу-у-у, эта мелочь пахнет огненной собакой. Весь чёрный. Фу фу фу. Мерзость, – он махнул лапой и пополз обратно, не переставая повторять,: «Отвратительно, отвратительно».
Пока Паук возвращался в центр своей паутины, все вопили от боли и проклинали Андрея. А ему только и оставалось, что терпеть эти муки и готовиться провести вечность в лапах Ларгуса.
Прошло много времени. Он не знал сколько. Каждый раз Андрей поднимал глаза и умолял, чтобы сверху никто не падал. Но люди продолжали падать. Паутина качалась, и боль становилась невыносимой. Ему казалось, что он сходит с ума. По крайней мере, все, кто висел рядом с ним, так и сделали. Он вспомнил рассказ о Денисе – человеке, который хотел стать демоном и стремился попасть на последний круг. «Он ведь терпел и грыз цепи зубами», – думал пленник Паука. Но Андрей не хотел повторять его путь. Он вспомнил Брамиса, как тому предложили работу, и он поступил на службу в ад. Андрей решил выбрать второй путь и начал ждать, когда кто-нибудь предложит ему работу. Он был готов на всё, лишь бы не чувствовать эту боль. Готов был искать сгоревших в лаве, таскать трупы, пытать души. Главное, остаться в Лабиринте чертей или на берегу лавового моря.
Прошло еще больше времени. Андрею казалось, что он висит уже вечность. И тут он услышал шёпот. Сначала он подумал, что сходит с ума, но шёпот никуда не исчез.
– Ты хочешь остаться здесь навечно или выберешь служить мне?
Андрей не раздумывал ни секунды.
– Я буду служить, я сделаю всё, – кричал он как обезумевший, чем привлёк внимание Ларгуса.
– Что ты там кричишь, – Паук только двинул своей лапкой, как вибрация донеслась до всех, кто находился на одной нити с Андреем. Волна воплей прошлась по паутине. С ними вместе кричал и Андрей. Но потом он услышал голос Паука.
– Если хочешь, забирай. Мне это насекомое, воняющее собакой, не нужно. Но, всадник, ты будешь мне обязан. Помни это, – хитро проговорил Паук.
VII. Работа в загробном мире
Андрей не понял, что означали слова Паука. Боль утихла. Он снова был во тьме. Там же, где и начинал. Такой же голый и ничего не понимающий. Он ждал, но Паука не было, как боли и цепей. И это уже было счастьем. Но вместе с тем пришли другие чувства. Главное – он сдался. Теперь он слуга. Но слуга кого? Он не знал, и это еще больше пугало. Брамис резал людей. Возможно, Андрею тоже придется этим заниматься.
– Конечно, придется, – голос во тьме напугал его.
– Кто вы? – оглядываясь по сторонам, спросил Андрей.
– Всему свое время. А теперь вводные. Слушай и не перебивай. Будешь задавать вопросы, отправишься обратно. Тебя выбрали на службу к жнецам. Но стать жнецом – это почетное звание, которого не все его достойны. Тебе будет дано испытание: три смерти. Если пройдешь его правильно, станешь жнецом. Если нет, вернешься. Всё ясно? Тогда начнем.
Перед Андреем появился жнец. Он только сейчас понял, что жнец всегда был в этой тьме и всё время стоял перед ним. И говорил с ним не голос, а сама тьма, живая и настоящая. На жнеце был чёрный балахон и цепь на поясе в форме каких-то металлических символов. Такой чёрный металл не был знаком Андрею. Лицо жнеца закрывала чёрная маска, странно поблескивающая.
– Ступай за мной, – произнес жнец, и Андрей покорно пошел следом. Когда проводник махнул рукой, Андрей заметил на ней татуировку и подумал, что она может иметь важное значение, но решил промолчать. Жнец повернул налево.
«Зачем он повернул налево? Тут одна темнота, сплошное чёрное пятно. Зачем?» – пытаясь разобраться, задавал себе вопросы Андрей.
Но ответ открылся ему сразу, когда он повернул за жнецом. Его взгляду представилась огромная чёрная цитадель. В этой тьме она казалась насыщенно-чёрного цвета и выделялась из всего тёмного пятна. Когда они подошли ближе, Андрея поразили размеры и архитектура. Они остановились перед огромными воротами. Только теперь, когда жнец повернулся к нему лицом, Андрей мог лучше разглядеть его маску. Она представляла собой слепок лица с вкраплениями чёрных минералов и резных узоров.
– В этом здании трудятся больше миллиона жнецов. В нем есть множество отделений и специальных служб. А еще у этого здания есть тайны, о которых не знаю даже я, и даже Николь. Да, Николь? – Андрей не заметил, как позади него появился другой жнец. Он был в таком же балахоне чёрного цвета с такой же цепью на поясе. Но Андрей заметил два отличия. У первого жнеца цепь была цвета чёрной цитадели, а у Николя она была серой. А также на маске Николя не хватало минералов и резных картинок. Андрей подумал о том, что здесь существует иерархия, как в карате, секте или клане.
– Иритион, ты что, тащил его всё это время голым? Ну что за предрассудки? Всем, кто был отмечен знаком смерти, уже давно полагается как минимум балахон. Пойдем, я покажу твою комнату.
– Не сюсюкайся с ним. Он всё равно здесь ненадолго, – сурово сказал первый жнец и исчез, оставив Андрея стоять в недоумении.
– А если вы можете исчезать и появляться, то зачем тогда ворота? – удивленно спросил Андрей у оставшегося жнеца.
– Всё просто. Ворота для тех, кто был приглашен и еще не умеет владеть силой жнеца. Ладно, пойдем. Сначала тебя надо одеть. А там уже расскажу, что тебе придется сделать, чтобы остаться в этой цитадели. И поверь мне, это лучшее место после смерти. Поэтому совет простой: сделай все, чтобы закрепиться здесь, – он прислонил руку к огромным воротам, и они бесшумно распахнулись.
Андрей прошел огромный зал с колоннами в греческом стиле и, поднявшись на третий этаж, очутился в своей комнате. В обстановке преобладал минимализм. В комнате были только шкафчик, кровать и четыре стены. Андрей надел серый балахон, и они с Николем снова спустились к колонам. Там Андрей увидел еще десять человек в серых балахонах. Среди них были и женщины, и мужчины, и дети, и старики, и даже один громила нечеловеческих размеров, который сидел поодаль от остальных и с лицом был замотан в балахон. Николь встал на ступеньки и произнес вступительное слово. Но сначала он махнул рукой, и его маска растворилась. Все были удивлены этим не меньше, чем тем, насколько приятно выглядел Николь. Собравшиеся ожидали, что за маской прячется кто-то с обожжённой кожей или голым черепом. Но перед ними предстало лицо жизнерадостного блондина с выразительными голубыми глазами.
– Итак, всем здравствуйте. Как вы понимаете, вы попали в загробную жизнь. Когда вы умираете, боги, демоны и другие высшие существа этого мира – а их, поверьте мне, очень много – торгуются за вас. По земным меркам торги идут сорок дней. Для Вселенной же проходит меньше пяти минут. Да, вот так вот ваша дальнейшая судьба решается за пять минут. Сначала смотрят, плохие вы совершали поступки или хорошие. В вашем случае вы все совершали плохие поступки. Потом идёт спор среди заинтересованных существ: они уже видели ваши подвиги. Например, вы насильник и убийца, поэтому сразу приглянулись двум высшим дьяволам. Они заявляют права на вашу душу. Если права заявляет один, то проблем нет. Но если двое, они начинают договариваться, спорить и торговаться.
– Это что-то типа рынка душ, правильно? – спросил ребенок.
– Да, так и есть. Если появляются вопросы, задавайте их сразу. Не люблю монологи. В диалогах рождается истина. Так вот, наш прошлый пример – насильник-убийца. Два бога спорят, например Баал и падший ангел Азазель. За душу предлагается много всего: от зверей и земель до слуг и оружия, а иногда даже разные артефакты и дорогие минералы. Никто после смерти не сидит без дела. Здесь работы больше, чем за всю вашу смертную жизнь. Душа – это самая ценная единица во Вселенной. Чем больше у тебя душ, тем более ты могущественен. А теперь самое интересное. Победил, например, Баал. Он находится на восьмом кругу, и именно там его дворец. Не буду говорить, из чего он сделан, чтобы не пугать детей. По логике вещей наш лот должен сразу же отправиться к своему хозяину, но в аду всё по-другому. Лот должен будет самостоятельно пройти все семь кругов и добраться до своего хозяина, чтобы выкупиться. И ему никто не будет предлагать работу, потому что он уже собственность Баала. Но бывают перепродажи или подарки. Это частое явление. Например, наш насильник-убийца уже болтается на цепях Паука. И Баал решил подарить его душу своему другу, падшему рыцарю, у которого есть дворцы и собственные души на всех кругах ада. Тогда рыцарь договорится с Пауком, чтобы душу пораньше отпустили на третий круг, и там грешник получит работу от рыцаря. А когда пройдет время, душа будет свободна для перерождения. Здесь ясно?
– Вопрос, – раздался голос Андрея, – В Лабиринтах меня пытал чёрт по имени Брамис. Ему, как и мне, предложили работу на цепях Ларгуса. Почему его путь остановился на первом кругу ада?
– Смотри. Адское море с Лабиринтом – это второй круг. Первый круг – это постоянное падение и встреча с нерождёнными детьми. Ларгус находится на входе в третий круг. Если твой друг Брамис превратился в чёрта и остался на втором круге, значит, его душу купил Инкуб. Младшие демоны имеют право участвовать в торгах, когда душа не заинтересовала никого из высших богов. Со жнецами всё проще. Нам нужно дойти до конца второго круга, чтобы проститься со своей старой жизнью и познать душевную боль. На вашу душу никто не претендовал, потому что еще при жизни вы были отмечены знаком смерти. Он невидим для обычного глаза, но на астральном уровне все его замечают. Жнецов никто не трогает, ведь они поставляют души в загробный мир. Во Вселенной существует множество миров и таких цитаделей, и количество жнецов не поддаётся счёту. Вы можете служить одному из первых богов Вселенной – Богу Смерти. На этом вводной информации по истории хватит. Теперь о работе. Как мы забираем души из земного мира? Мы, жнецы, не убиваем людей, приходя к ним в день смерти и физически лишая их жизни, как это часто можно услышать из басен и легенд. Всё происходит по-другому. Мы не просто так сейчас стоим у входа в Храм ушедших жизней. Прошу за мной, но ничего не трогать.
Они зашли в храм, больше напоминающий огромную библиотеку. В нем не было ничего, кроме полок с книгами. Всё пространство заливал холодный синий цвет, который излучали магические камни. Томов было столько, что, казалось, полки уходят в бесконечность и пропадают в синем свечении.
– Все эти книги – жизни людей. На страницах записаны основные поворотные моменты судьбы. Например, Александр Сергеевич Пушкин, – и к жнецу как по волшебству подлетело около сотни книг. Он выбрал самую старую и потрёпанную. – Вот она, вся жизнь русского поэта. Ирония в том, что он сам стал просто книгой. Как и все писатели, и живые, и мертвые. Самое интересное для нас – это конец книги. Остальные части пишутся ангелами. Если вкратце, ангел документирует всю жизнь человека с самого рождения, включая как хорошие поступки, так и плохие.
– Я вот только одного не поняла, – произнесла женщина со смуглой кожей.
– Да, конечно. Чего вы не поняли?
– Почему я, например, умерла в тридцать восемь, а вот этот старик почти в восемьдесят?
– Есть такое выражение «на роду написано». Душа перерождается. Иногда она перерождается и, как путешественник, отправляется с этой планеты в другой мир, где преобладает совсем иная форма жизни. Например, есть планета драконов, планета насекомых, и гномов, и эльфов, и даже котов. Форм жизни очень много. Ваша жизнь жнеца тоже не будет вечной. Скажу по-другому. Все души свободны, и ваша работа или рабство закончится, когда вы расплатитесь за свои преступления. Потом вы сможете переродиться. Когда происходит перерождение, Бог Жизни даёт всем равные права. Но так как наш с вами мир непредсказуем из-за того, что большое количество богов вмешивается в полномочия Бога Жизни, то сама жизнь становится непредсказуемой. Вы могли рождаться и умирать множество раз, но не помните этого. Ведь если бы вы всё помнили, ваш мозг просто свихнулся бы.
– То есть Ленины и Наполеоны, которых можно встретить в психушке, в прошлом были этими реальными личностями?
– Нет. Это просто люди, которые тронулись рассудком, потому что сделали неправильный выбор. Земля отличается от других систем наличием большого выбора. Поэтому ангелы и пишут книги жизни. Но когда наступает месяц до смерти, книги отправляются к нам. Сейчас нас интересует конец этой истории, смерть Пушкина. Здесь подробно и в деталях расписаны его последние дни. И в том числе мотивы дуэли с Дантесом, боевая стойка и скорость пули. Даже последние слова. Наша работа заключается в том, что мы читаем книгу жизни и придумываем для нее конец. Мы представляем смерть человека, и наше воображение дописывает заключительные строки.
– Наверное, были случаи обмана или невыполнения своей работы?
